Мятный мокко для Лютика

Таких людей не ожидаешь встретить в кофейне, заглянув взять стаканчик карамельного латте. Таких людей ожидаешь увидеть на сходке байкеров или за прилавком оружейного магазина. Или в полицейской машине, причём ещё затруднишься сказать, где бы такой кадр выглядел органично: на переднем сиденье, в форменной синей рубашке — или на заднем, в наручниках, с физиономией, подправленной по последней моде. Такие люди часто встречаются у входа в полуподвальный клуб с блэкджеком и шлюхами. Они стоят, сложив на груди мускулистые руки, и провожают недобрым взглядом каждого, кто проходит мимо. Такие люди наполняют тёмные переулки, куда ни один здравомыслящий человек не сунется даже днём. Такие люди встречаются где угодно — но они никогда не водятся за стойкой кофейни. За спиной резко хлопнула дверь, Юлиан вздрогнул. Человек за стойкой — тот самый, на которого Юлиан пялился — поднял глаза, обежал его взглядом, потом посмотрел выше, поверх головы. Юлиан обернулся — на всякий случай, мало ли что там могло происходить, за его спиной. — Ламберт! — рявкнул бариста кому-то в сторону. — Ты сказал, что сменил доводчик! — Эскель сказал, что сменит! — раздался ответный крик из-за двери со знаком «Только для персонала». — Я просил тебя! — Мне некогда, отвали! Человек за стойкой хмуро поджал губы и издал недовольное «Хмм». — Привет? — позвал Юлиан и взмахнул рукой, улыбнувшись мрачному типу. — Вы же открыты? У вас на двери нет часов работы, — он ткнул большим пальцем себе за спину, — знаете, это может ввести в заблуждение. — Мы открыты, — коротко сказал тот. Голос у него был низким и хриплым, будто простуженным. С характерными рычащими нотками человека, которому было привычнее орать на других, раздавая приказы, а не спрашивать, как дела или что будете заказывать. На всякий случай Юлиан огляделся — чтобы убедиться, что зашёл именно в кофейню, а не попал по рассеянности в какой-то притон. Такое с ним однажды случилось, когда он перепутал новую студию йоги с каким-то мутным борделем: зашёл не в ту дверь, заболтавшись по телефону. Но это всё же была кофейня — об этом свидетельствовал и запах жареных зёрен, и витрина с сэндвичами, и круглые столики, расставленные по залу. Посетителей не было — время вечерних свиданий уже прошло, часы над стойкой, между чёрными графитными досками с меню, показывали почти полночь. А в полночь Юлиана всегда разбирал аппетит — особенно если за весь день он толком ничего не ел, разрываясь между лекциями, семинарами, музыкальной студией и вечерними репетициями. До кампуса было ещё топать и топать, так что сама удача подсказала ему срезать путь через эту тихую улицу, чтобы наткнуться на открытую в поздний час кофейню со странным названием «Каэр Морхен». — Привет, — увереннее повторил Юлиан, поудобнее перехватил сумку с конспектами и прижал её локтем к боку — на всякий случай, если этому громиле за стойкой вдруг захочется поживиться учебником по истории театра или нотами средневековых баллад. Громила за стойкой ничего не ответил: он был занят. Перед ним стоял поднос с коктейльными бокалами. Он брал их двумя пальцами, поднимал над головой и прищуривался, проверяя чистоту стекла на просвет, а потом, недовольно хмурясь, протирал край или ножку бумажной салфеткой, и цеплял бокал на подвешенную над стойкой раму. Это мирное занятие в его исполнении выглядело почти пугающе. Он сам выглядел немного пугающим. Высокий, широкоплечий, с большими руками и пронзительным взглядом. У него были длинные светлые волосы — то ли седые, то ли выкрашенные в серебряный блонд — перехваченные над затылком резинкой. На вид ему было где-то между тридцатью и пятьюдесятью. Ни возраст, ни прежние профессии не угадывались по жёсткому лицу, но Юлиан не сомневался, что если прежняя карьера этого парня и была связана со сферой услуг, то услуги эти были весьма летального характера. — Ламберт! — опять рявкнул бариста, так что Юлиан чуть не подпрыгнул — к счастью, вовремя сообразил, что обращались совсем не к нему. — Я же говорил не покупать эту дрянь у китайцев! — Не еби мне мозг! — отозвался Ламберт из-за двери со знаком «Только для персонала». — А куда тебя выебать — в уши? — громко поинтересовался бариста. — От китайского порошка все стаканы в разводах. Хочешь их руками перемывать? Или начнёшь брать нормальные капсулы для посудомойки? — Не дрочи в стаканы — не будет разводов! — крикнул невидимый Ламберт. — Или начни улыбаться клиентам! — При чём тут это? — с чувством спросил бариста. — С твоим мрачным еблом надо не кофе варить, а толкать снежок в переулках! Не будет клиентов — не будет бабла! Не будет бабла — не будет нормальных капсул! Бариста издал глухое рычание и шваркнул бокал на стойку. Глянул на Юлиана — с такой злостью, будто именно он был виноват в том, что дела у кофейни шли плохо. Юлиан, бодрясь, улыбнулся в ответ. — Не хочу вмешиваться в ваш спор… — начал он, но бариста резко перебил его: — Вот и не вмешивайся. Да, этот Ламберт определённо был прав. Кое-кому следовало бы совсем иначе вести себя с посетителями. Тем более что место для кофейни было прекрасным, и чтобы прогорать в окружении университетов, магазинов и офисов, нужно было прилагать много усилий, отпугивая клиентов. Юлиан шагнул вперёд, вытянул шею, разглядывая витрину с сэндвичами. — Можно мне этот? — он ткнул в один, наполовину обёрнутый коричневой бумагой. — Подогретый. И кофе. Он задрал голову и прищурил глаза, вчитываясь в меню, написанное от руки цветным мелом. Бариста взял сэндвич с витрины, положил на тарелку, которая в его руках выглядела блюдцем, отправил в микроволновку. Хмурое выражение постепенно покидало его лицо, он смотрел на Юлиана почти спокойно, скрестив руки на груди. Глаза у него были странные — светло-карие, почти золотистые. Интересное сочетание: волосы серебряные, глаза золотые… Юлиан засмотрелся на него, забыв про меню. Ответный взгляд, прямой и ничуть не вежливый, почему-то пробрал Юлиана до печёнок и обратно. Мысли смешались. — Я бы взял… — пробормотал он, перечитывая меню и не узнавая в нём ни одного слова, — у вас есть латте? Или нет, нет, травяной чай… Или нет, я хочу… мятный мокко, — он наконец сумел разобрать верхнюю строчку под потолком и решил остановиться на ней, пока и она не зашифровалась под его взглядом в иероглифическое письмо. — Да. Мятный мокко. Пожалуйста. Звякнула микроволновка. Бариста поставил тарелку с сэндвичем на поднос, положил приборы и пару салфеток. Юлиан зарылся в сумку, отыскивая студенческую карточку и кредитку. — Я ушёл! — крикнул Ламберт. Сразу после где-то в подсобных помещениях грохнула дверь — видимо, проблема с доводчиками была не только на входе. Юлиан, отыскав карточки, расплатился за сэндвич и кофе, занял угловой столик у огромной витрины. Бариста громко выколотил отработанный кофе в мусорку и вернулся к разглядыванию бокалов. Интимность в зале по необъяснимой причине сразу же резко возросла. Юлиан, пережёвывая тёплую индейку с салатом и сыром, прихлёбывал кофе и старался разглядывать баристу исподтишка. Наверное, ему было всё-таки ближе к сорока, а не к пятидесяти. Фигурой природа его не обделила: под форменной рубашкой с закатанными до локтей рукавами виднелись круглые мышцы, объёмные бицепсы заметно натягивали ткань, когда он поднимал руку и вглядывался в стеклянный бокал. Юлиан привычно сунулся в телефон, но тот ответил глухим чёрным экраном. Разрядился. Пришлось пошарить по карманам сумки, перетряхнуть конспекты и книги — только чтобы обнаружить, что зарядки там нет. — Простите, а у вас… — начал Юлиан, привставая, но тут опять хлопнула входная дверь. Трое дёрганых, шмыгающих носами парней ввалились в кофейню. Замнувшись на пороге, переглянулись. Потом один выдвинулся вперёд. В руке у него что-то было. В руке у него, в неуверенной хватке, качался дулом вверх-вниз пистолет. — Бабки гони, — хрипло потребовал парень, целясь в баристу. — Живо. Тот отправил в раму над стойкой последний бокал. Его лицо из хмурого вдруг стало очень спокойным, почти отрешённым. Разгладилось. Он был красив, этот мужик — с удивлением понял Юлиан. Когда не сдвигал брови и не поджимал губы — он становился таким, что можно было бы сидеть и разглядывать его, как картину. — Хмм, — задумчиво сказал бариста, не двигаясь с места. Юлиан проклял свой не вовремя севший телефон. — Ну, — нетерпеливо бросил парень с пистолетом и опять шмыгнул носом. — Бабки давай. Капусту. Чё, глухой? Бариста за стойкой, чуть склонив голову набок, смотрел в ответ, будто чего-то ждал. Вступать в разговоры он явно не собирался, открывать кассу — тоже. Юлиан успел подумать, что наверняка у него под стойкой должна была быть тревожная кнопка. Было б здорово, если б была. Или было б здорово, если б вернулся тот Ламберт. Трое против троих — это всегда лучше, чем двое. Юлиан не сказать чтоб часто вляпывался в неприятности, но умение оказываться не в том месте и не в то время у него было отменное. Жизнь просто бурлила рядом с ним, только успевай уворачиваться. Ну кто ещё, заглянув в кофейню перекусить, мог угодить как раз к ограблению? — Бабки гони, — раздражённо повторил парень с пистолетом и шагнул вплотную к стойке. Дальше всё произошло так быстро, что Юлиану показалось — моргни, и всё пропустишь. Бариста выбросил руку вперёд, и коктейльный стакан — хороший, тяжёлый, на полпинты, — врезался парню в переносицу. Тот охнул, ослабил нетвёрдую хватку — и через секунду пистолет, выбитый мощным ударом, улетел под стол к Юлиану. Тот нырнул за ним, сцапал, чтобы не достался грабителям — и тут только вспомнил про отпечатки. Это же ограбление!.. Он оставит свои отпечатки! Он выронил ствол. Первый из грабителей пятился назад, зажимая руками нос. Сквозь пальцы лилась удивительно яркая кровь, заливала ему подбородок, капала на спортивную куртку. — Чё стоите! — гнусаво прикрикнул он. Двое его приятелей будто очнулись. Один попытался перелезть через витрину, второй сообразил обежать стойку. Бариста встретил его на полдороге. Юлиан был уверен, что сейчас зазвенит бьющееся стекло и бутылки — но ошибся. Бариста дрался жёстко, но аккуратно и быстро, явно не собираясь крушить всё вокруг. Саданул одного лбом о край железной раковины, плеснул кипятком во второго. Мелькнул нож. Отпечатки отпечатками, но тут человека пытались порезать или даже убить!.. Юлиан выбрался из-под стола, вскочил, вскинув пистолет и предусмотрительно убрав пальцы от спускового крючка. Держать пришлось двумя руками — ствол оказался тяжёлым. — Стоять!.. Главный как раз прочухался, вытер окровавленный нос рукавом. Юлиан навёл пистолет на него, стараясь, чтобы прямые руки не дрожали. — Стоять, — повторил он. Замерли все. На мгновение. Все взгляды скрестились на Юлиане. Один из грабителей, которого бариста держал за патлы, дёрнулся было к нему — но бариста неуловимо лёгким движением грохнул его лбом в стойку, и парень без чувств свалился на пол, к товарищу. Окровавленный шмыгнул носом и неуверенно поднял руки. Бариста выволок из-за стойки двух неудачников. Он держал их за шиворот и тащил за собой, по одному в каждой руке, как мешки с тряпками. Свалил в центре зала, сделал знак главарю присесть рядом. Тот подчинился, поглядывая на пистолет в руках Юлиана. Бариста пристегнул всех троих друг к другу цепью с велосипедным замком. — Господи! — выдохнул Юлиан, наконец осознав, что теперь они в безопасности. — Господи, это было… нечто!.. Как ты их!.. как в кино!.. Бариста негромко хмыкнул. Подошёл. Протянув руку, взял у Юлиана из пальцев ствол. Тот с облегчением разжал пальцы. У него по спине пробежал холодок, когда мужчина уверенным движением вынул обойму и поставил пистолет на предохранитель. Юлиан сел — ноги подкашивались от адреналина. Всё это время он держал в руках заряженное оружие и мог случайно в кого-то выстрелить!.. Кого-то убить!.. От одной мысли об этом у него во рту появился неприятный кисловатый вкус. Его замутило. Бариста провёл рукой по лицу, стёр кровь, которая сочилась из рассечённого виска. Кончиками пальцев тронул разбитые губы. — Я позвоню в полицию, — слабым голосом сказал Юлиан и потянулся за телефоном. Но на столе его не нашёл. Глянул под ноги — телефон лежал на полу, чёрный, в паутине стеклянных трещин. — Вот чёрт, — упавшим голосом сказал Юлиан. Бариста опять хмыкнул. Потом спросил: — Ты цел? Юлиан поднял взгляд. Мужчина стоял, возвышаясь над ним — но теперь почему-то не казался опасным громилой. Хотя только что голыми руками расправился с парой грабителей. У одного из которых был нож. Нож!.. — Ты не ранен? — Юлиан вскочил на ноги, схватил его за бока, будто собирался ощупать и лично проверить, всё ли в порядке. Тот не отодвинулся, не отстранил руки — так и стоял, глядя на Юлиана со странным выражением: смесью удивления, одобрения и насмешки. — Я Лютик, — неожиданно признался тот. — То есть — я Юлиан, но все зовут меня Лютик. — Геральт, — после короткой паузы отозвался бариста. Они стояли, глядя друг на друга. У Юлиана опять начали подкашиваться ноги. — Я позвоню в полицию, — сказал Геральт. — Ещё кофе? *** Полицейские по одному выводили из дверей незадачливых грабителей. Лютик, переминаясь с ноги на ногу, торопливо курил ванильную самокрутку, привалившись к витрине. Чуть в стороне Геральт разговаривал с одним из копов. Красно-синие мигалки вспыхивали на кирпичных стенах соседних домов, отражались в стёклах. Лютик курил, поднимая плечи от вечерней прохлады — после таких стрессов он вечно мёрз. Его уже обо всём расспросили, коп с усталым лицом записал его показания, адрес и телефон. Лютик докурил до фильтра, оглянулся в поисках урны. Кидать бычок себе под ноги на глазах у полиции было неловко, хотя вряд ли его бы за это арестовали. Он отлепился от витрины, вернулся в кофейню, затушил сигарету под краном. За стойкой был хаос. Просыпанные зёрна хрустели под ногами, по полу разлетелись салфетки и длинные ложечки. Лютик машинально поднял ведро с мокрыми бумажными салфетками, бросил в него окурок. Взял тряпку, вытер лужу на стойке. Поднял с пола бокал, повертел в руках — целёхонький. Вернулся Геральт. — В какой школе барист этому учат? — спросил Лютик. Геральт хмыкнул, отвёл взгляд. Пожал плечами. — Ни в какой! — торжественно заявил Лютик. — Угу, — неожиданно подтвердил Геральт. Он принёс швабру из подсобки, начал протирать пол. Лютик вежливо отступил, чтобы не мешать. — Если хочешь знать моё мнение, этот Ламберт был прав, — сказал он. — Улыбка — фундамент любого бизнеса. У вас есть всё, что нужно, чтобы прийти к успеху — отличное название, хороший район, классный кофе. Кстати, название и правда — блеск. «Каэр Морхен»!.. — нараспев провозгласил он. — Сразу привлекает внимание, создаёт интригу. Брендирование в современном мире — очень важно, упаковка — прежде всего! Но без улыбки… — Лютик многозначительно замолчал, предоставляя Геральту самому догадаться, что бизнес без улыбки — это как небоскрёб без фундамента. Геральт, распрямившись, задумчиво посмотрел на него. — Да, — наконец сказал он. — Хорошее название. — Что оно значит? — Крепость Старого Моря, — сказал Геральт, выжимая швабру в ведро. — О-о!.. — восхитился Лютик. — Поэтично. Ты придумал? — Нет, — лаконично ответил Геральт. — А кто? Ламберт? — Нет. — А кто? — Весемир, — сказал Геральт. Он домыл пол, унёс ведро и швабру. Полиция затолкала задержанных в машины, они уехали, освещая улицы красно-синими вспышками. Геральт прошёлся по залу, возвращая порядок столикам и стульям. Остановился перед витриной, задумчиво посмотрел на черствеющие сэндвичи и выпечку. Взял один, начал жевать. Лютик машинально последовал его примеру, цапнув ближайший багет с салями. — Кто такой Весемир? — спросил он с набитым ртом. Геральт пожал плечами, будто это было трудно описать. — Друг? Брат? — не отставал Лютик. — Отец? Бойфренд? На последнем вопросе Геральт фыркнул. Определённо, Весемир его бойфрендом не был. — Я помог тебе отбить нападение — разве я не заслуживаю маленькой истории? — обиделся Лютик. Геральт хмыкнул опять. Зашёл за стойку, вытянулся во весь рост, привстав на цыпочки, и достал с верхней полки цветную фотографию в рамке. Сунул Лютику в руки. — История, — назидательно начал Лютик, — это, друг мой, то, что люди рассказывают словами… Он бросил взгляд на фото и замолчал. Закрыл рот, начал жевать молча. Геральта на снимке он узнал быстро, а вот остальных рассматривал долго. Седого крепкого мужика с нашивками сержанта, парня с обожжённым лицом, красавчика со шрамом. Все они были в камуфляже, при оружии, в бронежилетах. Бывшие военные. Что же за судьба привела их сюда?.. Лютик с задумчивым видом вернул фото. — Весемир всегда говорил, что хочет маленькое тихое дело, — сказал Геральт. — Когда ушёл на пенсию, он вложился в это кафе. — А ты… — изумлённым шёпотом уточнил Лютик, — ты бросил армию, чтобы работать здесь?! — Мы, — уточнил Геральт. — Я, Эскель и Ламберт. Лютик попытался вообразить, как такое возможно — но не сумел. — Долгая история, — сказал Геральт и вернул фото на верхнюю полку. *** Несколько дней Лютик набирался храбрости. Чтобы не налажать. Чтобы ничего не испортить. Он заглядывал в кофейню теперь каждый день, заставая за стойкой то Геральта, то Эскеля. И в один прекрасный вечер, хлопнув очередной мятный мокко для храбрости, он решился. — Слушай, — небрежно спросил он, с той естественной небрежностью людей, которые три дня готовились, чтобы задать один-единственный вопрос, — а что ты делаешь, ну там, завтра вечером?.. — Завтра вечером? — серьёзно переспросил Геральт и посмотрел на Лютика дольше, чем обычно. — У меня смена. — А послезавтра?.. Геральт смотрел на него, почти не мигая. Глаза у него всё-таки были странные — одновременно и тёплые, и леденящие, не смотреть в них было нельзя. — Послезавтра, — повторил Геральт. — Вечером, — уточнил Лютик. — Вечером, — повторил Геральт. Хмыкнул. Качнул головой. Предположил: — Иду с тобой на свидание? Лютик чуть не выронил только что полученный стаканчик с кофе себе на кеды. — Идёшь? — с надеждой переспросил он, высоко подняв брови. Геральт хмыкнул и улыбнулся. — Иду, — подтвердил он.