Не странно

Нико помнит те дни, когда даже самые ужасные кошмары были лучше реальности. Особенно помня, что любой сон полукровки — реальность. Когда одиночество раскидывалось в нем тенями, а сердце не верило, будто еще живое. Нико помнит себя сломанным, как детская игрушка в неосторожных руках. Напуганным и ничего уже не боящимся, а уж тем более – смерти. Нико помнит бесконечную дрожь, Нико помнит свои исцарапанные руки, которые устали держать меч, помнит Тартар, темноту и ночь, которой нет ни конца и края. Когда к нему выходит солнце, он щурится. Он закрывает глаза. Рассветы непривычные, рассветы странные и смотреть на них странно. Уилл тоже странный. Уилл до безумия живой и теплый, Уилл — свет золотистых лучей меж загорелых пальцев. Уилл мог бы нести смерть на кончиках стрел. Но он несет счастье на кончиках губ (его губы тоже несут счастье, но об этом Нико узнает чуть позже), он несет пластыри на пальцы Нико и строгое: «Никаких фокусов, а-ля Царство мертвых, Ди Анджело». Нико фыркает, ну да. Мальчик-солнышко не знает о том, как сложно выходить из тени, когда ты и сам не ярче. Это Уилл ослепительно золотой. Уилл говорит: «Останься». Нико хочет сказать, мол, отстань, нет, ни черта, даже и не жди. Но вместо этого устало кивает. Нико не знает, каково это – быть важным, ценным. Уилл знает, а знаниями надо делиться. Нико не готов учиться. Уилл его, в общем-то, и не спрашивает. Душа Нико поломанная, искалеченная, а Уилл врач, который умеет исцелять. Уилл смотрит на него глазами-небом, Уилл говорит, нет, скорее приказывает: «береги себя», и Нико не в силах поступить иначе. Нико чувствует себя нужным и это странно. Нико ждет подлянки, но Уилл честный, как исполненное обещание; но Уилл никогда его не обманет и это странно. Нико отучился доверять, Нико отучился верить. Это странно – когда пустоту внутри заменяет жгучая и острая благодарность, когда с языка рвется «спасибо, спасибо, спасибо», когда синяки под глазами заменяет давно забытая улыбка. Улыбаться Нико тоже разучился, а особенно – искренне. Нико умеет выпячивать иголки, а Уилл умеет проводить по ним руками и не колоться. Нико умеет огрызаться, а Уилл умеет прощать. Уилл учит любить. Нико, в общем-то, способный ученик. Теперь Нико готов учиться. Уже не странно. Уже не страшно. Уилл распахивает свои объятия как двери, ведущие в счастье, а Нико, разумеется, в них влетает.