Сборник 12/3

-Держи полотенце, Пи, - сурово произнес Пхуконг, протягивая мягкую ткань вошедшему. -Спасибо, - улыбнулся Пи'Мил, принимаясь сразу вытирать волосы. Когда они шли с тренировочной площадки, погода устроила бунт, в виде ливня с громом и грозой. Хоть было и жарко, но Пи'Мил бы точно продрог по пути домой. Благо его нонг оказался рядом, и услужливо пригласил к себе, переждать бурю. Так что теперь они мокрые, уставшие, вытирались полотенцами, стараясь более-менее привести себя в порядок. Пхуконг не спрашивая ушел в глубь комнаты, принимаясь разливать чай. А Мил находился в недоумении, не совсем понимая молчаливого парня, он уселся в кресло не закиданное одеждой. На маленький столик приземлились две чашки с горячей жидкостью, притягивая внимание исходящим паром. Пхуконг скинув вещи подальше, присел на очищенное кресло начитанно медленно. Да, Мил может согласиться, между ними слишком много проблем, и в основном они случились из-за него. Но вроде бы, на площадке, между ними не было конфликтов. Которые вынуждали вот так вот молчать. -Пхуконг? - пытаясь хоть как-то разбить эту дождливую тишину, спросил Мил, - Ты не устал? -Ага, устал, - коротко ответил Пхуконг, отставляя чашку, - Тело как деревянное, не могу толком разогнуться. Мил замолчал, внимательно осматривая напряженную позу. Поначалу он даже не заметил, насколько зажатыми выглядели все движения парня. Плечи держались чуть выше, чем должны, доказывая, что расслабиться не получалось, и мышцы будто сковало. Мил думал. Если он сейчас предложит свою помощь, то это будет выглядеть как попытка извиниться за все свои деяния, и Пхуконгу это точно не понравится. Хотя жест носит характер чисто добровольно- благотворительный. Парень, наверное, и так из кожи вон лезет, чтобы поступить на архитектурный. Еще и успевает придти на поле, чтобы составить ему компанию. Он действительно устал, и стоило бы помочь с тем, что его беспокоило. Мил отпил горячего чая, и решившись, предложил: -Давай сделаю массаж? - и сразу взялся пояснять, словно почувствовав вину за свое предложение, - Я раньше занимался много, и мне довелось изучить спортивный массаж, так что могу помочь. Пхуконг посмотрел на него с грустной улыбкой, будто хотел отказаться, но Мил не дал, прерывая отказ словами: -Иди ляг на кровать, - старший встал со своего места слишком резко, - Крем у тебя есть какой-нибудь? -Ты странный. -Просто понимаю, что ты сейчас ощущаешь, - Мил смог только улыбнутся, наблюдая как младший вытаскивает с полки крем, и подкидывает ему в руки, - Только не забудь скинуть футболку. -Да-да, конечно, - выдохнул недовольно Пхуконг, еле справляясь с потяжелевшими руками, чтобы поддеть футболку. Край соскользнул, и парень взвыл от не самых приятных впечатлений в своей жизни. До того было непривычно для него, чувствовать немощь собственного тела. Мил вздохнул, понимая, что младший еще в более худшем состоянии чем казалось, и пришел на помощь. Как только его руки коснулись боков младшего, Пхуконг резко посмотрел на него, щурясь от ощущений. -Я просто помогу, - несмело сказал Мил, принимаясь поднимать футболку. Оголенная кожа, чуть загорелая, но с такими ровными напряженными мышцами, предстала перед глазами. Мил облизал нижнюю губу, задней мыслью обдумывая, какой у нее может быть вкус. Отмахиваясь от непрошенных мыслей, он подтолкнул нонга на кровать, позволяя ему лечь. -Руки куда? -Вдоль тела, - Мил присел с краю, но чуть подумав, уселся на ягодицы младшего, - Так удобнее, у тебя же нет кушетки тут. -Уф, делай что хочешь, слишком больно, - пожаловался Пхуконг, упираясь лбом в матрац. Мил открыл тюбик с кремом, и выдавил небольшое количество, согревая в руках. Чтобы не добавлять младшему плохих ощущений. Он плавно провел руками от лопаток до шеи, распределяя крем по плечам, чувствуя под пальцами камень, а не живую плоть. Мил спустился ладонями до самой поясницы, замечая, что ситуация и в этом месте ничуть не лучше. Поэтому принялся повторять что знал из спортивного массажа. Начал с плеч, плавно нажимая на напряженные мышцы, проводя до шеи, стараясь усилить кровоток. Но Пхуконг все не поддавался расслаблению, как бы долго он не массировал нужные зоны. -Как у тебя с учебой? - решив, что телесное расслабление должно придти вместе с душевным, Мил начал диалог. -Нормально, - пробурчал в подушку нонг, - Пересдача будет в следующем месяце, и в этот раз планирую пройти. -Может с тобой позаниматься? - Мил знал, что этот парень точно будет пытаться до конца, ведь сам же себе поставил условие. Глупо было так поступать, совсем по-детски, но это трогало. Потому что парень под ним старался сделать все, чтобы быть достойным старшего, не смотря на его не самые красивые поступки. Зацепил. Это Мил понял еще с того удара, который пришелся за Саравата. Ворвался в его жизнь. Осознал - когда он пытался его избегать. Остался в сердце. Дошло - после разговора на крыше. Но из-за каких-то своих безумных идей, младший остановился. Перестал с особым удачным постоянством лезть в его жизнь. Просто стал... другом? Мил прикусил губу, понимая, что именно в этом русле текли их отношения. Еще, что более странно, его это совершенно не устраивало. Когда Тайн смылся с обзора, Пхуконг занял его голову полностью. И сейчас, Мил чувствовал себя брошенным. -Нет, спасибо Пи, - снова ответ в подушку. Кто бы сомневался. Мил проводил по плечам, думая что он должен что-то изменить. Пусть и получит отказ, хотя это было под большим сомнением, но поделиться своими истинными мыслями нужно было. Иначе сделает плохо и нонгу и себе самому. Но как решиться открыть рот и высказать все что хотелось. И пришла идея, рассказать все с самого начала, пока парень под ним может это услышать. -… когда ты пришел первый раз, мне было сложно смотреть на тебя, - начал он, рукой зажимая мышцы, и тут же ослабляя, - Потому что ты красив, и еще очень самоуверен. За тобой надо идти вперед. Но знаешь, как говорят: у убегающего много вариантов дорог, а у преследующего, только один. Мил надавил на напряженную спину, и прикусил губу в страхе. А вдруг это будет последний их разговор? Тогда ему нечего терять, кроме груза с плеч. Да и нонгу будет легче, узнай он всю правду. -Тебя можно сравнить с убегающим. Ты просто нонсенс для меня, и этим зацепил, - признание давалось легко, как и мышцы, наконец начавшие расслабляться под его ладонями, - Если же говорить о Тайне, то за ним надо следить. Он тот, кто идет вслед за своим маяком. И когда он выбрал Саравата, я не почувствовал ничего. Ни огорчения, ни печали. -Зачем? - Пхуконг снова спросил в матрац. -А ты вот остался - Мил разглаживал уже другую сторону, чувствуя под ладонями реальное расслабление парня, - И уместился в голове. Твое упрямство, твои слова и борьба со всеми, включая меня... просто нет тебе цены, в твоем "хочу". Если ты думаешь, что я против твоего присутствия, то нет. Мил замолчал, поднимаясь ладонями вверх и начиная разглаживать шею. Кожа под руками была гладкой и такой податливой, что даже просто мять, казалось достаточно. Когда приносишь другому удовольствие и сам отчасти его испытываешь. Мил в молчании стараясь сосредоточится на плечах, разминал, продавливая их с особым трудом. Пхуконг молчал, терпел боль, и душевную, и телесную. Потому что ему ее приносил старший, который стал для него центром мира. Под его руками, сквозь неприятные ощущение порождалось теплое чувство покоя и комфорта. Ладони спускались ниже, оставляя охлаждаться плечи, и принялись за поясницу. Внезапно Мил сдернул шорты с себя, чуть привстав, шугая парня под ним. -Успокойся, это чтобы их не заляпать - коротко объяснил старший, действительно опуская на середине его задницы резинку шорт. Мил продолжил продавливать большими пальцами вдоль позвоночника, прохрустывая расслабленную спину. Чуть задевая место под лопаткой, он воочию убедился, что нашел эрогенную зону младшего. Эти знания он оставит до следующего раза, когда они будут более разговорчивы. Или более близки. Кто знает, как жизнь обернется? -Ты точно не любишь Тайна? - голос звучал четче, но короткие вздохи замывали слова. -Нет, мне он больше не нравится, - сильное заявление, к которому пришел Мил уже давно. И если сейчас повторить вопрос, кого он выберет, то старший сразу ткнет на парня под ним. Мил массировал поясницу, чуть спускаясь на открытую область округлых ягодиц. Мягкие, слегка напряженные. Цвет кожи вызывал сто вопросов. Загорает ли Пхуконг без трусов? А где он может себе подобное позволить? И зачем он это делает? -Ты точно делаешь массаж? - ворчливо произнес нонг, чувствуя, что ладони слишком долго задержались на его заднице. Пусть это ему нравилось, но слегка смущало. Уже было неприятно лежать на собственном возбуждении, так еще и эти ладони, которые позволяли фантазировать о намерениях старшего. Мил не остановился, чуть спускаясь на бедра, и приспуская до конца шорты. Слишком не по себе стало одновременно и Милу и нонгу. Но интерес, и спокойная реакция младшего, позволили зайти чуть в более откровенную зону. Представить себе, что Мил сейчас будет подобное делать, он бы не смог. Да и замолчавший нонг тоже интриговал. -Ага, - внезапно раздался голос старшего, который продолжил проводить ладонями по ягодицам. Пхуконг зашипел, чувствуя сильные руки, там, где их быть пока не должно. Он хотел было уже повернуться, но хватка усилилась и чуть сильнее прижала его к кровати, вызывая в этот раз стон. -Значит расслабляемся как надо, - улыбнулся Мил, понимая, что делает ошибку. Но такую заманчивую. Медовые ягодицы оказались мягкие, а если их сжать, ощущения завораживали. Почему Пхуконг перестал напрягаться под его ладонями? Мил протянул руки от ягодиц до самых плеч, почти ложась на него и услышал тихий голос смущенного младшего. -Вот теперь сам разбирайся с моим "расслаблением", Пи. Мил сдержался чтобы не рассмеятся. Это было слишком мило. Как и красные уши, и горячее тело под руками. Ну что же, он не против, да и младший дал отмашку. Он же может делать все что хочет, верно? -Уверен? - шепнул он младшему в ответ. -Да. Как Мил мог так долго не замечать такого милого человека? Настолько милого, что у него сейчас состояние крайнего возбуждения и согласие на продолжение. Милу надо было решить прямо сейчас, усложнять ли и без того сложные отношения или не стоит? Потому что податливое тело под его руками сейчас ждало его действий. Мил выбрал, отстраняясь и отсаживаясь на край кровати. -Че-ерт, - простонал Пхуконг, натягивая шорты и пытаясь подвигаться. -Твое состояние сейчас, это не то, чем кажется, - зачем-то произнес Мил, хотя и так все понимал. Пхуконг собрался с силами и сел рядом, выхватывая подушку, прикрываясь таким образом. Тяжелая напряженная тишина теперь повисла между ними. Но Мил сейчас поступил как взрослый, игнорируя свои инстинкты. Младший поднял руку, притягивая за шею Мила, и клюнул его в щеку. Настолько невинно и правильно, что сие действие вызвало довольную улыбку. Мил повернулся к нему лицом, и теперь обхватывая руками его щеки, притянул для настоящего поцелуя. Нагонят они еще, и зайдут намного дальше. Просто сейчас все слишком сложно. Не стоит торопить события. Но поцелуй становился откровеннее, а то, как прижималось молодое тело, вовсе кружило голову. Пхуконг откинул подушку, смело усаживаясь на ноги старшему, притягивая его ближе. Настолько, чтобы чувствовать настоящее. Чтобы именно Мил стал якорем для него, а он согласен побыть безмолвным маяком рядом с ним. Потому что они равны изначально, за маленьким исключением. Пхуконг любит его слишком долго. И даже, если сейчас старший попробует убежать, он ему не позволит. Одержимость с ощущением тревоги, пополам с чувством потери. И только шумный отчаянный выдох помог придти в себя. Снова поцелуй, более отчаянный чем был до этого. Языки боязно касались друг друга, в тот момент, когда руки делали их еще ближе. Теперь теплые ладони скользили беспредельно по голой спине, то спускаясь, то переносясь на затылок. А запах озона вперемешку с пылью, кружил голову. Этот аромат точно впечатается в подкорки и будет вызывать воспоминания об этом поцелуе. Горьком, со вкусом мятного чая. Горячие ладони пролезли под резинку шорт, и Пхуконг был рад, что может отпустить ситуацию из-под контроля, поддаваясь чужому напору. Падение на кровать, и возбужденно колотящееся сердце в груди не позволяли нормально дышать. Мил смотря на него сверху вниз, слишком быстро скинул с себя футболку. Прикосновение кожи к груди, и вновь отчаянный поцелуй, от которого стало тяжко. В шортах уже невозможно, но Мил медлил, будто боялся последствий. Пхуконг слишком долго ждал, боясь упустить такой шанс. И даже когда съехала резинка шорт, зацепляя попутно боксеры, Пхуконг чувствовал только неприятное ощущение, как прокатывалась ткань по возбужденному члену. Зачем мучать себя? Дальше не имело никакого смысла, потому что существовало только сейчас. И это сейчас прижималось к шее чуть ли не зубами, принося одновременно боль и наслаждение. Пхуконг не остановится ни за что. Этот человек возносил его вверх, и так же быстро сбрасывал вниз. Карусели отношений держали в выматывающем тонусе. Но словно за дозой, нонг приходил к нему, получать еще и еще. Губы касались груди, меняясь слабыми покусываниями, как ему нужно было. Как хотелось ощущать. Сосок оказался более чувствителен, чем Пхуконг предполагал. А его посасывание заставляло сжиматься пальцы от удовольствия. Резко все прекратилось. Мил смотрел на него туманным взглядом, и пытался остановиться. Внутренняя борьба была видна как никогда. Но Пхуконгу такое не нравилось, ему не хотелось прерываться даже на секунду. Иначе маяк бы потух, вместе с его желаниями. Поэтому он специально развернулся на живот, и ждал решения старшего. Смазка, выделяющаяся с члена, точно подпортит его покрывало, но почему-то сейчас было все равно. Отстирается, уберется, купится новое. Жаль, что в отношениях так нельзя. Постирать с самого начала глупости, убрать ненужное и купить новые, где все прекрасно. Отчаянный вздох, который разбил тишину в комнате. Для Мила звучал как старт. Он сдернул с себя шорты с боксерами, оставляя их на равных. Кроме крема, который использовали для массажа, больше ничего не было. Задней мыслью старший обдумывал, а стоит ли? И все же не хотелось ему делать больно. Ведь этот парень достоин самого лучшего в своей жизни. Мил будет делать что возможно, лишь бы нонг был с ним. Выдавливая на свою ладонь крем, он провел между ягодиц, и устроившись поудобнее принялся массировать медовые ягодицы. Шаг за шагом подходя к их общей черте-не-возврата. Пхуконг стонал, чувствуя, как пробирается первый палец внутрь. Следом чувствуя поцелуи в плечо, и сорванное дыхание старшего. От этого по всему телу прошла дрожь, и хотелось еще слышать и ощущать, как Мил теряет контроль, как добавляет второй палец, и дышит в затылок, сжимая зубы. Пхуконг причина того, что старший в таком состоянии. И от осознания разливалось тепло в груди, помогая расслабляться под напором рук. Движения теряют свою организованность, становясь смазанными и Мил не ждал, добавив сразу третий. Пхуконг мог только мычать от удовольствия и боли. Ожидая куда более яркие вспышки. Даже когда пальцы вскользь проходили по простате, он держался, не отвлекая Мила. Потому что представлял в каком он состоянии, если теряет себя. И когда он входил, Пхуконг понимал, что он потерялся в Миле, как и старший потерялся в нем. Толчки сорванные, частые. То, как представлялось по одиноким ночам. И так жарко притягивали ладони, заставляя насаживаться до упора. Его теплые руки были везде, кажется все тело горело от каждого жеста. В груди стучало сердце, выбрасывая по венам раскаленную лаву. Попадания по простате вынуждали теряться в чувствах. Пошлые шлепки теперь казались музыкой, а терпкий запах висел в воздухе. Пхуконг почувствовал ладонь на своем члене, и прижался бедрами ближе, стараясь убежать. Потому что удовольствие хотелось растянуть до бесконечности. Но Мил все же поймал в свою теплую ладонь, помогая подойти к концу. Пару движений и Пхуконг валится на мягкий матрац, чувствуя, как внутри него разливается жидкость. Пхуконг обещал себе, что добьется этого старшего окончательно, и будет рядом с ним всю его жизнь. Закрывая глаза, он слышал, как закрывается дверь. Мысли закончили отбивать в голове, на понимании - он ушел. Утро встретило ярким солнцем, и безумным жаром. Сердце стучало сначала неприлично медленно, и только когда дошло осознание до мозга, начало колотиться как сумасшедшее. Перед его глазами лицо Пи'Мила, беззаботно спящего, и обнимающего. Интересно, от счастья можно умереть? -Спи, еще рано, - фыркнул старший, притягивая к своей голой груди Пхуконга, который в жизни так не улыбался.