Рыбка моя.

Вы знаете, как хорошо жить в деревушке на берегу моря? Нет? А вот Дебора знает - влажный воздух, горячий (даже слишком!) песок, вечная корка соли на коже. А эта чудесная свежая рыба? Какую вкусную похлёбку из неё варит матушка! Пара свежих рыбин, пяток средних золотых картофелин, яркая морковка, лучок и что-то ещё. Вот только что это "ещё" мать семейства никак не хочет рассказывать. Даже родным дочерям, дескать перед свадьбой поведает. Впрочем, что старшая сестра, что она — уже достигли нужного возраста. — Дебора! — донёсся звонкий крик старшей сестры с кухни, — Отнеси отцу с братом обед, они уже проголодались, — девушка взглянула на часы, — как волки! — ласково усмехнулась она. А в это время искомая особа споро шныряла по ящикам и полкам у выхода из дома. Брови её сошлись на переносице, синие глаза лихорадочно бегали с полки на полку, а непокорная чёлка, вроде бы надёжно скованная верными невидимками, так и норовила закрыть обзор. — Подожди-и-и! — протянула младшая, сдувая тёмный локон с носа, — Ты не видела мои сандалии? Я нигде не могу их найти! — возмущёно пыхтела она. Дебора искала "беглецов" во всех местах: под лавкой, в шкафах да даже под ковриком посмотрела - нигде нет! Призадумавшись, девушка поняла, что исчезнуть её обувь могла лишь в одном случае - её стащил домовой! — Дебора радостно улыбнулась, поразившись своему проницательному уму. Но тут же усомнилась в своей догадке: живя в большой семье, где растут шалопаистые близнецы, есть жирненькая ворчливая кошка (хотя она-то вряд ли позарилась на её сандалии, будто ей есть нечего!) и резвый щенок, которого подарил сестре её женишок, на домового мог подумать только глупый и верящий в сказки человек. Глупой себя Дебора не считала, и версию с домашними духами отмела, хотя она и казалась наиболее интересной и интригующей. — Вот растяпа. И снова старая песня... — устало вздохнула старшая сестра себе под нос. Она быстро вышла из кухни, легко неся большую корзину, из которой доносились аппетитные запахи: — Нет бы вещи сразу на место ставить, — ворчливо заметила девушка. Младшая слегка покраснела: — Но я ставила! — негодующе сказала она. — Смотри мне, если я сейчас найду твою обувь здесь, то ты у меня получишь, — сказала старшая, угрожающе качая пальчиком одной руки, а другой ставя корзину на лавку. Впрочем, Дебора не боялась того, что она "получит". За долгое время совместной жизни с этой девушкой она научилась понимать, когда её сестрица - вредная ехидна, а когда - ужасающая волчица, готовая растерзать тебя за испачканный ковёр (кто ж знал, что она его только почистила?!). А сейчас девушка была явно в хорошем настроении: — Да хоть ты тресни! Я везде посмотрела! — яростно поставив руки в боки, сказала Дебора. Не теряя времени даром, старшая, запустила руку в шкаф и, не глядя, достала искомую пару обуви. Младшая застыла соляным столбом, смотря на сандалии в руках сестры, широко открытыми глазами, — Но их же там не было... — горестно подумала Дебора. — Смотрела говоришь? — протянула с ехидцей, — Ох, милая, кажется твоя чёлка совсем закрыла тебе обзор, — ласково протянула старшая, и, если бы Дебора знала её хуже, то поверила в это, но она видела, как насмешливо блестят глаза сестры. — Да как так?! — с праведным возмущением в голосе и выражением горя на лице простонала младшая, — Ладно, давай их сюда, — протянула руку Дебора. Однако старшая не отдавала сандалии, а лишь долго смотрела на сестру насмешливо-усталым взглядом. Тяжело вздохнув, она закатила глаза. И снова посмотрела на младшую. Их "гляделки" длились ещё несколько секунд, пока младшей не надоело: — Что ещё? — раздражёно спросила Дебора, притопывая ногой. — Ох, сестрёнка, иногда мне становится так жаль тебя — смахнула украдкой фальшивую слезу старшая, — Когда я вижу, что ты не знаешь элементарного спасибо, мне кажется, что ты навсегда останешься маленькой грубиянкой, что никогда не вырастет из своих детских штанишек. Но не волнуйся, — ласково потрепала старшая Дебору по макушке, — Даже на такую инфантильную девушку, как ты, найдётся свой человек, — солнечно улыбнулась она. И хотя слова сестры оставляли какое-то горькое послевкусие, Дебора не могла на неё злиться, когда старшая так ярко улыбалась: широко открыв рот, ласково сощурив глаза до появления маленьких "лучиков" и показывая миру свои очаровательные ямочки, - казалось, будто солнышко вышло из-за туч и одарило всех своим теплом. И все обиды враз становились чем-то неважным да и просто глупым. — Спасибо... — тихо пробурчала Дебора, стремительно алея ушами. — То-то же! — получившая своё, сестра кинула в руки младшей обувь и уплыла на кухню. Выходя из дома с тяжёлой корзиной и идя по улочкам деревни в гору, девушку одолевали мысли отнюдь не о еде, что так и манила своим запахом прохожих. Нет, её мысли были о гораздо более возвышенных и нематериальных вещах, а именно о магии, — Почему, когда я что-либо ищу, то ничегошеньки не нахожу, а как там же ищут мама или старшая сестра-а-а, так сразу же всё здесь, — она остановилась на секунду, сурово нахмурив брови. Своей заминкой, девушка чуть не сбила спешащего мимо прохожего, благо, она пошла дальше, — Это женская магия? Почему я ей не владею? Я ведь тоже девушка! Или это приходит с возрастом? — если бы какой-то человек мог слышать мысли Деборы, то назвал бы их откровенно бредовыми. Но такого человека не было. И девушка с упоением думала о женской магии, и что она сможет делать так же, как мама и сестра, — О да! Открою маленький мешочек и вытащу пять кило масла, новую умную книгу, лосося, букет цветов. Ох! Сколько всего я смогу! Осталось только узнать как они это делают! — за своими мыслями она и не заметила, что почти дошла до небольшой лесопильни, где работали её отец и старший брат. Казалось бы, откуда лес у моря? Однако им повезло: так как море располагалось относительно недалеко от гор, это дало растениям благоприятную среду для роста. Каких только деревьев там не росло: бук, граб, каштан, тис, пихта. И лиственницы. Их отец любил особенно, но это и не удивительно. Как помнила сама Дебора, отец мог рассказывать часами о её чудесных свойствах: плотная, словно дуб; в воде становится крепче; имеет двенадцать различных оттенков (сама Дебора хоть и была девушкой, и дальтонизмом не страдала (и не наслаждалась в принципе) отличить могла едва ли семь из них. Где отец видел двенадцать, затруднялся сказать даже её старший брат, хотя и помогал отцу на лесопильне с малолетства). Порой казалось, что лиственницу он любит больше, чем собственную жену. Почти дойдя до них, она услышала разговор отца с братом. Ну, как сказать разговор, похоже, что её отец вновь предался своей любви к дереву: — Вот понимаешь, сын, лиственница, она, такая... особенная — любовно улыбнулся отец в пышные усы, — Ты должен обращаться с ней, как с любимой женщиной: быть нежным и ласковым. Пилить её нужно ровнёхонько — он провёл рукой в воздухе ровную линию, буквально показывая, насколько она должна быть ровной, — Да-да, все деревья нужно пилить ровно, — покивал мужчина на незаданный никем вопрос, — Но с ней по-особому. Ты просто пойми, сынок, — вдохновенно продолжил здоровяк, слегка приобняв сидящего рядом юношу, — Лиственница это ж какое дерево, ты хоть представляешь сколько в ней силы? А сколько жизни в этом тёмном стволе? — ласково посмотрел он на растущую рядом хвойную красавицу, — Мне ещё мой дед, твой прадед, рассказывал, что у них на родине. Да, в тех холодных, суровых краях откуда он пришёл с семьёй, где, казалось, будто нет лета, и есть лишь одна вечная зима, были лиственницы! Они цеплялись своими малёхонькими корешками за горстку земли, — он попытался показать на сколько они были маленькими, но с его большими ручищами, увитыми венами, и пудовыми кулаками с натёртыми от тяжёлого труда мозолями, это было сделать достаточно сложно, — И росли. Их обнажённые корни, словно когти исполинской хищной птицы, впивались в мёрзлый грунт. Их стремление к жизни было столь велико, что сама Вечная Мерзлота покорилась их силе. Им был не страшен мороз, они просто хотели жить, — тут отец чуть не пустил слезу, — И когда дед с семьёй решились на это опасное путешествие - переход через пол страны, с севера на юг - он взял с собой веточку лиственницы, что росла у их дома, с надеждой, что их семья сможет пережить этот переход и будет столь же сильна, как эта маленькая деревяшечка. И ведь смогли! — тут отец улыбнулся до того счастливо, что не заулыбаться в ответ было не возможно, что и сделал вечно хмурый брат, — Дошли до нашего моря да и стали строиться, — чуть помолчав, мужчина продолжил, — Я помню, как отец рассказывал, что втайне забрал "сокровище" деда, столь сильно ему было интересно, что же прячет в мешке на поясе его отец, к чему так бережно тот прикасается в минуты страданий и лишений, — здоровяк задумчиво покрутил ус, — Да, я в юную пору тоже задавался вопросом: почему он не касался жены — недоумённо сказал отец, — Вот и мой батя захотел узнать. Вытащил, говорит, а это обычная палка! Ты просто представить не можешь, какое смешное лицо было у твоего деда, когда он это рассказывал, сынок, — засмеялся отец, — Забрал он её, а его друзья в лес позвали. Он, того, и забыл её на место вернуть, а там, в лесу, на этих сорванцов кабан напал! Такая зверюга, сынок! — смешно округлил глаза мужчина: — Не ровня нашенским хрякам! Они там того, вот такенные! — и показал размер с телёнка ростом. Помнится отец рассказывал такое и о результатах своей рыбалки, — Они, конечно ж, струхнули. Кто бы не струхнул? Да и побёгли в разнобой, кто куда. А хряк, вот уж злой рок! — сплюнул мужчина, — Прям за батей! Он, мелкий, оступился да и полетел на землю спиной вперёд. Хотел уж подняться, а поздно! Хряк в метре-двух! Батя вытащил что-то, выставил вперёд да зажмурился... — тут отец весь сбледнул, — Рыло его, батя сразу почувствовал... А ещё тухлое дыхание да звериный визг. Знатно хряк потоптался по нему, он с той поры хромым стал. Да вот выжил, ветка помогла. Да, та самая. Он ей в глаз зверюге попал. Можешь думать, что это удача, сынок, но! — Отец назидательно поднял палец, — Я знаю, что его спас Дух Лиственницы, — непререкаемо сказал мужчина, — Вот теперь понимаешь, сынок, какое важное это дерево, особенно для нашей семьи? — Да, па, — устало сказал брат. Впрочем, ничего удивительного - отец любил эту семейную историю и часто рассказывал её всем тем, кто находился в пределах его досягаемости, а тех кого там не было - он находил и рассказывал. Казалось, что эту семейную историю знал каждый житель их деревни, в блаженном неведении оставались лишь приезжие путники, но и те ненадолго. А та самая веточка находится в их семье и по сей день: в гостиной в расписной вазе с востока - занимая почётное место как в комнате, так и в сердце отца. Заслушавшись, Дебора даже остановилась, но с концом рассказа вспомнила, зачем она пришла. — Оте-е-ец, брат! — крикнула она, — Я принесла вам обе-е-ед! — радостно пропела девушка, ставя корзину на крепкий стол. — О! Эт ты вовремя, доченька, — довольно улыбнулся здоровяк, — Мы проголодались, словно стая волков! — энергично сказал отец, — А что у нас сегодня? — заинтересовано спросил мужчина, с любопытством заглядывая в корзину. И только сейчас Дебора поняла, что так и не заглянула в корзину. Какое упущение! Еда её сестры была особенно вкусна, и, зная это, сестра клала немного больше чем нужно, так как понимала, что некоторые слегка невоспитанные личности могут съесть то, что для них не предназначалось. А она забыла. Дебора слегка взгрустнула, но ненадолго, так как вспомнила, что ей, вообще-то задали вопрос. — Ой, да я и не знаю, — отмахнулась девушка, — Сегодня сестра готовила. Но запахи с кухни были очень аппетитными, — сглотнув слюну ответила она. Отец, радостно притопывая, доставал обед из корзины, — Да, родная, старшенькая готовит у нас, ну просто на загляденье! Жаль её будет замуж отдавать, — горько вздохнул отец. И до того стало обидно Деборе, что отец говорит такое только о старшей, что она высказала своё возмущение вслух. В конце концов, кто из них двоих папина любимица? — Её жалко?! А меня? По мне ты не будешь скучать? — возмущённо спросила девушка, яростно сверкая глазами. — Что ты, что ты! А кто обещал, что выйдет за меня, когда повзрослеет? — горестно спросил отец, замечая про себя, что его доченька в гневе уж больно походит на любимую жену. — Ну папа! — покраснела Дебора — Это было давно! Я была маленькой, а ты - самым лучшим мужчиной в моей жизни, — сердце отца на этих словах запело маленькой птичкой. Удивительно, как в таком устрашающем на первый взгляд, огромном мужчине, было много любви к своей семьей и тем, кого он считал ей. Но не поддеть дочь он просто не мог: — А сейчас что? Ты больше не любишь своего папу? — грустно спросил мужчина, втихаря поблёскивая глазами. — Люблю... — буркнула уже краснющая девушка. — То-то же! — довольно улыбнулся отец. И тут же его взгляд переметнулся на другого своего ребёнка. Право слово, порой он сам не понимал, как у них с любимой вырос настолько молчаливый старшенький. Пожалуй, его можно было назвать "тихой гаванью" их семьи. И за эту особенность его любили ещё сильнее, — А ты, сынок, когда осчастливишь нас с матерью внуками? — хитро сощурив глаза, спросил мужчина. Старший молчал некоторое время. Он поднял взгляд и стал постукивать пальцами по столу: было видно, что он действительно задумался. Это поняли и отец с дочерью, терпеливо ожидая, что же скажет парень. — Если получится, — медленно начал брат, говоря своим тихим, но уверенным голосом, — то в этом месяце, — он немного нахмурился, призадумавшись, — В этом, — повторил он. Отец весело улыбнувшись, с грохотом поставил на стол кружку с только что налитым в неё квасом: — Ха-ха! — громоподобно засмеялся мужчина, — Что за сомнения? Наш с любимой сын сможет всё! — без тени неуверенности сказал отец. И действительно, как любой любящий родитель, он был уверен, что его дитя добьётся всего наилучшего в этой жизни и будет жить счастливо: и дом построит чудный, создаст крепкую и любящую семью, поймает марлина и, конечно же, посадит лиственницу! Дебора была согласна с отцом, хотя понятия счастья у них разнились, — И правда, брат, верь в себя! — поддержала его с улыбкой сестра. И хотя что отцу, что Деборе стало очень интересно, кого же приведёт в их дом старший, у них были и свои обязанности, — Я тут пока всё разузнаю у нашего молчуна, — доверительно шепнул мужчина, — А ты, доченька, приведи близнецов домой. Они прибегали к нам недавно, вроде к берегу собирались, — махнул рукой в сторону. — Хорошо, отец, — хочешь, не хочешь, а поручение отца выполнить нужно. Впрочем, Дебора была не против помочить ножки в холодной воде, — Увидимся на ужине! — помахала рукой на прощание девушка и побежала в сторону моря. Однако, кто бы мог подумать, что её старший брат уже нашёл себе даму сердца? Пусть её лучшая подруга - Сабина - и смеялась над такой формулировкой да говорила, что "лучше уж дама печени: и спиться не даст, и желчь вырабатывает", Дебора была уверена, что любимая для мужчины - это его сердце и иначе быть не может. Она видела, с какой нежностью смотрит её отец на маму, читала о любви в умных книгах, таких как: "Жезл любви", "Рычащий зверь моего сердца" и, конечно, в её любимой "Чешуя моей женщины". Хотя Сабина говорила, что это ничуть не умные книги, а "Какие-то бульварные романчики. Выкинь их.". Именно благодаря им, она познала премудрости любви. А дорога к морю всё спускалась и спускалась. Дойдя до пляжа, перед Деборой встал важный вопрос, — И вот где прикажите их искать? — девушка задумчиво огляделась. Слева, в минутах пятнадцати хотьбы виднелась скала с огромными валунами под ней, справа можно было разглядеть уходящий в море пирс с крохотными фигурками рыбаков на нём, — Возможно, — начала развивать мысль девушка, — Они пошли к тем большим валунам, а может побежали к пирсу поиграть с местными котами да поговорить с рыбаками, — их деревня была небольшой и каждый знал друг друга, её младших брата и сестру - близняшек, тем более! — Ну, в их возрасте я бы пошла к котам. Решено! — она ударила кулаком в ладонь, — Иду к котам! — и бодро пошла к пирсу. Да вот только случилось то, что заставило Дебору буквально врасти в песок. Словно из ниоткуда послышался чей-то тихий голос. Он напевал грустную, завораживающую мелодию. Она то затухала, то устремлялась ввысь. Девушка, словно зачарованная, отправилась туда, откуда лилась эта завораживающая песнь. Сначала медленно, а затем всё быстрее и быстрее, она бежала к валунам. Песок взрывался брызгами песчинок под её шагами и давно забился под лёгкие сандалии, но это совершенно не мешало обычно недовольной таким соседством в обуви девушке. Добежав до камней, тяжело дыша, Дебора стала лихорадочно метаться взглядом по валунам в поисках трещин. Она не находила ни одной. Её красное от бега лицо исказила гримаса ярости, — Ну хотя бы одна трещинка! — отчаянно взмолилась Дебора. И тут голос затих, — Нет! Нет! Только не это! — запаниковала она. И тут же спросила себя, — А почему меня волнует, какая-то песня? — И правда. Дебора никогда не увлекалась пением и музыкой, хотя, пожалуй, пела в кругу подружек на девичьи праздники пару раз, — Так что ж я побежала, как дикий кабанчик? — всё предавалась раздумьям она. Но вдруг голос зазвучал вновь. Казалось, что он стал не просто громче, но и начал свой рассказ. Под звуки мелодии перед ней начали появляться бескрайние просторы тёмного, глубоко моря. Она, как наяву, увидела, как появляется ясноликая луна сквозь густые сизые тучи и освещает своим холодным, бездушным светом полосу бесконечного моря. И вдруг, то тут, то там, на воде стали появляться круги. С каждой секундой их становилось всё больше и больше. Казалось, что вот сейчас, именно сейчас! Произойдёт оно. Оно, то, чего так долго ждала Дебора. Вот. Вот. Ещё чуть-чуть и-и-и... Голос замолчал. Чудесное видение растаяло в воздухе, словно туман на рассвете, — Ну уж нет! — уверенно сказала девушка, — Ты покажешь мне своё видение! — непонятно к кому обратилась она. Дебора стала водить по валуну руками, надеясь найти если не щель между каменюкой и скалой, то хотя бы сколы на нём, чтобы забраться наверх. И тут - о чудо! - она увидела отверстие между валуном и скалой, у которой стояла эта глыба. Подойдя, девушка заметила неяркий свет с той стороны, — Значит я смогу добраться до той, кто это поёт, — решила она. Проверив размер щели, Дебора опечалилась, — Почему это дыра не может быть больше?! Чуть-чуть не хватает! Эх если б на корточках пролезть, да всё равно низко, — но она была не из тех, кто так легко сдаётся, — Хм, а что если... — осмотрев щель вновь она заметила то, что было внизу. Там был песок, — Ну, попытка не пытка! — залихватски улыбнувшись, она начала копать. Песок осыпался вниз вновь и вновь, однако "голос-из-за-камня" придавал ей сил. Да и была ещё одна вещь, что сильно ей помогала, — Ох, не зря, не зря! — пыхтела она, яростно сдувая длинную чёлку с глаз, — Я строила столько замков и копала заводи для близнецов! Хоть где-то пригодилось! — тихо радовалась она. И правда, грех не научиться строить песочные замки и ямы глубиной в метр, а то и полтора, живя у берега моря. Не жалея рук и ногтей, Дебора добилась того, что уже через пару минут яма под щелью была достаточной глубины для того, чтобы она попыталась пролезть. Что, собственно, и было сделано. Забавно, что всё то время, что она провозилась в песке, голос не умолкал, — У этой женщины лужёная глотка и лёгкие мужчин с гор, — с лёгкой завистью и восхищением думала девушка. Дебора споро пробиралась через щель. И хотя мелодия полностью захватила мысли девушки, нет-нет да прорывались совершенно другие, — Либо эта дыра оказалась шире чем я думала, либо я сильно схуднула. И вот, подойдя к самому краю щели, слыша мелодию как никогда сильно и наслаждаясь тембром дивной певицы, Дебора осторожно выглянула из-за валуна и то, что она увидела - лишило её дара речи. Перед её затуманенным взглядом предстал морской грот с тёмными каменными стенами, его освещали редкие лучи солнца, пробивающиеся сквозь маленькие отверстия в потолке. А там в голубоватой воде, на заросшем водорослями камне был источник. Источник той песни, что привела её сюда. Казалось мелодия стала ещё нежнее и слаще, словно дикий мёд. Дебора с жадностью разглядывала это. Девушка оказалась не права, источником песни была не женщина с лужёной глоткой, нет, источником было оно. Человек с рыбьим хвостом. Тритон, русал, человек-рыба, называйте как хотите. Но это было то, что существовать не могло. Не должно. Но оно было. Грустная песнь лилась усладой для девушки. Нежный и чарующий голос существа заставлял слушать лишь его. Её взгляд медленно осматривал "это", благо, оно сидело с закрытыми глазами и не видело её. У неё прихватило дыхание, столь прекрасным оно было. Прекрасно своей нечеловеческой красотой. На длинных, казалось белых волосах, играли солнечные пятна от лучей. Они, лоснящимися канатами спускались в воду и застывали позади существа водяной паутиной. Оно медленно вело вдоль них чем-то светлым: — Гребень...костяной!, — с восторгом догадалась Дебора. Его слегка синеватые перепончатые пальцы бережно сжимали сокровище и аккуратно вели им вдоль прядей. Лицо его было столь идеально, что девушка и не могла сравнить его с кем и чем-либо: чёрные брови вразлёт, прямой нос, чувственные губы, что сейчас медленно двигались, напевая песню. Ресницы существа чуть подрагивали в такт песне, казалось, что оно вот-вот откроет глаза. Но этого не происходило и Дебора решилась смотреть дальше. Лебединая шея, столь похожую она видит каждый день у старшей сестры, бледный, отдающий в синеву жилистый торс. От него с обеих сторон отходило по полупрозрачному длинному плавнику. Они были похожи на воздушные шарфы, о которых рассказывала ей мать. Слегка порозовев, Дебора опустила взгляд. Там, где у людей начинались ноги, у существа были нежные даже на вид светло-салатовые чешуйки. Чуть ниже они резко переходили в насыщенный зелёно-синий цвет. Он был чем-то похож на драгоценный камень, что носила в кольце мать Сабины, кажется, она называла его малахитом. Песня завораживала всё сильнее, чешуйки поблёскивали так маняще. Они заставляли хотеть взглянуть на них вновь и вновь. Хотя кто знает, может это навязчивое желание преследовало только Дебору. Она всё смотрела и смотрела, настолько погрузившись в блеск малахитовых чешуек, что не сразу поняла. Песня оборвалась. Моргнув она подняла взгляд. Чёрные провалы смотрели. На неё. Забыв о дыхании, она гулко сглотнула слюну. Эхо от этого прошлось по всему гроту. Всё, что ей оставалось, так это: — Привет?...