В царстве холода.

      Маленький Бека всегда любил сказки. Приключения средневековых рыцарей завораживали, а нападения монстров на корабли путешественников и пиратов пугали и будоражили. Сказки рассказывала бабушка, сидя на краю кровати и поглаживая внука по голове и спине морщинистой ладонью. И это было так давно, что уже и забылось… Сначала умерла мама. Полная антисанитария в маленьком городишке с кучей народа. Помойные отбросы выкидывающиеся через окна, прямо на головы прохожих. Всплески эпидемий и огромная смертность. Крысы, бегающие тут и там, совершенно не боящиеся людей. Безработица, заставляющая народ прибегать к кражам. Тяжёлое время для всех, не считая богачей, позволяющим себе жить припеваючи, не зная о чужих проблемах. Папа покинул этот мир вслед за мамой, спустя полгода, оставив сыну на память лишь скрипку и умение почти виртуозно играть. Остались только бабушка и Бека. Как редко такое встречалось… Обычно первыми умирали старики и дети. Эпоха хаосов и бунтов против неугодной власти. Потом умерла и бабушка, старость сыграла своё. Семнадцатилетний парень пашет на заводах, куда удаётся попасть с невероятным трудом, как проклятый, за сущие копейки. А вечерами стоит на главной площади под светом фонарей и играет на скрипке. Спешащие прохожие замедляют шаг прислушиваясь к музыке, а мальчишки, промышляющие мелким воровством, ежедневно сбегаются в одно место, дабы послушать трель инструмента. И музыка звучит так волшебно, маняще, что по всему телу бегут мурашки. В один из таких вечеров перед Отабеком встаёт юноша. Чистенький, опрятный и потрясающе красивый. Дослушивает мелодию пронзая ледяным, даже каким-то безжизненным, взглядом. И, как только рука со смычком опускается, в глазах музыканта темнеет. Окружающий мир расплывается, превращаясь в грязную, мутную кашу. Живот скручивает, а потом становится тихо и невероятно холодно. Бека очнулся лёжа на кровати, в комнате с ледяными стенами и потолком. Вокруг вполне обычные предметы обстановки вроде платяного шкафа, стола и пары стульев. За окном валят крупные снежные хлопья, разлетаясь во все стороны и стуча по стеклу. Парень садится на кровати и понимает что пойти исследовать местность в его старой, потёртой лёгкой куртке, как минимум, глупо. Подхватывает одеяло, под которым лежал и до сих пор не получил обморожение. Закутывается в ткань и выходит на разведку. Тёмные коридоры с переливающимеся всеми оттенками синего, фиолетового и зелёного. Отражение в гладкой поверхности пола, сосульки, свисающие с высоких потолков. Множество пустующих комнат. Когда Бека выходит в огромный зал, он видит там того парня что встретил на улице, перед тем, как оказался здесь. Блондин стоял с его скрипкой и смычком в руках прямо в центре зала. Одежда на нём была совсем иная, чем при встрече. Белоснежные штаны, облегающие стройные ножки, тонкая, отдающая голубым рубашка, и полупрозрачный плащ, идущий от середины рубашки. Сапоги с меховой опушкой до середины икры, на небольшом каблуке. Волосы, ресницы и брови парня были покрыты инеем. Бледная, почти белая кожа, казалось, светилась, а глаза отражали блеск льда. Блондин, заметив чужое присутствие, мнётся и неловко говорит: –Привет… –Привет, — отвечает Бека, продолжая разглядывать парня напротив. — Можешь отдать мне мою скрипку?.. Пожалуйста. –Ох, конечно, держи. — инструмент был тут же возвращён владельцу. –Как тебя зовут? И… Что я тут делаю? –Юра. — Юра вежливо кивает головой в знак приветствия. — Я забрал тебя. Прости… –Я Отабек. — Бека кивает в ответ. — Как это «забрал»? Куда? –Далеко на север, к себе домой… — ну и как на это реагировать? Юра явно говорит правду. Ведь там, где они встретились было ещё тепло, и лето радовало своими вечерами. А тут пурга. –Зачем? — Бека смотрит в глаза блондину. Тот же наоборот, старается не сталкиваться взглядами и выглядит будто провинившийся котёнок. –Ты мне понравился. А ещё здорово играл на скрипке. И… Я решил что будет здорово, если ты поживёшь немного со мной… Хотя бы чуть-чуть. — в ледяном взгляде мелькает такая боль и одиночество, что ёкает в груди. –Почему ты живёшь здесь? –В мире людей меня давно бы попытались убить… А это больно. И не за что, к тому же. — Юра морщит нос. –Убить? Зачем? — удивляется Бека. Юра вздыхает и сгибает правую руку в локте, ладонью вверх. В воздухе начинаю кружиться снежинки. Выписывать различные узоры и растворяться, заменяясь новыми. Смычок выпадает из ослабевшей руки. Юра перестаёт колдовать, а снежинки теряются в пустоте. –Вот видишь… Другие точно так же реагировали, а потом бросались на меня с оружием. Я бы не умер, но это не особо приятно, когда тебя протыкают мечом. Люди не могут объяснить мою магию, поэтому боятся меня. Отабек поднимает смычок, понимая что совсем не боится ни магии, ни, тем более, самого Юру. Выкладывает своё мнение блондину, но тот лишь фыркает. Потом, заметив что Бека в одеяле, выдаёт абсолютно новую и, видно что дорогую одежду. Юра знакомит его с Вальтером. Мальчик лет десяти, иногда по коридорам бегала Адель, его ровесница, но в итоге оказалось что это один и тот же человек. То есть не человек. Юра мог создавать живых существ из снега. А когда однажды блондин решил подшутить, оторвав ребёнку руку… Отабек стоял с открытым ртом глядя на снежную горстку, принимающую форму девочки. Тогда Юра впервые засмеялся. Парень вообще понемногу перестал скрывать свои чувства. Открыто наслаждался вечерней игрой Отабека на скрипке. Радовался и улыбался когда получалось сыграть красивый звук, под чутким руководством «маэстро». На вылазках в город, которые стали неприлично частыми с появлением Беки, давал деньги бедным. Раньше он этого не делал, но после истории Отабека о его детстве, начал. Бека даже как-то сказал в шутку: –Даже у Снежной королевы есть сердце. Юра замер и очень серьёзно зыркнув, заявил: –Даже если есть, оно не бьётся, поэтому бесполезно. Отабек весь день безуспешно пытался нащупать пульс и почувствовать чужое сердцебиение. Не понимая, как так. Юра же просто пожимал плечами. –Юр, а ты когда-нибудь любил? –Нет. — конечно… Как он может любить? Только головой это не получится, а сердце «Даже если есть, оно не бьётся, поэтому бесполезно.»…

***

Юра рассказывал потрясающие истории из своей жизни, многое повидавший за более чем, пять сотен лет, прожитых на земле. Отабек долго переваривал возраст этого «мальчишки». Через пару месяцев Юра мог сыграть вполне годную мелодию на скрипке. И когда всё получалось без ошибок радостно налетал на Беку с объятиями. В один из таких дней Юра отстранился и посмотрел в, улыбающиеся глаза, цвета горького шоколада, и замер. Дёрнулся, схватившись за ткань рубашки на груди, слегка согнулся и охнул. Отабек испуганно спрашивает что случилось. Блондин обееми руками вцепляется в рубашку с левой стороны, глубоко дышит и хрипит: –Здесь…больно… –Юра, там сердце. — зелёно-голубые глаза распахиваются в удивлении. –Он..оно бьётся… — Бека протягивает руку, и, не смея коснуться, спрашивает: –Можно? Блондин кивает, убирая свои руки. Отабек мягко прикладывает раскрытую ладонь к покрытой складками ткани, и чувствует слабый, усиляющийся стук. –И правда стучит… Почему? — Бека ищет ответ в удивлённом лице напротив. –… Люблю… — тихий, едва различимый шёпот. — И Виктор поэтому ушёл. Он любил. –Что за Виктор? Юра? Почему сердце бьётся? — волнение, захватившее разум, не давало спокойно выдохнуть и расслабиться. –Виктор жил тут раньше. В какой-то момент сюда и меня отправили. Потому что у него забилось сердце. Он полюбил. Понимаешь? –Ага. — кивает Бека. И улыбается. –Что смешного? — не понимает блондин. –Я тоже тебя люблю. Отабек рывком придвигается ближе, наклоняясь вперёд и целует прохладные, набирающие тепло, губы. Не закрывает до конца глаза, следя за реакцией. Юра вдыхает носом, бледные щёки розовеют. На затылок Беки ложится ладонь, притягивая ближе. А рука на узкой спине чувствует удары чужого сердца. Юре просто нужен был человек который поможет растопить лёд.