Прижми меняя к стене,
Продолжай, пока я не попрошу дать мне ещё больше,
Заставь меня истекать кровью, мне нравится жёстко,
Мне нравится жёстко, грубо, жёстко.
Simon Curtis — Flesh
***
Дотлевшая до фильтра сигарета обожгла пальцы, напоминая, что надо вообще-то дышать, чувствовать и, возможно, даже жить. Сжав её в ладони, Луффи вышел из борделя, заставляя себя сделать вдох, потом выдох и снова вдох. Вдох-выдох. И снова вдох. Попробовать унять всё то, что клокотало внутри, не находя выхода. Злость на себя колотилась в висках, скреблась в горле колючим мерзким комком. Хотелось заорать, ударить кого-нибудь, сжать пальцами чужое горло до хрипа, почувствовать контроль хотя бы над чужой жизнью, раз уж своя собственная летела в трубу. Нет, Луффи не был истериком, но даже Король Пиратов иногда впадал в ярость.***
За день до: — Слышь, Мугивара-йо, — Трафальгар потрепал за плечо пьяного, почти в стельку, пирата в соломенной шляпе, — знаю, чо вы с Зоро-йо повздорили, но даже я понимаю, что напиваться в баре, а потом пытаться идти в публичный дом — это уже слишком. Жалеть ведь потом будешь. — Мы с Ророноа расстались, — пробубнил Луффи, продолжая практически лежать на барной стойке, — теперь я могу делать что за хочу. Даже по борделям таскаться. Парень не без труда сполз со стула, слегка покачиваясь, он направился к выходу. Казалось, что его тощее тело вот-вот рухнет замертво, но внешность обманчива. — Он ведь ревновать будет, — тихо сказал Ло, но Луффи услышал. — Это не так, — буркнул парень, выходя из заведения. К счастью (или несчастью) парня, гей-бордель находился напротив пивной, из которой Мугивара только что выплыл. Хотя простой пивнушкой этот бар нельзя было назвать: дорогущая мебель и напитки. Охрана на входе и дальнейшая роскошь. Очередной город в жизни брюнета отличался огромными ценами на всё. Но как любой уважающий себя пират, Монки не был ограничен в деньгах. — Проходите, господин, — отозвался администратор, сверля гостя с ног до головы оценивающим взглядом. — Не желаете ли..? — Желаю, — перебил Луффи. Он был не впервые в подобном месте, поэтому царственно, как и подобает Королю Пиратов, вышагивал по пышнейшим коврам. У Мугивары был один интересный «плюс», если его так можно было назвать. Алкогольное опьянение проходило весьма быстро. Минут десяти вполне хватало. Поэтому юноша был абсолютно в трезвом состоянии, что весьма радовало. После, один из слуг «дома» проводил до комнаты, попутно спрашивая предпочтения гостя. — Мне не нужен кто-то особенный, — в свои двадцать один его холодный взгляд прожигал насквозь, — хочу парня постарше, — слуга продолжал всё так же внимательно слушать, явно ожидая ещё одной важной детали. Догадавшись, что тот хочет, Луффи почти выплюнул: — Я пассив. — О! — Встрепенулся мужчина, вырисовывая кистью руки сложный рисунок перед собой. В воздухе соткалась призрачная фигура накаченного мужчины с чёрными, как сама тьма, глазами. — Возможно, вам подойдет Арнольд? Он прекрасен в постели и всегда готов… — Нет, — клиент отвернулся, по-детски складывая руки на груди. — Тогда… м... Тогда Ирис? — Предположил мужчина, — Он еще невинен… Вместо ответа клиент поморщился, слегка наклонив голову вбок, выражая своё недовольство. — О, вы любит опытных? А что вы скажете насчет самого воплощения порока в личине скромности? Он здесь совсем недавно, но знает всё, — придворный улыбнулся и хитро подмигнул Луффи. — Светлая кожа, рыжие волосы, кроткий нрав… вах! — Это уже лучше, — Мугивара заметно воспрял духом, — как его зовут? — Огава Август.***
Тёмное помещение, окутанное неоновыми лампами слегка отвлекало, но что поделать. В дорогущих борделях слишком много лишнего, так было всегда. Даже не напрягая Волю Наблюдения, Луффи почувствовал чужое присутствие. Оно и понятно, он же не во владения к врагу пришёл. Грациозной походкой, юноша приблизился к кровати, на которой его ожидал мужчина, с которым он собирался провести эту ночь. ― Так вот ты какой, ― Мугивара слегка наклонился к сидевшему на одеяле парню, ― Август. На нём были тонкие тряпичные шорты и белая майка, а в правом ухе звенела серёжка, в темноте было трудно точно сказать, но похоже, это был крест. ― Верно, ― Огава томно прищурил зелёные глаза, ― а как твоё имя? ― Предпочитаю оставаться анонимным, ― прошептал Луффи, щекоча ухо. Наигранно надув губки, Август начал медленно, по-своему пошло стягивать майку, отшвыривая её в сторону. За ней полетела ещё одна лишняя деталь гардероба ― чёрные шортики. Оставаясь в одним боксерах, парень поманил Монки указательным пальцем, словно приглашая. Отказываться Луффи не стал. Подойдя почти вплотную, пират уселся на колени Огава, инстинктивно сжимая его бёдра коленями. Обхватывая тонкую спину парня, Огава припадает к губам партнёра, чуть сминая. Отстранившись, перебирается чуть ниже. ― Ещё, ― Луффи облизывает губы и закидывает голову сильнее назад, подставляя шею под ласки. Август не медлит. Касаться шеи приятно. Огава нежно прикусывает тонкую кожу и посасывает её, чтобы следом и вовсе поцеловать. Он дует на влажный след и всем естеством ощущает гортанный низкий стон, после чего повторяет и перемещается на другую сторону, где все начинается по новой. Мугивара откликается на простые ласки не слишком бурно. Он вздрагивает, сгребает ладонями скользкие простыни и дышит часто-часто, чувствуя, как даже так начинает кружиться голова. А еще чем чаще он дышит, тем сильнее вспоминает кого-то другого. Более родного, чем тот, кто сейчас занимает его место. Но отступать поздно.«Все слишком сложно».
― Красивый… ― кидает это хрипло в тот самый миг, когда пальцам поддается последняя пуговица рубашки пирата, и её полы падают по бокам. Огава судорожно вздыхает, когда Луффи завороженно ведёт ладонью по всему телу, опускается к прессу и касается резинки трусов. Рыжий вздрагивает и сам помогает освободиться от ненужного тряпья. Чуть отстранившись, Луффи толкает партнёра, дабы тот повалился на спину. В таком положении, Мугивара снимается с себя рубашку, а следом брюки вместе с трусами. Без одежды становится только жарче. Монки задыхается под напором чужих ладоней, которые ощутимо водят по коже и сжимают все тело, а сам не отстает, изучает пальцами чужие руки и мышцы. Шатен ведет бедрами от особенно ярких прикосновений губ и рук, а Август заметив это, вдруг тянется к ягодицам и с удовольствием сжимает их. Пират давится стоном и выгибается в чужих руках. У него и правда давно не было близости ни с кем, а этот мальчишка и вовсе заставляет чувствовать себя не в меру желанным. Во всяком случае то, с какой страстью Огава впивается в кожу, с какой страстью целует и с каким обожанием смотрит ― не заставляет в этом усомниться. А ещё Мугивара чувствует, как сильно бьётся его сердце и видит чужое возбуждение. Ему до безумия жарко, и хочется почувствовать член этого парня в себе, вопреки всем мыслям о прошлом. ― Моя очередь, ― в какой-то момент сипит Луффи, и вдруг резко перекатывается с рыжим вбок. Август хочет возразить, но упругие бедра влажно проходятся по плоти, и слов не остается, только задавленный глухой стон. ― Нравится? ― Голос шатена с этой легкой хрипотцой звучит почти невинно и по-детски. ― Да, ― шепчет Август и наслаждается, тянется к его бедрам и снова мнет их. Луффи вообще слишком похож на ожившую влажную фантазию. Слегка тощий, но округлыми ягодицами, мягкими боками и чуть набухшей грудью. На последнее Огава смотрит особенно завороженно, сдувая рыжую чёлку, дабы та не мешала взору. А Мугивара продолжает извиваться на нём и дразнить. Он вжимается сильнее в ладони, давит на плоть, но не торопится насаживаться и ослабляет напор. Август чувствует чужую смазку на члене, но ему не дают подумать об этом, когда пират наклоняется и начинает покрывать поцелуями тело. Он двигается так плавно и грациозно, что у парня просто дух захватывает, а все эти мимолетные касания к плоти лишь распаляют всё сильнее. Проститут и сам не замечает, когда начинает непроизвольно подбрасывать бедра вверх. В его естестве все просто горит от возбуждения и жара. Он просто задыхается от этого и сглатывает ― глотка слишком пересохшая от частого дыхания. ― Пожалуйста, ― Август лепечет это сбивчиво и тихо, сквозь собственный стыд. Ведь стыдно признаваться, что ты больше не можешь терпеть этой сладкой неги, что хочется просто войти по самые яйца и ощутить это манящее и жаркое тепло. ― Дай-ка подумать… ― он выпрямляется, сидя на крепком животе партнёра и вдруг осторожно обхватывает его член у себя за спиной. ― Ты хочешь вот так? Огава от неожиданности стонет, когда его плоть направляют прямо к влажному входу, когда головка без особых усилий начинает проникать внутрь. У парня, кажется, перед глазами рассыпаются искры от удовольствия, а Луффи еще и бедрами покачивает, так приятно и хорошо… Но так мало. Август разочарованно стонет, когда все давление разом слабеет, и с трудом всматривается в насмешливый и хитрый взгляд пассива. ― А ты ничего не забыл? ― Напоминает Монки так же лениво и хитро. Он не убирает ладони, ведь так интереснее наблюдать за совершенно потерявшимся партнёром, хотя внутри и у самого горит желание. Он правда соскучился по чужой близости и сейчас хочет её ничуть не меньше. ― Я… Э?.. ― Огава заметно подрагивает от горячих движений и судорожно соображает. ― Резинка, дурень, ― почти ласково шепчет шатен и, усмехаясь, встает. Рыжий вздыхает глубже и валится на простыни. Его всего уже скручивает от возбуждения, но он все же смотрит за Королём Пиратов, который, повиливая влажными бедрами, подходит к столику, где берет презерватив, а следом, подмигнув, идет обратно. Августу кажется, что он сейчас взорвется от смущения и возбуждения, но все мысли обрываются от нежных рук и горячего тела гостя. ― Ну, давай, ― подначивает тот, и плавно опускается на всю длину. Семе задыхается и ловит ртом ускользающий воздух. Всего за одно движение по телу успевает пронестись тысяча приятных разрядов, а низ живота скрутить таким приятным и тугим узлом. Мугивара и сам закидывает голову, начиная дышать чаще. А потом тянется к рукам юноши, опускает их к себе на ягодицы и начинает двигаться. Огава и сам догоняет, что от него требуется. Он придерживает ягодицы и плавится в этом неторопливом темпе, и сам потихоньку подмахивает, чувствуя такое приятное давление на член. Его ведут инстинкты, когда он вбивается чуть резче и слышит первый протяжный и гулкий стон, от которого всё внутренности просто сдавливает предвкушением. Он не отдаёт себе отчёта в том, что творит, когда продолжает в том же ритме, а одна из рук жадно ползет по телу, жадно сжимает бока и набухшую, такую упругую грудь. От последнего Луффи, кажется, теряет связь с реальностью, забывает обо всем, стонет протяжно, выгибается всем телом и поддается ладони. Август едва ли не рычит,вы***
Настоящее время: ― А ведь Ло был чертовски прав, ― сдавленно прорычал парень, закрывая глаза руками, ― я уже жалею.