Когда ангелы теряют крылья

      Я не думал, что когда-нибудь осмелюсь записать на бумаге эту историю, в которой волею случая мне суждено было сыграть свою роль.       Это история о любви. Неправильной, ломающей, жуткой, безысходной, безумной… Перечислять можно до бесконечности, но всех эпитетов не хватит, чтобы ее описать. Думаю, самое главное то, что она была настоящей, и даже мне, стороннему наблюдателю, это было ясно.       Вы спросите меня — зачем я делаю это? Просто потому что не могу больше молчать. Мне нужно в последний раз вспомнить все, чтобы, наконец, навсегда забыть.       Заранее прошу прощения за возможный сумбур, поскольку события, о которых здесь пойдет речь, до сих пор вызывают во мне бурю разных эмоций.       Мне едва исполнилось двадцать, когда я впервые в жизни увидел Тэхена… Впрочем, обо всем по порядку.       В то время я ужасно хотел быть крутым парнем. Хотя, думаю это свойственно всем молодым людям в таком возрасте. Отец относился к этому с пониманием и отдал меня на попечение одному из своих партнеров, Ким Намджуну. Я, без преувеличений, боготворил его. Намджун был для меня ролевой моделью, и я мечтал стать таким, как он.       Надо ли говорить, что речь здесь идет о не совсем легальных делах? Отец не состоял ни в одном клане, но был в тесных контактах с представителями Триады и Якудза. Исторически сложилось так, что весь теневой бизнес Кореи контролировали группировки из Японии и Китая. Даже после обретения страной полной политической и экономической независимости это осталось неизменным.       Намджун входил в Тоа-кай, поскольку изначально этот клан был основан якудза корейского происхождения. Клан имел огромное влияние за пределами Японии и контролировал половину наркотрафика в Корее. Также они не брезговали торговать живым товаром и угнанными машинами.       Он занимал достаточно высокий пост, но, все-таки, главой не являлся, хотя, при желании без труда мог бы потеснить оябуна.       Впрочем, что-то я увлекся. Даже сейчас, вспоминая о Джун-хене, я испытываю какое-то волнение, что уж говорить о тех временах. Я смотрел на него с обожанием, и все его дела, подчас совершенно преступные, воспринимались мной как нечто безусловно правильное.       Так вот, мне посчастливилось быть кем-то вроде личного помощника. Ничего серьезного мне не доверяли, но Намджун частенько брал меня на различные встречи, чтобы я набирался опыта. Я ужасно этим гордился и старался выглядеть как можно более суровым, хотя, теперь я думаю, что со стороны это, наверняка, было смешным.       Тот день, когда Джун попросил меня поехать с ним в «Пионовый сад» я помню в таких мельчайших подробностях, словно это случилось буквально вчера.       Было ужасно ветрено, настоящая буря, словно сама погода предупреждала о надвигающейся опасности. Я никогда не верил в приметы, особенно тогда. Как знать, может в этом была моя ошибка…       Пионовый сад — загородное поместье Мин Юнги, о котором, без преувеличений, ходили легенды. Поговаривали, что в его подвалах была замучена не одна сотня человек, в том числе предыдущий глава Сеульской части Дацзюань.       Каким образом Юнги удалось договориться с боссами Триады — неизвестно, однако именно он теперь управлял делами Дацзюань в Корее после загадочной кончины предыдущего лидера.       Он слыл одним из самых жестоких и хладнокровных лидеров, с которым были вынуждены считаться все участники этого черного рынка. Его синдикат контролировал весь теневой оборот оружия в стране, а также его экспорт северным соседям. Проституция, а с ней и доля в наркотрафике, тоже была сферой их интересов.       Без преувеличений, Мин Юнги был одним из самых влиятельных людей в теневой жизни Южной Кореи.       Я не сказал ранее, так что позволю себе здесь небольшое лирическое отступление, поскольку считаю его важным для лучшего понимания дальнейших событий.       Наш мир, безусловно, принадлежит альфам. Если США и Европа взяли курс на равноправие всех гендеров и полов, то в нашей части света все остается неизменным. Даже сейчас, по прошествии времени, альфы все еще играют главную роль в жизни страны. Стоит ли говорить, что преступный мир куда консервативнее своей сияющей обложки, и там нет места даже бетам, об омегах речи не идет.       Думаю, когда я закончу, вы поймете, зачем нужна была эта небольшая ремарка.       Теперь вернемся к тем событиям, которые произошли при моем первом посещении Пионового сада.       Конечно, я был дико взволнован и про себя радовался, что говорить мне почти не придется, потому что очень боялся сморозить глупость в присутствии такого человека, как Мин Юнги. По тону Намджуна я понял, что он достаточно хорошо настроен к Желтому Дракону клана Дацзюань, что немного меня успокаивало. Значит, можно было надеяться на теплый прием, если это вообще возможно.       Поместье было по-императорски роскошным. Каждый, кто попадал на территорию, понимал, откуда же взялось название владений Мина. Прямо перед домом был разбит шикарный пионовый сад, где были цветы различных сортов, однако бордовые превалировали над остальными.        Тогда была пора цветения, и я застал пионовый сад во всем его великолепии. До сих пор в памяти всплывает эта яркая картина, а ноздри словно наполняет этот тонкий сладковатый аромат с яблочной кислинкой.       Не могу сказать, что я раньше не бывал в шикарных домах, но поместье поразило меня до глубины души. В нем удивительным образом современность переплеталась с традиционностью декора, присущего азиатским странам. Я будто бы и правда попал в императорский дворец.       Хозяин встретил нас в главном зале, где посередине было установлено что-то очень похожее на настоящий трон. Видимо, Мин очень любил внешние атрибуты, что, несомненно, отразилось и на его стиле.       В отличие от Намджуна, который предпочитал классику, Юнги был одет весьма экстравагантно. Спортивные брюки и кроссовки он сочетал с дурумаги с золотой отделкой, надетой на простую черную футболку.       Выглядел он так, будто вот-вот достанет из-за спины катану и отрубит руку за любой поступок, что ему не понравится. Юнги не был рослым или широкоплечим, скорее наоборот, но его аура давила так, что любой амбал мог бы позавидовать. Больше в жизни я не встречал таких людей и честно признаться, безумно этому рад.       — Приветствую тебя и твоего спутника, Джун. Добро пожаловать в мой дом.       — Спасибо, Юнги-хен, я рад снова быть здесь. Позволь представить тебе Чон Чонгука, моего помощника. Он очень способный юноша и, ручаюсь, в будущем мы не раз услышим о нем.       — Вот как! Что ж, очень приятно, Чонгук, — он покровительственно улыбнулся мне, а я с трудом смог проглотить ком, что застрял у меня в горле.       — Это большая честь для меня, Юнги-хенним, — я поклонился так низко как только мог, и он остался доволен.       Знакомство состоялось. Я немного выдохнул и смог осмотреться. Тогда-то я, наконец, и заметил тонкую миниатюрную фигуру за широкой спинкой кресла, на котором сидел Мин. Вдохнув глубже, я почувствовал тонкий едва уловимый запах цветущей липы, и меня словно током ударило. Омега. Тут не может быть ошибки.        Я шокировано уставился на молодого парня, лицо которого не выражало ровным счетом ничего.       Юнги проследил мой взгляд и, ухмыльнувшись, обратился к омеге:       — Вот видишь, Минни, время идет, а ты все так же производишь фурор. Кое-что в этом непостоянном мире остается неизменным, — омега слегка кивает ему, но ни один мускул не дрогнул на его красивом лице.       — Простите мне мое удивление.       — Ох, что ты! Это же часть представления, так все и должно быть! Для этого я и искал себе телохранителя-омегу. Признаюсь, в какой-то момент, я уже было отчаялся, но тут появился Чимин. Бесконечно прекрасный и смертельно опасный. Обманчивая хрупкость. Разве не восхитительно?       Я шокировано слушал этот монолог, рассматривая Чимина с ног до головы. Он действительно был красив и в голове не укладывалось, что он может с легкостью свернуть шею, но слова Юнги не вызывали у меня сомнений. Если он сказал, что передо мной смертельное оружие, значит, так и есть.       Никогда прежде я не видел омегу, которая являлась бы частью клана. Это было против негласных правил. Их было достаточно в окружении, но ни одна не играла никакой роли в делах. Мин же доверил омеге самое дорогое, что у него есть — жизнь, и это просто не укладывалось у меня в голове.       Со временем я пойму, почему он так поступил, но тогда я только растерянно хлопал глазами, смотря на Намджуна. Тот был спокоен и это его никак не волновало. Конечно, он знал в разы больше меня, и я мысленно приказал себе собраться. В конце концов это было не мое дело.       Они о чем-то разговаривали, но теперь я уже не могу припомнить точно, о чем, я никак не мог сосредоточиться, как бы ни старался это сделать. Взгляд мой то и дело падал на Чимина, и я каждый раз ругал себя за это. Тот не мог не замечать, но виду так и не подал. Скорее всего, ему было не привыкать.       Погруженный в свои мысли, я пропустил тот момент, когда дверь в зал распахнулась, и меня вдруг накрыло жаркой волной сногсшибательного аромата, от которого буквально подкосились ноги.       — Котик, к нам приехал Джун-хен, а я узнаю об этом последним?! Как ты мог не сказать мне?! — томный низкий голос поневоле заставляет меня обернуться. Я теряю контроль над телом, оно не слушается, полностью подчиненное появившимся незнакомцем.        — Я говорил, Тэ, но ты, видимо, не придал этому значения.        — Не может такого быть! Я же обожаю Джуни!        — Ты мне льстишь, Тэхен.       — Почему никто здесь мне не верит?!.. А это что еще за красавчик?       Он подходит ко мне вплотную, а я забываю, как дышать. Вообще обо всем. Как будто кроме него в этом мире больше ничего нет.       Это было самое красивое создание, которое я видел в своей жизни. К слову, я до сих пор считаю так. При взгляде на него я впервые понял, что такое эйфория.       Я могу описывать его бесконечно, без шуток! Поэтому даже не стану начинать, а то боюсь, что мой рассказ превратится в одно сплошное восторженное описание конкретного человека, а я преследую иную цель. Просто скажу, что это была влюбленность с первого взгляда.       Ким Тэхен пленил меня раз и навсегда, а я сдался ему без боя. Если вы когда-нибудь любили, то поймете, о чем я говорю.       — Как тебя зовут, зайчик? — спросил он меня, слегка щелкнув по подбородку. Мне стоило больших трудов собраться. Не хотелось выглядеть глупым подростком, пускающим слюни на первую красавицу школы.       — Я не зайчик, у них клички.       — Ой-ой, какой суровый! Мне нравится! — он засмеялся и положил руки мне на талию. Тело покрылось мурашками. Тэхен был слишком близко, и его удивительный запах щекотал ноздри. Я ничего ему не ответил, демонстративно пропуская его реплику мимо ушей.       Тэхен отошел от меня и мягкой кошачьей походкой направился к Юнги. Не буду скрывать, что был разочарован. Я думал, он заинтересовался нашей небольшой дискуссией и я смог увлечь его, но нет. Этого было недостаточно.       Подойдя, он, нисколько не стесняясь, сел к Юнги на колени, обвивая руками его шею.       — Юни, я нашел себе телохранителя.       — Вот как, тигр, и кто же это? — Юнги сомкнул руки на его талии, слегка улыбаясь. Невооруженным взглядом было видно, что этих двоих связывают особые отношения. Тогда впервые я почувствовал укол ревности.       — Он! — я не сразу понял, что Тэхен говорит обо мне, слишком неожиданно это было. Намджун кинул на меня быстрый, слегка удивленный взгляд, а мне с трудом удалось сохранить лицо спокойным.       — Солнце, это помощник Намджуна.       — И? Джун-хен, ты же не будешь против? Меня совсем некому защищать. Я же омега, со мной может случиться, что угодно, — он грациозно спрыгнул с колен Мина, словно он действительно большая дикая кошка, и приблизился к Намджуну почти вплотную, заглядывая прямо в глаза.       Тэхен был опасен, это я понял еще тогда, вот только еще не представлял, насколько. Дыхание у Джуна сбилось, и я, с удивлением, почувствовал всплеск его феромонов. Тэхен умел действовать на любого альфу, причем делал это он абсолютно осознанно. Механизм, обычно играющий против омег, вдруг превратился в оружие, противостоять которому было невозможно.       — Пожалуйста, — сказанное так, что в комнате вдруг стало нестерпимо жарко, было последней каплей. В тот момент я почти ненавидел Намджуна. Хотелось быть на его месте, тем более, что речь шла обо мне.       — Быть может, нужно спросить у меня?! — не слишком сдержанно выпалил я.       Тэхен обернулся ко мне, сверкнув ровными зубами.       — А разве ты не обязан подчиниться приказу своего сайко-комона?       — Я не вхожу в Тоа-кай.       — Как интересно. Ты мне нравишься! Пойдешь ко мне в телохранители? — Тэхен подходит ко мне и смотрит так, что я до ужаса боюсь, что у меня случится стояк. Он просто чертов инкуб во плоти, и я чувствую, что это сделка с Дьяволом.       — Если хорошо попросишь, — слова срываются с губ, и я сам удивляюсь своей наглости. Не стоило так, особенно при Юнги.        В глубине янтарных глаз, что сейчас напротив, демоны танцуют на костях таких же бедолаг, как и я, которые посмели бросить их владельцу вызов.       Тэхен закусывает нижнюю губу и шепчет мне в самое ухо, опаляя горячим дыханием:       — Соглашайся, ты не пожалеешь. Обещаю.       Готов биться о заклад, что никто бы не устоял на моем месте. Да я и не пытался. Уже тогда я понял, что не смогу выкинуть этого дьявола из головы. Никто не мог. Даже такие люди, как Ким Намджун и Мин Юнги. У меня изначально не было шансов.       — Меня зовут Чон Чонгук.       — Ну так что, Гуки? Не заставляй меня ждать, это некрасиво!       — Я согласен.       Намджун как-то обреченно вздохнул, наверное, он хорошо понимал, во что я ввязываюсь. Конечно, формально, он мог бы меня спасти, сказав, что мой отец вверил меня ему, но это означало бы пойти на конфликт с Юнги. Из-за такого, как я, не стоило портить налаженные связи, какими бы друзьями Намджун с моим отцом ни были.       Тэхен был доволен. Хотя ему было не привыкать. Он вернулся на колени к Юнги, демонстративно положив голову тому на плечо. Так он давал нам понять, что у него есть хозяин. По крайней мере, тогда я так думал.       — Жду тебя завтра с вещами, зайчик.       Так я оказался одним из обитателей Пионового сада. В мои обязанности входило сопровождать Тэхена во время всех его поездок и встреч.       Он пытался заставить меня таскать пакеты во время шопинга, но я наотрез отказался этим заниматься. Впрочем, он не настаивал. Думаю, это была просто часть его игры.       Тэхен всегда вел себя со мной на грани, ему безумно нравилось дразнить меня. Он мог начать виснуть на мне, забираясь своими юркими пальцами под мой пиджак или положить свою голову мне на колени, пока мы ехали домой.       Я никогда не позволял себе хоть как-то поддаться на его провокации, хотя порой у меня буквально горели подушечки от желания к нему прикоснуться. Бывало, после очередной его выходки я остервенело дрочил у себя в комнате, представляя, как раскладываю эту строптивую сучку. Уверен, он об этом знал.       Изредка, в коридоре, я встречался с Чимином, но мы никогда не говорили друг другу хоть что-либо, кроме приветствия.       Однажды, выходя из зала, я столкнулся с ним буквально лицом к лицу. Руки у Чимина были по локоть в крови. Мы оба сделали вид, что ничего не происходит. Про себя я еще раз поразился Юнги, который сделал из красивого омеги хладнокровную машину для убийств.       Вообще, за свое пребывание в этом доме, я не раз видел, как к подвалам тащили еще сопротивляющихся людей, но делал вид, что не замечаю. Это было не мое дело. Просто никогда не представлял, что Чимин мог разбираться с ними лично. Это не укладывалось у меня в голове.       Также для меня оставалось загадкой отношение Тэхена к телохранителю Юнги. Он по какой-то причине люто ненавидел его и даже не пытался этого скрыть. Чимин никак не реагировал на попытки Тэ его задеть, и все это было крайне странно. Спросить об этом я не мог, поскольку члены Дацзюань относились ко мне с настороженностью. Здесь явно не жаловали чужаков, это я испытал на собственной шкуре.       Отец был не в восторге от моей выходки, но поделать с этим ничего не мог. Теперь освободить меня от обязанностей мог только Тэхен. Думаю, даже Юнги не обладал подобным правом. Точнее, уверен в этом.       Вообще мне нравилось с Тэ. Он был взбалмошным и до ужаса избалованным, однако с ним всегда было легко и весело, даже в те моменты, когда он показывал стервозную сторону своей натуры.       Тэхен был старше меня на два года и заставлял звать себя хеном, но я всегда отказывался. Не знаю почему, но в случае с ним это было принципиально. Он притворно дул губы и обзывал меня грубияном. На деле ему это нравилось, и мы оба об этом знали.       Было лишь вопросом времени, когда мы переспим. Я знал только, что инициатором должен быть Тэхен, и ждал, когда он даст зеленый свет. Ждал чертовски сильно, поскольку хотел его безумно. Меня задолбало представлять эту сучку на своем члене, стирая ладонь до мозолей.       И вот однажды ночью я проснулся словно в лихорадке. Вся моя комната вдруг пропиталась удушливым томным ароматом пионов и горького миндаля. Я даже подумал, что окончательно спятил, пока не увидел в темноте глаза. Готов поспорить на что угодно, что они горели золотым огнем!       — Ты дождался своего звездного часа, зайчик. Не разочаруй меня, — хрипло произнес Тэхен, и буквально набросился на меня, впиваясь в губы страстным и жадным поцелуем.       У него была течка, тут не было сомнений, и он пришел ко мне. Я был на седьмом небе. Без преувеличений. Наконец-то это желанное тело было в моих руках.       Тэхен был словно дикий зверь, и мне предстояло или приручить его, или быть съеденным. Отступать я был не намерен.       Я не особо церемонился с ним, да он и не хотел этого. Почему-то тогда я даже представить себе не мог, что с ним можно нежно. Тэхен сам как будто бы всячески избегал такого, это был его способ защиты.       Он не дал мне себя растянуть, хотя я знал, что так ему будет больно, даже несмотря на течку. Тэхен искал этой боли, жаждал ее, теперь-то я понимаю. Он оседлал мои бедра, рукой нащупал ствол и направил в себя. Я замер, боясь сделать лишнее движение, а он опустился разом и до конца, с болезненным стоном.       Меня накрыло. Внутри Тэхена было так горячо, влажно и узко, что я чуть не кончил, не сделав ни одного толчка.       Он переплел наши пальцы и начал плавно двигать бедрами, упрямо смотря мне прямо в глаза. Я не знаю, кому и что он хотел доказать, но я был в его власти.       Природой все было задумано по-другому. Альфа рожден подчинять, а омега — подчиняться. Что-то пошло не так, и Тэхен был рожден омегой, но его нрав, дикий и непокорный, не мог смириться с таким положением вещей. Он обратил слабость в силу, и стал практически непобедим. Я говорю так не потому, что делал и продолжаю делать все во имя него. Просто пока что я знаю чуть больше вашего.       Впрочем, тогда, помогая ему наращивать темп, с восторгом наблюдая как в нем исчезает мой член, я думал совсем о другом. Точнее я вообще ни о чем не думал, просто наслаждался моментом, мне было хорошо. Я смотрел в его глаза и тонул в этих омутах. Тэхен был для меня божеством, сошедшим с небес, а может быть нефилимом, который пал и теперь и меня заберет с собой в ад.       Я потерял счет времени, одуревая от острого удовольствия, граничащего с болью. Было так хорошо, что плохо. Не знаю, как это описать, признаться, я не мастер слова. Просто представьте себе самый сногсшибательный секс в своей жизни и умножьте на два. Не ошибетесь.       Тэхен не дал мне кончить в себя, что меня не удивило. Незапланированные дети были ненужны нам обоим. Едва переведя сбившееся дыхание, он чмокнул меня в губы, а затем встал с кровати, вытирая себя простыней.       — Ты неплох, зайчик. Мы подружимся, — сказал он и вышел за дверь, не удосужившись хотя бы прикрыться.       Я был разочарован. Надеялся, что он останется хотя бы до утра. Безумно хотелось полежать с ним в обнимку. Сентиментально, знаю, но мне было двадцать.Хотя я до сих пор обожаю обнимать его просто так.       Та ночь почти не изменила наши отношения. Почти. Просто теперь в любое время я мог проснуться от жаркого дыхания на моей шее или голодного требовательного поцелуя. Я не знал, когда он придет, но всегда ждал. Сердце екало от каждого постороннего звука, и иногда я не спал до рассвета, пытаясь уловить звук мягких вкрадчивых шагов.       Я не был первым его любовником, но надеялся, что хотя бы единственным. Про Юнги я предпочитал не думать, поскольку так и не смог понять природу их отношений. Было видно, что они любят друг друга, но сама эта любовь оставалась для меня непостижимой.       Иногда, проходя мимо комнаты Тэ, я слышал, как они тихо переговариваются между собой, а Тэ смеется чисто и звонко, словно колокольчик, и сердце кололо, ведь так Тэ смеялся только с ним, а холодный голос Юнги звучал непривычно мягко.       Между ними было что-то такое особенное, чем они не хотели делиться ни с кем. Меня это задевало. Я тоже хотел иметь с Тэ что-то такое, что было между нами. Вряд ли секс можно было считать таковым.       Понять это мне помог один случай, свидетелем которого я стал. В течение дня мы с Тэхеном почти все время были вместе. Я, честно, так привык, что воспринимал это как что-то само собой разумеющееся.       Тэ собирался на какую-то встречу и перед выходом вдруг решил зайти к Юнги. Я пошел за ним чисто по инерции. Уже у самой двери я понял, что внутри происходит что-то такое, чего видеть не стоит. Аромат говорил сам за себя, хотя учуяв такое смешение запахов, я был немало удивлен.       На лице у Тэхена заиграли желваки, а руки сжались в кулаки. Он бесцеремонно толкнул дверь с такой силой, что она распахнулась настежь.       До этого дня я и представить себе не мог, что Юнги трахает своего телохранителя. Оба никак не выдавали, что их связывает нечто большее, чем работа. Признаться, я бы и дальше предпочел оставаться в неведении, потому что ситуация была довольно деликатной. Безусловно, я оценил растяжку Чимина, но у меня в голове тот человек, что сейчас был насажен на член своего босса, никак не вязался с тем бездушным убийцей, что мог замучать людей до смерти.       — Котик, надеюсь, я не помешал. Хотел сказать, что уезжаю, и не знаю, когда вернусь. Чао, — зло бросает Тэхен, с омерзением смотря на Чимина. Тот стыдливо опускает глаза. Мне хочется провалиться сквозь землю. Ситуация настолько нелепая, что достойна какого-нибудь бородатого анекдота.       — Тэ, ты же знаешь… — начинает хрипло Юнги, но раздраженный взмах рукой заставляет его замолчать.       Тэхен разворачивается на каблуках и резко уходит прочь, я иду за ним. В машине мы молчим, и я даже не знаю, куда мы едем. Судя по растерянному взгляду водителя, он тоже не в курсе.       — У тебя есть квартира? — вдруг спрашивает меня Тэхен, продолжая смотреть в окно.       — Да, в центре.       — Я поживу у тебя, хорошо?       — Конечно.        Его просьба застаёт меня врасплох, но я не могу ему отказать. Да и не хочу. Признаться, я был рад привести Тэ к себе. Он не говорил, почему, а я не спрашивал. Так было легче.       Когда мы выходим из машины, он оставляет на сидении свой телефон. Я замечаю это, но он никак не реагирует. Значит, так нужно.       Дома я не был уже около месяца, и в холодильнике шаром покати. Тэхен методично обходит все комнаты, а я не знаю, делает ли он это ради интереса или по привычке.       — Может, пиццу закажем? — предлагаю я, потому что нет желания снова выходить на улицу.       — Ты играешь? — указывает он на плейстейшен, стоящую около дивана.       — Да, с друзьями бывает, а так не часто.       — К тебе приходят друзья?       Его вопросы ставят меня в тупик. Разве есть в этом что-то удивительное? Завалиться к кому-нибудь с ящиком пива, заказать кучу фастфуда, играть в Мортал Комбат или Фифу, травить глупые шутки, подкалывая друг друга. Так ведь все делают в нашем возрасте. А потом меня вдруг осеняет…       — Ты никогда не.? — он качает головой, и мне вдруг ужасно хочется его обнять. До этого я ни разу не задумывался, что Тэхен мог не выбирать ту жизнь, что у него есть, и ему не хватает простых человеческих радостей, таких, как посиделки в кругу друзей. Были ли у него вообще друзья в том месте, где он жил?       — Знаешь что, сейчас мы все исправим! Закажем разной еды, пива и будем играть до утра! Хочешь?       — Я…не умею…- он застенчиво пожимает плечами и смотрит на меня из-под опущенных ресниц.       — Ничего, я научу! — и тогда он улыбнулся мне так солнечно и так по-детски, что при одном воспоминании об этом по телу разливается тепло. Именно в тот момент я полюбил его душу, такую ранимую и бесконечно прекрасную, которую доселе не знал. Я был влюблен в его тело, но теперь я видел его целиком и любил всего.       Мы играли до утра. Тэхен оказался способным учеником, и мне почти не пришлось ему поддаваться, разве что в самом начале. Он смеялся, пихал меня своим острым локтем, а я щекотал его в отместку. Тэ поставил огромное пятно на своей рубашке, когда слишком увлекся соусом, и я одолжил ему одну из своих футболок. В ней он выглядел совсем по-домашнему.       Когда Тэ заснул, я, стараясь не шуметь, отнес его в спальню и укрыл одеялом, а сам лег рядом. Он так и не проснулся, а я просто лежал и смотрел, как он спит.       Если бы меня спросили, как выглядят ангелы, то я без раздумий бы ответил — именно так. Длинные пушистые ресницы трепещут в такт дыханию, сбившиеся кудри обрамляют безмятежное лицо, а родинка притаилась на самом кончике прямого носа. Тэхен был ошеломляюще трогателен и беззащитен. Во сне он был настоящим, и таким я любил его еще больше.       Потом он вдруг перевернулся на бок и обнял меня, обвивая руками и ногами, словно кокон. Сердце в груди забилось маленькой птичкой, и я даже дышать боялся, чтобы не потревожить его сон. Не помню, в какой момент сам забылся.       Утром я проснулся от его внимательного взгляда. Тэхен слегка улыбнулся мне, и я вернул ему улыбку.       — Сводишь меня в парк аттракционов?       — Ты хочешь?       — Да. Очень.       — Тогда обязательно.       Наверное, если бы он тогда попросил у меня Луну с неба, я в лепешку расшибся бы, но достал ее. Я был на все ради него готов. Впрочем, ничего не изменилось.       Мы поехали в «Лотте Ворлд» и провели там целый день. Катались на американских горках, ели сладкую вату, и я даже уломал его попробовать банджи-джампинг. Тэхен выглядел абсолютно счастливым, да и я снова чувствовал эйфорию, находясь рядом с ним. Мы оба забыли, кто мы и откуда, нам просто было хорошо вместе.       Я выиграл ему большого плюшевого пса в тире, и он радовался, как ребенок. Все время, пока мы не вернулись домой, он прижимал игрушку к себе, чем вызывал у меня улыбку. Тот день был один из самых счастливых в моей жизни, и память о нем я сохраню в своем сердце до самого конца.       Тэхен провел в моей квартире пять дней, и в глубине души я надеялся, что он останется здесь навсегда. Нам было так хорошо вместе, словно тот взбалмошный, капризный, порой ужасно жестокий омега остался там, в Пионовом саду. Этот Тэтэ был совсем другим, и я лелеял мысль о том, что таким его знаю только я.       Скажете, наивно? Знаю, но я был так влюблен, что совсем забыл о таких очевидных вещах. Сказка оборвалась также внезапно, как и началась.       На шестой день на пороге появился Мин Юнги, в разы бледнее, чем обычно. На лице его отпечаталась такая усталость, словно он не спал все эти пять дней.       Они ничего не сказали друг другу, просто смотрели в глаза, а потом Мин сделал шаг вперед, раскрывая объятия, и Тэхен буквально рухнул в них, утыкаясь носом в шею.       Не знаю, как описать то, что почувствовал тогда. Наверное, такое испытываешь, когда умирает мечта. Мне не нужно было слов, чтобы понять — они любят друг друга, и любят сильно. Чтобы я там себе ни придумал — Тэхен связан с другим человеком, и эти узы настолько крепкие, что это причиняет боль.       Несмотря на свою комплекцию, Юнги легко, словно пушинку, подхватил Тэхена на руки, а тот доверчиво прижался к нему всем телом. Они ушли, я остался один.       Впервые за долгое время мне хотелось плакать. Я оказался не у дел. У Тэхена уже был самый важный человек в его жизни, и я со своей любовью был ему не нужен. Все, на что я сгодился, это немного унять его кровоточащие раны. Сказать, что это было больно, ничего не сказать.       Для себя я решил, что больше никогда не вернусь в тот дом, и постараюсь забыть Ким Тэхена. Я не был ему нужен, а навязываться было не в моих правилах. Да он и не искал со мной встреч, хотя, в глубине души, я все-таки надеялся.       Так прошло почти две недели. Я кое-как вернулся в привычную струю жизни, которая была у меня до той роковой поездки к главе Дацзюань. Конечно, я ничего не забыл, но мне стало легче. Поэтому полученное сообщение снова выбило меня из колеи.       «Ты злишься на меня? Я скучаю».       Зачем Тэхен написал ее? Наверное, он и правда скучал, но этого мне было мало. Я не любил полумер. Если он не может быть моим, то значит говорить нам не о чем. Поэтому я не стал отвечать. Незачем.       Через какое-то время я получил от него еще одно смс:       «Мне так плохо без тебя. Прости, если причинил тебе боль. Прощай».       Внутри меня все похолодело. Я боялся представить, что Тэхен решится сделать какую-то глупость, он был достаточно импульсивен. Нужно было ехать. Почему-то я был уверен, что он в поместье. Не знаю, откуда она возникла, но я не сомневался ни секунды. Сел за руль и вдавил педаль в пол.       Теперь, оглядываясь назад, я с ужасом думаю, что было бы, если б я остался дома тем вечером. Сколько жизней оказались бы безвозвратно поломаны? Вселенная просто не могла такого допустить.       В поместье меня пропустили без каких-либо вопросов, видимо я все еще числился телохранителем Тэхена. Можно сказать, что этот статус я получил однажды и навсегда.       В доме было странно пусто, как будто бы все слуги куда-то делись. Я поспешил в комнату Тэ, но там его не оказалось. В груди все сковало тисками от нехорошего предчувствия. Я бросился искать его по всему поместью, методично проверяя все помещения, пока не дошел по комнаты Юнги. Услышав голоса за дверью, я, недолго думая, открыл ее, входя внутрь.       То, что я увидел там, навсегда отпечаталось в моей памяти, хотя я хотел бы позабыть все это.       — Как ты мог?! Я терпел около тебя эту шлюху, потому что ты обещал мне! Обещал! — в слезах кричал Тэхен, стоя над корчившимся на полу Чимином. У того из разбитой губы текла кровь, а обеими руками он держался за свой живот. Юнги стоял напротив Тэхена, умоляюще смотря на него. Моего появления будто бы никто не заметил, и я застыл на пороге безмолвным изваянием.       — Тэ, пожалуйста, ты же знаешь…       — Знаю??? Знаю?! Ты клялся мне, что больше никогда не заведешь детей, когда из меня по частям выскребали нашего мертвого сына! Я любил тебя больше жизни, я отдал тебе все, что у меня было, а ты обрюхатил эту тварь?!       — Все не так! Я люблю тебя, больше жизни люблю, но…это неправильно. Наш сын тому доказательство.       — Поэтому ты променял меня на него?! Меня, который ради тебя в семнадцать лег под старого отвратительного ублюдка, чтобы сделать из тебя главу! Меня, который убивал ради тебя столько раз, что десять жизней не хватит, чтобы искупить эти грехи! Меня, который любил тебя так, что дышать больно. Меня, свою родную кровь, того кто всегда был рядом…       Я не мог поверить в то, что услышал. Это было слишком. Я знал Тэтэ, светлого, наивного, слегка неуклюжего. Да, я видел и другую его сторону, лживую и коварную, но я и представить себе не мог, кто он на самом деле. Неужели это он убил прошлого главу? Неужели он стоит за всеми теми делами, что молва так старательно приписывает Юнги? Хрупкий, беззащитный омега на самом деле тонкий манипулятор, ведущий двойную игру. Вот почему Мин выбрал Чимина. У них с Тэхеном оказалось так много общего.       — Я никогда и ни на кого тебя не променяю. Мы прошли через столько, и ближе у меня никого нет, — Юнги пытается взять его за руку, но Тэ отдергивает ладонь.        — Тогда убей его и блядского выродка в нем, и я поверю.       Это не Тэхен, это демон, не знающий ни пощады, ни милосердия. Мне до ужаса хочется вступиться за Чимина. Он кажется мне таким маленьким и беззащитным.       — Я не могу. Это мой ребенок, — Чимин на этих словах громко всхлипывает, а Тэхен с омерзением пихает его носком ботинка.       — Вот значит как…хорошо, брат. Ты же старший в семье, — Тэ горько усмехается, отвешивая шутовской поклон. По его щекам катятся злые слезы.       — Тэхен… я… я не могу без тебя. Никогда не мог, но… — слова даются Юнги с трудом. Я никогда не видел его таким раздавленным.       У меня не было сомнений в том, что он любит Тэ. Это было видно невооруженным глазом. Теперь же я знал и причину их странных ломающих отношений. Они были братьями, родными друг другу в прямом смысле, и это ужасно. Насмешка судьбы, из-за которой они были вынуждены страдать. И ничего не изменишь.       Мне было жаль их. Мне было жаль себя самого и жаль Чимина, ведь мы попали в жернова вместе с ними, и нас перемолола их неправильная, кровосмесительная любовь.       Хочется уйти, но я не могу сделать и шага. Ноги словно приросли к полу, да и бросать Чимина здесь нельзя. Кто знает, на что Тэхен был способен в гневе.       В этот момент, он вдруг оборачивается и смотрит прямо на меня. Я не в силах отвести от него взгляд.       — А ты, Чон Чонгук, любишь меня?       Какой ответ на этот вопрос был правильным, я не знаю до сих пор. Тогда у меня не было времени думать над этим, поэтому я просто сказал ему правду:       — Да.       Даже после всего, что я увидел и услышал, я любил его, и это была моя личная трагедия.       — Если сейчас заберешь меня отсюда, я обещаю быть с тобой всегда. Что ответишь?       Я видел ужас в глазах Юнги и вызов — в его. У меня был всего лишь один шанс, без права на ошибку…и я не мог его упустить.       — Согласен, — сказал я, протягивая ему руку. Вот она, моя сделка с Дьяволом, заключенная навеки, о которой я ни разу не пожалел.       Он улыбнулся мне, солнечно и открыто, как улыбался тот Тэхен, который облизывал липкие от сахарной ваты пальцы и восторженно хлопал в ладоши от плюшевой игрушки. Тогда я понял, что сделал правильный выбор.       Тэхен взял меня за руку, и мы ушли из Пионового сада. Навсегда.       С тех пор прошло уже пять лет. Мы уехали из Сеула, чтобы больше не иметь отношения ко всему тому, что там произошло. Тэ сдержал свое слово, и вскоре после нашего отъезда я надел кольцо на его безымянный палец.       Почему Тэхен ушел, а Юнги отпустил его? Думаю, потому что оба понимали — они не могут быть вместе. Как бы ни была сильна любовь, их общая кровь, одна на двоих, навсегда разделила их непреодолимой пропастью. Вместе они смогли бы пройти через любые испытания, но здесь оказались бессильны. Кое-что в этом мире остается неизменным. Увы.       То, как обошлась с ними судьба — чудовищно. Могу лишь представить, насколько больно любить кого-то так крепко и понимать, что нельзя. Такой чудовищный удар, когда плод сильных, но неправильных чувств увял, так никогда и не распустившись. Наверное, это и стало началом конца. Сама Вселенная указывала, что их любовь — мертворожденный ребенок.       Юнги пытался найти спасение от этой боли, и на пути ему встретился Чимин. Не знаю, что связывало этих двоих, но я искренне надеюсь, что они обрели свое счастье. Их ребенку сейчас должно быть около пяти. Я, как будущий родитель, понимаю чувства Юнги. Уверен, они оба его безмерно любят.       Знаю, что вы хотели бы услышать здесь историю того, как Тэ попал к Дацзюань и как втерся в доверие настолько, что смог убить прежнего главу. Сам я никогда не интересовался этим, поэтому вряд ли смогу удовлетворить ваш интерес, так что простите.       Не смогу рассказать вам и о Юнги с Тэхеном больше того, что уже рассказал. Он никогда не говорил, а я не спрашивал его об этом.       Мы постарались забыть все, что было до того обещания, что мы дали друг другу в Пионовом саду. Этот рассказ просто еще один из способов сделать это. Теперь вы тоже знаете о том, что произошло, и скоро эта история превратится в вымысел очередного безымянного рассказчика и перестанет иметь к нам какое-то отношение.       Вы спросите меня — а как же та настоящая любовь? Ведь я начал с того, что хочу рассказать вам о ней. Думаю, Тэхен никогда не забудет Юнги. Да и это невозможно, поскольку узы, связывающие их, слишком крепки.       Я не верил в истинность и до сих пор не верю, но если бы она и правда существовала, то выглядела бы именно так. Они менялись наедине друг с другом, их меняла любовь. Я понимал, но старался не думать об этом. Теперь же, спустя столько лет, меня это больше не тревожит.       Я знаю, что Тэтэ любит меня, и этого достаточно. Я вижу это в его взгляде, ощущаю в каждом прикосновении, чувствую в те моменты, когда он поет колыбельные нашему еще не родившемуся сыну.       Да, совсем не так, как Юнги, но это к лучшему. Та любовь разрушила жизни обоих, заставив Тэ отказаться от тех крыльев, с которыми он был рожден. Их не вернуть, как не вернуть утраченную невинность. Но так ли важно, что он больше никогда не сможет летать? Я готов носить его на руках всю оставшуюся жизнь, и точно знаю, что ему этого вполне достаточно.