***
У Гарри заняло около часа после того, как он прибыл на работу, чтобы понять, насколько сильно сегодняшний день отличался от других. Он сложил все по кусочкам: Когда он, спотыкаясь, вошёл в Атриум в восемь часов утра, камин прямо напротив него вспыхнул, выпуская на свет Энтони Гольдштейна. Гарри улыбнулся и произнёс тёплым, но сдержанным голосом: — Утро, Гольдштейн. Глаза Энтони расширились, и он просто смотрел на Гарри в течении долгого момента. Гарри с трудом подавил желание проверить, застегнута ли у него ширинка. — Доброе утро, — наконец нерешительно произнёс Энтони, удивленно моргая. Гарри нахмурился. — Все в порядке? Прошёл ещё момент, прежде чем Энтони, казалось, очнулся, и смущённо рассмеялся. — Да, конечно. Простите. Доброе утро, — сказал он уже более решительно. Он подарил Гарри странную, натянутую улыбку и неловко остановился, как будто не мог вспомнить, куда шёл. — Лифт? — предположил Гарри, указывая направо. Энтони кивнул и неуклюже подстроился под шаг Гарри, пока они шли к концу Атриума. — Вы всегда здесь так рано? — спросил Гарри. Гарри не мог вспомнить, когда он приходил в Министерство раньше восьми сорока пяти, предпочитая ждать Рона и пользоваться камином в одно и то же время с ним. — Если не раньше, — ответил Энтони, кивая. — Мне нравится начинать рабочий день, пока здесь тихо. — Да, звучит неплохо, — сказал Гарри. — Возможно, у меня это тоже войдёт в привычку. Энтони снова кивнул, и неловко переступил с ноги на ногу. Гарри нахмурился и задумался, когда Гольштейн начал вести себя так странно. Они ехали в лифте в неловкой тишине, и Гарри наблюдал за цифрами, думая обо всей той работе, которую он сможет сделать теперь, когда будет приходить так рано, как захочет. Одним часом и пятнадцатью минутами позже Гарри читал главную страницу Пророка уже в третий раз, когда маленькая, с измученным видом женщина, с темными волосами и огромными очками, с шумом вошла в офис. — Мистер Поттер, сэр, мне ужасно, ужасно жаль за мое опоздание, сэр, этого больше не произойдёт. Гарри моргнул, уставившись на неё. — Все хорошо, Энни, — сказал он, улыбаясь и бросая взгляд на часы. — В любом случае, обычно ты опаздываешь сильнее. Энни побледнела. — Мне ужасно жаль, сэр. Гарри нахмурился, смотря на свою помощницу, которая ни разу не приходила вовремя за все четыре года, что она работает на него; она была с ним три с половиной года, когда он был Заместителем Главного Аврора, и последние шесть месяцев с тех пор, как его повысили до Главы Начальника Отдела. — Ты же знаешь, что меня это не волнует, Энни. Ты в любом случае хорошо работаешь. И мне кажется, что я ещё давно попросил тебя называть меня Гарри. Бледное лицо Энни покраснело. — Спасибо, сэр. В смысле, Гарри. Как вам удобно. Наступила неловкая тишина. — Так вам что-нибудь нужно, сэр? — То же, что и всегда, пожалуйста. У меня ведь нет дел до брифинга в десять тридцать, да? — Да, сэр. То есть, нет. Первое, мистер Поттер. — Гарри. — Гарри. — Хорошо. Спасибо, Энни. Гарри опустил взгляд на бумаги, когда Энни уже на полпути к двери остановилась и развернулась, чтобы посмотреть на него. — Простите, сэр, но. Что значит «то же, что и всегда»?***
Гарри был решительно настроен, когда он вышел из лифта на Седьмом Этаже. Гарри вошёл в Департамент Магических Игр и Спорта с легкой улыбкой и приветствием для молодой женщины за стойкой регистрации; ее глаза расширились при его виде. Гарри не узнал её, но Игры и Спорт нанимал новую секретаршу каждые несколько недель, поэтому это было неудивительно. — Приятель, — сказал он, когда вошёл в кабинет Рона без стука, — это было чертовски странное утро. Рон поднял взгляд от стола, встречаясь глазами с Гарри, и эхо одиночества, которое Гарри так тщательно игнорировал этим утром, внезапно ударило его в грудь, и он понял, что не может отвернуться. Поэтому он посмотрел на пол, а потом на стены, и продолжил быстро говорить, надеясь отвлечься. — Я прибыл этим утром и врезался в Энтони Гольдштейна, который выходил из камина, и все это было очень странно. Рон не ответил. — Было похоже на то, будто он потерялся или что-то вроде того, или я поймал его за чём-то неловким, и он действительно не хотел говорить со мной. Не то чтобы я думаю о нем, как о каком-то классном друге, но ты знаешь. Это было странно. Гарри рассматривал потрепанные плакаты по квиддичу на стене в офисе Рона, продолжая говорить и чувствуя взгляд Рона. — И Энни тоже совершенно не в духе. Она не переставала извиняться за опоздание, даже несмотря на то, что она пришла гораздо раньше, чем обычно. И она не принесла мне мою чашку кофе. Рон до сих пор ничего не сказал, поэтому Гарри перевёл на него взгляд; Рон смотрел на него широко распахнутыми глазами. Гарри моргнул. — В смысле. Это не проблема, честно. Я могу сам сделать себе кофе, но это просто. Она делала одну и ту же вещь на протяжении четырёх лет, но. Она, кажется, не помнит, что… просто… почему ты так на меня уставился? Рон открыл рот, моргнул, закрыл рот, и Гарри почувствовал, как его сердце сделало странное рат-а-тат в груди. Они застыли в тишине на долгий момент; Гарри затаил дыхание, а Рон уставился на него, пока Рон наконец не выпрямился, сделал глубокий вдох и вскочил с места. — Здравствуйте, — сказал он писклявым голосом. — Я, э-э. Здравствуйте, мистер Поттер, сэр. Гарри моргнул прежде чем состроить ему гримасу. — Замолчи, — сказал он, закатывая глаза. Уши Рона порозовели; его челюсть слегка отвисла, когда его волнение заметно возросло. — Просто сядь, — сказал Гарри. — Ты не смешной. Рон сел с совершенно растерянными видом. — Простите, сэр. — Прекрати! Я не в настроении для этого, я пришёл сюда поговорить с тобой. Рон неловко поерзал на месте. — Со мной? — Конечно, с тобой, дурень, что с тобой не так, черт возьми? — Гарри уставился на Рона, чьё лицо стало ярко-красным. Рон не мог даже посмотреть на него, но когда его взгляд метнулся к Гарри, то глаза его были широко раскрыты и в них явно плескалась нервозность. — Подожди, что, черт возьми, с тобой не так? — спросил Гарри, внезапно не совсем уверенный. — Ты в порядке? Рон выглядел ещё более растерянным, прежде чем слегка кивнуть. — Да, я в порядке. Спасибо. — Почему ты так себя ведёшь? — Веду себя… простите, просто я. Весьма удивлён, мистер Поттер. — Рон. Ты пугаешь меня. Если ты сейчас прикалываешься, я клянусь… Глаза Рона превратились в блюдца. — Прика… нет! Я… я бы не стал. Это было бы слишком даже для меня… Я же только что встретил вас. Гарри уставился на него, ожидая улыбку, которая выдаст его друга, но ничего не произошло. — Кто сделал это с тобой, Рон? Что произошло? Рон моргнул. — Сделал что? — Это! — Гарри застонал. Рон сглотнул; его взгляд метался по комнате. — Я не знаю, о чем вы говорите, сэр. — Очень, очень не смешно. Рон просто уставился на него со своего места. Гарри вытащил палочку, и глаза Рона стали ещё шире. — Я просто хочу проверить, — сказал Гарри, — чтобы посмотреть, не под воздействием ли ты чего-нибудь. Ты не против? — Эм, — сказал Рон некоторое время спустя. — Конечно. Гарри произнёс заклинание. — Что ж, это не Конфудус, — сказал он, — и я не вижу никаких следов Обливиэйта, хотя если это было сильное заклинание, я бы не был уверен. Ты случаем не помнишь, как в тебя запустили заклятием? Рон слабо потряс головой. — Хорошо. Пойдёшь со мной наверх, посмотреть, что смогут сделать наши специалисты. — Наверх? — В офис Авроров, да. Брови Рона взметнулись вверх. — Авроры? Я… эм… — Все в порядке, Рон, я просто хочу узнать, что случилось с тобой. Я свяжусь с Гермионой, чтобы она тоже пришла, если тебе так будет спокойнее. Она все равно захочет узнать об этом. Рон продолжил сидеть и просто смотреть на него. — Пошли! — рявкнул Гарри. Рон испуганно вскочил и последовал за Гарри из офиса. Они прошли половину Департамента Игр и Спорта, когда Рон наконец заговорил. — Что вы… С кем вы собираетесь связаться? — С Гермионой, — ответил Гарри, идя слишком быстро. — С Гермионой, — повторил Рон. — С Гермионой Грейнджер, сэр? Гарри закатил глаза. — Как много Гермион ты знаешь? Подожди, — он внезапно остановился и крутанулся на месте, чтобы посмотреть на Рона, который чуть не врезался в него. — Ты знаешь Гермиону? Или ты тоже забыл ее? Рон покачал головой, что было и «да», и «нет» одновременно. — Нет, и да, я знаю ее, сэр, я просто не знал, что вы тоже ее знаете. — Прекрати называть меня «сэр», — сказал Гарри, поморщившись, — Конечно, я знаю ее. Она была одним из моих лучших друзей с первого курса. — С первого курса чего? — спросил Рон. Гарри разинул рот. — Господь Всемогущий, как много ты забыл? Рон вытаращил глаза. — Полагаю, ты не знаешь, не так ли? — Гарри задумался. — Ты помнишь Хогвартс? — Конечно, помню, — ответил Рон, нахмурившись. Гарри тяжело посмотрел на него, прежде чем крутануться в обратную сторону и поспешить в свой кабинет. Тридцать минут спустя кабинет Гарри гудел от деятельности, и челюсть Гарри болела от того, как сильно он её сжимал. — Вы ничего не нашли? — он огрызнулся на трёх специалистов, стоящих вокруг кресла, на котором сидел Рон. — Похоже, что здесь нечего искать, сэр, — коротко ответил один из них. — Попробуйте что-нибудь еще, — приказал Гарри. — Сэр, — сказал другой, — мы уже исчерпали наши… — Меня это не волнует. Придумайте что-нибудь другое или найдите того, кто сделает это. Три аврора обменялись взглядами. Одна из них, Гарнер, вопросительно подняла бровь, смотря на своего партнера, а затем вышла из комнаты. Прошло ещё несколько минут, пока Гарри шагал по комнате, задавая вопросы Рону и выкрикивая приказы всем, кто находился в зоне слышимости. — Энни, — рявкнул он, когда количество людей в комнате, которые были явно уверены в том, что он сошёл с ума, стало слишком велико, — ты уже говорила с Гермионой? Где она? — Не в своём кабинете, сэр, — ответила она, трясясь. — Она будет со своим клиентом по крайней мере до одиннадцати, если верить ее помощнику. — Ну, кто-то должен забрать её… это чрезвычайная ситуация! — крикнул он. Никто не пошевелился. — Ты! — обратился он к Гарнер, которая вернулась незаметно для Гарри. — Иди и найди ее! — В этом нет необходимости, аврор Гарнер, — раздался удивительно глубокий голос Кингсли Шеклболта, и Гарри развернулся, чтобы увидеть, как Министр Магии смотрит на него, нахмурившись. — Но… — жалобно начал Гарри. — Идти за вашей подругой — это не ее работа, аврор Поттер, — продолжил Кингсли. — Я немедленно забираю это расследование. Гарри упёрся, и прошло довольно много времени, прежде чем он смог заговорить: — Ты забираешь? Но ты не… и я… — По какой-либо причине, вы не в состоянии разобраться с этим делом. — Но ты больше не аврор! — Конечно же, я аврор, — сказал Кингсли, нахмурившись ещё сильнее. — А теперь, вы расскажете мне, что происходит, или продолжите препираться со мной, рискуя потерять свою работу? Гарри поборол свой гнев и решил, что лучше подчиниться. — Его воспоминания изменены, сэр. Что бы не было этому причиной — это гораздо сложнее, чем любой Обливиэйт или зелье памяти, что я когда-либо видел. — Насколько? — Изменена огромная часть его воспоминаний, начиная с детства. — Хм-м, — сказал Кингсли, смотря на Рона, который прислонился к столу Гарри, выглядя обеспокоенном и испуганным присутствием Министра. — И что же он забыл? — спросил Кингсли, поворачиваясь назад к Гарри. — Ну, — сказал Гарри, — эм. Меня, сэр. — Вас? — Да. — Он не знает, кто вы? — Что ж, он знает кто я, но. Это не… не то, что я имею в виду. Сэр, вы же знаете, что мы с ним были близкими друзьями на протяжении многих лет… жили вместе последние десять лет… и он просто. Не помнит ничего из этого. Когда я пришёл к нему сегодня утром в кабинет, он подумал, что это наша самая первая встреча. — Вы видели его сегодня утром в вашей общей квартире? — Нет, — ответил Гарри. — На самом деле, я только что переехал. — Понятно, — сказал Кингсли таким тоном, который Гарри не очень понравился. — Хорошо. Не оставите ли вы меня на несколько минут с мистером Уизли? — Но, сэр, я… — Прогуляйтесь, аврор Поттер. Мы будем здесь, когда вы вернётесь. Гарри сжал челюсть и почувствовал, что его лицо начало гореть под неловкими взглядами, направленными на него. Он посмотрел на Рона, который смотрел на него в ответ с обеспокоенным и смущённым выражением лица. Гарри выдержал его взгляд, молчаливо прося его выйти из этого состояния, пока Рон не отвернулся. Избегая жесткого взгляда Кингсли, Гарри коротко кивнул и вышел. Он ушёл недалёко. Он подумал о том, чтобы сходить за Гермионой самостоятельно, или хотя бы спуститься вниз, чтобы увидеть ее помощника, но передумал. Он не имел понятия, сколько это продлится, и он не хотел оставлять Рона, неважно как сильно он хотел увидеть, по крайней мере, одно дружелюбное лицо во всем этом безумии. Он отсутствовал так долго, как только смог, и когда он вернулся, то увидел, что поток авроров покидает его офис; гул активности спал и сменился настроением, которое было определено зловещим, что заставило Гарри снова напрячься. — Что происходит? — спросил Гарри Кингсли, когда зашёл внутрь. Он посмотрел на Рона, который мимолетно встретился с ним взглядом, полным сожаления. — Я отправил их обратно на работу, — ответил Кингсли. — Им больше нечего здесь делать. — Вы нашли что-нибудь? — Нет, но специалист из Мунго уже в пути, чтобы провести консультацию. Могу я доверять вам, аврор Поттер, чтобы вы дождались её здесь без продолжения этой неуместности? Гарри раздраженно напрягся. — Конечно, сэр. — Хорошо, — Кингсли повернулся к Рону. — Теперь, мистер Уизли, если у вас есть работа, к которой вам нужно вернуться, то вы можете пройти в свой кабинет. Я только прошу, чтобы вы не покидали здание в этот промежуток времени. Гарри изумленно посмотрел на Кингсли. — Сэр, вы действительно думаете… — Все в порядке, — прервал его Рон, — я подожду здесь с ним… с аврором Поттером, сэр. — Вы уверены? — спросил Кингсли. Рон смущенно взглянул на Гарри. — Да, — ответил он. — Все в порядке. Кингсли некоторое время неопределённо смотрел на них, а затем кивнул. — Я буду в своём кабинете, если я вам понадоблюсь. Гарри и Рон долго сидели в неловкой тишине, после того как Кингсли закрыл за собой дверь. Гарри хотел задать больше вопросов, хотел вернуть Рона назад к реальности, но внезапно обнаружил, что не может подобрать слов. — Так… мы жили вместе? — спросил Рон некоторое время спустя. Гарри кивнул. — Сразу после войны. Мы решили не возвращаться в Хогвартс и сняли вместе квартиру на Калверт-стрит, — Рон моргнул, но ничего не сказал. — Ты был в порядке прошлой ночью — ты помогал мне закончить переезд, — так что, кто бы не сделал это с тобой, он, должно быть дождался, пока я не уйду. Ты уверен, что с тобой больше ничего странного не произошло с того момента? — Что-то вроде того, как какой-то парень, которого я никогда раньше не встречал, появляется в моем кабинете, уверяя меня, что он мой лучший друг? Ты это имеешь в виду? — спросил Рон; уголок его рта дернулся в улыбке. — Господи, я должно быть напугал тебя до усрачки, — сказал Гарри, невольно рассмеявшись. Рон ухмыльнулся. — Немного. — Ты все ещё напуган? — Я до сих пор здесь, разве не так? — сказал Рон, пожимая плечами. Гарри усмехнулся, а затем обвёл комнату смущённым взглядом. — А если серьёзно, то все, что ты помнишь со вчерашнего вечера, на самом деле очень важно. Ты не мог бы вспомнить все ещё раз? Ухмылка Рона слегка дрогнула, и он некоторое время смотрел на Гарри, прежде чем ответить: — Ничего особенного не было. Это было просто воскресенье; я бездельничал, слушал какой-то матч по квиддичу, моя сестра пришла на ужин, а затем я лёг спать. Гарри потёр своё лицо. Джинни встретилась с Роном для ужина накануне вечером, он знал это. Она была там, когда Гарри вернулся назад по каминной сети, забыв коробку с полотенцами и пижамой. Рон не помнил этого, как и не помнил часов, которые он провёл, помогая Гарри собрать вещи и съехать, — не говоря уже о том, что он не помнил того факта, что Гарри вообще там жил. — Как ты думаешь, почему ты помнишь это? — спросил Гарри. — Джинни, Хогвартс, Гермиона, — ты помнишь всех, кроме меня. Рон вздохнул и посмотрел на дверь. — Прости, я просто. Не знаю, что сказать. Гарри откинулся на спинку кресла, пытаясь игнорировать тяжелое, болезненное ощущение в животе. — Если ты не помнишь, чтобы я учился с тобой в школе, то кто был твоим лучшим другом? С кем ты проводил все своё время? С Гермионой? Рон покачал головой и пожал плечами. — С другими парнями с Гриффиндора, полагаю. Нет никого особенного, на самом деле. Мы с Гермионой дружили, но мы проводили не так много времени вместе. Я довольно часто просил ее помочь мне с домашним заданием, но не думаю, что она была против… вообще-то, мы встречались с ней несколько лет после школы. — Да, я знаю. Вы практически обручились. — Эм. Нет, мы… все было не настолько серьёзно. — Рон, я помогал тебе выбрать кольцо, которое ты так никогда и не подарил ей. Рон выглядел удивленным. — Ты на самом деле серьёзен, не так ли? — спросил он, нахмурившись. — Ты правда помнишь, что мы были друзьями? Гарри встретил взгляд Рона и понял, что не может говорить, поэтому он кивнул. Рон молчал некоторое время, и Гарри поерзал на своём месте. — Ты только переехал вчера? — спросил Рон. — Да. — Почему? — Почему что? — Почему ты переехал? Гарри моргнул. — Ты все равно мне не веришь, какое это имеет значение? Рон пожал плечами. — Не знаю. Удиви меня. Гарри взглянул на Рона, а потом отвернулся. — Просто пришло время повзрослеть немного. Нельзя жить холостяцкой жизнью вечно. — У тебя появилась девушка? — спросил Рон, улыбаясь. — Нет. — Ох, — некоторое время он смотрел на Гарри, пока не спросил. — Какого это — быть друзьями с тобой? Гарри нахмурился. — Что ты имеешь в виду? — Что мы делаем? Я не совсем могу представить — иметь Гарри Поттера в качестве лучшего друга. — Я думаю, это приносит гораздо больше проблем, чем это того стоит. — Я сомневаюсь в этом, — сказал Рон. Гарри удивленно посмотрел на него. Их взгляды встретились и задержались на долгое время, прежде чем Гарри отвернулся, пожимая плечами. — Я не знаю, мы делаем… те же вещи, что и остальные. Ходим в бары, жалуемся на работу и… мы говорим про квиддич, и я злюсь, потому что чем сильнее проигрывают Пушки, тем громче ты их подбадриваешь и… я не знаю. Нас обвинили в том, что мы немного скучные. — Как ты узнал, что я болею за Пушек? — спросил Рон; его лицо просияло. Гарри просто посмотрел на него, беспомощно пожимая плечами. — Ты был тем, кто рассказал мне о квиддиче, Рон. — Я? Гарри кивнул. — Да, более или менее. На ряду со всем остальным. Я не магглорожденный, но вполне мог бы сойти за него. Не думаю, что смог бы пройти через все это без тебя, объясняющего мне все. Рон моргнул, глядя на него, и его щеки окрасились краской. — Ох, я не знаю, — сказал он неловко. — Магглорожденные, кажется, все делают правильно, разве нет? — Конечно, но многие из них готовы читать гораздо больше, чем я это делал. Рон рассмеялся. — Звучит как тост, приятель, — сказал он, и на сердце у Гарри внезапно стало гораздо легче. Раздался стук в дверь. — Войдите, — позвал Гарри. Дверь открылась, и вошёл Кингсли, сопровождаемый двумя аврорами и женщиной, которую Гарри не знал. — Аврор Поттер, это целитель Годфри, — сказал Кингсли. — Замечательно, спасибо, что пришли, — отозвался Гарри. — Мы бы хотели, чтобы всё это осталось внутри вашего офиса, если это возможно, — продолжил Кингсли, — потому что это в интересах каждого — оставить общественность в неизвестности. — Я… да, хорошо, — сказал Гарри. — Так вы согласны сотрудничать? Позволить целителю Годфри провести осмотр без возражений? Гарри моргнул. Рядом с ним неловко заерзал Рон. — Подождите, — произнёс Гарри, обращая на Кингсли полные паники глаза. — Нет, нет, подождите, вы неправильно все поняли. Кингсли, вы же знаете, что Рон и я друзья… вы видели его в моем кабинете тысячу раз. Лицо было Кингсли нечитаемо. — Я не помню такого, — ответил он, — и не припоминаю фамильярности, с которой, как вам кажется, разрешено обращаться ко мне столь неформально. Гарри изумленно уставился на него. — Но, сэр, мы же… — Гарри захлопнул рот. Его предыдущие разговоры с Энтони Гольдштейном и Энни нахнынули на его, и ему внезапно пришло в голову, что он упустил что-то важное. — Рон, — сказал он, поворачиваясь к нему с отчаянным взглядом. — Пожалуйста. Скажи им. Мы только что говорили и… скажи им, что я не сумасшедший. Рон смотрел на него в ответ долгое время. — Мне бы хотелось, приятель, — с сожалением сказал он. — Аврор Поттер, — произнесла целитель, подходя ближе к Гарри, — если вы будете вести себя спокойно, то это не займёт много времени. — Нет, — сказал Гарри. — Я должен идти, я должен со всем разобраться. Мне нужна… — Гермиона. Гермиона наверняка знает. Гарри бросился к двери, чтобы обнаружить, что та заперта. — Вы заперли меня? — воскликнул он, дергая за ручку. — Пожалуйста, успокойтесь, аврор Поттер, — сказал Кингсли. — Вы только все усложняет для самого себя. Один из авроров, которых привёл Кингсли, шагнул к Гарри, и рука Гарри рефлекторно потянулась к палочке. При лучших обстоятельствах он мог бы соорудить достойную защиту против Кингсли и двух других авроров, но в том состоянии, в котором находился он, им потребовалось лишь мгновение, чтобы обезоружить и оглушить его.***
Гарри проснулся в темноте. Он моргнул и прищурился, вглядываясь в огромное, неизвестное пространство вокруг себя. Пахло странно, и хотя сначала показалось, что здесь стоит тишина, он скоро заметил неподалёку шум людей, звук открывающихся и закрывающихся дверей, эхо шагов отдающихся в коридоре. Он был в больнице святого Мунго. В груди поднялась паника, вырвавшись наружу отчаянным смехом. Он попытался сесть, но длительное воздействие того, чем бы его не накачали, до сих пор было сильным, и он почувствовал головокружение и упал обратно на подушку. Он тяжело задышал, когда закрыл глаза и подождал, пока комната не перестанет вращаться. Когда он открыл их, он заметил клочок пергамента и маленькую упаковку на сияющем металическом столике рядом с кроватью. Он потянулся за очками, включил лампу и узнал корявый почерк на пергаменте до того, как взял его. Я думаю, что мне бы понравилось быть твоим другом, гласила записка. Когда ты будешь чувствовать себя лучше, и если захочешь выпить пинту пива, приходи поздороваться. В любое время. —Рон Уизли. Не зная, что ещё делать, Гарри разорвал маленькую упаковку — шоколадную лягушку — и моргнул, уставившись на свой собственный портрет на карточке внутри. Его пальцы обернулись вокруг извивающейся сладости, размазывающей шоколадные отпечатки по всей его ладони; он набрался смелости перевернуть карточку. Он спорил с издателями его шоколадной лягушки на протяжении месяцев несколько лет назад, чтобы убедиться, что его карточка прямым текстом сообщает, что его победа над Волдемортом осуществилась только благодаря помощи Рона, Гермионы и многих других. Но что может быть написано в мире, где Рон оставляет Гарри записки, в которых сказано, что он хотел бы, чтобы они были друзьями?Гарри Поттер
Спаситель Магического Мира
В настоящее время является Главой Департамента Авроров
Мальчик-который-выжил, единственный переживший Аваду Кедавру
Победитель Лорда Волдеморта, также известного как Том Риддл.
Таинственная и нелюдимая личность, о которой известно очень мало
Как и об обучении Поттера, восхождении к власти, или о самом Поттере.
Гарри уставился на это. Он прочитал это три раза, затем перевернул, чтобы найти продолжение, и стал смотреть, как он исчезает со своего портрета, таинственно и нелюдимо. Его дыхание было спокойным, пока мозг гудел, пытаясь понять происходящее. Чудовищность этой странной ситуации только начала доходить до него, когда карточка исчезла из его пальцев. Гарри раскрыл ладонь и посмотрел вниз, чтобы проверить не уронил ли он ее себе на колени. Простынь, покрывающая его ноги, внезапно стала красной, а не белой, какой была, и на какое-то мгновение он подумал, что истекает кровью, но затем, когда он собирался положить шоколадную лягушку, она тоже исчезла. На его ладони не было и следа отпечатка ее лап. Он моргнул и медленно узнал цвет простыни — не кровавое пятно, а темное-красный цвет его нового постельного белья, которое он купил только вчера для своей новой квартиры. Он с недоверием посмотрел по сторонам. Он не был ни в каком святом Мунго, а сидел в своей собственной кровати, моргая в темноте. Он несколько раз сглотнул, оглядывая комнату, боясь закрыть глаза из-за страха, что она тоже исчезнет. Но этого не произошло, и Гарри внезапно облегченно рассмеялся, когда его осенило — это был сон. Просто сон. Он рухнул обратно на матрац, и как только его сердце успокоилось, через несколько мгновений он погрузился в сон.***
Все началось так же, как и в любой другой день: Гарри проснулся. Чуть позже, чем обычно, но ничего сверхъестественного. Он выпил кофе в тишине, появился в Министерстве в восемь тридцать и ни с кем не столкнулся по пути в свой кабинет. У него было ноющее чувство, что он забыл что-то, но даже хмурого взгляда на себя было недостаточно, чтобы вспомнить об этом, поэтому он прекратил попытки, полагая, что если это что-то важное, он вспомнит об этом со временем. В девять пятнадцать он просматривал дневные заголовки со странным чувством дежавю, когда дверь в его офис распахнулась, и в помещение ворвалась Энни, полная искренних извинений и ненужной формальности, и без привычной утренней чашки кофе для Гарри. Гарри хмуро посмотрел на неё. — Все в порядке, Энни. Ты можешь успокоиться, ничего страшного не произошло. — Спасибо, мистер Поттер, сэр. — Энни, пожалуйста, называй меня Га… — Гарри остановился и нахмурился. — Все хорошо, сэр? — спросила Энни мгновение спустя. — Я… не уверен, — он в замешательстве осмотрел свой офис. — Мы уже это делали? Недавно? Энни беспомощно посмотрела на него. — Я пойду прогуляюсь, — сказал он через несколько секунд. — Мое расписание открыто до десяти тридцать, верно? — Да, сэр, — ответила Энни, кивая. — Брифинг идёт первым.***
Это было выражение лица Рона, когда Гарри вошёл в его офис, что вернуло все обратно. — О, — сказал Гарри, чувствуя, как из него выходит весь воздух. Широко распахнутые глаза Рона моргнули. Гарри судорожно вздохнул, и мгновение спустя Рон вскочил со своего места. — Здравствуйте, — сказал он писклявым голосом. — Я, э-э. Здравствуйте, мистер Поттер, сэр. — Точно, — пробормотал Гарри. — Все ещё сплю, в таком случае. Рон уставился на него с открытым ртом, а его глаза метались из стороны в сторону.***
— Простите, эм, — сказал Рон, следуя за Гарри через офис Игр и Спорта, — ещё раз, с кем мы собираемся встретиться? — С Гермионой, — ответил Гарри. — С Гермионой, — повторил Рон. — С Гермионой Грейнджер, сэр? — Да, — ухмыльнулся Гарри. — Я знаю ее. Ты удивлён? — Эм, — сказал Рон. — Есть ли какая-нибудь… определенная причина, по которой мы собираемся с ней встретиться? Гарри пожал плечами. — Я привёл тебя в офис Авроров в прошлый раз, и из этого вышла полная херня, поэтому. Давай узнаем, что думает Гермиона. — О… чем именно? — Об этом, — любезно ответил Гарри. — Верно, — беспомощно сказал Рон. Гермиона стояла у дверей своего кабинета, разговаривая со своим помощником, когда они подошли; ее волосы были собраны в свободный пучок на затылке, а сумка была перекинута через плечо. Она быстро окинула их взглядом, когда заметила, и ее глаза широко распахнулись. — О мой бог, — сказала она. — Мистер Поттер. Я… здравствуйте. Вот это сюрприз. Гермиона Грейнджер, — она протянула руку, но потом заколебалась. — Хотя полагаю, что вы уже знаете об этом, раз пришли ко мне в кабинет. — Я уже знаю об этом, спасибо, — сказал Гарри. — И здравствуй и тебе. — Привет, Рон, — сказала Гермиона после неловкого молчания. — Привет, Гермиона, — неуверенно ответил Рон. — Есть что-то, что я могу сделать для вас, сэр? — спросила Гермиона. — Да. Рону и мне нужно поговорить с тобой. Глаза Гермионы заметались от одного к другому. — Хорошо, — медленно произнесла она. Обратилась к своему помощнику: — Том, переделай мое расписание на девять тридцать. Не желаете ли вы кофе или ещё что-нибудь? — спросила она их, когда они прошли за ней в ее кабинет и расположились на креслах напротив ее стола. — Нет, — ответил Гарри. — Только поговорить. Она кивнула и выжидательно посмотрела на него. — Так, — сказал Гарри, а затем забарабанил пальцами по колену, потому что он на самом деле не знал, что сказать. — Вы двое не помните меня. Никто не помнит. И я, эм. Хотел бы узнать, что ты думаешь об этом. Гермиона моргнула. Она бросила взгляд на Рона, который уставился на Гарри. — Не помним вас? — повторила она. — Напротив, мистер Поттер, я думаю, что вы… — Пожалуйста, зови меня Гарри. — О, хорошо. Гарри. Я уверена, что мы все, как по отдельности, так и… коллективно, помним, что вы сделали для нас, и остаёмся глубоко благодарны. Гарри закатил глаза. — Это не то, что я имел в виду. Гермиона резко остановилась. — Извините. Хорошо. Что, э-э… что вы имеете в виду? — Я имею в виду, что вы не помните, что мы были друзьями. Лучшими друзьями, все втроём. В комнате стояла тяжелая тишина. — Мы друзья? — спросила Гермиона с широко раскрытыми глазами. — Рон и я? Мы ваши лучшие друзья? — Да, — сказал Гарри. — С первого курса. — Первого курса чего? — спросила она. — Хогвартса, очевидно. Челюсть Рона немного отвисла. Рот Гермионы открылся и закрылся, прежде чем она сказала: — Мистер Пот… Гарри, эм. Мы не были вместе в Хогвартсе. — О? — ответил Гарри. — На самом деле, я вообще не знала, что вы учились в Хогвартсе. Они говорят так. — Кто? Кто они? Гермиона моргнула. — Ну, все. Или, по крайней мере, люди, которые пишут книги по истории. — О чем ты говоришь, Гермиона? — Они не… В смысле, там нет никаких упоминаний о вашем присутствии… — Ты смеёшься надо мной? Помнишь, как ты подарила мне экземпляр первого послевоенного издания Хогвартс: История? Ты выделила все части, которые они добавили обо мне? А затем ругала меня каждые несколько месяцев в течение трёх лет, потому что я так и не прочитал это? Гермиона просто уставилась на него. — Замечательно, — продолжил Гарри, — тогда о чем говорят книги по истории, если они пропустили мою учебу в Хогвартсе? — Ну, — сбивчиво ответила Гермиона. — не очень много, конечно, — она бросила ещё один вопросительный взгляд на Рона, который просто пожал плечами. — Что было пророчество, и вы пережили убивающее проклятие Волдеморта, и ваша маггловская семья растила вас, пока вам не исполнилось одиннадцать, а затем вы исчезли. До того дня, пока вы не убили Волдеморта в Большом зале. Гарри уставился на неё. — Я исчез. Вы все пошли в Хогвартс, а я просто… исчез, — он посмотрел на Рона, но тот отвёл глаза. — Вы оба помните, что были там? — Разумеется. — Вы просто не помните, чтобы я был там с вами? Жил в вашем общежитии, посещал все те же самые уроки? Играл в квиддич? Вы не помните, как пошли со мной перед седьмым курсом охотиться на Хоркруксы, чтобы я смог убить Волдеморта? — Что такое Хоркрукс? — спросил Рон мгновение спустя. Глаза Гермионы расширились. — Он сделал Хоркрукс? Гарри ухмыльнулся. — Семь. — Семь Хоркруксов? — Только шесть специально, но, да. А затем мы, — Гарри указал на всех них, — провели месяцы в палатке, прочесывая каждый уголок страны, пытаясь найти их. Вы серьёзно ничего не помните из этого? Ни Гермиона, ни Рон ничего не сказали, и Гарри запрокинул голову назад, громко рассмеявшись. — О, это просто очень странно, — сказал он сам себе. — Что, ради всего святого, я съел вчера перед сном? Рот Гермионы сжался. — Мистер Поттер… — Гарри. — …Я не знаю, что вы сейчас делаете, но у нас с Роном есть работа, и — Спаситель Магического мира или нет — я определённо не одобряю, что вы приходите сюда, нарушаете наш рабочий день, чтобы посмеяться над нами. — Не волнуйся, Гермиона, — сказал Гарри, — ты ничего не упускаешь. Мы сейчас в моем сне, так что та встреча, которую ты только что перенесла, изначально была нереальной. Гермиона моргнула и наклонила голову в строну. — В вашем сне, — повторила она. Гарри кивнул. — Именно. А сейчас, разумеется, вы думаете, что у меня психические проблемы, поэтому я покину вас, чтобы вы не решили связаться с кем-нибудь из Мунго, как это произошло вчера; одного раза более, чем достаточно, спасибо, — он поднялся; широко распахнутые глаза Гермионы и Рона пристально смотрели на него. — Увидимся позже, полагаю. Вероятно, утром. Он оставил их в изумленном молчании и прошел уже половину коридора, когда длинные шаги догнали его. — Что ты, эм… — сказал Рон, поравнявшись с ним. — Куда ты идёшь? Гарри пожал плечами. — Не знаю. Я ещё не выпил свой второй кофе, может, пойду в буфет, — Рон искоса взглянул на него. — Хочешь пойти со мной? — О, эм. — Все в порядке, если тебе нужно возвращаться к работе. Я знаю, что для тебя все кажется реальным. Рон задумался на несколько шагов. Потом он пожал плечами. — Э, у меня нет ничего важного этим утром. Я могу пойти выпить чай. Гарри усмехнулся.***
— Нет, нет, нет… Единственный способ, чтобы у Падлмира был хоть какой-то шанс сегодня днем, это если они наберут очки, причём быстро. Ловец Балликастла, может, и не великий, но Хаммерсби просто смешон. Не могу поверить, что Падлмир продержал его так долго. Гарри допил свой кофе с усмешкой. — Ну, полагаю, что ты эксперт. Рон покраснел. — Ты идешь на матч? Рон покачал головой. — Нет, мы сейчас на дежурстве, я и другие аналитики. Вообще-то, я должен был пойти сегодня, но я поменялся на матч Пушек, который будет в четверг. — А ты хочешь? — Что? — Пойдём. Давай купим наши собственные билеты и возьмём отгул на обед. Рон моргнул. — Эм. Я не уверен, что я могу просто… — Обычно я тоже не могу. По крайней мере, если я не хочу, чтобы пятнадцать очень влиятельных людей подали жалобу на меня. Но сегодня все по-другому, — усмехнулся Гарри. Рон посмотрел на него. — Вот оно, — сказал он, а потом добавил: — Так ты правда веришь, что мы друзья, а? Гарри кивнул. — С тех пор, как мы были детьми. Мы жили вместе до вчерашнего дня. — Что случилось вчера? — Я съехал. — Почему? Гарри долгое время держал его взгляд, прежде чем отвернуться. — Все должны когда-нибудь повзрослеть. — Полагаю, что так, — согласился Рон, смотря на свои руки. — Кстати говоря, я, вероятно, должен возвращаться к работе. Гарри кивнул. — Мы можем сделать это в другое время? — спросил Рон. — Пойти на матч, в смысле. — Конечно, — ответил Гарри, улыбаясь. Рон поднялся и помедлил, прежде чем отойти от стола. — Послушай, приятель, ты… ты в порядке? Я имею в виду, шутки в сторону, ты… ты хочешь, чтобы я связался с кем-нибудь или… — он замолчал. — Да, — сказал Гарри, чувствуя, как вспыхнуло его лицо. — Я в порядке. У меня просто… странный день. Рон коротко рассмеялся. — Ну, завтра новый день, да? Может, он будет лучше. — Могу только надеяться, — сказал Гарри, усмехаясь, и посмотрел, как Рон уходит.***
Когда Гарри проснулся, косые лучи солнца, падающие сквозь окно в его спальню, показались менее странными и более реальными, чем в предыдущие два утра, что он воспринял как хороший знак. На кухне кофейные зёрна и ломтики хлеба, что он использовал для завтрака днём ранее вернулись, как будто восполненные, и Гарри улыбнулся, радуясь, что он наконец проснулся. Ему не особо хотелось проживать понедельник в третий раз, но он полагал, что первые два не считаются. Прошло только пару минут после восьми, когда Гарри, спотыкаясь, вышел из камина в Атриум, огромный и спокойный перед утренней суетой, и где эхом отдавались шаги одного человека. Гарри обернулся и увидел, что Энтони Гольдштейн вошёл в лифт, нажал на кнопку и поднял глаза, ожидая отправки. Он узнал Гарри только за секунду до того, как двери лифта закрылись между ними, и его испуганное, с большими глазами выражение лица, заставило что-то неприятное гореть во внутренностях Гарри. Часом позже, когда Гарри, глубоко нахмурившись, уставился на первую страницу Пророка, Энни с отчаянием ворвалась в его кабинет. — Мистер Поттер, сэр, мне ужасно, ужасно жаль за своё опоздание, сэр, пожалуйста, знайте, что это больше не повторится. Что-то очень похожее на панику вспыхнуло в груди Гарри, и он быстро поднялся из-за стола, резко оттолкнув стул назад, к стене. — Все в порядке, сэр? — спросила Энни после секундного замешательства. — Я, эм. Я не знаю. То есть… да, — у Гарри внезапно возникло острое желание пойти проверить Рона. — Я, эм. Мне нужно идти. Я буду у Рона в кабинете, если что-нибудь произойдёт. — У Рона, сэр? — Да, — ответил Гарри. — Рон Уизли, Департамент Игр и Сп… на самом деле, это неважно. Если что-нибудь произойдёт, то меня здесь нет. Просто скажи, что ты не знаешь, где меня искать. Гарри пронёсся мимо неё и выскочил за дверь, прежде чем она успела ответить.***
Рон уставился на него огромными и напуганными глазами. — Что? — сказал он. — Захлопни дверь, — повторил Гарри, крепче вцепившись пальцами в дверной косяк, и сглотнул. — Но… ваша рука… — Я знаю. Мне нужно проснуться. Рон открыл рот, а потом закрыл его. Гарри оказался в Мунго довольно быстро в тот день.***
— Прекрати называть меня «сэр»! — рявкнул Гарри. Гермиона моргнула. — Простите, мистер Поттер… — Гарри! Зови меня Гарри, ебанный пиздец! Гермиона выглядела ошеломлённой, а Рон начал нервно моргать. — Хорошо, — сказала Гермиона. — Гарри. Что вас расстраивает? — Почему вы не знаете меня? — закричал Гарри, переводя взгляд с одного на другого. Гермиона кинула взгляд на Рона. — Мы… мы знаем вас, мис… Гарри. Конечно, мы знаем. Все знают. — Это не то, что я имею в виду! Вы знаете, кто я, но это не… Мы друзья. Все втроём, мы лучшие друзья. А вы ведёте себя так, как будто бы никогда меня не видели до этого. Гермиона и Рон молчали. — Блядь, — сказал Гарри, облокачиваясь на стену. — Что это?***
— Сьюзан, — сказал Гарри, отталкиваясь от стены, к которой он прислонился, ожидая. — Доброе утро. Сьюзан Боунс вздрогнула, а затем изумленно посмотрела на него. — Эм… доброе утро. — Ты помнишь меня? — спросил Гарри. Сьюзан нахмурилась и покраснела. — Ко… конечно, сэр. Вы Гарри Поттер. — Нет, в смысле, ты помнишь меня? Ты помнишь, как ходила в школу вместе со мной? Ты помнишь АД? Сьюзан моргнула. — Помню что, сэр?***
— Я не понимаю, — громко сказал Гарри, когда он вошёл в кабинет Гермионы. Гермиона резко обернулась. — Святой Боже, вы напугали меня! — сказала она, прежде чем ее глаза предсказуемо расширились. — Гарри Поттер? — Ничего из этого не имеет значения, Гермиона. Я только что провел два дня подряд, ничего не делая, но думая об этом, и я не понимаю, как вы все можете быть… это не имеет никого смысла. Гермиона моргнула. — Прошу прощения? — Всю мою жизнь все знали обо мне больше, чем просто то, что я сделал… и сейчас, внезапно, никто не помнит. И это, кажется, никого не беспокоит, что здесь нет никакого объяснения. Рон не помнит даже то, что был моим соседом по квартире, но он до сих пор живет в том месте, которое я выбрал для нас. Я не ходил в Хогвартс, как вы все говорите, но я просто появился в один день со всеми навыками для победы над Волдемортом. Какой в этом смысл? Где, ты думаешь, я научился этому? Рот Гермионы несколько раз открылся, но она ничего не сказала. — Ваш сосед по квартире? Рон… Уизли? — Такое ощущение, будто меня… стёрли, и никто не видит огромных дыр! Ты знаешь, что я опоздал на работу на три часа этим утром, и моя помощница была в ярости, пытаясь узнать, где я, и оправдывая мои пропущенные встречи. — С вашей стороны было не очень тактично не связаться с ней и не предупредить, что вы опоздаете, — сказала Гермиона. — Все в порядке, она забудет это к утру. Я проводил эксперимент… когда я спросил ее, почему она не воспользовалась каминной сетью, чтобы узнать, приду ли я, знаешь, что она ответила? Гермиона подняла брови. — Она сказала, что хотела, но никто в Министерстве не мог вспомнить, где я живу, или как связаться со мной. Гермиона моргнула. — Это кажется очень странным, — сказала она после долгого молчания. — Именно! — застонал Гарри. — Как это возможно, что мой работодатель — мой работодатель за последние десять лет — не имеет моей контактной информации? — Мистер Поттер, — сказала Гермиона, — я боюсь, что я действительно не знаю, что вам сказать, хотя это звучит так, будто вам может пригодится поддержка из канцелярии в офисе Авроров. — Гермиона, ты самый умный человек, которого я знаю… — Гермиона моргнула и покраснела, — …конечно, ты понимаешь, что это коллективное… неведение о моем прошлом… по крайней мере, о моем образовании, которое широко освещалось… абсолютно бессмысленно! Гермиона застыла. — Я даже не думала об этом, если честно, — сказала она. — Конечно, нет, ты забыла правду только несколько часов назад. Тебе не приходилось думать об этом. Гермиона смотрела на него в течении долгого момента. — Что ж, мистер Поттер… — Пожалуйста, зови меня Гарри. — Гарри, — сказала она, осторожно кивая. — Я бы предположила, что ваше образование осуществлялось личными репетиторами, вероятно, координируемыми теми, кто знал о пророчестве, которое вы должны были исполнить. Гарри поднял брови. — Возможно, если вы помните это, то физически вы находились в Хогвартсе, но были скрыты от нас. Вероятно, для вашей же собственной безопасности. Там очень много секретных комнат и коридоров, я даже читала мифы об огромной пещере под школой… — Да, Тайная Комната, это там, где я сразился с Василиском, помнишь? И уничтожил первый Хоркрукс, хотя тогда я не знал об этом. Выражение лица Гермионы сменилось на обеспокоенное. — Я могу представить, что вам было очень одиноко и очень тяжело, потому что вас готовили ко встрече с Волдемортом. Вполне понятно, что вы продолжили прятаться от мира после. И сейчас вы здесь, Глава Департамента Авроров в столь юном возрасте; вы когда-нибудь находили время для себя? Потому что я думаю, может, вам стоит задуматься… — Нет! — воскликнул Гарри. — Я не сумасшедший, Гермиона! И я не был одинок в школе, у меня была ты! У меня был Рон, у меня была ты, и вы сохранили меня в уме; вы двое — причина, по которой я вообще здесь. И я знаю, что я звучу как ненормальный сейчас, я знаю это, но ты должна мне поверить… что-то случилось. Что-то… кто-то, может… сделал все это, и я не знаю, что делать. Глаза Гермионы блестели и были широко распахнуты, полные жалости, и Гарри почти что возненавидел ее в это мгновение. — Ми… Гарри, — сказала она. — Пожалуйста. Позвольте мне помочь вам. У меня есть друг в больнице Святого Мунго, он может… — Нет, спасибо, — сказал Гарри, вскочил на ноги и выскочил за дверь через несколько мгновений, несясь по коридору и пытаясь смахнуть слезы, которые он мог ощущать на своих глазах.***
Гарри проснулся, и это был понедельник.***
Гарри проснулся, и это был понедельник.***
Гарри проснулся, и это был понедельник. Он остался дома третий день подряд. Никто не связался с ним, чтобы узнать, в порядке ли он.***
— Эй! — закричал Рон, его голос был твёрдым и опасным. Гарри резко развернулся и тут же пожалел о том, что двигался так быстро. Ему пришлось схватиться за кухонный стол, прежде чем он бы упал. — Рон, — сказал он и почувствовал, как его глаза расширились при виде Рона в дверном проеме кухни, угрожающе направившего палочку в голову Гарри. Рон моргнул, и его волшебная палочка дрогнула. — Что… ты… Гарри Поттер? Более трезвый Гарри, вероятно, не вздохнул бы разочарованно и не закатил бы драматически глаза при виде злого волшебника, указывающего палочкой в его голову, но этот Гарри поступил именно так. — Рон, хватит, серьёзно. — Что? — Это я, Рон. Гарри. Твой друг. Твой гребанный лучший друг, поэтому прекрати вести себя так, будто не знаешь меня. — Я не знаю, о чем вы говорите. — Я знаю, что ты не знаешь. — Ладно, вы пьяны и… — А ты гений. — И я не знаю, почему вы в моей квартире, но есть ли кто-то, с кем я могу связаться, чтобы он забрал вас? — Да. Свяжись с настоящим Роном Уизли. Он придёт и заберёт меня. Рон нахмурился. — Мне очень жаль, что я в твоей квартире, — продолжил Гарри, — но я не мог ничего поделать… я только переехал пару дней назад, или только вчера, я, на самом деле, не уверен… и я не работал сегодня, понимаешь, я решил пойти и немного повеселиться вместо этого, а потом я решил, что уже время идти домой, и я особо не думал, а затем я оказался здесь, и потом я вспомнил, что не живу здесь больше, но я не мог вспомнить, где находится моя новая квартира, или как туда добраться, и к тому же, мне действительно нужно пописать, поэтому я просто подумал, что заскочу ненадолго и буду очень тихим, чтобы не разбудить тебя, но потом я очень захотел пить, поэтому мне пришлось взять стакан воды, а стаканы очень шумят в шкафу, когда ты их все роняешь, поэтому прости за это тоже. Рон уставился на него. Гарри покачнулся и схватился за стол. — Тебя сейчас стошнит? — спросил Рон. Гарри подумал над этим. — Нет. — Хорошо. Почему бы тебе не прилечь на диван? Гарри кивнул. — Хорошо, спасибо. Рон засунул свою палочку за пояс пижамы и помог Гарри пройти в гостиную, его большие руки были тёплыми и сильными рядом с руками Гарри. — Так, скажи мне снова, — сказал Рон, — как ты оказался в моей квартире? Гарри пожал плечами. — Просто привычка, понимаешь? Ты называешь место своим домом на протяжении десяти лет, и это требует больше, чем несколько дней, чтобы привыкнуть к чему-нибудь другому. — Ты жил в этом здании? — Я жил в этой квартире. — Ты не жил здесь. — Жил. — Ты не жил здесь, здесь живу я на протяжении десяти лет. — Я знаю. Мы оба здесь жили, вместе. Рон смотрел на него в течении долгого времени, а потом засмеялся. — Дружище, тебе действительно не стоит столько пить. Парень вроде тебя, за которым всегда охотятся копы? Ты окажешься в серьезных неприятностях. — Я не… мхм, — Гарри со вздохом позволил голове упасть на диванную подушку, и добавил через минуту: — Спасибо, что не вызвал копов. Рон закатил глаза и отмахнулся от него. — Я тебя умоляю. Мы все должны тебе, без надобности истерить из-за того небольшого развлечения, что ты себе устроил. — Было гораздо веселее, когда ты и я были друзьями. Радостное выражение лица Рона дрогнуло. — Ты не шутишь, да? Ты действительно веришь, что мы друзья? Что ты жил здесь раньше? — Рон, если я не жил здесь, то почему моя палочка смогла открыть твою входную дверь? — О чем ты? Так ты попал сюда? Гарри кивнул. — Простая Алохомора. Либо твои охранные чары полное дерьмо, либо ты не убрал мою подпись, когда я съехал… а ты сказал, что не будешь этого делать. Рон уставился на него, а затем перевёл взгляд на входную дверь квартиры. — Никто, кроме меня и моего брата Джорджа не может открыть эту дверь. Гарри пожал плечами. — Я поспорю, приятель. Рон выглядел встревоженным. — Ну, если ты такой же сильный, как говорят, может, ты можешь просто отпереть любую дверь, которую захочешь. — Не-а. Рон, казалось, не знал, что сказать, и они сидели в тишине несколько минут, пока пьяное оцепенение Гарри не сменилось сонливостью. Он уже начал засыпать, когда Рон неожиданно вернул его в сознание. — Послушай, приятель, с тобой все будет хорошо на этом диване? Почти полночь, и у меня работа с утра. — Да, да, я просто буду… спать. Спасибо, Рон. Рон встал и заколебался. — Эй, — сказал Гарри мгновение спустя. — Как там Падлмир? — Прости? — Я постоянно пропускаю матч… они проиграли так же впечатляющее, как ты и думал? — Эм, нет… они выиграли, на самом деле. Гарри ухмыльнулся ему. — Охотники постарались? Или Хаммерсби доказал, что ты не прав, и поймал снитч? — Второе, — сказал Рон, нахмурившись. — Но как ты… я ничего никогда не писал о Хаммерсби. — Ты сказал мне это за кофе несколько дней назад. Рон нахмурился ещё сильнее. — Забудь… я знаю, что ты думаешь, что я сумасшедший. Я просто буду спать сейчас, спасибо. Рон внимательно осмотрел его. — Могу я спросить кое-что? Гарри хмыкнул. — Если мы такие хорошие друзья, то почему ты съехал? Ты переехал к девушке? — Нет, это просто… — Гарри открыл глаза и встретил взгляд Рона, и собирался сказать, что это время повзрослеть, но неожиданно сказал: — Слишком тяжело. Брови Рона поползли вверх. — Что? Жить со мной? — Да, — ответил Гарри. Рон смущенно усмехнулся. — Прости. Считай, что я недотёпа. — Все нормально. Я тоже. — Тогда… почему? — спросил Рон, и Гарри почувствовал, что в нем пузырится правда, поддерживаемая алкоголем, истощением и одиночеством, и его губы начали искривляться вокруг слов, его язык выталкивал их наружу, и… …он был трезв, как стёклышко, лежал в своей кровати, в его новой квартире, один. Рон пропал, сердце Гарри колотилось, и он начал искренне задаваться вопросом, не сошёл ли он с ума.***
В семнадцатый раз, когда Гарри вошёл в кабинет Рона и был встречен судорожным вздохом, заиканием, румянцем и недоверчивым представлением, — это было уже слишком. Это больно, это физически пиздецки больно, и Гарри был измучен, отчаян и зол, и его кулак врезался в челюсть Рона до того, как он понял, что собирается ударить. К счастью, он не нанёс никакого вреда, кроме разбитой губы, но от этого ему стало только хуже, и выражение лица Рона удерживало его от возвращения в кабинет Рона почти неделю, несмотря на то, что он знал, что Рон не помнит, что произошло.***
Это заставило его задуматься. О людях, которых он хотел ударить в лицо на самом деле. Не то чтобы он был тем-кто-бьет-людей-по-лицу типом, но если бы была возможность испытать новую личность, он полагал, что он был бы именно этим человеком. Он мог только проводить время размышляя, беспокоясь и бегая по кругу, поэтому он начал искать способы развлечь себя. Он выследил Долорес Амбридж, сказал ей, что она похожа на жабу и наступил ей на ногу. Он нашёл Риту Скитер и на ходу избавился от ее трёхдюймового каблука. Он посетил несколько отдельных участников сплетен колонки Пророка и подробно рассказал им, что они могут сделать с последними эксклюзивными кадрами, где Гарри покупает туалетную бумагу. А тогда, когда у него не было особого настроения унижать кого-то, он убедил капитана Пушек Педдл устроить ему тест и создал команду. Он проделал это дважды, — во второй раз ему удалось убедить Рона пойти с ним. То, что Рон не помнил этого, было особенно тяжело, и Гарри решил, что они сделают это снова, когда вся эта штука с временной петлей закончится.***
Тем утром, когда он оказался на Прайвет-драйв в Литтл Уингинге, он был удивлён, как долго это заняло у него, чтобы решиться прийти. Дом под номером четыре все ещё содержался в абсолютном порядке; он сохранился также, как и музей — причудливая дань его детству. Он постучал во входную дверь; по правде говоря, он не знал, что он хочет сказать кому-то, кто ему ответит, но это не было важно… он всегда мог вернуться завтра, если придумает что-нибудь получше. — Да? — выплюнул Вернон, когда открыл дверь, а затем его глаза комически расширились. Гарри поднял подбородок и собрал всю язвительность, которую только смог найти, но он только успел сказать: «Здравствуйте, дядя Вернон», прежде чем глаза Вернона опасно сузились. — Ты, — с отвращением сказал он, и это было таким жалким облегчением от того, что его узнали лично — даже с презрением, — что Гарри почувствовал, как из него выходит весь воздух. — Вы помните меня? — спросил он, внезапно осознавая, что единственная причина, по которой Вернон мог знать, кто он такой, так это если он действительно помнил его. Насколько Гарри знал, легенда о Гарри Поттере пока не достигла маггловского мира. Верное сурово сдвинул брови. — Конечно, я помню тебя, — отрезал он. — Хотя не из-за недостатка попыток забыть, уверяю тебя. — Почему вы тогда выглядели таким удивленным, когда открыли дверь? Вы как будто увидели призрака. — Ну, я не видел тебя с тех пор, как ты был ребёнком, разве нет? — рявкнул Вернон. — На мгновение показалось, что это твой никчемный папаша. Сердце Гарри начало бешено колотиться. — Что вы помните? — спросил он, и ему было плевать, как отчаянно он звучит. — Что вы… что… когда я был здесь в последний раз? Сколько лет мне было? Вернон некоторое время просто смотрел на него, ошеломлённый поведением Гарри, потом он нахмурился, обдумывая то, что он услышал. На несколько секунд он выглядел сбитым с толку, а затем на смену пришло раздражение, как будто его мысли не могли собраться. — Ты знаешь это так же хорошо, как и я, — рявкнул он. — Просветите меня, — сказал Гарри. Вернон кисло поджал губы. — Ты был, — он задержал свою руку около своей широкой талии, а затем поднял ее на пару сантиметров или около того, — примерно такого роста, вроде. — Тем летом мне было одиннадцать? — Я… думаю, что да. — И куда я отправился, когда ушёл? Вернон свёл брови. — Откуда я должен знать? Мы высадили тебя у поезда и умыли руки. — И вы никогда меня больше не видели? Я не возвращался? Даже на лето? Вернон моргнул, его бровь поднялась и опустилась. Он слегка поморщился. — Ты… нет. Не думаю. Гарри уставился на него, когда тот моргнул снова, держа свои глаза закрытыми в течение долгого времени, а затем посмотрел на Гарри с подозрением. — Ты играешь с моей головой сейчас? Гарри мог только покачать головой — «нет», — когда его желудок упал. — Да! — зашипел Вернон. — Да! Убирайся отсюда, сейчас же! — Нет… нет! — Гарри справился с собой. — Я ничего не делаю! Что это… что вы имели в виду с «играю»? Ваши воспоминания только что поменялись? — О чем ты говоришь, мальчишка? Я сказал — проваливай! Если мне придётся, то я позвоню властям! Ты больше не наша ответственность, ты, неблагодарное отродье! Дверь захлопнулась перед лицом Гарри, и он едва ли мог дышать.***
Только после того, как Гарри постучал в дверь кабинета Гермионы, и она почти упала со стула при его виде, Гарри понял, что ему следовало лучше пойти в библиотеку Министерства и разобраться во всем самостоятельно. — Прости, — сказал он, робко пожимая плечами. — Старые привычки, понимаешь? Гермиона хмуро посмотрела на него, потому что, разумеется, она понятия не имела, о каких старых привычках он говорит. — У тебя здесь что-то вроде репутации, — сказал он, надеясь, что лесть удержит ее от дальнейших вопросов, — за то, что ты знаешь практически все. — Я не думаю, что знаю все, сэр, — ответила она, ощетинившись. — Я не дразню тебя, — сказал он. — Просто в моем понимании, если мне нужен правильный ответ, то ты — та девушка, которую стоит спросить. Гермиона моргнула, на мгновение озадаченная, прежде чем румянец появился на ее щеках, и Гарри знал, что он сделал правильный выбор. Если и была одна вещь, которую Гермиона любила больше, чем знать верный ответ, так это говорить об этом людям. — В какой информации вы нуждаетесь, мистер Поттер? — Пожалуйста, зови меня Гарри. — Ох, эм. Хорошо. Гарри. — Мне интересно, слышала ли ты когда-нибудь о чём-то, что в основном работает как заклинание памяти, но вместо того, чтобы изменить память человека, который был поражён этим заклинанием, оно стирает воспоминания всех остальных людей об этом человеке? Гермиона нахмурилась. — Нет. Заклинание может воздействовать только на того человека, который непосредственно был поражён им. — Да, верно, за исключением того, что каждый человек, который когда-либо знал меня… этого человека, в смысле, каждый, кто когда-либо знал этого человека был сражён очень сильным и необычным Обливиэйтом, и это все не имеет никакого смысла. Гермиона нахмурилась сильнее. — У вас чувство, что вас забыли? — Нет, — сказал Гарри, зная, как глупо это звучит, — меня забыли. — Что вы имеете ввиду? — То, что каждые личное взаимодействия, которые у меня когда-либо были, были стёрты из памяти каждого. Никто не помнит, что он видел меня или говорил со мной с тех пор, как мне исполнилось одиннадцать лет и я оставил дом моих тети и дяди, чтобы поехать в Хогвартс. — Но вы не ходили в Хогвартс. Гарри вздохнул и уронил голову в руки. — Ходил, Гермиона. Я ходил в Хогвартс, и это была первая хорошая вещь, которая когда-либо случалась со мной. Все хорошее в моей жизни началось с Хогвартса. Клянусь тебе, что я был там. Гермиона смотрела на него; ее лицо смягчилось от удивления. — Ты знала меня, — сказал он. Она моргнула, глядя на него, и ее выражение лица изменилось, принимая тот слишком-знакомый уклон, который дал Гарри понять, что он отважился подойти слишком близко к границе, и что все, что он скажет дальше, вероятно, заставит его провести ещё один вечер в Мунго. — Прости, — сказал он. — Я знаю, что это звучит ненормально, я просто не совсем уверен, как описать это. Я пойду. Просто, дай мне знать, если ты додумаешься до чего-нибудь, ладно? — Ох, эм. Хорошо, — сказала Гермиона, и ее брови взлетели вверх, и Гарри ушёл прежде, чем она смогла сказать что-то ещё.***
Весь этот вечер Гарри провел, думая, не пойти ли ему в библиотеку или придумать более удачную историю для Гермионы на следующий день. Без пяти двенадцать он лежал в кровати, погруженный в свои мысли, когда в около окна в его спальню раздался скрип. Он поднял взгляд и узнал сову Гермионы, Аристоклею, и что-то очень похожее на надежду затрепетало в нем. — Привет, Клея, — сказал он, улыбаясь, когда открыл окно. — Ты все ещё знаешь, где найти меня, не так ли? Сова ласково ущипнула его, когда он отвязал записку от ее ноги. Нельзя было тратить время впустую, но Гарри не смог остановить себя, чтобы не угостить ее и погладить перья, чувствуя себя ужасно счастливым из-за того, что его кто-то узнал, даже если этот кто-то не мог говорить. Мистер Поттер, прочитал Гарри минутой позже. Мне очень жаль, что я беспокою вас в такой поздний час, но я только что обдумала вопрос, который вы задали мне сегодня утром. Простите меня, если это звучит смешно, но если я права, то я вообще забуду, что у нас был этот разговор. Пожалуйста, возвращайтесь завтра и спросите меня об эксперименте Laterba Infinita. Я не могу объяснить сейчас, потому как я полагаю, что вам нужно получить это письмо до полуночи, или вы вообще можете его не получить. Искренне, Гермиона Грейнджер. У Гарри было только несколько секунд, чтобы перечитать название этой штуки и запомнить ее, прежде чем записка исчезла из его пальцев, и он остался сидеть в кровати, раскачиваясь от облегчения, надежды и, больше всего, от привязанности к Гермионе, которая угрожала сразить его наповал.***
— Спасибо, что согласилась встретиться со мной, — сказал Гарри, когда он сел напротив стола Гермионы следующим днём. — Я не был уверен. Гермиона посмотрела на него. — Ну, я подумала, не поверила ли я тебе слишком быстро, — сказала она, — но если то, что ты говоришь — правда, то у тебя нет шанса доказать это мне, поэтому. Я не вижу, какой ещё у меня есть выбор, кроме как дать тебе преимущество сомнения. — Ты не представляешь, как здорово это слышать, — сказал Гарри, и Гермиона осторожно улыбнулась ему. — В любом случае, я попытался найти что-нибудь, после того как увидел тебя сегодня утром, но у меня ничего не получилось. Laberta Infinita, как ты говоришь, верно? — Гермиона кивнула. — У меня самый высокий уровень допуска, кроме Министра, но никаких записей нет. Гермиона закатила глаза. — Серьёзно, это смешно, как Министерство стремится скрыть свою темную историю даже от себя… возможно, особенно от себя. — Откуда ты знаешь об этом? — Я люблю читать старые книги. Там повсюду отсылки. — Так что это такое? — Это политический инструмент, изобретённый в середине восемнадцатого века, как вариант упростить работу правоохранительных органов по всей Империи. Идея заключалась в том, чтобы использовать исключительно магию для поимки и заключения преступников, снижая потребность в реальных людях для этой работы. Гарри нахмурился. — Это… идиотизм. — Я знаю. — Как это работает? — Заклинание обнаруживает виновное сознание, а когда находит его, то забрасывает его во временную петлю… магическую тюрьму, действенную, но также предназначенную, чтобы довести человека до признания, посредством удаления всего самого важного в его жизни. Это своего рода пытка, на самом деле. И только признание может разрушить заклинание. — Но как разрушить заклинание, если тебе не в чем признаваться? Я не совершал никакого преступления. Гермиона посмотрела на него. — Ну, это одна из причин, почему этот эксперимент был признан провалом, и вышел из употребления. Магия не в состоянии отличить сознание, виновное в преступлении, от сознания, виновного только лишь в хранении секрета. — Секрета? — Даже совершенно законного. Если он давит на тебя, Latebra Infinita будет охотиться на тебя. Гарри смотрел на неё в течение нескольких секунд. — Это смешно. У всех есть секреты. — Да. Но некоторые секреты больше, чем другие, разве нет? Она подняла бровь, смотря на него, и Гарри отвёл взгляд, сглатывая. Голос Рона эхом отдался в голове. — Ты не обязан говорить мне, — мгновение спустя произнесла Гермиона. — Но тебе придётся признаться кому-то. — Могу я просто сказать себе? Я служу в правоохранительных органах, в конце концов. Гермиона коротко рассмеялась. — Если бы ты признавался в преступлении, то это могло бы сработать. Однако я подозреваю, что тебе нужно признаться кому-то, кто больше всех затронут этим секретом. Гарри кивнул и уставился на свои руки. — Как бы там ни было, — мягко добавила она, — другая причина, по которой заклинание вышло из употребления, заключалась в том, что оно часто просто не срабатывало: человек, которому сделали признание, часто не мог вспомнить его после того, как временная петля разрушалась. Что уничтожало весь замысел. После долгого молчания Гарри спросил: — Почему это произошло со мной сейчас, если никто не знал об этом заклинании на протяжении веков? — Эта часть волнует меня больше всего, — ответила Гермиона. — Заклинание накладывалось посредством магических предметов — вроде Портключей — но как указано в отчете, последний заколдованный Laterba Infinita предмет, распространяемый Министерством, был найден и расколдован к концу первого десятилетия девятнадцатого века. Однако я полагаю, что если какой-то подобный предмет избежал такой участи, по всей вероятности, он провёл последнии двести лет в твоём кабинете. Гарри поднял брови. — Главным сторонником Laterba Infinita был министр Ренвик, перед тем как он стал министром. Он провёл добрые несколько лет как Глава Аврората, и я не удивлюсь, если он спрятал что-то в том самом кабинете, который ты сейчас занимаешь. Гарри нахмурился. — Боже, — застонал он через мгновение. — Вероятно, такую вещь, которую ты найдёшь засунутой на самую верхнюю полку магического шкафа, а? Гермиона посмотрела на него. — Это была всего лишь ваза. Я просканировал ее, но ничего не обнаружил, поэтому я предположил, что она оказалась там случайно. Или та магия, что содержалась в ней, исчезла. — Ты просканировал ее до или после того, как прикоснулся к ней? Гарри снова застонал. — Очевидно, что после. Мне нечем было украсить свою новую квартиру, и я подумал, что она будет хорошо смотреться на камине. Что так и есть, кстати. Гермиона закатила глаза, и Гарри тяжело уронил свою голову на поверхность ее стола. — Двести лет, — сказала она, — и никто не додумался проверить и подписать все в вашем магическом шкафу? Серьёзно, вам действительно следует задуматься о большей поддержки от канцелярии в офисе Авроров, мистер Поттер. — Ты постоянно это говоришь, — пробормотал Гарри в дерево стола.***
Прошло ещё около четырёх понедельников, прежде чем Гарри набрался смелости увидеть Рона. — Привет, — сказал он в почти пять тридцать на четвертый день, после того как Рон вскочил на ноги и начал заикаться. — Ты не хочешь пойти выпить пинту пива со мной? Рон уставился на него. — Прошу прощения? — Я знаю, что это немного неожиданно, — ты ведь не знаком со мной… я Гарри, между прочим… но я очень хотел бы, чтобы ты пошёл в паб вместе со мной. Рон ничего не сказал. — Если ты не против. — Эм. Я… да. Конечно. Хорошо. Они шли в неловком молчании до лифта. — У тебя был хороший день? — спросил Гарри и нахмурился из-за нелепости фразы. — Эм, да, — ответил Рон, пожимая плечами. — Без происшествий до этого момента. А у тебя? — Ну, знаешь. Понедельник, — сказал Гарри. В лифте было полно народу, и им пришлось стоять, неудобно прижимаясь друг к другу. Гарри мог чувствовать запах лосьона Рона. — Матч Падлмира уже завершился? — спросил он, стараясь не смотреть на подбородок Рона в поисках щетины. — До сих пор идёт. Сорок против двадцати одного, Балликастл ведёт, — ответил Рон. — А ловец Падлмира — дерьмо, так что я думаю, что уже все понятно. — Ну, не знаю, — ответил Гарри. — Хаммерсби может ещё тебя удивить. Рон усмехнулся, глядя на него. — Следишь за квиддичем? — спросил он. — Конечно, — ответил Гарри. — А кто нет? — Ну, я просто никогда не видел тебя на матчах, а я хожу на многие. Парень вроде тебя может поднять шумиху, да? — Рон слегка порозовел; его глаза метались по переполненному лифту. Гарри пожал плечами. — У меня есть свои способы. Выпив достаточно пива в пабе на другой стороне улицы, Рон широко открыл глаза и с недоверием уставился на Гарри. — Впечатляюще, приятель, — сказал он от всего сердца. — Впечатляюще. Гарри усмехнулся ему и подал бармену знак, чтобы тот пополнил стаканы. — Что, — продолжил Рон, — что натолкнуло тебя на мысль о Хаммерсби? Анализ — это моя работа, и я определенно не думал, что он сможет сделать это. Гарри пожал плечами. — Просто было такое чувство. Подумал, что этот чувак ещё сможет нас удивить. Рог посмотрел на него. — Ты часто чувствуешь такое? Гарри отвёл взгляд. — Не совсем. Раз в сто лет где-то. Но обычно мои чувства обманчивы. Рон недоверчиво фыркнул. Гарри смущенно отхлебнул пива. Они отлично провели время, выпив ещё по паре кружек пива и поужинав, и Гарри до сих пор не представлял, как он будет признаваться хоть в чём-то. Это было так замечательно — заставлять Рона улыбаться ему и смеяться вместе с ним, и Гарри не хотел ничего рушить, даже если Рон не знал, что они делали это почти всю их жизнь. — Ну, — дружелюбно произнёс Рон, когда они оказались на ночном воздухе около паба. — Спасибо, приятель. Это было… неожиданно, но очень здорово. — Не хочешь сделать что-нибудь ещё? — поспешно спросил Гарри. Рон моргнул. — Ох, эм, — сказал он. — Конечно, если ты хочешь. — Да. — Хорошо. — Эм, — сказал Гарри. — Не против сыграть в шахматы? Брови Рона поднялись. — Серьёзно? — Да, — ответил Гарри, пожимая плечами. — То есть, если ты любишь шахматы, разумеется. Рон улыбнулся и рассмеялся, коротко и смущенно. — Люблю. Мастер, на самом деле. Гарри усмехнулся. — Я бы пригласил тебя к себе, но я недавно переехал, и у меня нет своего набора, потому что я всегда использовал шахматы своего соседа. Рон недоверчиво ухмыльнулся. — У тебя был сосед? Я думал, что ты плаваешь в деньгах. — Мне нравилась компания, — ответил Гарри, пожимая плечами. Ухмылка Рона превратилась во что-то более нежное. — Ну, если это не слишком странно, то ты определённо приглашён ко мне. У меня есть набор, которой мы можем использовать. — Это странно? — спросил Гарри. — Ну, я имею в виду, — произнёс Рон, розовея, — ты ведь знаменитость. Не думаю, что ты часто ходишь в гости с какими-то случайными незнакомцами, со всем этим сумасшествием. — Ты не случайный незнакомец, — сказал Гарри, возможно, слишком серьёзно. — К тому же, это была моя идея. Ещё два часа и несколько кружек пива спустя, Рон подарил Гарри подозрительный, хотя и немного расфокусированный взгляд. — Ты заколдовал мои шахматы, пока я не видел? — Нет! — воскликнул Гарри, смеясь. — Не думаешь, что в таком случае я бы выигрывал? — Но почему тогда они так милы с тобой? Обычно они ведут себя как говнюки с людьми, которых никогда раньше не встречали. — Ну, я просто само очарование, и они прекрасно видят это. Рон фыркнул, но выдержал взгляд Гарри, и выражение его лица стало внезапно мягким через мгновение. Сердце Гарри пропустило удар. — Рон, — сказал Гарри, сам того не желая и не вполне понимая, что он хочет сказать. Рон просто смотрел на него, и сердце Гарри билось где-то в горле, а взгляд Рона опустился на стол. — Хочешь ещё пива? — спросил он; его уши покраснели. — Эм, конечно, — сказал Гарри. — Ещё одно. Рон кивнул и ушёл на кухню. Гарри сглотнул и уставился на шахматную доску. Часы на стене пробили одиннадцать вечера. — Дерьмо, — произнёс Гарри. Он мог оставить все как есть на сегодня, насладиться следующим часом и попробовать завтра снова, но. Но. Гарри глубоко вздохнул и заставил себя встать. Он нашёл Рона на кухне, смотрящего на две закрытые бутылки пива, которые он достал из холодильника, и который, кажется, глубоко задумался. — У меня есть друг, который может открыть эти бутылки одними зубами, — сказал Гарри, но он сам никогда не был достаточно храбр, чтобы попробовать. Рон поднял немного удивленный взгляд. — Как и у меня, — сказал он. — Его зовут Симус. Гарри улыбнулся. — Послушай, — сказал Рон через мгновение, — я обычно не поступаю так. Никогда, на самом деле. — Я знаю, — ответил Гарри. — Я тоже. Рон уставился на него, и Гарри мог увидеть момент, когда его гордость пошатнулось, и алкоголь победил. — Почему ты здесь? — спросил он. — Ты мог выбрать… любого. Я, скорее всего, ошибаюсь, но ты кажешься заинтересованным, и я не могу… понять почему, в смысле. Я никто, и мы никогда не встречались, но ты просто… пришёл ко мне в кабинет и… предложил пойти с тобой, и я не… — Это не так, — сказал Гарри. — Ты не никто. Рон нахмурился. — О чем ты? Гарри закрыл глаза, и положил руку на кухонный стол, чтобы перестать шататься. — Это значит… Рон, это значит… Гарри открыл глаза. Не позволяя себе думать слишком много, он, спотыкаясь, пересёк комнату, вцепился пальцами в рубашку Рона и притянул его для поцелуя. Рон издал тихий и испуганный звук и замер на месте. Гарри услышал, как он резко втянул воздух через нос. Через мгновение Гарри отстранился и был в состоянии только встретиться со взглядом Рона, полного чистого отчаяния. — Рон? — спросил он после продолжительных ударов сердца, когда Рон так и остался стоять на месте. Рон просто смотрел на него. — Блядь, Рон, пожалуйста, — произнёс Гарри, вспомни, и поцеловал его снова, в этот раз сильнее. Рон вздохнул, и Гарри поцеловал его, а затем на руках Гарри появились неуверенные прикосновения. Гарри целовал его с закрытыми глазами, вложив в поцелуй все, что у него было, желая, чтобы Рон понял, вспомнил; а затем Рон поцеловал его в ответ, двигая своим ртом напротив рта Гарри, позволяя ему подойти ближе, соединить их рты под более удобным углом, и Гарри так и поступил, делая шаг к Рону и поднимаясь на носочки, поднимая руку, чтобы провести ею по челюсти Рона, высовывая язык, чтобы лизнуть Рона в рот, и тихий, голодный звук вырвался из горла Рона. Обе руки Гарри скользнули в волосы Рона, когда Рон обхватил его и притянул ближе, прислонившись к столу и принимая на себя вес их двоих тел, когда Гарри позволил ему это сделать, позволил притянуть себя ближе, и Гарри недоверчиво застонал, когда почувствовал, что возбуждение Рона прижимается к его собственному; и он сделал все, что было в его силах, чтобы не забраться на Рона как на ствол дерева, обернуть свои ноги вокруг его талии, заставить того потерять координацию до такой степени, чтобы они бы столкнулись с холодильником. — Рон, — выдохнул он. — Рон, — в это время длинные горячие пальцы пробрались ему по рубашку, заскользили по пояснице. — Рон, я хочу… — у него перехватило дыхание. — Я хочу… — Хорошо, — с придыханием сказал Рон. — Хорошо, да, хорошо, — он обернул руками бока Гарри, потёр большими пальцами его рёбра. — Ты хочешь… — Да, — произнёс Гарри и отступил назад, засовывая пальца за ремень Рона и потянув его на себя, — давай. Он вывел Рона из кухни, провёл через гостиную, дальше по коридору. — Слева, — проинструктировал Рон, когда они подошли к дверям спален. — Справа незанята. Гарри моргнул, когда его сердце неприятно затрепетало. — Я… хорошо, — сказал он, и потащил их в спальню Рона. — Рон, — произнёс он, и прежде чем он придумал, что сказать; Рон прижался к нему, его рот накрыл его, и пальцы заскользили под рубашку. — Я… Рон, — сумел выдавить Гарри в его губы, но тут язык Рона снова оказался в его рту. Рон подвёл их к кровати, снимая рубашку Гарри, и атаковал горло Гарри, пока ремни, пуговицы и молнии расстегивались, и Гарри едва мог дышать. Его ноги ударились о кровать, и он сел, и Рон последовал за ним, забираясь на него; Гарри лег, и они растянулись вместе, со спущенными штанами вниз; член Рона заскользил по бедру Гарри, твёрдый и гладкий, и совершенно идеальный. — Рон, — выдохнул Гарри, проводя губами по щетине на подбородке Рона, когда тот забрался на него. Невероятно длинные пальцы легко обернулись вокруг члена Гарри, прижимая его к члену Рона и поглаживая их вместе, потирая их друг о друга. — Блядь, Рон, — выдавил Гарри сквозь зубы, когда он прижался к нему; пальцы цеплялись за его гладкую спину, а затем он уткнулся лицом в щеку Рона и всхлипнул, когда его слишком быстро пронзил жар, и все вокруг стало резким и раскалённым добела.***
Он, должно быть, немного задремал, потому что следующее, что увидел Гарри, когда сонно заморгал — это Рон, сидящий на краю кровати и бросающий на него смущенные, несчастные взгляды в темноте. — Рон? — спросил Гарри, поколебавшись. — Я, эм, — произнёс Рон, уставившись на простыню. — Я не… — он встретился с Гарри взглядом. — Слушай, я думаю, тебе лучше уйти. — Рон, подожди, нет… — Прости, я не знаю, почему я… — он остановился, снова смотря на Гарри и в замешательстве изучая его лицо. — Я не делаю этого. — Я знаю, и мне жаль, я не знаю, почему это не сработало… это должно было сработать, — он умоляюще посмотрел на Рона. — Ты правда не помнишь? — Не помню что? — спросил Рон, сдвинув брови. Гарри поморщился, и у него перехватило дыхание. — Меня, — выдавил он через некоторое мгновение. Рон уставился на него. Он открыл рот, закрыл его, а потом он исчез. Гарри сидел на своей собственной кровати, моргая в темное пространство, где находился Рон.***
— Гермиона Грейнджер, — сказала Гермиона, протягивая свою руку, когда ее щеки слегка порозовели. — Хотя, я полагаю, что вы уже знаете это, раз пришли ко мне в кабинет. Гарри хотел улыбнуться, но он не смог. — Привет, Гермиона. Эм, прости за грубость, но мы застряли в этой Laterba Infinita петле, потому что министр Ренвик был психом, а я идиот. Мы с тобой друзья. Ты помогаешь мне вырваться отсюда. Гермиона моргнула. — Хорошо, — медленно произнесла она. — Если тебе нужно время обдумать это, я могу вернуться позже. — Нет, — сказала Гермиона после задумчивого молчания. — Все в порядке, просто. Подождите. Она встала и подошла к открытой двери. — Том, — сказала она, — не мог бы ты отменить мою встречу в девять тридцать, пожалуйста? Гарри облегченно улыбнулся и выдавил улыбку. — Спасибо, — произнёс он, когда она захлопнула дверь, — за то, что веришь мне. — Я не совсем уверена, почему я верю, за исключением того, что не могу себе представить, зачем вам выдумывать такое. Хорошо, так, сколько я забыла? — спросила Гермиона, и прошло мгновение, прежде чем Гарри смог заговорить. — Хорошо, — ответила она некоторое время спустя, — либо то, в чем вы признались Рону не было секретом, что является причиной всему этому, или он вас не понял. — Я думаю, он понял, — сказал Гарри, краснея. — И я не знаю, в чем ещё может быть проблема. Гермиона задумчиво осмотрела его. — Что конкретно вы сказали ему? Лицо Гарри стало горячее, и он потёр рукой затылок. — Я, эм. Переспал с ним. Гермиона нахмурилась. — Вы переспали с ним? Гарри кивнул. — Но что вы сказали? Гарри пожал плечами. — Мы не особо говорили? В смысле, говорили, но не совсем об этом. Все как бы… говорило само за себя. Гермиона просто смотрела на него, и ее взгляд стал немного жалостливым. — Мы не, в смысле… — Гарри запнулся, — мы не так уж много сделали, но мы многое могли… ты думаешь, проблема в этом? Что мы… не пошли до конца? — Нет, Гарри, — ответила Гермиона некоторое время спустя. — Я не думаю, что это вообще проблема. Гарри просто посмотрел на неё. — Гарри, ты действительно думаешь, что тебе нравился Рон в физическом плане… что ты хотел секса с ним… это достаточно большой секрет, чтобы запереть тебя в магической временной петле? — Да? — с надеждой ответил он. Она вздохнула. — Гарри, ты должен сказать ему, что ты на самом деле чувствуешь. Гарри открыл рот, чтобы ответить, помедлил и осел на своём кресле. — Я не могу, — он потёр лоб. — Особенно сейчас. Ты должна была видеть его лицо, Гермиона. Он не хотел… он возненавидит меня. — Но он достаточно хотел этого для первого раза, да? Может, он просто рассмотрел это с другой стороны, или… — Чувствовал, что не мог сказать «нет», потому что я гребаный Гарри Поттер? — Я сомневаюсь в этом, — сказала Гермиона некоторое время спустя. — Я искренне сомневаюсь в этом. Гарри не ответил. — В любом случая, Гарри… я боюсь, что это твой единственный способ выбраться. Ты должен признаться. Гарри закрыл глаза. — Он может не вспомнить это, верно? Это ведь одна из причин, почему они перестали использовать это чертово заклинание? — Чаще всего никто ничего не помнит, да. Гарри вздохнул. Его это не особо утешило.***
Гарри долгое время наблюдал за тем, как Рон моргнул, жадно глотнул воздуха, вскочил со своего места и издал взволнованное и писклявое приветствие. Гарри вздохнул, чувствуя, как его желудок скручивается в узел, и старался не прислониться к дверному косяку в поисках поддержки. — Привет, Рон, — сказал он настолько спокойно, насколько смог. — У тебя есть минута? Рот Рона немного приоткрылся, прежде чем он сказал: — Конечно! Да, эм. Конечно. Пожалуйста, проходите, — он повернулся ко второму креслу в его кабинете, заваленному беспорядочной кучей журналов по квиддичу, и торопливо избавился от них. — Пожалуйста, садитесь, если хотите. — Спасибо, — сказал Гарри и сел. Рон на мгновение заколебался, просто глядя на него, прежде чем повернуться на триста шестьдесят градусов в поисках места, куда можно положить журналы. Когда Рон наконец уселся в своё собственное кресло, прошло некоторое время, прежде чем Гарри смог перестать смотреть в пол и набраться смелости, чтобы посмотреть ему в глаза. Рон выглядел напуганным. — Что-то не так? — спросил он. — Я сделал… — Нет, — сказал Гарри. — Нет, все в порядке. Мне просто нужно кое-что сказать тебе. Обо мне. Это не будет иметь для тебя никого сейчас смысла, но… ты выслушаешь меня? Рон кивнул, выглядя озадаченным еще больше. — Рон, я знаю, что тебе кажется, будто бы мы только что встретились, но это не так. На самом деле, мы знаем друг друга достаточно хорошо. Брови Рона взметнулись вверх, и слишком знакомое выражение растерянностям, граничащее с паникой, начало проявляться на его лице. — Я знаю, что это звучит безумно, но, пожалуйста, просто послушай. Мы лучшие друзья. Уже… почти около двух десятилетий, — миллион вещей, которые Гарри не мог сказать, вертелись у него в голове. — Но правда в том, Рон, что я хочу большего. Уже очень давно. Рон уставился на него. — Я съехал с нашей квартиры потому, что это убивало меня. Быть так близко рядом с тобой, делить так много вещей с тобой, но не… не все, что я хотел, это просто… в конце концов, стало слишком тяжело. Выражение лица Рона было абсолютно пустым. Глубоко вздохнув, Гарри кончиками пальцев покатил своё кресло, пока не оказался прямо перед Роном, соприкасаясь с ним коленями. — Прости, что я пугаю тебя сейчас, и мне очень, очень жаль, что это все может сделать с нами, с нашей дружбой, если это сработает, но я не могу больше терпеть, — и в следующее мгновение Гарри наклонился вперёд и поцеловал его. Рон был весь напряжен напротив него, а ещё удивлён и потрясён, и Гарри прижался губами к его губам, желая, чтобы тот понял. Рон не поцеловал его в ответ, но и не отпихнул его и не сделал ничего, что бы выдало его нежелание. Наконец, чувствуя себя нелепо, Гарри отодвинулся и заставил себя выдержать шокированный взгляд Рона. Рон внезапно поморщился и вскрикнул от боли, его пальцы прижались ко лбу. Гарри подпрыгнул на месте, но смог лишь только наблюдать, как боль Рона быстро прошла, и затем он начал быстро моргать и осматривать комнату. Он посмотрел на Гарри в полном, глубоком замешательстве. — Рон? — спросил Гарри, затаив дыхание. — Это было… очень странно, — сказал Рон после невыносительно долгого молчания. Гарри смотрел на него. — Я уснул? — спросил Рон. — У меня такое чувство, что я только что проснулся. И у меня был очень странный сон. — О чем? — свистящим шёпотом выдавил Гарри. Рон нахмурился. — Не уверен, если честно. Странный. Как будто бы все было просто… странным, — Рон встряхнул головой и взглянул на Гарри смущенно, но в тоже время дружелюбно. — Рон, — произнёс Гарри, до сих пор не в состоянии говорить громче шепота. — Ты помнишь меня? Рон посмотрел на него, приподняв бровь. — В моем сне? Вроде того. Думаю, ты был там. Хотя. В то же время не был. Не знаю, это было очень странно, приятель. Сердце Гарри бешено колотилось в груди. — Нет, в смысле. Ты помнишь меня в… в целом? В школе, и в… ты знаешь, что мы друзья? — его голос был странно высоким, и он не мог перестать моргать. Рон посмотрел на него так, будто он был полным психом — выражение лица, которым Гарри уже был сыт по горло в последнее время, — но в этот раз каком-то образом все было по-другому, и края зрения Гарри размылись из-за непролитых слез, прежде чем он смог взять себя в руки. Рон нахмурился. — Конечно, — медленно ответил он. Он смотрел на Гарри с беспокойством и замешательством долгое время. Гарри уставился на стену. — Все хорошо? — спросил Рон. Гарри судорожно вздохнул и кивнул, слегка улыбаясь Рону, когда он позволил себе посмотреть на него. — Думаю, да, — сказал он и почувствовал, как его улыбка становится сильнее при виде дружелюбного, тёплого и совсем не боже-мой-это-Гарри-Поттер взгляда Рона. Рон смущенно улыбнулся. — Так… тебе нужно что-то, или жизнь в офисе Авроров настолько унылая, что ты пришёл развлечься на один час? Гарри рассмеялся. — Нет, просто. Просто скучно, да. — Ты проделал хорошую работу, — сказал Рон. — Последнее, в чем я нуждался — быть пойманным спящим на рабочем месте. Гарри усмехнулся и вдруг заметил, как близко они сидят. Он быстро поднялся. — Я позволю тебе вернуться ко сну, — произнёс он. — Увидимся позже, да? Рон кивнул. — Кстати говоря, я знаю, что ещё рано, но я подумываю о кебабе на сегодняшний вечер. Не против заглянуть в Бейти по дороге домой? О… прости, — сказал он, немного покраснев. — Я уже и забыл, что ты там больше не живешь, — Рон бросил на него смущенный взгляд, и сердце Гарри сжалось в груди. — Придётся немного привыкнуть к этому, а? Гарри кивнул, и на его языке вертелось, что он все равно может заглянуть на кебаб сегодня, но он все ещё мог ощущать давление губ Рона на его собственные, и все, что ему было нужно — уйти отсюда, пока он не сделал что-нибудь глупое и не разрушил ту небольшую свободу, которую, по всей видимости, предоставила ему Вселенная.***
— Эй, Гарри, — сказала Гермиона, легко улыбаясь ему, и Гарри сделал все возможное, чтобы не обнять ее и случайно не задушить. — Привет, — сказал он, тоже улыбаясь. — Как день? — Пока все хорошо, — ответила она. — Сегодня утром я ненадолго покинула кабинет, чтобы встретиться с клиентом, и это была приятная смена обстановки. А что на счёт тебя? Гарри пожал плечами. — День был длинным, — произнёс он. — Но становится лучше. Она взглянула на него. — Что-то, что я могу сделать? Гарри улыбнулся. — Нет. На самом деле, я пришёл поблагодарить тебя. — За что? — За… то, что ты — это ты. Самая лучшая. Гермиона моргнула, и ее щеки порозовели. — Ну, всегда пожалуйста, полагаю. Гарри усмехнулся.***
Гарри сидел за кухонным столом и смотрел, как небо снаружи постепенно темнеет. Его пальцы были обёрнуты вокруг почти полной бутылки пива, которое уже было тёплым, а его квартира была пустой и тихой. Он вздохнул и попытался расслабиться. Все снова знали его, и он был почти уверен, что когда проснётся утром, наступит вторник. Он должен чувствовать себя расслабленным. Он должен танцевать гребанную джигу по своей квартире, наслаждаясь возвращением своей жизни. Вместо этого, он мог думать только о Роне. Давление его губ и скольжение его кожи, теплота его длинного обнаженного тела. Смущенное, расстроенное выражение его лица после, когда он попросил Гарри уйти. Гарри уставился в окно, отхлебнул своего тёплого пива и понял, что теперь никогда не сможет сказать Рону правду. Раньше статус-кво не причинял такой боли. Раздался стук в дверь, что было странно, потому что единственные люди, которым Гарри дал этот адрес, вероятно, воспользовались бы камином. Гарри пришлось убрать от двери ещё несколько нераспакованных коробок, прежде чем он смог открыть ее, ожидая увидеть соседа маггла. Вместо этого он увидел Рона, который выглядел неуверенно. — Рон? — спросил Гарри, моргая. — Что ты здесь делаешь? Рон нахмурился. — Ты больше не любишь гостей? — Нет, я просто… ожидал, что ты воспользуешься камином, только и всего. Рон пожал плечами, когда Гарри отступил, чтобы пропустить его. — Хотел немного прогуляться. Так значит, это теперь твоё жилище, а? — сказал он, оглядываясь по сторонам. — Ага. Такое же, как и вчера. Рон посмотрел на него. — Когда ты помогал мне закончить переезд, — уточнил Гарри. — Да, точно, — сказал Рон, неловко хмыкая. — Это было только вчера? — Эм, да. Вчера днём. — Странно, — произнёс Рон. — Такое ощущение, что гораздо дольше. — Ты даже не представляешь, — пробормотал Гарри. — Пива? Рон кивнул, и Гарри принёс две холодные бутылки, снова садясь за кухонный стол. Рон на мгновение замер, прежде чем сесть рядом с ним. — Хорошо провёл остаток дня? — нерешительно спросил Гарри. Рон пожал плечами. — Нормально, — ответил он. — Захватил кебаб по дороге домой? Рон взглянул на него и покачал головой через несколько секунд. Гарри сглотнул. — Не был голоден, — произнёс Рон. Гарри сделал пару тревожных вдохов, прежде чем решиться: — Что-то не так, приятель? Рон сделал глоток пива и нахмурился. — Я не уверен. Гарри удивленно поднял брови. — Я… это прозвучит безумно, — сказал Рон. — Мне все равно. — У меня такое ощущение, словно я не видел тебя несколько лет или что-то около того. Я… это… ты переехал только вчера, и я видел тебя сегодня утром, но… — Но? — спросил его Гарри, едва дыша. — Но будто тебя не было долгое время, и я очень скучал по тебе. Гарри уставился на него. — Я не знаю, почему, я же говорил тебе, что это глупо, — сказал Рон, взглядом упираясь в бутылку своего пива; его уши покраснели. — Это не так, — произнёс Гарри мгновение спустя. — Это не глупо. Я… я не могу объяснить это, но я знаю, о чем ты. И… я ощущаю то же самое. Рон смотрел на него некоторое время, ожидая объяснения или, может, ответ, написанный на лице Гарри, прежде чем снова отвести глаза. — Ощущение, как будто я упускаю что-то. Что-то важное, и я… не знаю. Он снова посмотрел на Гарри, на этот раз нахмурившись сильнее. — Почему ты переехал, Гарри? — прошептал Рон. У Гарри перехватило дыхание, и он почувствовал, как расширились его глаза. — Я… ты знаешь, почему, Рон. — Я так не думаю. — Я же говорил тебе, что время пришло. Мы не можем жить так вечно, поэтому нам нужно привыкать к этому. — Почему мы не можем? Гарри коротко рассмеялся, но это даже и смехом назвать было сложно. — Нам нужно повзрослеть когда-нибудь. Я не могу представить, что твоя будущая жена будет рада, если я буду настаивать на том, чтобы жить с тобой всегда. — Какая будущая жена? — спросил Рон. — Твоя! — беспомощно воскликнул Гарри. — Она где-то здесь, Рон. Когда-нибудь ты встретишь ее. — Я не уверен, — сказал Рон, бросая на Гарри определённо забавляющийся взгляд. — Но я не думаю, что ты переехал из-за этого. Это ведь из-за того, что ты сказал мне этим утром, да? Гарри моргнул и почувствовал, как его желудок куда-то провалился. — Ты… ты помнишь это? Рон на мгновение задумался. — Думаю, да. Ты должен был мне сказать, чтобы разрушить заклинание, так? Гарри разинул рот, а затем кивнул. Рон отвёл взгляд. — Ты… это была правда? Гарри уставился на одну сторону его лица, на изгиб его шеи. — Да, — беспомощно ответил он. Рон сглотнул. — И ты предпочёл съехать… уйти… чем рассказать мне правду? — Нет. Я вообще не хотел этого, я просто… Рон посмотрел на него. — …Я боялся, — прошептал Гарри. — Меня? — Потерять тебя. Рон смотрел на него некоторое время, затем обвёл глазами квартиру, издавая звук, похожий на смех. — Так сколько за эту квартиру нужно в месяц? Гарри моргнул. — Эм. Это не… эм. Не так уж дорого. — Ты думаешь, я смогу потянуть половину? Сердце Гарри остановилось в груди. Рон повернулся к нему; розовый цвет перешёл с его ушей на щёки. — Или ты мог бы вернуться, и мы сделали бы вторую спальню гостевой. — Я не… понимаю, — произнёс Гарри мгновение спустя. — Ты не… Рон, ты не хочешь этого. — Разве? Гарри открыл рот, закрыл, и это было унизительно, но: — Рон, в один из дней, я… пытался… поцеловать тебя, а затем мы, ну, знаешь. Но тебе это не понравилось. Рон нахмурился. Он посмотрел на Гарри, потом отвернулся, а затем снова на Гарри. — Мне жаль, — жалким голосом произнёс Гарри. — Помнишь ты это или нет, но мне жаль. Но я должен был попытаться. — Я думаю… я думаю, что я помню это, — сказал Рон, сводя брови вместе. — Мы играли в шахматы, да? А затем… Он втянул в себя воздух, его глаза расширились. Гарри, не отрываясь, смотрел на стол. — Боже, — выдохнул Рон, — это все теперь имеет смысл, — он посмотрел на Гарри. — Мне понравилось, Гарри. Сильно. — Но ты… — Я не мог понять. Я думал, что превратился в одного из этих чокнутых людей, кто отчаянно влюбляются в знаменитостей, которых они никогда не встречали. Гарри уставился на него. — Отчаянно что? — выдавил он. Рон моргнул и покраснел, но пожал плечами. — Так что ты скажешь? — спросил он минуту спустя. — Здесь или там? Гарри открыл рот, но ничего не сказал. Уголок рта Рона изогнулся. — Ты можешь отказаться. Или подумать немного, если хочешь. Гарри уже с силой тряс головой, прежде чем Рон закончил говорить, и едва заметил, как Рон оказался рядом, придвигаясь ближе. — Нет, — сказал Гарри. — То есть, да. Я… мне не нужно думать. Я… да. Пожалуйста. Да, пожалуйста. Любой из вариантов, мне плевать. Если ты… если ты уверен, что это не слишком быстро. Рон прыснул от смеху. — Мы многое делаем, Гарри, но быстро двигаться — это точно не про нас. Гарри издал беспомощных смех, а затем Рон поцеловал его, его губы были тёплыми, шероховатыми и совершенными, и самой лучшей часть было то, как он выдохнул имя Гарри, как будто это значило что-то.***
Все началось также, как и в любой другой день: Гарри проснулся. Утренний свет был слабым и серым, дождь барабанил в окно. Гарри резко выпрямился, потому что он уже целую вечность не видел дождя. — Все хорошо, приятель? — раздался голос откуда-то рядом с ним, по-утреннему грубый и взволнованный. Гарри повернулся, чтобы посмотреть, теряя дыхание от вида широко раскрытых голубых глаз, моргающих и смотрящих на него, немного смущенных и немного обеспокоенных, но полных узнавания. — Какой… какой сегодня день? — растерянно спросил Гарри. Рон нахмурился. — Вторник, думаю. Гарри просто уставился на него, а затем испустил вздох, который исходил из самых его костей. Он закрыл глаза. — Вторник, — произнёс он. Огромная тепла рука нашла бедро Гарри под одеялом и осторожно скользнула по нему. Гарри открыл глаза, и медленная, сонная улыбка, расплывшаяся по лицу Рона, получила отклик во всех его внутренностях, согревая его изнутри. — Ты до сих пор помнишь? — спросил Гарри, проводя кончиками пальцев по внутренней стороне ладони Рона. Рон кивнул. — Всё? Улыбка Рона стала немного кривой. — Полагаю, что так. — Расскажи мне что-нибудь. — Например? — Не важно. Как мы познакомились, или что мы сделали однажды, или… все, что угодно. Рон некоторое время наблюдал за ним, потом перевернул руку так, чтобы их пальцы переплелись. — Когда нам было двенадцать лет, ты остался у нас дома до начала школы, и мы с тобой провели почти весь день, прячась в сарае в саду, пытаясь понять, как проклясть метлу Перси, чтобы она сбрасывала его каждый раз, когда он попытался бы взлететь. Гарри моргнул, а затем рассмеялся. — Господи, я и забыл об этом. У нас так и не получилось, да? — Не-а, — ответил Рон, с сожалением качая головой. Гарри ухмыльнулся и лёг обратно, поближе к Рону, закинув ногу на его бедро. — Расскажи мне что-нибудь ещё, — попросил он, оставляя поцелуй на плече Рона. Рон закинул руку за спину Гарри, проведя пальцами по его позвоночнику, и притянул его ближе. Гарри зарылся лицом ему в плечо как можно сильнее. Он смотрел, как его собственные пальцы скользят по животу и груди Рона, слушая звук его голоса и шум дождя за окном. Он решил, что будет совсем не против, если каждый день будет таким же, как этот.