От греха подальше

Когда отправляешься на разведку, всегда нужно быть начеку. Особенно рядом с Королевским Дворцом. Жуткое местечко — Андайн уж знает, да и Меттатон тоже. Над переполненными болезненными воспоминаниями головами неярко сверкают красноватым камни. Вот-вот они готовы обвалиться на тех, кто задумал пойти против короля. Или, вернее, королевы. Разница не так уж и велика. Всё Подземелье, впрочем, ходит с целыми черепами, а значит, и на Андайн с Меттатоном хватит. Зато надо переживать о траве, предательски шуршащей при каждом лишнем вздохе. На Меттатона такой грех не свалишь, да и не очень хочется. Зато Андайн выдыхает всё чаще и чаще, с трудом одолевая желание прижать руку к несуществующему второму глазу. — Не волнуйся, дорогуша, — осторожно хлопает товарищ по плечу. — Всё будет хорошо. Даже если провалимся, то представь, какое шоу мы с тобой сделаем! Андайн лишь хмыкает — кто о чём, а он — о шоу. Хоть что-то раскрасит каменно-унылые стены дворца. Прах для замка — украшение нередкое, а вот сломанный, а то и расплавленный металл будет, пожалуй, в первый раз. У них всё равно никогда не было за душой чего-то поярче. Что при Азгоре, что при Ториэль. Только вот Азгор спалил бы их живьём, не церемонясь, а Ториэль хитрее в сто крат. Окружит якобы целебным огнём, а когда расслабятся — неожиданно обратит в ранящий. Боль такая перед смертью гораздо сильней. Зато и шоу подлиннее. Не велика разница — конец-то всё равно один. Андайн по привычке хочет думать, что Меттатон — худший напарник, который когда-либо у неё был. Но разум и душа берут своё. Он у неё такой первый и единственный. Ладно, может быть, второй. Но больше уже точно не будет. Вместе помирать придётся. Да и у Андайн не так уж много от напарников и не нужно. Не смотрит, как на кучку пыли под ногами, и то ладно. А уж Андайн так на Меттатона никогда не смотрит. — Я могу включить фонарики, — хихикает он. — Так темно, хоть глаза выколи. Плохая шутка. Интересно, взаправду ли он смеётся над собой или чтобы скрыть страх? Только вот ирония дурацкая, слишком грубая даже для Андайн. Ей-то ладно, глаз давным-давно перечеркнул шрам воспоминаний, а вот Меттатону менять их приходится чуть ли не каждый месяц. И каждый раз видит всё хуже. Монстры вообще существа благодарные — вот и благодарили его сначала за шоу чудесные, а потом за то, что не убил человека. А то, что этот человек — второе существо во всём Подземелье, которое в нём живую душу видело, а не грушу потвёрже — всем наплевать. Первое место заняла Андайн. — Ладно, дурацкая шутка, — скрежёт Меттатон следом, так и не дождавшись смешка. — Всегда ненавидел смешные шоу. — Как будто то, чем мы сейчас занимаемся — не смешно, — скрипит Андайн. Конечно, смешно. Бывшая глава королевской стражи, смещённая своим же учеником, и звезда Подземелья, ненавидимая почти всеми, хотят убить королеву. А заодно и нынешнего главаря стражи — чтобы хотя бы перед смертью поставить его на место. Про то, что благодарные подданные прикончат избавителей, думать как-то тошно. А может, и не прикончат — Королевской Учёной очень нужен подопытный материал, а он — вот удача! — сам же и полез ей в цепкие лапы. Лучше смерть, конечно. Так хотя бы есть вероятность, что Андайн с Меттатоном не сплавят в чудовище-киборга. — Не волнуйся, — улыбается Меттатон. — Я попробую договорится! За минуту уж нас они не прикончат. Для Меттатона, конечно, минута — это очень много. За минуту можно успеть оторвать ногу, сломать контейнер и вырвать клок синтетических волос. За минуту можно взорвать студию, покалечить оператора и разорвать жертву на камеру. Для Андайн же минута — очень мало. Конечно, за минуту можно много чего успеть, и много каких монстров разорвать в клочья копьями. Но со стражниками королевы это едва ли прокатит. — Мы… хорошее слово, — говорит следом, наслаждаясь звучанием динамиков. Андайн хмыкает. — Мы всё сделаем, — кивает Меттатон. — Всё сможем, — шепчет так тихо, словно боясь, что Андайн услышит. Но она молчит — нечего перебивать полный надежды трёп. Он греет душу. — По крайней мере мы можем сказать, что попытались что-то сделать. Если хотим сберечь задницы, то надо быть осторожнее. И держаться друг друга, — это наверняка было лишнее, но ей всё равно. Но она ловит лучистый взгляд Меттатона и тут же выпаливает тихонько, озираясь по сторонам: — От греха подальше, на всякий случай. — Дорогуша… — хихикает Меттатон, прикрывая рот. — Если ты доверяешь задницу мне, то от греха подальше точно уже не получится. Андайн усмехается. — Справедливо. Меттатону много чего доверять не следует — отбитый он, лезет, куда не надо. С таким, конечно, против королевы переть — себе дороже. Но Андайн прёт. А потому что больше не с кем. И ни с кем больше и не хочется.