Потерянный во тьме

      Иногда Ацуши казалось, что он живёт в аду.       Чем больше проходило времени, тем больше он не узнавал самого себя в зеркале — кто эта тень? Когда она успела занять его место? Было ли что-то кроме этой тени когда-либо — кто знает?..       Словно вся его жизнь превратилась в бесконечный туннель, который отдалял его все дальше и дальше от света.       — Ты готов? — тихо спросила Кёка, на что он только кивнул.       Каждый день одно и то же — очередное задание, очередные противники мафии, которых нужно убрать с дороги, и трупы, бесконечные трупы, которыми выложена их дорога. Мысль об убийстве уже не пугает так, как раньше, и ему, наверное, стоило бы обеспокоиться этим, но Ацуши не мог найти в себе сил даже на это. Стоило ему только на мгновение дать слабину, как стены туннеля начинали сужаться, словно пытались его раздавить, и лишь рука Кёки в его руке помогала вернуться ему в реальность, пахнущую кровью и порохом.       Они сильно сблизились за этот год — два одиночества, нашедшие друг друга. У них обоих в душе была тьма, готова их затопить до остатка, и они оба пытались с ней бороться — как показывала практика, безуспешно.       Если бы кто-то год назад сказал Ацуши, что он может быть таким жестоким и хладнокровным, он бы ни за что не поверил. Но в его сердце поселилась ненависть — жгучее, ядовитое чувство, готовое в любой момент уничтожить его изнутри, если он не будет находить ей выход. Когда-то, кажется, совсем в иной жизни, Ацуши и представить себе не мог, что можно так сильно кого-то ненавидеть.       Но объектом его ненависти был не кто-то — им был его наставник, тот, кого он назвал учителем, кого боготворил и кем восхищался. Этот человек, нет, это создание тьмы, любимое её дитя, провёл его в глубины ада, из которых никто не возвращается прежним. Кёка говорит, что его яркие глаза потускнели, но взамен в них появился неестественный блеск — он всё равно что кукла со стеклянным взглядом, убивающая недрогнувшей рукой.       После того, как с делом было покончено, он уже собирался было отправиться домой — ему до смерти хотелось принять душ, чтобы смыть с себя этот запах, пропитавший кожу, и закутаться в одеяло, закрыв глаза и представляя, что это всё неправда, что последнего года просто не было, ведь он хороший человек, а хорошие люди так не поступают даже с самыми отъявленными мерзавцами, правда?..       Но не тут-то было.       — Слишком долго, — раздался за его спиной насмешливый голос.       — Тебя не спрашивал, — огрызнулся Ацуши в ответ и резко развернулся в сторону Акутагавы — стоять к нему спиной было опасно.       В отличие от Ацуши, который по всем внешним признакам напоминал скорее ходячий труп, чем живого человека, Акутагава сиял самодовольной уверенностью, которой тот понахватался у Дазая. Конечно, ему было проще, думал Ацуши, это же не его использовали в качестве груши для избиения на каждой чёртовой тренировке. Это же не он взамен заслуженной похвалы получал лишь безразличный взгляд. Акутагава бесил Ацуши до той степени, что он уже был не уверен, кого ненавидит больше — Дазая или его.       — Поговорить надо, — к удивлению Ацуши, в этих словах не было ни капли насмешки.       — Ну так говори, — бросив короткий взгляд на напуганную Кёку, которая переносила Рюноске чуть ли не хуже, чем он сам, Ацуши переплёл свои пальцы с её.       — Наедине.       Ничего хорошего это не предвещало, однако Ацуши кивнул, сжал ладонь Кёки в своей и отпустил, мягко подтолкнув к ближайшему выходу со склада. Спорить с Акутагавой было бесполезно — можно было получить в свою сторону кучу оскорблений или, на худой конец, опять устроить внеплановый спарринг, проводить который сейчас у Ацуши не было ни малейшего желания.       Когда металлическая дверь громко хлопнула от сквозняка, тот наконец заговорил.       — Мне нет смысла притворяться: мы с тобой оба знаем, что я тебя не переношу, — начал Рюноске.       — И это взаимно.       — Знаю, — чересчур серьёзно кивнул тот в ответ. — Но мне нужна твоя помощь. И не только мне.       — Попроси кого-нибудь другого, — резко отозвался Накаджима и направился вслед за Кёкой.       — Да стой ты, — Акутагава оказался в шаге от него быстрее, чем он успел моргнуть, и удержал его за руку. — Чёрт, я же говорил Фукудзаве, что лучше бы он сам с тобой поговорил…       — Директор?.. — опешил Ацуши и остановился. — Что может связывать его с таким, как ты?!       Кажется, впервые за всё время их знакомства, Ацуши видел Рюноске таким — растерянным, почти смущённым. Непривычно. Накаджима предпочитал не думать о том, что за маской буйного зверя скрывается такой же человек, как и он сам. Сломанный Дазаем.       — Общая цель.       Прежде, чем он успел что-либо спросить, тот продолжил:       — Мы собираемся убить Дазая.       Шок от этих слов за несколько секунд сменился смехом — безумным, зловещий смехом того, кому было нечего терять.