Один Нефрит — хорошо, а два — призывают Саньду Шэншоу

Солнце клонилось к закату, и его розовые лучи ярко ложились на траву, кроны деревьев и павильоны Облачных Глубин. Вэй Ин сидел под раскидистой магнолией, обрывая лепестки цветов на нижних ветках, было невыносимо скучно. Это продолжалось уже вторую неделю: они с Лань Чжанем прибыли в Гусу, чтобы помочь Цзеу-Цзюню, и с тех пор Усянь коротал дни в одиночестве. Ванцзи настолько погрузился в работу, что даже вечерами выглядел бледнее обычного и засыпал сразу, как только голова касалась подушки. Вэй Ину это не нравилось. — Лань Чжань, — сказал он накануне вечером, когда они оба уже собирались спать, — Ты так много работаешь, мы совсем не проводим время вместе. — Мгм, — ответил тот отвлечённо, на скорую руку перелистывая и сверяя последнюю стопку важных документов. — Лань Чжань, Лань-гэ-гэ, ты мог бы хотя бы посмотреть на меня? Давай погуляем под луной, поваляемся в траве, пока все спят. Ну, пожалуйстаааа. Ванцзи поднял на него взгляд. — Вэй Ин, уже поздно. Сегодня не могу, но обещаю, что завтра я сделаю и приму всё, о чём только попросишь и чего только пожелаешь, — он вернулся к бумагам, не совсем понимая, что именно пообещал. — Правда? — обрадовался Усянь. — Мгм, — кивнул Лань Чжань и больше не отвлекался. Вэй Ин, вдохновлённый обещанием, не спал пол ночи, перебрал кучу вариантов своих желаний и, вконец измучившись выбором, вдруг вспомнил, что очень давно не видел пьяного Лань Чжаня и не занимался своим любимым развлечением — спрашивать его обо всём на свете, пока тот под действием вина говорит ему только правду. Однако напоить Ванцзи в такие дни, когда необходима была высокая ответственность за каждую мелочь, не представлялось возможным, а пронести «Улыбку Императора» под строгим взором Лань Циженя — почти самоубийство. И всё-таки, покуда Усянь оставался самим собой, он мог додуматься до чего угодно. И вот, спланировав всё как следует, Вэй Ин раздобыл вино, заварил чай по всем правилам и добавил прямо в чайник добрую порцию «Улыбки Императора», ему так же без труда удалось соответствующим талисманом аннулировать вкус и запах алкоголя. Усянь подумал, что вино так или иначе не сильно подействует на него самого, Лань Чжань опьянеет от одной чашки, а других людей на этом чаепитии просто не будет, чтобы действие напитка сказалось на ком-то ещё. В целом идея была очень привлекательной, и он уже предвкушал прекрасные вечерние развлечения. К назначенному часу Вэй Ин вышел из своего цветочного уголка и отправился в цзинши, Лань Чжань должен был вернуться с минуты на минуту. Он радовался и не подозревал, что Ванцзи тоже решил устроить ему сюрприз, между дневными делами слетать в город и купить особое вино, способное заставить захмелеть даже самого стойкого. Второй Нефрит, в отличие от своего мужа, думал иначе — он решил, что Вэй Ин всё время пьёт вино, чувствует вкус алкоголя, но почти не пьянеет, и как же это должно быть обидно, никогда не почувствовать того, ради чего обычно это самое вино и пьют. К тому же у Лань Чжаня был и ещё один мотив: он думал, что таким способом сможет избежать исполнения собственного обещания или Усянь в пьяном состоянии не попросит ничего серьёзного. А что касается тишины, так Ванцзи вполне способен проследить за мужем самостоятельно. Они оба предвкушали встречу, и оба ошибались в своих ожиданиях. Ванцзи пришёл раньше обычного и не застал Вэй Ина, зато встретил Лань Сичэня, который жаждал немедленно поговорить с ним. Братья вошли в цзинши и с удивлением обнаружили, что чай готов, а комната выглядит так, будто её второй обитатель отлучился на несколько минут. — Поговорим здесь, — Лань Чжань предложил Сичэню сесть, и сам сел напротив, разливая чай. Он не скрывал от брата, что тайком носит мужу вино, поэтому без зазрения совести поставил бутылку редкого напитка на стол. Два Нефрита взяли чашки и поклонились друг другу, прежде чем выпить всё до капли. — Лань Чжань!.. — Усянь опоздал на каких-то пару секунд. Его лицо мгновенно с радостного сменилось на ошарашенное, потом на испуганное, и, уже после, хитрая улыбка коснулась губ, — И Цзеу-Цзюнь… — он вздохнул, — Что ж мне теперь с вами делать-то? Вэй Ин, едва оправившись от потрясения, обошёл мгновенно заснувших братьев по кругу. Его взгляд, до этого почти не падавший на стол, наконец, набрёл на кувшин, принесённый Ванцзи, и ещё больше заискрился самодовольством. — Лань Чжань, какой же ты милый, что подумал и обо мне. А я-то уж решил, что придётся пить вино, разбавленное чаем, — он схватил кувшин, но тут же вернул его на место. Кто-то шёл по тропинке весьма уверенным шагом, и это не мог быть никто из адептов. — О, учитель Лань, — Усянь метнулся на улицу и сразу принял благопристойный вид, поклонился, изо всех сил стараясь улыбаться естественно и загородить спиной вход так, чтобы это не выглядело неучтиво. — Господин Вэй, где Ванцзи? — Цижень хмурился и задумчиво поглаживал бороду. — Я не знаааю, он ещё не вернулся. — Правда? А главу Лань случайно вам не приходилось встречать? — Главу Лань? — Вэй Ин постучал себя пальцем по носу, — Нет. Я его, знаете, вообще редко вижу. Лань Цижень подозрительно прищурил глаза, но не найдя подвоха, кивнул. — Тогда скажите Ванцзи, что я срочно отбыл к главе клана Не по одному важному вопросу. Пусть передаст главе Лань, что ему необходимо будет временно заняться и моими делами. — Разумеется, я передам, учитель. Тот снова одарил его подозрительным взглядом, постоял ещё немного, а после удалился по своим делам. Усянь долго смотрел ему вслед, прежде чем расслабился и выдохнул. — Ну, что ж, эти переживания стоят того, чтобы попробовать подарок Лань Чжаня немедленно.

***

Вэй Ин впервые чувствовал что-то подобное: слабость, отсутствие координации и, казалось, совершенно ясный ум, который всё же отчего-то плохо контролировал тело, — Усянь по стеночке пробрался обратно в цзинши и остановился, не доходя до стола. Степень опьянения от первых трёх глотков прошла, он даже выпрямился и с интересом начал разглядывать картину, которая открылась его взору. А зрелище, надо сказать, было занимательное. Братья Лань стояли друг напротив друга и с зеркальной точностью повторяли движения, так, словно бы один из них был отражением другого. Вэй Ин, с выражением крайнего восторга, любопытства и свершившейся шалости, в который раз за вечер обошёл их по кругу и, наконец, решился задать вопрос. — Прошу прощения, а что вы делаете? Они одновременно повернулись. Усянь удивился и не смог не потрогать воздух между ними, чтобы убедиться, что глаза его не обманывают, и там, и правда, нет зеркала. — Цзеу-Цзюнь, Лань Чжань? — ещё раз позвал он. В вечернем полумраке комнаты Нефриты казались действительно отражениями друг друга: черты лица смягчались, цвет глаз тускнел, и узнать, кто из них кто, мог теперь только очень хорошо знавший их человек. Вэй Ин по праву своего замужества считал себя таким, но от нового пережитого потрясения снова сделал глоток вина из кувшина, который так и держал в руке… сделал большой глоток, а точнее просто-напросто всё допил. Слабость вернулась, сопутствующие ей ощущения тоже, но мысли так и остались кристально чисты, а мир выглядел ярким и чётким, как никогда. — Лань Чжань, а что это за вино? — задал новый вопрос Усянь и сделал это в первую очередь потому, что их пристальные взгляды начинали смущать. Ванцзи не ответил, однако призывно помахал рукой, точно так же сделал и Сичэнь, — братья посмотрели друг другу в глаза, и, не сговариваясь, пошли к двери. Вэй Ин поднял руку вверх, открыл было рот, чтобы окликнуть их, но вдруг понял, что бесполезно. Он прекрасно осознавал — в таком состоянии им выходить не стоит. А вдруг дядя ещё не уехал? А что если Цзеу-Цзюнь ведёт себя ещё хуже брата? Было очень похоже, что так и есть, а это могло значить только одно — отъезд дяди не избавит его от информации о случившемся, потому что эта информация станет общественным достоянием. Как только Усянь окончательно сформировал свою мысль, он стремглав бросился к двери, чтобы преградить путь братьям Лань, но тело слушалось его намного хуже, чем мозг. Ноги заплелись на полпути, Вэй Ин упал, но не сдался и всё равно добрался до порога раньше них — он буквально вполз по косяку наверх и, опираясь на него, грациозно откинул волосы, при этом чуть повторно не потеряв равновесие. — Куда собрались? — его голос прозвучал слишком радостно, — Может, мы лучше останемся тут? Скоро час свиньи. Не хотите ночевать у нас, Цзеу-Цзюнь, я могу проводить вас в… — Усянь замолчал на полуслове, бегая глазами от одного к другому, он упустил момент, когда перестал понимать, кто из них кто. Однако молчать долго ему не позволяла его натура, и Вэй Ин продолжил болтать, лишь бы не выпускать их. Какая разница где Лань Ванцзи, а где Лань Сичэнь, разберётся потом, — Лань Чжань, ты же обещал, что сегодня исполнишь любое моё желание, так вот, я прошу тебя остаться дома. — Нужно идти, — ответил ему один из них. «Гуль их задери с этими одинаковыми выражениями лиц!». — Лань Чжань, ты же сам сказал, что… — Усянь вдруг понял, что говорить больше не может, чьё-то заклятие молчания сработало превосходно. Сичэнь и Ванцзи схватили его под руки и увели в ночь. Сопротивляться действиям одного-то казалось почти невозможно, а тут их было двое, с одинаково сильными руками, с этой целеустремлённостью и желанием сделать именно так, как они задумали, а не иначе. Уследить за обоими оказалось непосильной задачей, да Нефриты и не желали слушать: один — по всей видимости, Лань Чжань — остался с ним и, приказывая следовать за собой, затаился в кустах жасмина напротив домиков, где жили юные адепты клана. Вэй Ин видел, как Лань Сычжуй последним вошёл к себе, и лампы стали медленно гаснуть, обозначая, что скоро время сна. «Что мы здесь делаем?», — думал Усянь, чувствуя, как и его всё больше одолевает опьянение, затуманивая рассудок, — «Ещё это дурацкое заклинание, даже спросить ничего нельзя!» Ответ пришёл скорее, чем он успел закончить монолог в голове. Со стороны входа в Облачные Глубины раздался шум — не настолько громкий, чтобы поднять адептов, но достаточный для того, чтобы его услышал Вэй Ин и Ванцзи. — Сиди здесь, — сказал Второй Нефрит, встал и отправился на звук. Он вернулся довольно скоро в компании своего брата и двух упитанных белых домашних гусей. Усянь ахнул, внезапно понимая, что заклятие молчания убрано. — Вы их, надеюсь, не украли? Нефриты возглас его проигнорировали, гордо прошествовали мимо с недовольными птицами в руках и, прежде чем Вэй Ин успел что-либо предпринять, открыли дверь в комнаты адептов и выкинули гусей туда, после чего вернулись, схватили его и вскочив на мечи, умчались прочь. Вэй Ин бился в беззвучной истерике: его разбирал смех не только от того, что происходило сейчас у Сычжуя, Цзинъи и остальных, но и от того, с какими каменными выражениями лиц были зачинщики сего деяния. Они летели довольно долго, прежде чем начали снижаться в лес, который, очевидно находился далеко за пределами Гусу. Усянь прислонился к ближайшему дереву, сползая на землю, как только его отпустили, и стал наблюдать за тем, как братья разводят костёр. Где-то рядом шумела река и пели стрекозы. — Я одновременно напуган и восхищён, — пробормотал Вэй Ин, закрывая глаза и почти засыпая.

***

Когда огонь равномерно разгорелся над сухими ветками, Лань Чжань подошёл к мужу и поставил его на ноги. Вэй Ин подметил, что тот, кто постоянно подходит к нему, и есть Ванцзи, хотя он по-прежнему не видел никаких отличий даже при ярком свете огня. — Может, всё-таки, вернёмся, а? Лань Чжань? — Нет. Будем ловить рыбу. Усянь глянул на Цзеу-Цзюня и в который раз удивился, как братьям Лань удаётся обо всём договариваться молча, ведь за весь вечер между собой они едва ли обмолвились хотя бы словом. Река действительно оказалась недалеко, втроём они спустились к ней, и оба Нефрита, не раздеваясь, вошли в воду. — Ну, знаете, — воспротивился Вэй Ин, — вода может быть холодная, и вообще, мало ли кто там водится. Можно было и по-другому рыбу поймать. — Нет. Идём, — возразил Лань Чжань, и снова две руки в белом потащили его за собой. — Стоп! Стоп, ладно! — Усянь изо всех сил упирался и одновременно старался не упасть, — Я пойду, но постою тут вот, где мелко, и послежу, чтобы с вами всё было в порядке, хорошо? Сичэнь и Ванцзи переглянулись, вероятно, признав эту мысль разумной, и отпустили его. — Мгм, — ответил Лань Чжань, и ушёл вслед за братом к камню, усыпанному водорослями и мхом, чтобы начать рыбалку. — Приспичило же идти на пикник! — возмутился Вэй Ин и скрестил руки на груди. К несчастью, вода в реке оказалась тёплая, что не только не помогало освежиться, но наоборот выводило опьянение на новый уровень. Усянь стал смотреть по сторонам, изучая кроны деревьев, блестящую дорожку луны на маленьких волнах и звёзды в ясном небе, он запрокинул голову, но не успел насчитать и пары созвездий, как кто-то дёрнул его за ноги, утаскивая под воду с головой. Вэй Ин тут же собрался, хотел всплыть, но нащупал дно и просто сел, вдыхая ночной воздух — его спутники с совершенно бесстрастными лицами стояли перед ним тоже мокрые с ног до головы. — О, прекрасно! Веселитесь, да? Он обратил внимание, что если Лань Чжаня в таком состоянии легко было разговорить, то главу Лань напротив невозможно было поймать ни с его вечной улыбкой, ни с характерным кротким взглядом. Усянь всё ещё видел перед собой двух Лань Чжаней и никак не мог вернуться к тому состоянию, когда их различал. — Смотри, — Ванцзи протянул руку брату и тот достал из складок одежды талисман призыва других заклинателей. На удивление, магический предмет не только был абсолютно сух, но ещё и выглядел как-то не по-гусуланьски. Вэй Ин из-за вина соображал медленно, поэтому в этот раз тоже так ничего и не предпринял, а по-настоящему испугался только тогда, когда над ними из бутона ярко-фиолетовых искр раскрылся совсем не символ облаков, а лотос… самый настоящий чёртов цветок лотоса, герб Ордена Цзян. — Серьёзно? Где вы это взяли? Они всё ещё стояли в воде. — Господину Вэю нравится. Ванцзи, давай запустим ещё, — впервые за долгое время высказался Цзеу-Цзюнь. — О, нет, нет, пожалуйста… эх, ну, ладно, — Усянь прикусил губу, наблюдая как распускаются в небе лепестки нового лотоса, — Лучше, чтобы адепты ордена Цзян были слишком далеко отсюда, — он развернулся и пошёл обратно к костру. Нефриты вернулись с ним и принесли, неизвестно когда пойманную, рыбу. У них так же с собой оказалось и вино, которое они немедленно предложили Вэй Ину, чтобы согреться, хотя этого и не требовалось — погода стояла тёплая и совершенно летняя. «Интересно, который час?», — подумал он, разглядывая мужа, кто бы из них им ни был, и главу Лань. «Улыбка Императора» скрашивала переживания за этих Ланей, не умеющих пить, но добавляла градуса к его личному опьянению, что, несомненно, должно было усыпить его. Усянь и рад бы был уснуть прямо сейчас, но природное любопытство выходило за грани разумного, к тому же он ещё никак не мог забыть случай с гусями и бедными адептами, которые, наверняка, не только перепугались, но и до сих пор не спали, разгребая груду перьев. «Глава Лань поистине коварен», — усмехнулся Вэй Ин про себя и обеспокоенно осмотрелся. Как раз тот, о ком он подумал, куда-то ушёл. Лань Чжань же больше не сидел рядом, а стоял спиной и смотрел в противоположную сторону. Усянь поднялся и медленно пошёл к нему, он собирался спросить о Сичэне, но пока тихо подкрадывался сзади, забыл свой вопрос и просто обнял мужа за талию. В конце концов, Вэй Ин подумал — раз уж это случилось, можно просто расслабиться и развлечься, тем более, что всё сложилось так удачно, и Нефриты решили отправиться в лес, а не в Ланьлин, например. Дыхание Вэй Ина коснулось кожи под ухом Ванцзи, но тот почему-то не отреагировал, а наоборот напрягся. — Лань Чжань, а Лань-гэ-гэ, — шепнул Усянь, обошёл его и с прикрытыми глазами потянулся к губам. Только Лань Чжань словно врос в землю и превратился в камень... Поцелуй остался без ответа. Разочарованный таким обстоятельством Вэй Ин скользнул ладонями вниз, но вместо того, чтобы спуститься ниже талии, обхватил рукоять меча… ощупал её пальцами и вздрогнул. «Не Бичэнь... Шоюэ? Какой же я идиот! Их можно было различить по мечу!», — отругал себя он. Всё произошло в какую-то долю секунды. Чьи-то уверенные целеустремлённые шаги послышались со стороны реки, и этот человек явно шёл к ним. Усяня бросило в холодный пот, но протрезветь это не помогло всё равно. Он краем глаза заметил торчащий талисман призыва за пазухой Цзеу-Цзюня и, пытаясь таким образом разрядить обстановку, выхватил его и кинул вверх… отпрянул, сделал шаг назад, чтобы удержать равновесие, оступился и, врезавшись в чью-то широкую грудь, оказался почти зажат между двумя братьями Лань. Ярко-фиолетовый лотос раскрылся в небе, освещая поляну, на которой они стояли, и в этот самый момент перед ними появился Цзян Чэн. Он замер за несколько шагов от них с активированным Цзыдянем и таким выражением лица, будто ему на голову только что упал ствол огромного дерева. — П-прости, Лань Чжань, я вас в темноте перепутал, — только и смог вымолвить Вэй Ин. Глава Цзян на этих словах вышел из оцепенения и моргнул. — Вэй Усянь? — недоверчиво произнёс он, — Глава Лань, Ханьгуан-Цзюнь, у вас что-то случилось? Я видел сигналы и решил, что мои адепты… — он замолчал, снова вернувшись взглядом к шисюну. Тот отчаянно показывал ему знаки свалить отсюда и не возвращаться. Да вот только разве мог Цзян Чэн его послушать? Конечно, нет. Тем более в такой ситуации. — Чёртов упрямец, — буркнул Вэй Ин. — Что ты сказал? — начал было глава Цзян, но был прерван тёплым добродушным голосом Сичэня. Они с братом уже разошлись в разные стороны и вежливо поклонились. — Глава Цзян, могу я предложить вам «Улыбку императора»? Цзян Чэн открывал и закрывал рот, как рыба, оставшаяся без воды, и потому шисюну пришлось срочно ему помочь. — Раз остался, придётся согласиться.

***

Спустя некоторое время они всё ещё были на том же месте, Цзян Чэн нехотя цедил «Улыбку Императора» с кислым выражением и странно посматривал в сторону Ванцзи, но как только два молчаливых и настойчивых Нефрита отвлеклись, схватил Вэй Ина за руку и заговорщическим шёпотом спросил. — Какого дьявола тут происходит? — А что именно тебе не ясно? — таким же тоном ответил Усянь. — Как ты умудрился их напоить? — Сам не знаю. Я только Лань Чжаня хотел, а Цзеу-Цзюнь случайно… — Ага, — Цзян Чэн в шутку оттолкнул его, — знаю я твои случайности, — он обвёл глазами мужчин в белом, — Как ты их вообще различаешь? — Да, никак, блин. Сейчас вообще никак. Лань Чжань принёс мне вино, но оно как-то странно подействовало… — Странно? — Я пьянею… ну, пьянею, а не как раньше… — объяснил Вэй Ин и, ещё сильнее понизив голос, рассказал шиди всё, что с ними произошло до этого. На моменте с гусями Ваньинь не смог сдержать усмешки и тем самым привлёк к себе внимание. Он сразу же выпрямился и поднял кувшин, делая поклон в сторону Сичэня. — Глава Цзян, мы можем поговорить, — сказал Цзеу-Цзюнь и встал. Усянь неожиданно для себя заметил робкое неловкое движение Цзян Чэна, внезапно полуопущенные ресницы и, он был уверен, смущение, которое так удачно скрывала ночь. — Конечно, — глава Цзян выглядел, да и на деле был, самым трезвым из всех, но, казалось, прекрасно понимал, о чём ночью в лесу с ним хочет поговорить Лань Сичэнь. Вэй Ин же от мыслей о брате перешёл к мыслям о Цзеу-Цзюне и задумался, а почему, собственно, тот не предупредил его и позволил себя поцеловать? Может, был настолько шокирован? Но сколько Усянь не думал, он не мог постичь странной натуры Первого Нефрита, и решил не беспокоиться, ведь завтра господа Лань всё забудут, а ему останется приятное воспоминание о том, что не всё лёд, что льдом кажется. — Вэй Ин, — позвал его Лань Чжань. Именно этого Вэй Ин боялся, этого мгновения, когда придётся посмотреть ему в глаза и тысячу раз извиниться. Простит ли? Вдруг завтра именно это останется в его памяти? Тело пробила дрожь, а сердце ушло в пятки, когда рука Ванцзи сжалась на запястье. В следующую секунду Усянь оказался на его коленях, дыхание жаром опалило шею. — Понравилось? — шепнул он прямо в ухо. — Что? — Поцелуй. Вэй Ин открыл рот и повернулся, заглядывая ему в глаза. — Слушай, я, правда, вас перепутал. Ночь, мы все выпили и… Пальцы сильнее сдавили запястье, почти до хруста. — Понравилось или нет? — Откуда я знаю? Он мне не ответил, я испугался и вообще… Лань Чжань вздохнул и уткнулся лбом ему в плечо, отпуская руку и вместо неё обнимая талию. — Не поступай так больше. Сегодня я обещал, что буду готов сделать и принять всё, что ты захочешь, поэтому… — Лань Чжань, — трогательная улыбка расплылась на лице Усяня, он взял мужа за подбородок и поцеловал его долгим и страстным поцелуем. Ему казалось, что это всё, что нужно, и после можно было бы спокойно провалиться в сон. Вэй Ин поудобнее устроился в объятиях Ванцзи. Эта ночь развеяла скуку, развеселила его, хотя и не так, как он того ожидал, и позволила, наконец, провести им с Лань Чжанем немного времени вместе.

***

Вэй Ин еле продрал глаза, разлепил ресницы и, ощущая, будто его голова это наковальня, по которой бьёт многотонный молот, сфокусировал взгляд на потолке... цзинши. Значит он дома, они вернулись без проблем, и всё в порядке. Как же ему вчера удалось так крепко заснуть? Усянь попытался пошевелиться, но понял, что почти не имеет возможности этого сделать, аккуратно повернул голову, широко распахнул глаза и обречённо выдохнул. На кровати их было четверо, при чём они с Цзян Чэном лежали между двумя Нефритами, и Лань Чжань спал со стороны шиди, в то время как Сичэнь с его стороны. Всё вокруг покрывали ёлочные иголки и листья. — Цзян Чэн, — Вэй Ин тыкнул брата в бок, — Цзян Чэн? Цзян Чэн? — Отвали, время видел? Дай поспать! — Не отвалю! — страшным шёпотом сказал Усянь, — Вставай, быстро! Глава Цзян только приоткрыл глаза, как его буквально в одно мгновение сдуло с постели. Он вжался в стену. — Ты! — Я? Почему сразу я? — Вэй Ин тоже встал, но гораздо медленнее, — Давай выйдем, они всё равно ничего не вспомнят, когда проснутся. И им лучше будет в неведении. — Откуда ты знаешь? — По личному опыту. На улицу пошли! Цзян Чэн скривился и вышел следом. Они молча и долго шагали к воротам, и заговорили, только когда покинули пределы Облачных Глубин. — Чем ты их вчера напоил?! — заорал Цзян Чэн, как только расстояние оказалось достаточным, чтобы их никто не услышал. — Я же сказал, я случайно. Чего ты злишься? Мы вот даже одеты, всё в порядке... Ладно. Ты что-нибудь помнишь? — Усянь заметил какой-то след на шее шиди, смутно похожий на тот, что на днях оставил ему Лань Чжань, и потянулся, чтобы отодвинуть ворот и посмотреть. — Помню я всё! — буркнул Ваньинь и ударил его по руке, — Не трогай! — О, — Вэй Ин мигом догадался, расплылся в ухмылке и потёр ладони друг о друга, — так значит Цзеу-Цзюнь сделал это? — Что? — Цзян Чэн отошёл от него ещё дальше. — Как что? Признался тебе в любви? — Что? Да как ты? Да как тебе… — Брось, Цзян Чэн, я тебя никогда таким не видел. Ну, расскажи, расскажи, а… Как давно это у вас? Ваньинь фыркнул и толкнул брата в кусты. Тот свалился в мягкую траву и рассмеялся. — Неожиданно. А я-то всё думал, что это с Цзеу-Цзюнем такое? А тут ты со своим взглядом в пол… — Продолжишь, и я переломаю тебе ноги, а твоему второму Ланю скажу, что, когда я тебя нашёл, так и было. И мне за это ничего будет. Усянь хохотал так сильно, что у него заболел живот. — Воистину, я искал развлечений не там. В следующий раз буду более внимателен. Я и не заподозрил ничего, когда ты сразу спросил меня вчера, чем я их напоил… — его слова прерывались на долгий смех, сбивая речь и путая смысл, — Откуда ещё ты мог знать? Никто бы посторонний не распознал, что они пьяны, — он вдруг стал серьёзным, — Слушай, а ничего, что я вчера случайно поцеловал твоего… эм, парня? — Ничего, — буркнул Ваньинь, — я пока шёл на сигнал, случайно наткнулся на твоего. — Ты что? — Вэй Ин, попытавшийся было принять сидячее положение, упал обратно в траву, — … так вот почему он… я сейчас умру ещё раз, Цзян Чэн. Уж ты-то в трезвом состоянии мог отличить одного от другого. — Заткнись! Просто заткнись, Вэй Усянь, пока я не прибил тебя на месте. Тот держался за живот и не мог успокоиться. — Эта легенда должна сохраниться в истории клана Цзян и Лань, как одно из главных достояний. Цзян Чэн повернулся к нему, наклонился, дёрнул за руку и резко поставил на ноги. — Хватит валяться, вставай! Усянь хватался за живот и не мог от смеха стоять ровно. — Слушай, а как мы все в одной постели-то оказались? И что это за бардак там, а? По лицу Ваньиня было видно, что он старательно сдерживает улыбку. — Мы летели обратно на мечах и... в общем, мы не увидели верхушки высоких деревьев. Было не больно. А с одной постелью... Да, ничего особенного, это самая неинтересная часть. Мы с Лань Хуа… с Сичэ… с главой Лань перепутали его дом и дом Ванцзи, так что просто легли на первую попавшуюся кровать, а вы пришли сразу за нами и, не замечая, что мы уже там, легли рядом. Вэй Ин прислонился к стволу ближайшего дерева, спрятал лицо в ладони и, сотрясаясь от беззвучного смеха, почти на грани истерики, выдавал какие-то нечленораздельные слова. — Возьми себя в руки, кто-то идёт, — Цзян Чэн снова поставил брата ровно и изобразил своё самое грозное лицо. Из-за поворота вырулили Лань Сычжуй и Лань Цзинъи, которые на вытянутых руках несли двух жирных гусей. Усянь подавился языком и срочно поклонился, пренебрегая правилами приличия. — Глава Цзян, учитель Вэй, — обратился к ним А-Юань и поклонился в ответ вместе с Цзинъи. Они так и не опустили гусей. — Что случилось? — старательно изображая беспокойство, спросил Вэй Ин. Ему казалось, что он точно умрёт второй раз, если не перестанет сдерживаться. — Перед отбоем кто-то закинул к нам в комнаты этих птиц, они наделали много шума и всё испачкали. Мы так и не узнали кто это. Сейчас отнесём их в город, а после вернёмся и доложим главе Лань. — Бесстыдство! — недовольно покачал головой Усянь, и, пока Цзян Чэн закатывал глаза, всем своим видом показывая сомнения насчёт слов шисюна, добавил, — После лучше займитесь своими делами. Я сам прямо сейчас доложу главе Лань, это нельзя оставлять вот так. Виновные должны быть наказаны. — Спасибо, учитель Вэй, — юноши поклонились и ушли своей дорогой, ничего не заподозрив. Ваньинь и Вэй Ин остались вдвоём, смотря прямо перед собой и размышляя каждый о своём. Цзян Чэн несколько раз тяжело вздохнул и, наконец, спросил. — Правда, собираешься им всё рассказать? Усянь потянулся, раскинув руки в стороны, улыбка не сходила с его лица. — Конечно, нет. Ну, может, самую малость, чтобы объяснить некоторые обстоятельства их пробуждения. А ты? Глава Цзян шутливо толкнул его в плечо и тоже улыбнулся. — Ни. За. Что.