Не по-настоящему.

Ему было шесть. Шесть с половиной. И он просто хотел сфотографироваться для газеты. Чтобы все ребята в детсаду ахнули. И мама разрешила, хоть сначала и была против. Ей фотограф не понравился – сказала: странный какой-то, неопрятный. Но она вообще редко отказывала любимому, единственному сыну. Только папу воскресить не могла. Лишь всё время рассказывала Игорьку, каким тот был замечательным. И погиб, спасая людей из пожара. И очень-очень любил сына. А что врет соседка – баба Глаша – так она просто злая, старая и одинокая. И такого чудесного маленького ребенка у нее нет. Мама просто не могла позволить Игорьку чего-то плохого или опасного! Никогда! Только не она… А значит, что всё это сейчас – не по-настоящему. Острова, сказочные мосты и замки, деревянно-железные волшебные мечи, странная игра в войнушку, где льется кровь и убивают, как в кино. Вот кто-то из ребят постарше пошел утром на мост, а вот с него не вернулся. А когда-нибудь и Игорь – тоже. Когда станет старше… Но такого не бывает – нигде. Нету этого, нету! Игорьку просто снится кошмар. И значит - нужно просто проснуться. Мама говорила, что «выйти из сна» легко. Из любого. Нужно просто побольнее ущипнуть себя. Или «переломить» сон. Потому что это он тебе снится, а не ты ему. Нужно просто сделать там то, чего от тебя не ждут. Чего не делают другие. И тогда сон «сломается», и ты проснешься. Ущипнуть не сработало. Наверное, Игорек как-то не так щипался. Не настолько больно. Значит, осталось «сломать» сон. Просто убрать всё не настоящее – замки, мосты, ребят с его Острова Алого Щита, невидимых пришельцев… Не играть, как все. Потому что в чужой войнушке правила известны и давно расписаны. Драться против других Островов, завоевать всех и вернуться домой. К маме. Но так ничего не выйдет никогда. Иначе все бы уже победили и вернулись. Только вместо этого каждый рано или поздно не возвращается даже с мостов. Уже никуда. Значит, нужно сделать по-другому. И как именно – скоро станет понятно. Это же его сон. Тут должны быть какие-то тайные, сразу не замеченные лазейки. Как в старом рассохшемся заборе из планок, куда не пролезет взрослый, но легко – мальчишка. Игорек справится. Рано или поздно он сломает стенки сна. Кошмара. Потому что ничего этого на самом деле нет. Такого просто не бывает. Игорек сейчас просто лежит с гриппом. Или даже с ангиной. И у него жутко болит горло и очень-очень высокая температура. И мама волнуется, что никак не может ее сбить. И потому здесь тоже так жарко. Когда Игорю было три, он уже так болел. И ему снилась раскаленная пустыня из какого-то мультика. И тоже было так же горячо-горячо. А потом стало лучше, и с холодного компресса на лбу стекала струйка воды, и рядом была мама с прохладным морсом… И тут так же сильно каждый день палит солнце – с рассвета до заката. А мама часто называла Игорька «мое солнышко». И взъерошивала непослушные волосы, и целовала в нос. Почему-то именно в нос. Нет, не так. Называет, взъерошивает, целует. И если сейчас он проснется, то болеть тоже будет очень горячо и плохо, но зато его обнимет мама! А с ней не страшно ничего. Игорь проснется и вернется к маме. Совсем скоро. Он ведь просто сильно заболел и потому не может открыть глаза. Но знает, что мама рядом. Там – за границей ненастоящего. Далеко - и все-таки близко. На пришельцев шпионить нельзя, это плохо. Значит, как раз именно это и можно. Потому что на самом деле плохо – это умереть на мосту. От чужого клинка. От смертельного удара любого, кто тебя намного старше и уже потому – сильнее. А он тут самый младший. Игоря даже прозвали – Малек. А так пришельцы сами захотели с ним поговорить. И дали волшебную силу и скорость. И Игорька теперь не убьют. И он, только он вернется домой. Если тайно рассказывать пришельцам, что происходит в замке. Чтобы побыстрее поправиться. Открыть глаза и очутиться дома. Где мама. Ребят жалко, конечно, особенно Криса и Риту. Крис заботился о нем с самого начала, а Рита научила читать. Интересно, проснувшись, он всё еще будет уметь или забудет? Ничего, заново научится. Но самое главное, что на самом деле их нет. Справедливого Криса, доброй Риты, опасного в бою, но веселого с друзьями Тимура, других ребят и девчонок. Они тут все - ненастоящие. Из кошмара и болезни. Во сне ведь главное – не быть, как другие. Делать не то, чего от тебя ждут. Не по общим правилам. И тогда точно проснешься… Когда Игорь понял, что это точно не сон, было уже поздно. Он уже сказал и сделал слишком много, чтобы его простили. И оставалось только продолжать. Чтобы все-таки вернуться к маме. И забыть всю эту островную, ненастоящую жизнь. Да, она ему не приснилась. Его украли на самом деле. Но ничего этого просто не должно было случиться с ним – с маленьким мальчиком. И значит – это всё равно не по-настоящему. Потому что так жестоко и несправедливо бывает только в страшных фильмах. Но там всегда всех спасают. И никто, никогда взаправду не обвиняет потом маленьких детей. Потому что они на самом деле не виноваты. Они просто хотели выжить. Но дальше было хуже. Будто коварные пришельцы, которых Игорек так ни разу и не видел в лицо, перевернули песочные часы. И всё меньше в них песка надежды, и всё больше тоскливой серой пустоты. Потому что это не Острова и ребята – это он сам оказался ненастоящим. Не тем, за кого они его принимали. Не их верным товарищем. Он просто хотел к маме. Но зачем ей ненастоящий сын? Подлый врун и предатель? Тот, из-за кого столько других мальчишек никогда уже не увидит своих мам? Когда Игорь первым кинулся на пришельца, и острые когти полоснули его по горлу, он еще нашел в себе силы улыбнуться. Уже оседая на холодный пол чужого корабля, уже в красноватом мареве тумана ища глазами встревоженное лицо заботливого Криса. Того, кто так и не смог убить Малька, даже зная, что обязан ему смертью друзей. Зная, что щадит предателя. Улыбаться больно, но ведь Игорь всё-таки проснулся? Его последний бой и смерть ведь были настоящими? За настоящих друзей, их спасение? За Землю… и маму? Чтобы до нее никогда не добрались пришельцы! И вот теперь можно заснуть уже по-настоящему. Насовсем.