***
— У меня есть две новости! Одна хорошая, а другая на твой вкус. — Заявила Зиглинде, жуя уже как четвёртую булочку и выпивая третью чашку чая. Чармэйн сидела на кресле и нервно перебирала оборки на юбке платья. Сказать, что она не волновалась, значит вероломно соврать и не стыдиться после, слова Салливан заставили достаточно хладнокровную девушку начать беспокоиться за своё прежде отменное здоровье. Графиня оглядела убранство комнаты, поражаясь тому, как Ведьма может преспокойно лавировать на своём огромном изобретении, позволяющем ей передвигаться. Множество стопок книг не имели никакой классификации, небрежно лежа на полу. Разнообразные сосуды и пробирки, которые нередко были наполнены неизвестными составами, внушали чувство некого трепета и лёгкого возбуждения, уверяя посетителя (или же подопытного) в том, что он находиться у самого настоящего учёного, коим и являлась Зиглинде. — Извести сначала о хорошей, потом плохую будет воспринимать легче. — Попросила Чармэйн. — Здоровье у тебя наилучшее, — уверила темноволосая девушка, горящими глазами смотря на очередной поднос, который успел поставить на стол Вольфрам. — Проблема тут в другом… — В чём же? — Вольф, у Фантомхайва большое поместье? — Переводя тему, спросила дворецкого химик. Чармэйн была глубоко поражена такой бестактностью, которую, в принципе, следовало ожидать от давней подруги четы Фантомхайвов. Но из воспитания и уважения к гению науки, графиня промолчала, давя в себе желание упрекнуть девушку, сидящую перед ней. В то же время, она понять не могла, где её муж познакомился с такой, плюющей на этикет особой. В некотором роде, она испытывала ревность и страх того, что Сиэль сможет расторгнуть их брак, беря в жёны беспринципную, но такую живую и искреннюю Зиглинде Салливан. От Элизабет — родственницы Цепного Пса, Чармэйн узнала, что нынешний граф Фантомхайв не любит сильных девушек… Куда уж ей, одной из сильнейших фехтовальщиц Англии до трепетной и умелой Зелёной Ведьмы. Она сжала руки в кулаки, пытаясь совладать с собой. В конце концов, Сиэль мог взять Салливан в законные супруги очень давно, но ведь даже помолвки не было! Эта мысль успокоила сознание Алесты, а здравомыслие, коим она славилась, победило в убеждениях необдуманных чувств. Чармэйн посмотрела на невиданно взволнованную изобретательницу, которая чуть ли не подпрыгивала на месте от радостного нетерпения. Её зелёные глаза блестели так, словно на ночную траву упали капли росы, а чувственные губы подрагивали, силясь не растянуться в ужасающе широкую улыбку, не подчиняющуюся возможностям мимических мышц. Вольф, видя состояние госпожи, настороженно, но учтиво поведал об масштабности резиденции Фантомхайв, упомянув про ландшафт территорий, принадлежащих роду. — Значит, вы с Сиэлем будете ловить своего наследника или наследницу по всей необъятной земле, подвластной вашей пока ещё маленькой семье. — Воодушевлённо прикрикнула Салливан, потирая ладони и ухмыляясь невозможной улыбкой. — Это значит… — начала светловолосая девушка, ложа руку на плоский живот. — Ты беременна! Симптомы, на которые ты жаловалась, были типичны для состояния ранней беременности! — Взвизгнула Ведьма, вставая со стула и подбегая к обескураженной девушке, порываясь обнять её. Стул был благополучно опрокинут на пол в порыве несдерживаемых эмоций, а тело Чармэйн было сжато в объятиях Зиглинде. Обескураженная девушка пыталась сдержать слёзы абсолютной удовлетворённости, она представляла как порадуется Сиэль, услышав несомненно благую весть. И почему-то, она была убеждена, что должен родиться милый мальчик с волевым характером обоих родителей. Внезапно, Салливан была оторвана от девушки взволнованным и строгим Вольфрамом. — Не стоит прикладывать так много сил для объятий, госпожа. — Сказал дворецкий, подняв на руки черноволосую Зелёную Ведьму, которую он посадил на уже поставленный стул. — Вы совершенно забыли про Ваши ноги. — Не переживай, Вольф, всё в порядке, и не так сильно я обнимала Чарм! Пока это ей ничем не грозит. — Спокойно проговорила она, устраиваясь на предложенном месте и поглядывая на причину безудержного всплеска эндорфина. Будущая мать сидела с непроницаемым выражением лица, внутри сгорая от тех же самый предсказуемых эмоций. Она посмотрела на девушку с мужчиной, выделяя их озабоченность тем, что Фантомхайв не огласила своего мнения по поводу этой неожиданной ситуации. — Чармэйн?.. Это было последним рубежом непроницаемости девушки, который не сдержал напора… По всей комнате пронёсся звонкий смех вперемешку со слезами. Хохот поставил на уши всё поместье, разве только не снося снег с веток деревьев.***
— Это девочка, которая будет являться полной твоей копией! — Туше! Это будет мальчик, похожий на моего мужа! — А может быть вы дождётесь рождения? — Вольфрам! — раздался двойной прикрик.***
В резиденции Фантомхайв царила необычная для этого места тишина, даже погода была спокойной и облачной, можно сказать, уныло-нейтральной. В некоторых комнатах был слышан лишь шёпот или другие приглушённые звуки. Такая непривычная атмосфера была вызвана интересным положением хозяйки поместья, которая в последнее время очень любила и ценила глухое безмолвие. Чармэйн Фантомхайв уже потеряла надежду встретиться со своим мужем в декабре и, похоже, в 1897 году. Своё день рождение дражайший супруг тоже отметил во Франции со своим дворецким и делом, порученным ему Её Величеством королевой Викторией, которая последние года чувствовала себя скверно, но не так критично, как того хотели недоброжелатели. Прошла как неделя с того посещения дома Зиглинде, а очевидные перемены уже смогли заметить слуги, не то что сама Чармэйн. К примеру, из её гардероба пропали все наряды соответствующие ранним и средним веяниям эпохи, которую прозвали викторианской. По большей части этой перемене поспособствовала сама Нина Хопкинс, приезжающая в поместье Фантомхайвов чуть ли не еженедельно и строго по средам. Теперь пышные кринолины и турнюры были спрятаны далёко и глубоко в шкафах, а лёгкие и струящиеся платья, которым всё же требовался корсет, занимали лидирующие позиции. Дизайнер рассорилась с Фредериком Вортом, тем самым породив поздневикторианский стиль, который был более удобен и практичен. Все дамы и леди были в полном восхищении, а сама королева стала ещё более благосклонно относиться к прогрессивной и новаторской Нине, назвав её стили переходом в новый и светлый век. В еде вкусы госпожи Чармэйн не изменились, если только, не считать большего разнообразия продуктов, из которых изготавливались блюда. Графиня начала больше внимания уделять компании «Фантом» из-за неприлично долгого отсутствия мужа, который изредка мог присылать маленькие весточки, упоминая про скорое возвращение. Помимо этого, ей пришлось взять на себя обязанности перед графством и короной, которая назначила род Фантомхайвов наместниками территорий задолго до рождения нынешней графини. Сейчас же, сидя в рабочем кабинете Сиэля, девушка продолжала разбирать бумаги, нередко вспоминая и беспокоясь об известном человеке. Единственное, что спасало её от нанесения визита королеве и нелестного высказывания, так это её ещё не родившийся ребёнок. Она положила руку на свой пока плоский живот, веря, что дитя всё равно сможет почувствовать её нервное состояние, а потерять наследника или наследницу было бы больно, да и нежелательно. Грустно вздохнув, Чармэйн подозвала Мейлин, которая начала следовать за своей госпожой по пятам, только узнав про её беременность. — Принеси парфе, которое так восхвалял Жозеф, мне интересно попробовать его новые эксперименты. — Приказала блондинка, расписываясь на очередном документе. — Как прикажете, госпожа! — Бодро отозвалась служанка, чуть ли не выбегая из кабинета навстречу повару, нанятому по инициативе тогда ещё бывшей Грей. Горничная махом открыла дверь, практически сбивая Танаку, который нёс на подносе несколько писем. Оценив свою ошибку, девушка начала бегло распинаться в извинениях, пока бывший дворецкий не отпустил её. Когда Мейлин наконец смогла беспрепятственно уйти исполнять приказ, почтенного возраста мужчина вошёл в кабинет по позволению госпожи, медленно и тихо закрывая дверь. Он поставил поднос на стол и поклонился. — Письмо от госпожи Салливан, приглашение на чаепитие от Элизабет Мидлфорд, а также извещение от герцога и герцогини Ленокс о планирующимся суаре, — поведал Танака, замолчав на миг. — Госпожа… — Что-то случилось? — недоумённо спросила Чармэйн, разрезая ножом конверт от Элизабет. — Прибыл Себастьян Михаэлис. Слова подействовали на девушку впечатляющим образом, она отложила все конверты и нож, быстро поднимаясь с кресла. Не обращая внимания на притихший голос бывшего дворецкого, который сквозил явным сожалением и скорбью. Переполненная радостью, графиня поспешила преодолеть все коридоры поместья на пути к главному залу. Её руки легко дрожали от нетерпения, а глаза начали сверкать. Чармэйн остановилась переводя дух около огромной лестницы в тени арки, давно она не бегала, боясь навредить ребёнку. — Господин Себастьян, не надо! Не говорите об этом госпоже! — Отчаянно прикрикнула Мейлин. Её восклицания поддержали голоса Финниана и Барда, которые были более тихими, но чётко расслышиваемыми. В душе девушки поселилось нехорошее предчувствие, подкрепляемое отсутствием Сиэля у главного входа в поместье. Не было и его вещей, и кареты, на которой он добирался до парома, намёка на присутствие не предоставлялось возможным узреть. Сзади тихо подошёл Танака, приложив свою тёплую руку на хрупкое плечо своей госпожи, будто в поддержке. Графиня тревожно оглянулась на мужчину, вглядываясь в мутные глаза, которые словно потемнели. — Почему, Мейлин? — Спросил бархатный голос действующего дворецкого. — Действительно, почему я не должна знать то, что должен сказать Себастьян? — Строго спросила Чармэйн, выходя из тени и спускаясь по широкой лестнице. — Неужели строится какой-то заговор против моей персоны? Мейлин вздрогнула, тревожно поправляя очки и отчаянно уверяя, что лучше этого госпоже не знать. Хозяйка поместья остановилась на платформе, освобождённой от ступенек, смотря на черноволосого мужчину, который держал в одной руке саквояж. Его тёмные глаза смотрели прямо в душу, гадая, от чего он не должен докладывать нынешнее положение своей госпоже. Себастьян отпустил чёрную сумку перед собой на пол, вынимая из нагрудного кармана пальто блестящий ободок. — Господин Сиэль Фантомхайв скончался. — Известил Михаэлис, подходя к своей госпоже, держа в руках серебряный перстень. В голове у Чармэйн раздался звук, подобный ударам церковного молота об колокол. Она чувствовала, как дрожь её рук возобновляется с новой силой, постепенно распространяясь по всему хрупкому телу. Лёгкие начали отказывать в работе, поэтому графине насильно пришлось проталкивать в альвеолы воздух. Её глаза беспорядочно начали рыскать по поместью, улавливая то обеспокоенную Мейлин, убежавшую из помещения, то плачущего Финни с Бардом, который опустил свою голову, щёлкая крышкой зажигалки, пытаясь не закурить. В конце, её взгляд остановился на Себастьяне, опустившимся на колено, который протягивал в своей руке перстень главы рода Фантомхайвов. Дрожащей рукой, она забрала драгоценность с печально известным бриллиантом Хоуп, поднося его к губам, и закрывая рот своей ладонью. По щекам Алесты скатились несколько дорожек слёз.***
— Ты не умеешь красиво рыдать, Чармэйн, эта напущенная печаль уродует твоё лицо. — Граф Фантомхайв, Вы не умеете успокаивать девушек, не оскорбив их. — Что же Вы, моя дорогая супруга, Вам ведь это определённо помогло прийти к душевному равновесию, не так ли? — ухмыльнувшись, задал мужчина риторический вопрос. — Но, если говорить откровенно, эта влага на твоих щеках не отдаёт чести ни твоему прошлому роду, ни нынешнему. В ответ на реплику Цепного Пса Её Величества, его напарница и новоявленная жена прицельно кинула в его лицо контрабандиские дротики, смазанные сильнодействующим ядом. — Госпожа, Вы хотите стать вдовой? — Вежливо поинтересовался дворецкий, словивший орудие вполне возможного убийства перед лицом спокойного аристократа. Ответом стало лишь молчанье, которое разбавила фраза:«Я подумаю»
***
В шею Чармэйн вонзилась тонкая игла шприца с сильно пахнущим раствором, приводящая её в чувство. Девушка вскрикнула, хватаясь свободной рукой за пострадавший участок кожи, ощущая, как её пульс приходит в норму, а в голове исчезает панический ворох мыслей. Она возмущённо посмотрела на Танаку, который заворачивал шприц в белый платок, в последствии, переданный заплаканному садовнику. — Простите, госпожа… Это разработка мисс Салливан, которую она велела Вам вести, если Вы будите сильно волноваться! — Протораторила Мейлин, протягивая своей госпоже стакан воды. Окончательно успокоившись, графиня выпила всю воду до дна, отмечая, что ей действительно стало лучше. Она мысленно сделала заметку, что нужно лично поблагодарить Зиглинде, за спасённую жизнь её ребёнка, ведь в таком состоянии и до выкидыша могло дойти. Себастьян, явно не понимающий причины столь крайних мер, смотрел на леди, отмечая её лёгкую бледность и остаточный лихорадочный блеск глаз. Танака решил увести графиню отдохнуть, решив, что злосчастных вестей на сегодня достаточно, но его действия по корню срубила Чармэйн, уверяющая, что с ней всё в относительном порядке. Она покрутила в своей руке перстень, а затем крепко сжала его в свою ладонь, на мгновение прикрывая глаза. — Как он погиб? — Его Светлость сразила неизвестная лихорадка, которую распространяли заражённые рабы. — Тихо ответил дворецкий. — Рабы? — Изумлённо спросила девушка, точно помня, что «Чёрный Кодекс» стал недействительным именно во Франции с 1791 года. Её муж находился в метрополии, а не на территории её колоний, в которых работорговля была запрещена позже и в разные последующие года. — Это связанно с делом, которое расследовал господин. Обширнее, указано в бумагах, которые он оставил королеве Виктории и Вам. Чармэйн медленно кивнула, приказав дворецкому принести ей на стол эти самые документы завтра утром. Она не решалась одеть кольцо на палец, помня о том, что носить его теперь сможет только будущий граф Фантомхайв, если, конечно, у неё родится наследник… В противном случае, великий аристократический род ждёт окончательное исчезновение. Поцеловав перстень, леди Алеста повесила его на цепочку, которую сняла с шеи секунду назад. Оставив драгоценную вещь, там где она будет находиться лет шестнадцать, девушка расположила цепочку на шее. Чармэйн отчаянно вздохнула, смотря на своих притихших слуг, понимая, что она осталась единственным человеком, который может о них позаботиться.«Единоличная хозяйка фирмы, её фелиалов, поместья, звания Цепного Пса и единственная носительница проклятья Фантомхайвов — Графиня Чармэйн Алеста Фантомхайв»
— Что же делать, госпожа? — Тихо спросила горничная, стараясь не показывать свои слёзы, что получалось у неё просто ужасно. — Ожидать того, кто освободит меня от обязанностей моего почившего супруга, естественно. — Мрачно сказала Чармэйн, положив две руки на живот, понимая, что их любимого ребёнка она не потеряет. Себастьян с долей удивления посмотрел на госпожу, осознавая, что она говорит отнюдь не о новом замужестве. Его губы растянулись в загадочной улыбке, которую смело можно было именовать ухмылкой. Михаэлис уже предвкушал фееричное и не такое далёкое будущее, а также он уже понял, что простая работа рядового дворецкого ему точно не светит благоверным огнём. Подняв взгляд на графиню Фантомхайв и её злостные глаза, он поставил себе задачу запастись десятками фраков, штанов и рубашек, не забывая о перчатках, которые всегда должны быть чистого белого цвета. — Готовься, Себастьян, — тихо прошептала графиня, наклоняясь к правому уху дворецкого. — Твои руки снова будут по локоть в крови. Дворецкий тихо хмыкнул, не имея ничего против приказа госпожи. — Конечно, моя леди. Выпрямившись и удовлетворённо улыбнувшись, Чармэйн решительно взглянула на горе-повара, добродушного садовника, милого старичка и неуклюжую горничную, только сейчас понимая, что не знающие своего дела люди, не могут служить у Сиэля Фантомхайва. Хоть они и были чувствительны, но их чувства были самыми искренними и настоящими, которых так не хватало в высшем свете. Она впервые видела настолько преданных людей, которые не гнушались своих слёз от потери дорогого для них человека. — Итак, извольте пройти в мой кабинет! — Хитро улыбнувшись, огласила свою волю Чармэйн. — Поведаете мне ваши скрытые таланты, которые вы при мне не демонстрировали. Временная глава развернулась, направляясь в кабинет, ощущая чувство горькой тоски и сожаления. Из-за сыворотки Зиглинде, у графини даже сердце не смогло сжаться от ужасных эмоций от потери дорогого человека, которого она пока ещё не могла назвать своей единственной любовью. Они были близкими друзьями, напарниками, изредка соперниками, но год назад, в душе беловолосой начало зарождаться то чувство, которое не могут испытывать приятели, что-то подобное любви, только хрупкое, беспомощное и слабое, требующие постоянной подпитки, которой, видимо, не дождётся уже никогда.***
Ночью в поместье графини не спит никто, даже охотничья собака, которая с заядлым упорством набрасывалась и перегрызала глотки тёмных фигур незнакомых ей людей. Изредка, пёс порыкивал на дворецкого, с которым его отношения не задались с самого начала, а точнее с того момента, когда ушедший из жизни граф Фантомхайв решил дать начало традиции называть всех своих собак именем дворецкого. Знавший прошлое своего господина, Михаэлис решил, что им двигало несвойственное детское ребячество и пакостность. Как бы демон не хотел отправить в Ад эту псину, но ослушаться приказа Сиэля он не мог, по понятной всего для нескольких человек в мире причине. Поняв, что после глобальной резни в резиденции, нужно будет оттирать пятна крови по всем стенам, люстрам и предметам роскоши, Себастьян выглянул в окно, смотря как во дворе кружат в смертельном танце два ангела. Белые вихри играючи перерезали шеи, пронзали точными ударами шпаг сердца, выкалывали глаза, окропляя некогда чистую каменную дорожку алым цветом, который, несомненно, привлечёт одно нездоровое, в психическом плане, существо. Скривив губы и осознав, что абсолютно все представители рода Фантомхайв заядлые садисты и душегубы с увлечениями в виде пыток и убийств, он смирился с тем, что видеть жнецов он будет каждодневно. — Чёртов Фантомхайв! Решил помереть и сбросить все свои дела на тебя! — Яростно прорычал Чарльз Грей, протирая своё оружие некогда белым платком, которым на данный момент можно красить фрегаты в красный. Весело хохочущая девушка подошла к своему брату и вытерла на его щеке маленькую каплю крови, видимо, выбившейся из артерии, лежащего неподалёку трупа. Демон, смотря на это действие, в который раз убедился, что его госпожа под сердцем носит дитя от своего законного мужа, ведь в последнее время, она стала кровожадной до такой степени, что дворецкому, в годы его бурной молодости, можно было задушиться от зависти. Конечно, это преувеличение, но буйство этой девицы смогло впечатлить даже такое могущественное существо. — Не беспокойся, Чарльз! Сиэль, конечно, поступил совершенно бездушно, — на это заявление Михаэлис усмехнулся. — Но теперь ты можешь отчистить Британию от неугодных предателей практически в одно мгновение без занудства мистера Фиппса! Граф Грей презренно цокнул языком, но был солидарен с мнением своей младшей кровной сестры, которая вернулась из Австрии семь лет назад, когда он похоронил Маргарет Бреккер. Можно сказать, что его любимая сестра смогла обрубить остаточную связь, тянувшую Чарльза на тот свет за значимым для него человеком. После смерти родителей, девушка вернулась на историческую родину их матери, получая образование и собирая бумаги, доказывающее то, что всё имущество Бланчефлеер Грей переходит в полное и законное пользование наследника Юлиуса. Фантомхайв весело улыбнулась, осматривая весеннюю лужайку и фонтан, в котором преспокойно «дремал» труп, видимо выпавший, с лёгкой подачи Финни, из окна, которое горничная любезно оставила открытым. Леди подошла к мертвецу и лезвием шпаги отбросила его руку в холодную воду, хваля себя за то, что распустила штат прислуги, отправив их обратно в поместье своего брата, а Линду отослала в отгул на пять дней. Не брезгая, она села на прохладный край фонтана, тут же получая нагоняй от Чарльза за то, что не бережёт ни себя, ни своё дитя. Грей, предчувствуя, что прислуга уже закончила истреблять недоброжелателей, осмотрел всё поместье, зорким глазом замечая тень. — Горничная! Принеси плед и накидку для своей госпожи, хоть на улице и конец марта, но холод ещё не успел отступить! — Недовольно крикнул граф, оборачивая горе-сестру в свой камзол, не давая ей усесться на камень. — Конечно, господин Грей. — Ответила Мейлин, быстро надевая очки и поправляя фартук, исчезнув в мгновение ока. Чарльз предупреждающе зыркнул, а потом опустил свою шпагу в спокойную воду фонтана, отмечая, что лежащий в ней труп не посмел пролить свою кровь. Он принялся приводить оружие в благоприятный вид, делая это сосредоточенно, но как-то механически, что смогла заметить Алеста. — Если родится девочка… — начал он, хмуря свои белёсые брови. — То ты возвращаешься под покровительство нашего рода. Чармэйн вздохнула, мученически смотря на своего брата, избегавшего её взгляда. — Не смотри на меня так, Алеста, ты сама прекрасно знаешь, что если вместо наследника уродится девочка, то вас не признают аристократы, пытаясь либо завладеть тобой, либо твоей дочерью. — Серьёзно произнёс Грей, излагая выводы, имеющие место быть. — Возможно, тебя попытаются убить, как пытаются сделать это сейчас, как только появились слухи насчёт гибели Фантомхайва. Этого можно избежать, если ты вернёшься в наш род, так я смогу защитить тебя, дав твоей дочери фамилию Грей. Чарльз закончил приводить оружие в божеский вид, следом, приобняв сестру за плечи, загораживая её от ночного ветра. Девушка спрятала своё лицо за плечом графа Грея, понимая, что он говорит правильные и справедливые вещи, которые уже начали сбываться. Теперь, её никто кроме него и слуг защитить не сможет даже, если королева сама снизойдёт до дворянства. От будущих незавидных перспектив, графиня старалась не впадать в безумное отчаяние, которое начало зарождаться и развиваться вместе с её развивающимся в утробе ребёнком. Она почувствовала как на её плечи накинули плед, поправляя его около головы и чуть округлившегося живота. — Госпожа, может быть Вам с графом подать чай в оранжерее? Себастьян прибирает поместье. — Застенчиво спросила Мейлин. — Да, будь добра, попроси Танаку заварить гёкуро… Ах, ещё скажи дворецкому заменить все лилии на тюльпаны сорта король ночи. — Мило улыбнувшись, попросила графиня Фантомхайв. Горничная кивнула и побежала в поместье извещать других слуг о новых приказах госпожи, сочувствуя господину дворецкому в его нелёгкой жизни. Тем временем, довольный загруженностью Михаэлиса Чарльз взял руку Чармэйн, проводя её в оранжерею, находившуюся позади поместья. Они шли по каменной дорожке, по краям которой росли розы Silver Sterling, обожаемые почившим графом. Они источали сильный и сладкий запах, который проникал в обонятельные рецепторы, заставляя вдыхать больше и глубже, словно принуждая человека быть как бы зависимым от морфина или белладонны. Стараниями (и страданьями) Себастьяна, эти розы были невероятны, несмотря на их прихотливость и капризность. Дальше, располагались растения, которые уже приказала вырастить Алеста: Абрахам Дерби, Мэри Энн, Айсберг, Циркус, Коко Локо и Кардинал де Ришелье. Если говорить откровенно, эти сорта были выбраны Чармэйн из-за сложности комбинирования их на одной территории, цвета были слишком аляпистыми и вычурными, но дворецкий смог расположить их в наилучшем виде. Тогда-то графиня поняла, почему Сиэль довольно часто любил приказывать Михаэлису практически невозможные вещи, это было интересно, да и хотелось ей всё же дать такое поручение, которое демон выполнить не сможет… Он ещё и Оранжери с Еллоу Мэджик посадил, говоря, что с ними хорошо будут сочетаться тёмно-коричневые дряхлые деревья… Это являлось самой настоящей правдой и, если честно, то леди очень понравился новый цветущий сад. Когда они приблизились к оранжерее, мужчина открыл прозрачные двери, пропуская вперёд Фантомхайв, следом, заходя за ней. Единственная люстра горела тёплым жёлтым светом, освещая изящный стол, который уже был накрыт и украшен вазой с чёрным тюльпаном. Помещение практически не изменилось после гибели хозяина поместья, разве только, появились экзотические мединилла и нефритовый виноград, которые очень сложно было раздобыть… Не без помощи Лау Тао. — Не замечал за тобой особую любовь к цветам. — Сказал Грей, смотря на то, как его сестра достала пяльца с почти законченной вышивкой, которые лежали на кофейном столике рядом с основным столом. — Знаешь, когда ранним промозглым вечером происходят такие нападения, то слугам приходиться экстренно прятать трупы, чтобы этого безобразия не видели посетители и партнёры по бизнесу, приехавшие на встречу со мной. Тут-то и помогают мои растения. — Меланхолично пояснила Чармэйн, протыкая иголкой шёлковую ткань. — Вполне вероятно, что мы можем найти бездыханное тело в парке? — Если бы это было возможно, то Себастьян был бы уже разжалован. — Ответила девушка, улаживая серую нить на гладкую чёрную ткань. Некоторое время они молчали, занимаясь каждый своими делами, не осмеливась нарушить приятную тишину, которая требовалась им обоим. Эту закономерность прервал мистер Танака, ведущий передвижной столик с чаем и десертами, соответственно, в большом количестве, из-за истинно великого аппетита графа Грея. — Спасибо, Танака, как там справляется Себастьян? — Спросила Чармэйн, удовлетворённо улыбаясь. — Он сказал, что через двадцать минут можно будет вернуться в дом, — Тепло улыбнулся пожилой мужчина, разливая по чашкам горячий чай. В оправдание дворецкого стоит сказать, что он не раскрыл свою расовую принадлежность, свято эту тайну храня в своём головном мозге. Поэтому, чтобы не вызывать подозрений, он был вынужден, в ущерб своему эго, выполнять приказы значительно медленнее. Чарльз плотоядно смотрел на еду такими глазами, что девушка подумала, как бы не в Ад после собственной смерти её брат попал за грех - чревоугодие. Танака откланялся с добродушного позволения своей госпожи, которая уверяла, что он будет завтра полезен отдохнувшим, ведь именно добрый старичок мог угомонить Нину Хопкинс, которая уже собиралась наготовить одежду для ребёнка Фантомхайв. Когда булочки, эклеры, да и вообще все десерты были отправлены последним туром по пищеварительным системам, оставив только чай, то родственники снова начали вести светскую беседу, что смотрелось очень странно в два часа ночи. — Когда роды? — Спросил разложившийся на стуле джентльмен. — Маркиза Фрэнсис Мидлфорд пророчит на первую неделю сентября, а я угадываю на последнюю неделю августа. — Устало ответила девушка. Граф ненадолго замолчал, начал что-то обдумывать, хмуря свои брови. — Хочешь что бы я был рядом? Беловолосая счастливо улыбнулась, смотря на мужчину, который решился на такой шаг. Алеста не думала, что даже хладнокровный и собранный Сиэль Фантомхайв подумал бы остаться в поместье на этот период, не то чтобы находиться где-то рядом. Она почувствовала, как её сердце замерло от такого чувственного поступка, а глаза увлажнились, грозясь пролить слёзы, вызванные перепадами гормонов в крови. — Не боишься? Я ведь буду самозабвенно кричать и проклинать! — Я спущу тебе с рук брань, если она будет обращена к Сиэлю Фантомхайву. — С расстановками ответил дворецкий королевы. — Ты самый лучший братик, Чарли! — Бросилась обнимать своего родственника не сдержавшая слёзы девушка. Мужчине только и оставалось, что принять объятия младшей сестры, приказывая себе не забыть отослать в её поместье лучшую семейную акушерку. А на территории поместья, от Грелля Сатклиффа убегал Себастьян Михаэлис, не желавший вступить в связь со жнецом. Только Рональд Нокс стоял на крыше оранжереи, понимая, что не видать ему сластей, которые были уже съедены сэром Чарльзом Греем и Чармэйн Фантомхайв, время которых ещё не пришло.***
В последний месяц лета, Чармэйн была под строгим наблюдением всех обитателей резиденции, а также всех земледельцев, которые арендовали земли её графства. Последние, выражая свою благосклонность и благодарственную любовь, нередко приносили фрукты, овощи, предметы роскоши, которые изготавливали некоторые осевшие ювелиры и ремесленники. Единственный, кто не обращался с графиней как с хрустальной вазой, это верный пёс, ходивший по пятам за своей хозяйкой, отгоняя некоторых личностей. Как только Алеста была замечена сидящей за бумагами или решающей дела графства, то Мейлин безаппеляционо жаловалась на неё Себастьяну, который искусно выгонял её из кабинета, заставляя пройтись с компанией семейства Мидлфордов, часто проверяющих состояние её здоровья. Проблема, которую решить не удалось — эта обязанности Цепного Пса, которые унаследовала Чармэйн от своего мужа. Теперь на задания от королевы она ездила в компании своего брата и главного дворецкого, обязанность которых состояла в обеспечении безопасности и помощи всем, чем только можно. Хорошо, что после «чистки» в марте этого года, дел для графини стало меньше. Касательно того дела, которое было последним для Сиэля Фантомхайва. Беглые рабы, болеющие неизвестной лихорадкой, которую позже прозвали Эбола, должны были под видом людей, ищущих лучшей жизни, проникнуть во Францию, а следом и в Англию, для заражения населения и его дальнейшего уничтожения. Месть рабов, что тут ещё говорить? Королева Виктория приказала расследовать дело и, по возможности, избавиться от переносчиков, что было успешно выполнено Цепным Псом, а к тому времени, совместными усилиями Салливан и множества блистательных умов Британии, была разработана вакцина… Её муж просто не смог дождаться помощи. Единственное, что Сиэль успел передать, так это отчёт в двух копиях, да и письмо, которое приказал выдать своей жене через год. Себастьян наказ понял и поэтому не под какими угрозами госпожи не посмел ни выполнить последнюю волю своего господина. Публике было сказано, что граф Фантомхайв тяжело болен и потому он не выходит в свет, но слухи пестрили разными подробностями, некоторые из которых были приближены к реальному стечению обстоятельств. Знали правду только родственники, да некоторые друзья и доверенные лица почившего. Зная, что Чармэйн несёт ответственность за то, что Сиэль построил с нуля, она погрузилась в работу, не забывая об биологических потребностях. Обязанности Цепного Пса, посещение публичных мест для поддержания статуса, развитие компании и её потенциала, дела графства и, конечно, воспитание наследника. Именно поэтому, Чармэйн Алеста Фантомхайв сейчас стояла рядом с готовой каретой, провожая сварливого Дитриха на пути в Германию. А он всё оглашал то, что вдова уж больно знакомо улыбается, прикрывая свои ртутные глаза веками. — Даже умерев, Винсент продолжает свои манипуляции… — Этой фразой попрощался немец, устраиваясь в экипаже и отъезжая из поместья, из Англии и от вдовы графа Сиэля Фантомхайва. — Возвращайтесь снова, Дитрих! Мы всегда готовы Вас принять с гостеприимством Фантомхайвов! — Сладко пропела Чармэйн, явно издеваясь над почтенного возраста господином иностранцем. Девушка весело улыбнулась, поворачиваясь к Финни, Бардрою, Мейлин, Танаке и Линде, которые сопровождали госпожу. — Госпожа, мы заметили, что господин Себастьян… Постоянно исчезает в ночное время суток последний месяц. — Робко решилась сказать горничная, которой поддакнули Бард и Финни, искренне не понимающие цели таких отлучек. — Да, я заметила, Мейлин, но он отсутствует так месяцев пять. Я тебе больше скажу, его и сейчас нет на месте. — Недовольно и подозрительно сказала графиня Фантомхайв, смотря на ошарашенных слуг, в число которых не входил, преспокойно попивающий чай Танака. Она действительно смогла заметить вероломные пренебрежения уставом слуг и, конечно, ей это очень сильно не нравилось. Она понять не могла куда девается её дворецкий практически ежедневно. Возможно, он поставляет информацию о ней новоявленным врагам, а может и вовсе бежит в приют для животных, где всю ночь влюблённо смотрит на кошек. Однажды, она попросила Зиглинде обследовать её, принимая вероятность того, что слуга травит её, но обследование показало, что с организмом все отлично. Как итог, графиня переняла привычку своего мужа, всегда и везде носить с собой пистолет и кинжал, а помимо этого, по всему дому были тайники с оружием, до которого легко добраться, если знаешь, где спрятано. — Не волнуйтесь! Вы же знаете какой Себастьян любимец кошек, а возможно, у него есть невеста. — Воодушевлённо проговорила графиня, зная, что в случае предательства её спасут слуги, а пока она будет хранить пистолет под подушкой… Беззаботные слуги вздохнули с облегчением, решив, что графиня не будет выносить выговор дворецкому, которого они бесконечно обожают и любят также, как и свою госпожу. Только Мейлин печально опустила голову, чуть краснея, да и Танака особо не испытывал других эмоций отличных от восхищения вкусом чая. Возможно, Алеста и была чёрствой, но сопоставить факты и трепетные взгляды горничной, когда Себастьян появлялся в поле зрения, было не сложно, хотя бы из-за того, что она любила читать романы, они были своеобразной отдушиной, ведь их отношения с Сиэлем были далеки от конечных отношений Элизабет Беннет и Фицуильяма Дарси. — Как там поживают наши гости, Танака? — Спросила графиня Фантомхайв, переводя свои глаза на старика. — Мистер Артур недавно проснулся, а мистер Вуд наслаждается ароматами роз в парке. — Ответил Танака вмиг становясь собой. — Пошлите за ними горничных, которые оповестят их об обеде. — Разворачиваясь к входу в поместье, приказала девушка. Мейлин и Финни подбежали к госпоже беря её под руки, помогая тем самым подняться ей по ступенькам. Хоть это было и непрезентабельно, но сама Чармэйн могла пройти это препятствие только приложив небывалые силы, что было бы нежелательно. Садовник, имея огромную мощь, просто перенёс практически весь вес своей госпожи на своё тело, а Мейлин просто поддерживала её за руку, не давая споткнуться девушке. Можно сказать, что ступни леди едва касались холодного камня, имитируя хоть какую-то ходьбу. — Бард, не вздумай спалить кухню! Все блюда были приготовлены Себастьяном ещё вчера, их нужно только разогреть. — Строго сказала Фантомхайв, даже не смотря на повара. Мужчина взъерошил волосы на затылке, неловко смотря на землю, не решаясь перечить Алесте. Ещё не успели стереться те воспоминания, которые показывали гнев его госпожи, пугающий чуть ли не больше злости Себастьяна.***
Двое мужчин стояли в стороне наблюдая за тем, как девушка обнимала огромного плюшевого совёнка со сверкающими бирюзовыми глазами и чёрными кружевами на серых крыльях. Чармэйн испытывала истинное наслаждение и умиротворение, касаясь щекой мягкой ткани, приятно греющей тело и израненную душу. — И как Вы решились на это, госпожа Чармэйн? — Восхищённо спросил Джон Вуд, который являлся управляющим магазинов игрушек кампании «Фантом». — С дозволения и одобрения Её Величества королевы Виктории, она прекрасно поняла мою задумку. — Хитро улыбнувшись ответила девушка. Ранимый Артур Конан Дойл вновь развернул газету, ища то самое дерзкое объявление, которое произвело неизгладимый фурор среди всех потребителей продукции кампании, которой заправляла графиня Фантомхайв.Самая известная сеть производства игрушек объявила конкурс на увековечивание различных значимых личностей всей Англии!
Графиня Фантомхайв (бывшая Чармэйн Алеста Грей) известила всех людей о новом витке в своём производстве. С этого дня, во всех филиалах и магазинах её компании, на игрушках будут введены специальные бирки в поддержку нескольких исторических личностей Англии и всего мира. Покупая определённый товар вы голосуете за появление нового, который будет олицетворять и представлять определённых людей. Выбрав игрушку с определённым знаком, вы оплачиваете товар на кассе, которая предназначена именно для данного выбора. Графиня уверила в том, что все её работники будут помогать людям и отвечать на их вопросы. Так же Чармэйн Фантомхайв сказала, что цель этого мероприятия заключается в просвещении народа и детей, которые должны знать историю своей страны. Достопочтенная леди обещала много новых сюрпризов, которые пожелала оставить в тайне до конца голосования.
Мы трепетно и верно ждём ещё больше благородных вестей, которые нам принесёт графиня Чармэйн Алеста Фантомхайв!
Артур в сотый, если не в тысячный раз, пробегал глазами по уже потрёпанной газете, которую ему доставили на порог дома. В миллионный раз он убеждался, что девушка, мило обнимающая совёнка, имеет деловую хватку, подобную её мужу, который так рано покинул этот свет. Он и оглянуться не успел, как в его дверь снова постучались, передавая приглашение в таинственное и пугающее поместье Фантомхайв на аудиенцию к самой графине, настойчиво просившей не отказываться и приехать как можно быстрее вместе с её каретой, ждущей его с того момента, как он открыл письмо. — Но, госпожа Чармэйн… Зачем Вам нужен я? — Решился поинтересоваться мистер Конан Дойл. Девушка озабоченно посмотрела на мужчину, недоумевая, почему он не понимает её очевидных замыслов. Выражение глаз Алесты было настолько разочарованным, что Артур почувствовал жуткий стыд и стеснение, которые не исчезли даже спустя много лет. — Ах, Артур, не уж-то Вы не понимаете? — Начала она. — Просмотрите ещё раз текст, который Вы столь натужено читали. Писатель снова опустил глаза на строки элитной газеты, отмечая только одну маленькую несостыковку, резко выделявшуюся только для тех людей, которые либо очень внимательны и педантичны, либо ярые противники затеи девушки. Он поспешил озвучить своё предположение, наблюдая за тем, как на лице Чармэйн появляется довольная полуулыбка. — Верно, я тогда принеприятнейшим образом раскрыла собственные карты! Ведь для того чтобы знать историю, нужно либо её услышать, либо прочитать, ведь игрушка не может рассказать её только своим внешним видом! — Пролепетала девушка. — Я хотела предложить Вам сделку… Вы как никто другой умеете красиво и правильно излагать свои мысли и соображения, поэтому!.. Я хочу чтобы Вы написали небольшие приложения к будущему товару, содержащие реальные живые и обогащённые Вашим гением факты. Растерявшись от такого напора, Артур смог смотреть только в серые глаза девушки, стоящей рядом с ним. Её улыбка и изгибы лица выделяли крайнюю надежду и предвкушение от будущего сотрудничества, не оставляя причин для сомнений. — Боже правый, Артур! Вы пишете чудесные книги, которые так любит читать население Англии и всего зарубежья! — Восхвалял его воодушевлённый мистер Вуд, который милейше улыбался, говоря о достоинствах рукописей автора. — Ваш талант признан, а графиня Фантомхайв просто хочет дать Вам ещё больший опыт и известность, кои Вам принесёт этот контракт. — Всё верно, мистер Вуд. Артур почувствовал как его щёки опаляет жар, а в голове словно щекочет лебединым пером. Его переполняло вдохновение и энтузиазм, которые передались ему от горящих глаз мужчины и девушки, яростно убеждающих его в отличности и нетипичности книг, написанных им. Некстати тут вспомнился один приём, который ещё проводил здравствующий Сиэль Фантомхайв… В его душе закрался страх и сомнение. — Мой муж очень любил Ваше творчество, он буквально ждал каждую книгу с нетерпением и взволнованностью… Я думаю, он бы хотел, чтобы к его детищу именно Вы приложили свою руку. — Печально закончила графиня, будто читая мысли Артура. — Я… Я думаю, что смогу сделать всё от меня зависящее! В светлую память Сиэля Фантомхайва! Окончательно его укрепила в своих позициях милая и отчаянная улыбка вдовы.***
— Мы получили существенную прибыль после Вашего объявления, госпожа Фантомхайв. Люди словно с цепи сорвались, когда узнали про Ваши планы! — Восхищённо докладывал Вуд, передавая отчётности Чармэйн. Девушка усмехнулась, ведь другого и ждать не следовало. Она умела проводить рекламные компании по привлечению клиентов, а её особое положение среди аристократов и напускная доброта к среднему классу и ниже по социальной иерархии, помогали заполучить доверие народа.Для королевы — Цепной Пёс, Для народа — добрый ангел, Для аристократов — непобедимый противник и перспективная невеста, Для брата — бедная и ранимая сестра.
Этих позиций придерживалась и будет придерживаться графиня Фантомхайв. Главное — чтобы никто не узнал о её настоящем лице, которое, скорее всего, уже стёрто и обезопасено от публичного порицания. Девушка с лёгкой удовлетворённой улыбкой пробежала глазами по бумагам, отмечая небывалый рост потребительского спроса, на который хватало щедрых предложений. Она встала со своего кожаного кресла (некогда, принадлежащего Сиэлю) и направилась к огромной доске, на которой были развешаны копии ценных бумаг и начерчены схемы с диаграммами. Взяв одну иголку, Алеста приколола и тот документ, который держала в руке, задорно повернувшись к коллегам, в этом ей даже не помешал внушительных размеров живот. — Итак, мистер Вуд и мистер Конан Дойл, попрошу вас ознакомиться с результатами голосования! — Торжественно произнесла Чармэйн, взяв мел и приготовившись писать имена финалистов. — Чарльз Дарвин, сэр Исаак Ньютон, Уильям Шекспир, капитан Джеймс Кук, Александр Флеминг, Майкл Фарадей, Томас Пейн, Чарльз Диккенс, Джейн Остин, Эдвард Дженнер, мистер Бэббидж, Джеймс Уатт. Девушка почувствовала как у неё начинает побаливать правая рука, выводящая каждую букву имени и фамилии людей, да и спина начала уставать, напоминая графине, что у неё в животе развивается индивид, который не весит как зерно риса. — Помимо этого, в список были включены люди недавно почившие или вовсе живые, — продолжила она. — Анджелина Даллес, Её Величество, Нина Хопкинс, маркиза Мидлфорд, Зиглинде Салливан, Ирэн Диаз, мой брат с мистером Фиппсом и мой супруг. Фух, это все! — Радостно окончила Чармэйн, прошествовав к любимому креслу, падая в его объятия. Эта новость не удивила только саму затейщицу всего балагана, который принесёт ей и королеве почёт. Она смотрела на то, как у Артура расширяются зрачки от осознания того, сколько работы ему предстоит проделать, кажется, он уже жалеет о своём согласии. Прямо противоположная реакция была у Вуда, который уже предвкушал триумф и внушительные суммы купюр, хрустящих у него в руках. Чармэйн сравнила то, как отреагировали мужчины, придя к выводу, что они очень похожи на, так называемых, ангелов и демонов, сидящих на плечах людей. Из её горла вырвался смешок от своих собственных нелепых мыслей, но от этого, не менее забавных. Подождав пока мужчины угомонят свои эмоции, она начала рассказывать дальше, поясняя новые детали. В общем, исторические личности будут представляться в виде животных, олицетворяющих характер и направление деятельности людей. Первая партия игрушек уже начала изготавливаться на фабриках в установленном дизайне и виде, подобранном самой графиней и Ниной Хопкинс, которой очень понравилась обезьянка, показывающая её неудержимый и новаторский строй мысли. Она даже и не догадалась, что это был косвенный намёк, наверное, дизайн леди Алесты был настолько хорош, что мисс модельер даже не заметила ехидной насмешки. — Сиэль положил начало всемирно известной корпорации, которую я буду развивать уже без его помощи… Мой муж — первый, кто решил отказаться от излишних украшений в пользу скромной важности и элегантности, что сделало продукцию отличающейся и заметной. — Пояснила Алеста. — Поэтому, я буду придерживаться его взглядов! Но мы добавим немного цветов в его мрачный пантеон. Впрочем, всё можно увидеть в тестовых продуктах, к которым мы ещё вернёмся. Мистер Вуд серьёзно кивнул, понимая, что это было сказано именно для него. Второй же мужчина ждал того момента, когда его личная жизнь будет разрушена безапелляционными речами и приказами графини Фантомхайв. К слову, новых обязанностей Артуру не прибавилось, всё было оговорено раннее, но в более обширном понятии. Помимо этого, девушка рассказала о планах на коллекционную серию кукол из фарфора, которые будут выпускаться в ограниченном количестве. Для истинных коллекционеров и ценителей прекрасного, как сказал мистер Вуд, на что писатель согласился, понимая, что куклы будут ручной работы и из элитных материалов. Доверие потребителей к качеству и репутация компании позволяли выпускать столь дорогостоящие проекты в свет, не боясь возможных убытков, которых, конечно же, не будет. Через некоторое время, которое было отведено для обсуждения и уложения формальностей, был подан экипаж для мистера Джона Вуда, уехавшего с хорошим настроением и новыми силами для работы. Артура попросила остаться на несколько минут Алеста, уверяя, что времени может потребоваться даже меньше, чем было сказано ею раннее. Они прогуливались по саду, когда графиня начала говорить. — Мой муж отлично понимал детей, иначе, как бы он построил индустрию развлечений, основными потребителями которой являются дети? — Пытаясь не начать лить слёзы, поведала девушка. — Игрушки всегда были большими и мягкими, словно, если детям будет плохо или они будут бояться, то смогут укрыться в ворохе редких ленточек и шерсти, чувствуя, что они не одни и всё будет хорошо!.. Манящая иллюзия. А чего только стоят сладости и продукты питания, которые всегда изготавливались из высококачественного сырья? Он никогда не экономил на производстве, говоря, что качество производимого — гарант успешности и капли мимолётного счастья! Тирада будущей матери была наполнена искренней болью и сожалением, которые заставляли мужчину чувствовать себя не в своей тарелке, словно, он прикоснулся к чему-то сокровенному и интимному… К тому, что позволено видеть только Сиэлю Фантомхайву. Она лила горькие слёзы совершенно не заботясь о своём внешнем виде и о покрасневших глазах.Она просто устала любить покойника!
Она устала колоть себе руки и шею лекарствами в четных попытках успокоиться. Устала делать вид, что всё хорошо и прекрасно днём, а потом реветь ночами, стараясь вытравить из головы губительные как наркотик мысли о синеглазом молодом человеке. Ей осточертело стоять у входа в похоронное бюро Гробовщика, не решаясь заказать себе гроб, который, чёрт побери, ей так хочется купить! Ей надоело мяться в попытках попросить Хопкинс сшить ей похоронное платье, которое непременно будет под цвет его глаз! И, дьявол, ей до жути хочется украсть сильнодействующий яд из лаборатории Зиглинде Салливан, чтобы наконец покончить со своими мучениями! Но от последнего её останавливает лишь то, что она не осмелится исполнить предыдущие пункты… Артур смотрел на девушку, испытывая панику и чудовищное желание помочь ей, но он просто не знал как это сделать. Писатель, находивший самые красивые и задушевные фразы, не смог отрезвить разум девушки от сумасшедших мыслей. — Если даже господин Сиэль, при всей его холодности, мог бы стать прекрасным отцом, то почему этого не можете сделать Вы, госпожа? — Спросил Себастьян Михаэлис.***
Чармэйн укуталась в огромное одеяло, которое прекрасно скрывало её интересное положение, при этом превращая девушку в подобие мумии, которую бинтовал неопытный египтянин, а то и вовсе австралиец. Себастьян, вернувшийся, чёрт пойми откуда, накинул эту материю на её плечи, говоря, что поднимается сильный ветер, а на пороге уже можно ожидать ливневые дожди. В то время, обеспокоенный Артур решил откланиться, правильно понимая милую улыбку дворецкого, так и говорившую бежать со всех ног пока они ещё не сломаны или не раздроблены. — Где ты пропадал, дворецкий? — Апатично спросила Чармэйн, ступая ногами по чёрно-белой плитке. — Навещал свою семью на границе с Хартфордширом, — Спокойно ответил Себастьян, подавая своей госпоже мрачную трость с черепом, дизайн которой обожал Сиэль. — Каждую ночь на протяжении многих месяцев? Не находишь ли ты странным то, что твой внешний вид довольно свеж, а работа также продуктивна? — Насмешливо поинтересовалась девушка, крепче сжимая в руках возможное орудие убийства. — Я уж промолчу про то, что графство Хартфордшир находится к северу от Лондона, который имеет огромные территории. Алеста сдерживала себя от желания проломить череп ухмыляющегося Михаэлиса, идущего рядом с ней. Она хотела вытянуть из него доказательства, а потом уже преспокойно убить, но графиня чётко понимала, что по комплекции её тело сильно проигрывает, остался только эффект неожиданности, который потерял смысл, когда Фантомхайв начала допрос. Она впервые поняла, что проигрывает, и на кону, возможно, стоит её жизнь. Они шли по направлению к бывшему кабинету Сиэля, который сейчас занимала девушка. Предчувствие Алесты било тревогу, заставляя её нервничать ещё больше, чем это было ранее, хоть и раньше она была в серьёзных разногласиях со своей интуицией. Себастьян открыл дверь, пропуская вперёд свою госпожу, предвкушающе улыбаясь и закрыв глаза.Занавес…
— Что и ожидалось от Чармэйн Фантомхайв, — Сказал высокий человек, стоя лицом к окну и перебирая несколько листов. — Я не думал, что ты решишь раззадорить аристократов своими намёками и нововведениями в продукции фирмы, призывая их трудиться на благо Великобритании… Это больше похоже на Её Величество, чем на тебя. Да и последние года были достаточно неблагоприятными для монархии. На пол упала трость, которую девушка сжимала до побеления костяшек. Мужчина снисходительно улыбнулся, поворачиваясь к Алесте и оценивая её внешний вид, который заставил его прикрыть веки в раздражённом недовольстве. — Я же говорил, что когда ты проливаешь слёзы, твоё лицо выглядит ещё хуже, чем отвратно, Чармэйн. — Напомнил Сиэль Фантомхайв, опираясь своими руками на стол. Его лицо выражало крайнюю степень серьёзности, но в разрез с общей картиной, его губы тронула снисходительная и даже, в какой-то степени, нежная улыбка. Мужчина выглядел совершенно здоровым и отдохнувшим в отличии от бледнолицей и красноглазой графини, у которой начали трястись конечности в неверии и благоверном страхе. Сиэль озадаченно смотрел на свою жену, нахмурив брови и машинально поправив двубортный сюртук, который, конечно же, соответствовал одному из любимых цветов — тёмно-синему. Весь его наряд напоминал веяния дендизма, но им, практически, не являлся. Золотая шатлен удерживала карманные часы, а руки, всё же живого графа Фантомхайва, держали элегантную готическую трость. Чармэйн нагнулась чтобы поднять свой аксессуар, но её остановил Себастьян, хитро сверкая глазами в сторону Сиэля, который лишь сильнее нахмурился, не понимая таких действий и эмоций. — Не стоит, моя госпожа, поберегите себя. — Ласково сказал дворецкий, как бы невзначай поправляя одеяло так, чтобы было видно живот Алесты, затем, подав ей трость. Фантомхайв изумлённо распахнул глаза и начал часто громко дышать, находясь в серьёзном недоумении, которое позже сменилось осознанием. Чармэйн агрессивно вырвала вещь из рук Себастьяна, смотря на обоих мужчин с гневным чувством и жаждой расправы. В призраков она не верила, а вот в самовлюбленную хитрость своего живого мужа вполне… И сейчас, ей было абсолютно безразлично на причины, сподвигнувшие Сиэля Фантомхайва на эгоистичный обман, она всего лишь хотела отмщения. — Финниан! — Крикнула девушка, с удовольствием смотря на скривившиеся лица. Садовник с грохотом ворвался в кабинет и закричал следом за своей госпожой, только уже от страха. Не обращая внимания на его реакцию, Чармэйн грозно рявкнула: — Быстро зови ко мне Чарльза! Он неподалёку в лесу охотился! — Д-да, госпожа! — Взвизгнул парень, убегая на максимально возможной для человека скорости, тут же забыв про своего внезапно ожившего господина. Графиня Фантомхайв скинула со своих плеч ношу, грозно стукнув тростью об пол, порадовавшись от того, что она издала трескающий звук, который заставил Сиэля вздрогнуть, но прийти в себя. — А теперь, Фантомхайв… Я убью тебя по-настоящему. — Тихо протянула девушка. — Чармэйн… Как давно ты… — Беременна? — Невинно с нотками сумасшествия спросила Алеста. — Ох, знаешь, я думаю, что тебе это знание не понадобится, в Аду льготы для нарциссичных encule не выдаются! Чармэйн с небывалой скоростью и проворством приблизилась к Сиэлю и ударила его по плечу тростью, заставив мужчину немного согнуть ноги и кривиться от боли. Она вытащила револьвер из кобуры, застёгнутой на бедре и выстрелила в ногу Себастьяну, даже не поворачиваясь к нему лицом. А в следующий миг, её живот пронзило острой болью и она согнулась пополам, припадая коленями к полу. Алеста ощутила, как тело скрутила судорога, заставляя отчаянно, но коротко крикнуть. Словно очнувшись от удара, Сиэль, не обращая внимания на свой физический вред, подбежал к жене, панически осматривая её и задавая вопросы невпопад. — Похоже, ваш с госпожой дорогой наследник очень хочет отстоять честь своей матери. — Задумчиво объяснил дьявольски хороший дворецкий, держа пулю в своей руке. — Как я понимаю, недалёк тот день, когда Вы, господин, отдадите мне приказ о постройке и оформлении комнаты для юного господина или юной госпожи. — Ищи повитуху, дьявол! — Грозно прикрикнул граф, поглаживая волосы, скривившейся от боли девушки. — Это приказ! — Да, мой лорд. Себастьян приложил руку к сердцу и поклонился, исчезнув в то же мгновение, оставляя двух человек наедине. Сиэль поглаживал живот своей жены, что-то шепча невпопад и одновременно с этим проклиная свою недалёкость и опрометчивость. Тихо простонав, Алеста крыла своего супруга такими ругательствами, которые и знать никто в этом мире не мог, причем, её брань совмещала несколько языков сразу. — Прости, Чармэйн, я действовал крайне недальновидно, оставляя тебя одну, подвергнув тем самым опасности и тебя, и нашего ребёнка. — Бесчувственный scheisskerl, хоть в этот момент не будь идиотом! — Яростно рычала девушка. — Даже сейчас пытаешься держать свои настоящие эмоции под непробиваемой scheiss! Да, если бы я сдохла, не смогла бы добиться от твоих глаз хоть капли отчаяния и тоски по мне! Ты всегда игнорировал моё существование рядом с тобой, в то время как я, пыталась облегчить нашу жизнь всеми силами мне доступными… Уж лучше бы Чарльз не вытащил тогда меня из петли. Сиэль со страхом смотрел на свою жену, говорившую слова ещё более жуткие, чем вся его жизнь в «детстве». Он и понимать её не смел, разговаривая только тогда, когда того требовала ситуация. Можно сказать, что вся их совместная жизнь была той самой «ситуацией», в которой они оказались по чистой прихоти королевы. Претендентка, потом невеста и в конечном итоге жена, думавшая, что она стала вдовой абсолютно, ничего не знала о своём мужчине, списывая все его действия на дрянной характер и слишком эгоистичное воспитание, осознав это граф Фантомхайв решил никогда не говорить с ней о своих чувствах и о своём прошлом, давая ей сладкую иллюзию бедной девочки. Они всё равно никогда не поймут друг друга, как бы не хотели этого. Граф будет нести свой крест, а графиня свой, не вмешиваясь в жизни друг друга, не пересекаясь, понимая, что так жить легче. Так безопаснее. Он всегда знал, что по доброй воле никогда не женится ни на какой бы то не было девушке, зная, что их жизнь будет Адом. Ещё больше он не хотел заключать союз с Чармэйн Алестой Грей, которая сверкала своей непокорностью и свободолюбием на каждом балу или задании. Он не хотел ломать столь яркую душу своей, прогнившей и проданной демону. Он обожал смотреть на этот свет исподлобья, понимая, что его темнота уже не сможет также сиять, что отравило бы страстную фехтовальщицу. А когда их ставили в пары на совместных заданиях, он боготворил серьёзные глаза, в которых пробивалось безумие от убийств ею совершаемых. Сиэль понимал, что это не то что ненормально, это было аморально и жестоко, но демон-дворецкий тихо ухмылялся, прозывая его непонятные чувства манией. А услышав её признание, он осознал, что объект его странной любви, уже канула в темноту, окружающую проклятый род Фантомхайв, делая Алесту его частью.Ему нужна была слабая жена, которая родит ему наследника, не вмешиваясь в его дела. Послушная кукла, вместо которой он получил ангела.
— Если сможешь… Сделай вид, что меня любишь, хотя бы сейчас. Прошу тебя. — Тихо попросила Чармэйн. Почувствовав, как его сердце сжалось, Сиэль осторожно поцеловал в макушку девушку, крепче её обнимая. — Думаю, что в нашем случае, ты опоздала с такими просьбами. Я не смогу резко охладеть к тебе для того, чтобы играть в чувства. — С нотками нежности произнёс мужчина. — Это слишком жестоко даже для тебя, дорогая жена. А в прочем… Почему бы не попробовать понять друг друга? Чармэйн резко вздрогнула, почувствовав, как слёзы покатились по её щекам с удвоенной силой, застилая обзор и не давая рассмотреть лицо Фантомхайва. Ей показалось, что нервные окончания притупились, оставляя тело в покое, а по телу, словно пробежали сотни мурашек, заставляя поёжиться. Лёгкая улыбка графа говорила чуть ли не больше, чем его красивые речевые обороты. — Фантомхайв! — Известил о своём прибытии Чарльз Грей.***
Очередной душераздирающий крик, заставил параноично дёрнуться Сиэля Фантомхайва, вынудив его подскочить на месте, что зеркально повторил граф Грей, резко остановившись. Единственное, что удерживало их от опрометчивых действий — это Себастьян и слуги, которые держали господ в особенно тяжких случаях. Роды шли долго и животрепещуще, а Мейлин, от нервов, успела поклясться в том, что никогда не выйдет замуж с последующим продолжением рода, даже за идеального дворецкого. Периодически, из комнаты выбегали несколько девушек с тазами и полотенцами, нередко, крича друг на друга, накалив обстановку до предела. Те, кто сохраняли спокойствие (Себастьян и Танака) пытались хоть как-то облегчить участь своих «братьев по несчастью», принося успокоительные и проводя статистику смертности и удачно проведённых родов, тем самым заставив графа Фантомхайва стукнуть кулаком об стену. Через долгое время, крики прекратились совсем, причём, не только там, где способствовали появлению виконта или виконтессы. Чарльз сначала порывался выбить дверь, но опомнившись, лишь тихо и осторожно постучался, на что ответили подождать некоторое время. И лишь тонкий слух Себастьяна уловил младенческий крик, заставив того фирменно улыбнуться. — Зайти могут только ближайшие родственники. — Сказала строгая старушка. — Ведите себя тихо и почтительно к новоявленной матери. Повитуха немного приоткрыла дверь, ясно дав понять, что можно войти. Двое мужчин одновременно двинулись к проходу, но, конечно же, застряли в проходе, не желая уступать друг другу. Всё могло бы кончиться конфликтом, но его пресекла старуха, решив, что не заботливый муж должен подождать. С явным и всепоглощающим гневом, Сиэль смотрел на то, как его злейший (с этого момента) враг, целует свою уставшую сестру в мокрый лоб, говоря, какая она сильная и прекрасная одновременно.На руках Чармэйн лежало два свёртка.
Граф Фантомхайв похолодел, вспоминая не лучшие годы«Нельзя отчаиваться, возможно, они унаследуют мой цвет волос, а то уж слишком нечестно получается»