Вынужденная остановка

Джесси наконец отходит от капота, потеряв всякую надежду на возрождение его машины, как только фонарь в его руках гаснет. У Гэндзи была одна работа: проверить радиатор перед поездкой. Видимо, тот не знает что такое проверка радиатора, или что такое радиатор в принципе, раз барахлить машина начала еще в начале пути. Или быть может, этот хитрый лис с самого начала задумал так подвести его? Не зря же он, попросил его поговорить с Хандзо. Ночь прохладна, но ему жарко после работы с двигателем. Он вытирает потное лицо и шею полотенцем и тяжело вздыхает. Опустошенные банки, валяющиеся на земле, мужчина отпинывает подальше в лес и усаживается на теплую крышу капота. Облокотившись о лобовое стекло, он с наслаждением затягивается сигарным дымом. -Белый пар в салоне означает, что мы ждем самолета? Хандзо незаметно появляется прямо напротив мужчины, и тот вздрагивает от неожиданности. Иногда трудно поверить в то, что они с Гэндзи родные братья, но некоторые привычки у них у обоих в крови. Одинаковый настороженный взгляд, тихие кошачьи шаги, или способ налаживания отношений через выпивку - Джесси оценивающе кивает, когда видит в руках Хандзо пиво. -Да. Ты уж прости за это, - он берет из протянутой руки банку. - Думал, что привезу пораньше, что ты увидишься с Гэндзи побыстрее. Поторопился. Он краем глаза рассматривает строгий азиатский профиль и незаметно для собеседника облизывает губы. -Мог бы и не торопиться, в общем-то. Я не уверен, что найду с ним общий язык после стольких лет, - Хандзо опирается о бампер и делает глоток, смотря на усыпанное звездное небо. - Он изменился. Внутри и снаружи теперь совсем другой…человек. Когда я слышу его голос, я слышу не брата, а смирившегося со смертью мудрого старика. -Ха-ха, как я тебя понимаю. Лет десять назад, он хотя бы делал вид, что ему интересны шалости вроде подмены кофейных кружек или склеивания бумажек Райеса. Сейчас он стал таким…недосягаемым, что ли? – Джесси звучно смеется, туша сигарету об капот и тоже обращает взгляд на звезды. - Но знаешь, я рад за него. Он, наконец, выглядит счастливым после всех этих лет. В одно время, перед самым уходом из Блэквотча, он, напившись, признался, что корит себя за то, что первым напал на тебя. -Гэндзи сказал это? – японец удивленно оборачивается на собеседника и понимает, что слегка повысил голос. Он быстро и смущенно отворачивается. – На самом деле, никто из нас не был вторым. Мы вытянули клинки одновременно. Он разозлил меня своей безответственностью, и я запретил ему уходить на вечеринку. А он… МакКри ощущает, что воздух кроме легкого опьянения наполняется виной. Он подносит ладонь к плечу Хандзо и похлопывает мягко и ненапористо. Рука собеседника вздрагивает. -А он оставил прошлое в прошлом и теперь наслаждается жизнью по-своему, - подытоживает беспечно Джесси, допивая пиво. МакКри ловит благодарный взгляд и улыбается про себя. Терапия, кажется, проходит успешно, потому что Хандзо повернулся к нему в пол-оборота. Они общаются на отвлеченные темы долгие несколько часов, все это время, проникаясь симпатией к друг другу. Через случайные прикосновения при передаче друг другу прохладительных напитков из сумки, или через заинтересованное хмыканье, когда небо рассекает падающая звезда – они понимали, что, возможно, ближе, чем предполагали с самого начала. Особенно Хандзо, который думал, что его сегодняшний водитель просто неотесанный мерзавец, хоть и симпатичный. Как оказалось, Джесси МакКри – понимающий и чуткий человек, с которым было приятно не только молчать, но и говорить. Правда, он перестал соображать здраво, когда только пригубил стопку портвейна, возможно поэтому, его мнение о нем так подскочило. Джесси коротко рассказал про свое прошлое. Про Эш, про «Банду Мертвецов», про Райеса и про принудительную помощь Овервотчу. Хандзо – про Японию, про клан или про действительно счастливые мгновения из их с Гэндзи прошлого. Иногда, они просто молчали, чтобы минутами позже вновь разговаривать и становиться ближе с каждым словом. Джесси совсем размяк от спокойствия и повышения температуры своего тела. Несмотря на южный пронизывающий ветер, он ощущал сильный жар и даже снял рубашку с плеч, оставшись в одной майке и джинсах. На рассвете уже загорается светлая полоска надвигающегося дня, а все чего он сейчас хочет – смять в объятиях соседа и окунуться в пламенную страсть или уснуть. Заметив, как его собеседник дрожит, но не спешит надевать на черную футболку что-нибудь потеплее, мужчина решается на неоднозначный шаг. Кровь стынет от адреналина внутри, когда он осторожно укладывает теплую накидку на чужие плечи. -Спасибо, - только и отвечает мужчина, улыбнувшись краем губ. – Здесь становится довольно холодно. Он не ожидал, что Хандзо так просто примет сам факт такой помощи. Да еще и придвинется поближе, по-детски трогательно ища тепло. Джесси уже может ощущать чужую близость и уже возбужден невинной улыбкой уставших глаз. Он аккуратно сцепляет их руки вместе и поглаживает большим пальцем нежную кожу. -Тогда, может, залезем внутрь? – спрашивает он шепотом, почти наклоняясь к уху собеседника. - Я смогу тебя согреть… -Согласен, вперед. Дорога в один мыслительный процесс дается Джесси тяжело, потому что Хандзо полностью уничтожил его простотой своих ответов и желаний, и все силы мужчина бросает на то, чтобы его челюсть не отвисла до пола. Но он быстро забывает обо всем, когда замечает, что японец сбрасывает с плеч накидку и приподнимает футболку, обнажая накачанное и эластичное тело на которое моментально набрасывается. МакКри хватает чужие плечи и соединяется с Хандзо в мокром, пьяном поцелуе, от которого у него кровь стынет в жилах, а тело пробирает дрожь. Губы японца мягкие, влажные от выпитых напитков, и до необычайности сладкие. Мужчина чувствует бедра, которые моментально обхватывают его талию и скользит свободной рукой вверх отрывая футболку от тела, чтобы найти доступ к голой коже. Поцелуй заканчивается, и он спускается вниз к шее, богато осыпая горячей влагой языка путь от кадыка до яремной вены. С чужих губ срывается тихий стон. -МакКри. Холодно же, - строго произносит голос, и Джесси обезумевший от только что произошедшего поцелуя, не сразу повинуется. В машине его колени быстро занимает первоклассная японская задница – мужчина уже не пытается скрыть стояк. Хандзо начинает нетерпеливо ерзать на нем, откидываясь на руль. Здесь тепло, темно и тихо. Он осматривается всего раз, просто чтобы убедиться в том что на горизонте нет сторонних наблюдателей, а затем обвивает руками потную шею, подставляясь под жаркие поцелуи. На водительском сидении - тесно, после распаленных поцелуев еще и жарко, но это лишь стягивает мужчин вместе, и они как можно быстрее избавляются от одежды. Последним элементом является майка на теле Джесси, и их нижнее белье, которое уже не выдерживало напряжения, упираясь в животы. МакКри сдвигает водительское сидение чуть горизонтально, и теперь Хандзо полноценно сидит на нем и мелко и часто дышит. Пахнет машинным маслом, сигаретами и спиртом – успевает подумать японец, прикрыв глаза и позволив шершавым рукам бродить по телу. Они очерчивают талию, грудь, раздвинутые бедра, кончаются на коленках и каждое Хандзо принимает с готовностью и боевой отдачей. Он в ответ водит руками по чужим рукам, по кряжистому, истинно-мужскому телу, в котором не чувствовалось ничего кроме силы, доминирующей воли и искры к существованию, которое все это время искал Хандзо в своих странствиях. Сейчас, сидя на коленях у того, которому он открылся и которому он, может и по-пьяни, отдался, Шимада никогда не чувствовал себя более живым. Он убеждал себя, что это секундный порыв, что Джесси МакКри всего лишь средство для того чтобы расслабиться и побыть человеком без огромного эмоционального багажа хотя бы несколько часов, но чужое вожделенное дыхание, завораживало его. Хандзо никогда не думал, что его присутствием кто-то будет наслаждаться настолько сильно. Число прикосновений и поцелуев росло с каждой секундой, и приближало тот самый рубеж, когда Хандзо перешел на возбужденное хныканье, вылавливая где-то на своем теле чужую ладонь. Он водит ей по своему лицу, целует кисти, посасывает пальцы. Японец уже сам чувствует как внизу под ним в нетерпении двигается тело, избавляясь от напряжения и почти до безумия возбужден этим фактом. -Подожди, я хочу… Страсть обволакивает, как дневной раскаленный воздух, и сдерживаться все труднее. Хандзо водит руками по телу под собой, потом избавляется от последней одежды и вводит в себя скользкий от смазки член. Боль непривычна, а сила, с которой он опустился на него заставляет его возбужденно вскрикнуть и упасть назад, прямо на руль. Дрожа всем телом, он ощущает, как Джесси выпрямляется вместе с креслом, и Хандзо сейчас прижат между ним и рулем. Он хватается за чужие плечи и целует его в губы, ощущая как мозолистая рука соскальзывает с его талии, на его член плавно лаская его. -Ох, Джесси, - шепчет он не в силах держать внутри себя эти слова, которые он первый раз за день произносит без сарказма в голосе. Мгновением позднее, МакКри начинает двигаться, задыхаясь от раскаленного воздуха, ощущений и визуальной составляющей, что заводит его до хрипоты во вздохах. У Хандзо выбились пряди из пучка, и мужчина одним лишь движениям распускает его. Россыпь черных волос, пахнущих лавандой, он успевает поцеловать вместе с выпирающими ключицами и даже сосками любовника. -Ты…красивый, Хан, - возбужденно шепчет МакКри, на секунду останавливаясь, чтобы привлечь внимание и подразнить. На что получает сильный укус в шею. -Делай свою… - почти что воет в ответ Хандзо, покрываясь мурашками от смешанного с болью удовольствия. – А-ах…ты… Ноги Хандзо упирались в заднее сидение, было и такое, что толчки МакКри заставляли японца выгибаться дугой и непроизвольно жать на клаксон спинными позвонками. Обычно после этого, он врезался ногтями в чужую кожу, ища опору, чем вызывал шипение или рычание со стороны Джесси. Тупые мужские ногти не наносили серьезных увечий, но проснувшись завтра, он мог бы ощутить не только боль от похмелья. МакКри сразу же возобновил прежний темп, используя все что он может. Руки помогают приподнимать тело и доводить его до прекрасных стонов полных удовольствий, губы выцеловывают каждый сантиметр клетки Хандзо, а зубы прикусывают чувственные места в отместку за царапины на плечах или на спине. Джесси чувственно, сохраняя зрительный контакт, позволяет Хандзо закончить первым и медленнее обычного скользит по стволу его члена. Лицо любовника преобразилось. Он нахмурился и плотно прикусил нижнюю губу, будто переживал сильную боль. Мужчина ощутил как в его кулак вливается горячая сперма. Тесное отверстие неожиданно сильно обхватило головку, и МакКри понял, что вот-вот закончит и сам. Мокрые волосы прилипли к его лбу, воздух в легких превратился в тяжелый бетонный шар, и все тело покрылось приятными мурашками. Он последний раз толкнулся в Хандзо, отдаваясь бесконечному удовольствию, и излился, внутрь прижавшись к горячему телу. Они не сразу отлипают друг от друга, лишь меняют позу, чтобы отдохнуть и прийти в себя. Хандзо, уткнувшись в спинку сиденья, сидя на коленях Маккри накрывается сверху чужой накидкой и осознает, что в голове нет тревожных или посторонних мыслей. Только успокаивающая пустота от усталости и осколочной боли. Ни один из сеансов самобичевания, не заканчивался успешнее. -МакКри, - спокойно произносит Хандзо и прикрывает глаза от усталости. – Я хочу повторить. -Согласен, вперед, - передразнивает ленивый голос, но в нем чувствуется восхищение и нотка любви. – Какой ты ненасытный оказывается. Если что я не смогу пошевелиться еще несколько часов, обслужи себя сам… -Не сейчас. Когда будем в штабе, балбес. Рация нетерпеливо шуршит где-то на заднем сидении. Хандзо вяло отзывается и узнает, что вертолет прибудет сюда через десять минут. МакКри болезненно стонет, пряча глаза от солнца светящего прямо в лобовое стекло. Японец приободрился, наблюдая за чужими страданиями и надевая на себя свою одежду. Глаза Джесси - надежда на то, что ему дадут поспать или, как минимум, оставят его умирать на лесной поляне, от чего Хандзо улыбается. -Кажется, мы прибудем туда совсем скоро. Готов повторить?