Союзник

Гет
PG-13
Завершён
90
автор
Размер:
11 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено в любом виде
Награды от читателей:
90 Нравится 27 Отзывы 16 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Гнев и ненависть Асоки ощущались даже на другом конце корабля. Мол предпочитал игнорировать её. Он попытался подступиться ещё когда они сорвались прочь со «звёздного разрушителя», но Тано в ответ всерьёз вознамерилась его убить, обвиняя в смерти какого-то клона, а Мол не хотел сражаться с ней. Уж точно не во время пилотирования челнока. Он вытолкнул её из рубки Силой и закрыл дверь. Не то, чтобы дверь могла стать преградой… К счастью, бывшая джедайка взяла себя в руки и оставила его в покое. Три предложения союза — это больше, чем он делал кому-либо вообще. Три отказа. Хорошо, он понял. Мол не собирался повторять бесполезных действий. Пусть Тано и была самым ярким существом из всех, что он встречал за последнее время. Самым… похожим на него. Он остался на Мандалоре ради неё. Он предлагал ей присоединиться, снова и снова. Жаль. Она могла стать достойным союзником. Но не хотела. В таком случае, ей стоило умереть вместе с её любимыми клонами — Мол презрительно фыркнул — но она проникла на челнок и избавиться от неё теперь было проблематично. Может быть, придётся её убить. В качестве врага она могла доставить много неприятностей. Но всё же он не мог сказать точно. Возможно, это Сила вынудила их остаться вдвоём, и тогда он обязан был попытаться снова. Будущее скрывалось за плотным туманом неизвестности. Мол сомневался.

Сомнения и досада ситха ощущались даже сквозь собственную ярость. Асока не желала чувствовать эмоции, пронзающие насквозь маленький челнок. Не того она ждала в Силе, выискивая знакомые отклики. Но тёмный водоворот подхватывал и затягивал — глубже и глубже, на самое дно. Мол не стал сражаться с ней. Просто вытолкнул её из рубки, и она ушла как можно дальше, понимая, что убийство ничего не изменит. Один только вид краснокожего забрака выводил её из себя так, что алая пелена ненависти застилала разум. Ей не стоило находиться рядом. Ему не стоило приближаться. — Я едина с Силой, и Сила едина со мной, — шептала Асока, скорчившись в самом дальнем углу салона. — Я едина с Силой… Ничего не помогало. Все были мертвы. Рекс был мёртв. Рекс был мёртв из-за него, из-за мерзкого полуситха. Асока повторяла это снова и снова, чтобы забыть, что на самом деле Рекс был мёртв по её вине. Если бы она успела… Снова и снова в голове прокручивались одни и те же кадры — казалось, у неё отпечаталось на сетчатке глаз то, как выпадает бластер из рук её друга, слёзы которого она видела совсем недавно. Последний раз. Больше не поднимется, больше не улыбнётся и не скажет ни единого слова. Она замерзала от ужаса, бегущего по венам. Энакин, тот, в кого она верила больше всего, был мёртв. Может быть, не как человек, но он был мёртв для Светлой стороны. Теперь она знала, Мол не ошибся и не солгал. И за это она ненавидела проклятого ситха ещё больше. Она не хотела всего этого знать. Не хотела слышать того, чего слышала. Не хотела чувствовать боль и отчаяние Энакина. Не хотела помнить. Как, как это могло случиться? Несколько часов назад она видела Совет. Пло Кун. Мэйс. Йода. Оби ван. Кто из них остался в живых? Была ли жива она сама? Всё, что оставалось в душе — это боль, злоба и тьма. Асока разбивалась на кусочки, и собрать её было уже некому. Их всех предали. Кем должен быть тот человек, чтобы сотворить такое? Она не верила, что на подобное способен хоть кто-то, в ком была — не душа, не добро — просто обыкновенная искра жизни, просто обычные человеческие чувства. Забрак назвал этот план «гениальным». Кем нужно быть, чтобы испытывать восхищение перед подобными планами? Её тошнило при одной лишь мысли. У неё не укладывалось в голове. И вместе с тем она не могла перестать пытаться понять. Даже на другом конце корабля, даже сквозь чёрное отчаяние Асока ощущала чужое присутствие, одинокое и холодное. Оно выводило её из себя.

Она выводила его из себя. Зарычав, Мол бросил управление на автопилот и направился к Тано. В темноте салона он двигался мягко и осторожно. Что нужно было сделать, чтобы успокоить её? Как переубедить? Нужно ли вообще переубеждать? — Убирайся! — синяя дуга клинка обрушилась на его голову. — Так ты ничего не исправишь, — сказал он, увернувшись. — И разве вы, джедаи, не должны быть более терпимыми к… безоружным? Она ускользала от него во мрак, как дикий зверь; пряталась, чтобы в следующую секунду сделать выпад. — Я больше не джедай, — в её голосе прозвучало горькое веселье. — Я могу убить тебя, когда захочу, ситх. — Хорошо, ты убьёшь меня. Но что ты будешь делать дальше? — Мол старался не упускать её из виду. — Ты ещё не поняла? Неужели ты так и не осознала? Теперь всё будет по-другому. Нет иного способа, кроме как… Ему крепко досталось по лицу контейнером, сорвавшимся с болтов. Мол едва успел дёрнуться в сторону, так что задело только скулу. Острый край рассёк кожу. Терпения не хватало. — Убирайся, я сказала, — низко прорычала Асока из темноты, вновь активируя клинок. — Убирайся, если ещё хочешь жить. Обернувшись, он поймал её взгляд. Агония в ледяных глазах на мгновение заставила его забыть, как дышать. Тано нуждалась в нём. Нуждалась в доверии. Существовал только один путь, по которому стоило пройти, рискуя, чтобы заполучить её. — Асока. Пожалуйста. Клинок замер у его шеи. Мол видел, тонкие руки тогруты дрожали. В слабом свечении меча она выглядела бесконечно уставшей. Уязвимой.

Ненормальным. Он был абсолютно ненормальным. Мол не попытался защититься, только поднял подбородок, избегая жара клинка. Асока замерла, вглядываясь в огненные глаза противника. Безумие и боль в гипнотически пылающих радужках резали неестественной близостью. Почему? Почему он не увернулся? Почему они все мертвы? Асока чувствовала горечь и пепел на губах. Всё кончилось. Ордена больше не существовало. Здесь были только они двое: Асока Тано и полуспятивший ситх. Никого больше. Только жёлтые сферы с алым окаймлением, от которых она не могла отвести глаз, потому что понять всё это было абсолютно невозможно. Игра в гляделки затянулась. В какой бы кошмар не превратилась Республика, Асока не собиралась сдаваться. Никогда. — Ты не победишь его одна. Мол отвёл взгляд на мгновение, и она осознала, что не дышала так долго, что голова начала кружиться. — Но, видимо, смогу победить, объединившись с бесполезной половиной ситха? — насмешливо спросила она. Его глаза полыхнули злобой. — Да, — выплюнул он, проигнорировав оскорбление. — Вместе мы отомстим. За всех… кого потеряли. Месть была искушением, которого следовало избегать. Месть — за каждого погибшего. За каждой смертью своих близких, всех этих добрых, хороших людей Асока видела руку Дарта Сидиуса. Месть была искушением, противостоять которому сейчас оказалось удивительно трудно. — Джедаи не мстят, — напомнила она. Себе, не Молу. — Ты больше не джедай, — Мол усмехнулся, повторив её фразу. — Можешь мстить кому захочешь. Спокойствие проклятого забрака раздражало до желания располовинить его ещё раз — уже по вертикали, чтоб наверняка. За ним следовали предательство, тьма и смерть. Он был убийцей и преступником. Он был ситхом. Неважно, что он обернулся против своего учителя. Важно было то, что при первой же возможности он снова превратится во врага. Худшего союзника и представить было нельзя. Но на другой чаше весов собиралась мрачная тень нового государства. Того, что придёт на замену Республики. Чудовища, принявшего облик кого-то живого. Другого союзника у неё не было. Не теперь, когда все мертвы, когда она осталась совсем одна. Что ж, прекрасно. Ситхи понимали только силу. Вот Асока и покажет, кто из них будет главным. Вовсе не из-за того, что от одного его вида руки сжимались в кулаки и сердце билось быстрее. Нет. Джедаи — даже бывшие — джедаи не действуют под воздействием эмоций. Асока хотела гарантий. Пусть в их вынужденном сотрудничестве она и пойдёт на сделку с совестью, она не позволит обмануть себя. — Отлично, — ответила она, упрямо поджимая губы. — Но это будет не так, как ты думаешь.

Всё уже шло не так, как Мол думал. Он готовил куда более длинную речь и не ожидал лёгкого согласия. Возможно, она просто чувствовала себя потерянной и одинокой. Или, возможно, Сила привела их обоих к этому моменту; моменту, который станет поворотным для Сидиуса, потому что лучшего союзника, чем Асока Тано — достаточно смелая и сильная, чтобы стать ученицей — Мол не смел бы и желать. Но она не дезактивировала клинок и по-прежнему смотрела на него колким, недоверчивым взглядом. Он не понимал, что она задумала. — На колени, Мол, — вдруг жёстко велела она. От её круглых прозрачных глаз кружило голову. Его собственное имя, которое Асока вытолкнула хриплым шёпотом из гортани, звучало неожиданно пьяняще. И, на контрасте — отвратительный приказ. Ярость. Ненависть. Боль. Предательство. Слишком многое ему приходилось переживать, стоя на коленях. Этот удар пришёлся под дых, и сильно. Этого она хотела? — Я не… — смятенно пробормотал он, бросая сумрачный взгляд исподлобья. Она не имела никакого права так поступать. В жизни Мола не было отношений ближе, чем с теми людьми, кто ставил его на колени. И то, что Тано переходила эту границу так самонадеянно и безрассудно, было… захватывающим. — На колени, пока я не передумала, — рявкнула она. Клинок на мгновение качнулся ближе, обжигая кожу. Это привело его в чувство. Он зарычал от злости, но опустился перед ней — сел, положив руки на колени — непокорно глядя снизу вверх. Впрочем, её удовлетворило и это: она усмехнулась, дезактивируя клинок. Самодовольство проклятой тогруты раздражало до желания передумать искать с ней контакт. Рука против воли тянулась применить удушение Силы. Мол терпел. Пока. Мысль о том, что, казалось, во всём мире остались только они двое — по крайней мере, они двое против Сидиуса — мелькнула внезапно, вклиниваясь в беспорядочный хаос взметнувшихся эмоций. Его сердца бились необычайно сильно, и всё это было слишком неоднозначным. Несмотря на растерянность, сосредоточенность его не покинула. Мол внимательно следил за движениями Тано, выжидая момент для небольшой демонстрации собственных возможностей. В конце концов, не думала же она, что лорда ситхов так легко подчинить? Мол мог бы согласиться на любые условия. Прикинуться кем угодно. Возможно, так было бы правильнее, но он не хотел. Доказать ей свою силу, утвердить право обучать её — вот что диктовала ему кипящая кровь, и он не собирался сопротивляться. — Что ты задумала? — прошипел он вслух. Асока наклонилась ближе, замерла напротив его лица, и он не мог не обратить внимания, насколько это отвлекало. Настолько, что он начал беспокоиться, что она услышит бешеный стук сердец в его груди или заметит, как сбилось дыхание. Белые полосы на её лице красиво подчеркивали резкие черты, и нахальное — невыносимое — высокомерие ей шло. Энергия Силы, исходящая от неё, окрасилась агрессивной, глубокой страстностью, ошеломляя до дрожи. О, из неё получится прекрасный последователь тёмной стороны, и Мол едва унял восхищённый вздох, чувствуя напряжение, повисшее в воздухе. Даже несмотря на то, что она посмела попытаться поставить его на колени. Отчасти из-за того, что посмела. Гнев и азарт смешивались в безумное, мучительное томление. Мол с трудом сдерживал себя, дожидаясь верного момента.

Мол поднял верхнюю губу, по-звериному обнажая острые зубы, когда она наклонилась к его лицу. Его глаза метали молнии, и Асоке чудилось, что воздух взаправду наэлектризован. — Я не стану твоим учеником, — низко проговорила она. — Я не буду выполнять твои указания. Меня устроит исключительно честное партнерство, ситх. Если ты будешь пытаться играть со мной в эти игры, я переиграю тебя. Запомни это. Выдавить из себя насмешливую улыбку оказалось проще, чем она думала. Асока знала, что рискует. Она была вымотана боем и смертями товарищей. Шансы выиграть — если Мол перехватит один из её мечей — сводились к нулю. Что ж, риск всегда её заводил. Она ни за что бы не призналась, но в глубине души расцветала глупая, робкая благодарность. Вряд ли ало-чёрный монстр осознавал, что спасал её от одиночества и боли, но всё же… спасал. Несмотря на злость, которую он выказывал, в его реакциях читалось нечто смущённое. Нечто, пробуждавшее в ней первобытную, охотничью дикость. Неуместную. Бессмысленную. Неправильную до отвратительного. Выжидающий взгляд отвлекал её. Мышцы Мола были напряжены под туникой, как если бы он готовился напасть — впрочем, это было ожидаемо. Асока едва не потянулась коснуться. Она чувствовала себя так, словно стоит рядом с опасным зверем. Искушала ли её тёмная сторона? Асока не знала. Впервые за всё время она пожалела, что не помнила своего временного падения на Мортисе. Может, тогда бы ей было проще отказаться от головокружительного магнетизма ситха. — Неразумно, — выдохнул Мол, склоняя голову. Он скользнул обжигающим взглядом по её лицу, и она, заметив, что находится слишком близко, отстранилась. — Мои опыт и знания могли бы пригодиться на твоём пути, падаван… — Не обсуждается, — отрезала Асока, чувствуя, как горят щёки. Собственные реакции пугали. Тело предало её раньше, чем успел виновник смятения. Тупой горячий узел внизу живота сбивал дыхание, распространяя в крови безумие и жар. Абсурдно. Чем ярче разгоралось пламя внутри, тем больше оно сливалось с болью и горечью. Никого больше не вернуть. Все мертвы. Остались только они двое. Тошнотворная ирония. В жёлтых глазах отпечатывалась немая насмешка. И свирепая жадность, от которой ещё сильнее сводило низ живота. Мол не дышал так же тяжело, как она, — но он дышал медленнее и осторожнее обычного. Чувствовал ли он нечто похожее? Или для ситхов подобные состояния были нормой вещей? Или, может, он втайне намеренно воздействовал на неё Силой, чтобы сбить её с толку? Асока не понимала, что происходит. Это не было похоже на её чувства к Лаксу. Это вообще не было похоже на нормальные чувства. Нет. Она просто запуталась. Просто одиночество и боль оказались сильнее. Мол был всего лишь пугающим типом, с которым следовало обращаться как можно жёстче. Он заслужил. Хорошо, что она больше не была джедаем. Сколько ещё правил ордена она успеет нарушить сегодня? Всё из-за Мола. Он превращал во тьму всё, чего касался. Всё, на что смотрел своими невозможными немигающими глазами. — Будут ещё пожелания, моя леди? — уточнил Мол, сверкая на неё горящими радужками. — Никакого криминала, — резко ответила она, вымещая досаду на своём пленнике. — Никакой жестокости. И постарайся — очень постарайся — не предавать меня. Короткая усмешка зазмеилась по его губам. Неожиданно он резко наклонился вперёд, перехватывая руку с эфесом, больно сдавливая кисть и отводя меч дальше от себя. Вынудив её разжать пальцы, так что рукоятка упала на пол, он притянул вырывающуюся Тано к себе: — Пусть это будет первым уроком. Не думай, что получила право контролировать меня, Асока. Он выдохнул её имя таким тоном, что все мысли в единое мгновение вылетели у неё из головы, и она радовалась, что полумрак скрывал её потемневшие щёки. — Контролировать? — прорычала она в ответ. — Ты ходячая диверсия! Тебя нельзя не контролировать! Асока двинула его локтем под подбородок, и он выпустил её руку, бросив до смешного обиженный взгляд. За всей этой вознёй она только тогда и заметила, что сидит на его ногах, и то, как близко его отчего-то посерьезневшее лицо, и ей стало вдруг нечем дышать. Как притянутая магнитом, она склонялась ближе и ближе, пока не коснулась…

...пока не коснулся губами её губ, ведомый неясным терзанием в груди — не вполне понимая, что делает и зачем, охваченный импульсом, силу которого не был способен преодолеть. Бывали женщины, которые обращали на него внимание, но Мол никогда не испытывал проблем с тем, чтобы усмирять себя. Всё это было лишним. Бесконтрольные, бесполезные эмоции подлежали выкорчевыванию и ограничению. И он всегда с лёгкостью справлялся. Но с Асокой было иначе. Она увлекла его с первой встречи: опасный край, к пониманию которого он подошёл только сейчас. Возможно, слишком поздно: не лучшее время для анализа, когда дыхания смешиваются, и кровь кипит от нежного соприкосновения губ. Ему нужно было больше. Нужно было ещё. Мол с трепетной нежностью прикусил её губу, подсматривая за легким налётом удивления в голубых глазах. Возможно, она ждала агрессии? Или хотела таковой? Проклятье! У него не было права на ошибку. Ошибки вели к поражению. Поражение — к смерти. Всё могло разрушиться в одну секунду, осыпаться в чёрное ничто, и он снова останется один. Вкус соли и дыма на её губах отзывался ноющей болью в груди. Он открыл глаза снова, когда почувствовал прикосновение к лицу. Узкая, хрупкая ладонь задержалась на его щеке. Зажмурившись, точно бы собиралась броситься в пропасть, Асока толкнулась языком в его приоткрытый рот. Раздражённо. Требовательно. Мол с горячностью ответил на инициативу, стискивая её в объятиях. Прижавшаяся к его телу мягкая выпуклость груди заставляла его плавиться изнутри. В тот миг он возненавидел свою жизнь особенно сильно. Что он мог сделать, если теперь был лишён возможностей воплотить желаемое? Сейчас он отдал бы что угодно за криффову нижнюю половину тела. Что угодно. Её пальцы пробежались по татуированной голове, игриво ведя безо всякого нажима, ощупывая рога, поглаживая кожу. Он мечтал, чтобы её когти впивались, царапали до крови, ему нужны были доказательства её присутствия, подтверждение реальности происходящего в мире, где кроме боли и мрака ничего не существовало. Сдавленно зарычав от невыносимого кипения крови, он позволил себе целовать её грубее, надеясь, что она ответит тем же. Асока включилась в «борьбу» с ребяческим азартом. Ему досталось несколько агрессивных укусов до крови, обжигающих, острых, и он был почти счастлив, что его тайное желание исполнилось так быстро. Асока вся была острая, как игла. Вся была обжигающей, как ненависть. Асока — у него бы не нашлось слов, чтобы описать её. Он ласкал руками в перчатках — о, сейчас он ненавидел перчатки всей душой — открытые участки её кожи. Боялся их снять, чтобы не испугать её. Только когда смуглые тонкие пальцы проникли под тунику, робко поглаживая его мышцы, он позволил себе сдернуть хотя бы с правой руки раздражающий предмет гардероба. Асока дрожала и плавилась от невинных касаний, от поглаживаний лекку, спины, живота и всего, до чего он только мог дотянуться без риска лишиться удовольствия целовать её, и он чувствовал себя раскалённой лавой, а не живым существом. Она тёрлась о его искусственные ноги. Он бы всё отдал за возможность ощутить это по-настоящему, а не жалкими сенсорами. Тонкий мускусный запах, смуглая кожа цвета датомирского полудня, круглые нахальные глаза, насмешливая ухмылка, дерзость, смелость и отчаяние — всё это сводило с ума так сильно, что, в то время как он сам страдал из-за невозможности взять её, Асоке бы, верно, стоило поблагодарить проклятого Кеноби — Мол не мог гарантировать, что услышал бы возможный отказ. Всё это было слишком глубоко и жестоко для него. Слишком больно и страшно. Слишком. Всего одного толчка с края пропасти достаточно, чтобы полететь вниз. Она вдруг подалась назад, приоткрывая глаза, но Мол не мог этого позволить. Его затягивало в трясину паники: она уйдёт-уйдёт-уйдёт, она не может уйти, так не должно быть, нельзя допустить! Его пальцы жадно вцепились в неё, прижимая теснее к себе. — Пожалуйста, не… — шепнула Асока ему в губы, упрямо отстраняясь. И остался только страх.

И осталась только пустота. Лишь железистый привкус чужой крови да тянущее, не унявшееся возбуждение напоминали, что она взаправду растратила свой первый настоящий поцелуй на ситха. Отстранившись, Асока почувствовала влагу на своих щеках. Слёзы. Странно было плакать. Она не помнила, когда последний раз плакала до того, и знала, что всё это неправильно, всё это противоречило её жизни, её ценностям. Предавала ли она погибших друзей, делая всё это? Её мучил стыд. Перед ними и перед… ним. Она так по-глупому заигралась, впервые почувствовав столь сильную власть над другим существом, над существом, которое не заслуживало милосердия — а не заслуживало ли? С чего она вообще решила, что имеет право судить? Заигралась, да проиграла. Она несмело подняла взгляд, не зная чего ожидать. Насмешки? Гнева? Удовлетворенного превосходства? Его лицо выражало панику. Взгляд перебегал с её лица в сторону, и снова возвращался. Губы были плотно сжаты. Руки Мола всё ещё держали её плечи, но теперь невесомо, едва касаясь. — Ну-ну, не настолько же плохо я целуюсь, — неловко пошутила она, озадаченная затравленным выражением его расширившихся глаз. — Плохо? — выражение только углубилось, перерастая в отчаяние. — Нет. Нет. Всё… это всё усложняет… Что я делаю? Асока недоумённо подняла бровь. Мол опять вёл себя странно. Он хмыкнул, отпуская её. Движения его казались деревянными, точно он принуждал себя шевелиться усилием воли. Он потёр переносицу, пряча глаза. — Надежда, — пробормотал Мол, — это просто иная сторона страха. Неважно… Решай. Решай сейчас, Асока Тано. Я… не стану останавливать тебя или сражаться с тобой, если ты выберешь уйти. Я доставлю тебя куда ты захочешь. Повисла тяжёлая пауза. Асока расправила плечи, возмущённая — как будто он смог бы удержать её или победить. Она бы не позволила. Но прежде чем она высказала возмущение, он вздохнул и продолжил: — Останься. На любых условиях. Асока встала и посмотрела на него снизу вверх. Мол оперся на колени руками. Медленно поднял горящий взгляд на неё. Теперь Асока понимала, почему джедаям нельзя иметь привязанности такого рода. Ну, во всяком случае, почему определённо нежелательно испытывать влечение к кому-то настолько тёмному и страстному. Ожидание — мольба — в пылающих радужках рвали её на части. Конечно, она откажется. Она поблагодарит за щедрое предложение и попросит высадить в цивилизованном месте. Теперь уже точно. Заигрывание с тёмной стороной не приведёт ни к чему хорошему. Её товарищи. Триста тридцать второй полк. Рекс. Мол никогда не понял бы её чувств. Она даже не похоронила их. Асока знала, что это будет мучить её до конца жизни. Она найдёт нормальных союзников. Людей, страдающих от нового режима. Готовых сопротивляться. Тех, кому можно будет верить. От взгляда которых не будет кружиться голова. Она откажется и поступит правильно: никаких больше безумных забраков на её голову. — Отлично. Так куда ты нас отправил? — сказала Асока. — И когда мы начнём тренировки, учитель? Самым беспечным тоном, на который только была способна. Радость, вспыхнувшая в жёлтых глазах, отозвалась в её теле дрожью.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.