— Как ты ничего не боишься? — неожиданно обратился к девушке Сэм, развернувшись к ней лицом. — Кто тебе сказал? — немного недоумевающе ответила вопросом на вопрос Элли. — А чего ты боишься? — Например… Скорпионы выглядят вполне пугающе, — попыталась шутливо ретировать девушка, но затем, увидев в глазах парня огорчение, добавила: — Одиночества. Боюсь остаться одна.
× × ×
Кровь и слезы медленно растворялись в кристально чистой воде. Ни то и ни другое унять у девушки не хватало сил — уж слишком резвым был адский танец боли физической и душевной. Она оказалась слабой, хотя всю жизнь старалась выглядеть сильной. Она не смогла убить её. Убить Эбби. — Всё это... Весь этот грёбанный путь! — хрип Элли довольно быстро переростал в душераздирающие крики. — Мать его напрасно!«После того, что было? Того, что я сделала? Я не могу всё бросить!»
«Мне не нужна твоя чёртова помощь, Джоэл!»
× × ×
Вдалеке наконец показалась ферма. Солнце, тем временем, немного припекало, но идти было можно. Тем более, оставалось ведь совсем немного, а девушке преодолевать такие дистанции далеко не впервой. Да и всё это было самой меньшей проблемой, потому что впереди Элли ждет длительный разговор с Диной. Что она ей скажет? Как объяснить свой поступок? Девушка столько времени ждала, но ведь могла этого и не делать! Результат всё равно остался одним! Правая рука Элли дотронулась до дверной ручки, но так и не решалась её провернуть. Взгляд покосился на другую руку, лишённую нескольких пальцев. — К чёрту... — выдохнула девушка, а затем уверенно открыла дверь. Вот только следующая картина заставила её усомниться в своей уверенности. В доме стояла мёртвая тишина, а само состояние гостиной говорило о том, что ей уже длительное время никто не пользовался. Фотографии и детские игрушки с полочек пропали, мебель была, в буквальном смысле, переполнена пылью, а окна и вовсе не закрыты. Дина действительно ушла. По спине Уиллиамс пробежался уже знакомый с побережья холод. Вот только сквозняк ли был этому виной? Одинокая слеза медленно упала со щеки прямо на деревянный пол, а сама Элли прикрыла глаза.«Одиночества. Боюсь остаться одна!»
«Если бы я когда-нибудь потеряла тебя, я бы наверняка потеряла себя!»
× × ×
«Опять эта песня! Твою мать, Джоэл, а ты ещё шутил насчёт моего постоянного плеера и наушников!» — пронеслось в мыслях у девушки, когда она медленно поднималась на крыльцо. Когда мужчина обратил внимание на то, что в его скудной компании появилось пополнение — игра на гитаре прекратилась. На совсем короткое мгновение Элли даже показалось, что все ранние мысли она невольно произнесла вслух. В какой-то степени, ей бы даже этого и хотелось, но говорить сейчас почему-то было неимоверно трудно. Мужчина тоже не решался начать разговор. — Что пьешь? — Элли нужно было избавиться от этой раздражительной тишины, а стакан Джоэла мог стать неплохим подспорьем для этого. Дальнейший диалог напоминал тот самый день, когда мужчина предложил ей начать наконец учиться играть на гитаре. Вот только теперь они поменялись ролями. В какой-то момент Уиллиамс не выдержала и напрямую сказала: «Какой же ты козёл!» — Я должна была умереть в той больнице! — у Джоэла не было ни единой возможности сказать что-либо, потому что Элли никак не унималась, возможно пытаясь таким образом сдеживать подступающие слёзы. — Тогда жизнь имела бы значение! Но ты лишил меня этого! — Если бы я мог вернуться в тот момент... Я бы поступил точно так же, — после короткой паузы уверенно произнес Джоэл. — Я вряд ли смогу простить тебя за это! — Элли сильнее сжала деревянную перегородку крыльца. Мужчина тяжело вздохнул, отведя взгляд в сторону. Любому отцу слышать подобное всегда неимоверно больно, а Джоэл действительно стал таковым для девушки. — Но я попытаюсь.
× × ×
Уиллиамс убрала гитару в сторону. Потеряв свои пальцы, она потеряла возможность играть на ней, а соответственно и потеряла связь с когда-то близким для неё человеком, которого в последние дни жизни она так сильно презирала. Весь этот кровавый путь... Вся злость... Вся месть... Всё это — изощрённый самообман. Всё её неспокойствие вызвано лишь ненавистью к себе. Она не успела его простить. Не успела сказать, насколько сильно она его любит. Не успела посмотреть с ним его любимый фильм той роковой ночью. Она просто не успела и вся её внутренняя боль вызвана только этим. Возможно, сейчас она чувствует тоже самое, что чувствовал когда-то Джоэл. Чувствовал из-за неё. Такое огромное количество тяжести внутри. — Я не могу простить тебя, Джоэл. Не могу простить, потому что тебя нет за что прощать... — девушка медленно поднялась со стула, параллельно убирая подступающие слезы. Элли боялась остаться одна, но порой страхи имеют одну весьма раздражительную черту сбываться. И только гитара способна поведать о подлинной истории этих страхов...