Песок

      Погребенный, но не отпетый, не в сырой земле, но занесенный сухой скрипящей пылью, я собираю воедино частицы воспоминаний, которыми щедро осыпает меня память. Жизнь покидает моё тело, и нудный, навязчивый ветер поет заупокойную песню над прахом того, кто и при жизни был мёртв: «да не будет покоя павшему духом».

***

      Однажды я разрушил мир.       В великом стыде создателя, я убивал всё, что мне было дорого и ненавистно. Дьявольская скука и тоска по новому, ещё неизведанному миру отравляла жизнь, застилая пеленой глаза, наполняя ненавистью сердце. Любовь близких грузом тянула к земле, заставляя подчиниться, пасть на колени, их доброта сковывала движения, стучала тупой болью в висках. Смех стал моим знаменем и тюремной камерой. Громогласным хохотом я низверг прямоугольные башни. Ядовитым словом, словно плесенью, разъел деревья и травы, удушающей ненавистью скрутил тела любивших меня. Я не мог уйти, оставляя за спиной выбор.       Клубы пыли улеглись, обнажив серую бесплодную пустыню, и я пошел вперёд, не оглядываясь. Яростное желание найти другой, лучший мир гнало меня вперёд. Чудовище с пастью льва и рыжим туловом козы указывало мне дорогу. В долгом пути одиночества оно стало мне другом. Мы вместе брели по бескрайним пескам к далекому горизонту.       И мир внял нашему отчаянному натиску: забрезжил свет в свинцовом небе, из песка с робостью подснежников и напором ручьёв произросли травы и цветы, шпили башен проткнули небо, открывая землю живительным струям дождя. Люди, встречавшиеся нам на пути, лучились здоровьем и жизнью. Я был счастлив, мне открылось то, о чём я не смел мечтать: мир, который станет мне домом. Я сдался на милость жизни, купаясь в полноводных реках нового мира. Мне казалось, я живу, я чувствую, и я был счастлив.       Но воды иссякли.       Червь скуки и равнодушия стал вгрызаться в мою радость. Всё чаще видел я одно подобное тысяче других, всё заунывнее пел ветер, поднимая клубы пыли на мощенных улицах. Мир тускнел. Я смотрел, как небо заволакивают серые тучи, остроконечные крыши башен разъедает плесень, а радостные лица зияют черными провалами пустых и скорбных глазниц.       Равнодушно и скучно я смотрел, как умирает душа, как песок погребает её истлевающие останки. Пустыня приняла вторую жертву.       Я обвинил во всём Химеру. В ярости я бросился на друга, но мой монстр смеялся. Я впивался пальцами в его могучую морду, разрывая его хохочущую пасть руками. Его хвосты шипели, выпуская змеиные языки, и били воздух. Копыта взбивали пыль в зверином танце.       — Создатель, я дам тебе новый мир! Прекрасный песочный замок, — кричала его пасть в моих руках, давясь от слюны и хохота. — Я дам тебе растоптать его. Ты — равнодушный, скучающий творец, ты — погибель творения. Ты — смерть живого, ты — конец существующего. Ты — нужда, ты — рознь, ты — голод!       Извиваясь и корчась, я пытался разорвать свой кричащий хохочущий рот:       —Я — смерть, я — нужда, я — пустыня, — кричали губы, — я — страдание, я — дыра, я — отсутствие, — скрипели песком зубы, — я — равнодушие, я — скука, я — жажда нового, — захлебывалось горло, — я — бесплодная земля, я — бездарный творец, я — ничто, я — тлен мира, — так засыпала душа.       Погребенный, но не отпетый, не в сырой земле, но занесенный сухой скрипящей пылью, я жду нового утра. Пальцы прорвутся сквозь песок, ветер рассеет его память, я пойду вперёд в поисках нового мира. Я взойду на порог, я возрадуюсь жизни, мое сердце озарится теплом и светом. На миг я стану жизнью, достатком и полнотой, я разольюсь ручьями через край решета и вновь не останется ни капли. Я буду болью и потерей. Нуждой и надеждой. Я буду дырой в твоём сердце и жаждой дороги. Запасись нитью, чтобы сплести для меня сеть. Заготовь глину, чтобы укрепить свой сосуд. Залатай прорехи в своём сердце. Я прольюсь через край, но не источу твои стены. Я рассыплюсь песком, но однажды я был замком. Я буду потерей, но того, кого любили.       Я буду мгновение — но сиянием жизни.