Всегда вместе или Научи меня любить

Почему? Это было единственное, что он мог думать. Почему он прячется здесь? Почему не сражается, как остальные? Почему вновь плачет? Почему вновь думает о прошлом? Почему на руке именно эти буквы? Почему он такой... Идиот...Жалкий...Ненужный Почему всё так? Где то время, когда я верил, надеялся и любил? То время, когда мама рассказывала, как это прекрасно, быть с соулмейтом. Что этот человек будет любить и переживать со мной. Вместе. Как там было? В богатстве и в бедности, в счастье и в горе, в болезни и в здравии? А я верил, искренне верил, что ты будешь со мной. Всегда. Когда я потерял свою Веру? Сразу после получения метки, как только увидел это имя. Потому что эти буквы рушили многое, хотя до этого я даже не представлял подобное возможным. Когда я потерял Надежду? В тот момент, когда яркий, белый луч прилетел мне в грудь, а ты... сбежал. Просто испугался и сбежал, а потом даже не пришёл проверить, жив ли я. Когда я потерял Любовь?.. В том и есть моя слабость и боль. Как бы я ни старался, но всё время вижу перед глазами чёрный ураган, тёплую улыбку и глаза. Знаешь, твои глаза прекрасны. Они были тем, почему я предложил маленькому, испуганному птенчику свою дружбу. И их я разлюбить не смогу. Ты сражаешься, да? Ты, твои друзья, учителя, однокурсники. Все те люди готовы идти за тобой куда угодно, даже на смерть. А я как раз нарушаю то самое всегда вместе. Единственное, что за эти годы я смог для тебя сделать, это сказать, что не знаю того оборванца, которого притащили егеря. А ты тогда думал, что я сдам? Не смог этого сделать, просто не смог. И узнал я тебя сразу. Лишь по взгляду... Гарри. Все те годы твоя ненависть... знаешь, это было проще, чем если бы мы были друг другу никем. Так я мог оскорбить Уизлиэтту, если она начинала к тебе клеиться. Так я мог чувствовать твой запах во время драк. Так, во время тех же драк, я мог спокойно прикоснуться к тебе. А ещё я мог в любой момент заговорить с тобой, пользуясь статусом «главного врага». Вместо «рука к руке» у нас было «кулак к кулаку». Наверное, от любви до ненависти и наоборот не один шаг. Наверное, они находятся на равном расстоянии от нулевого центра, потому и похожи. А знаешь, на счёт Уизлиэтты... У меня есть знакомые с нетрадиционной ориентацией. Теодор Нотт, Дафна Гринграсс и Панси Паркинсон, например. Они не переживали из-за меток. Говорят, что Судьба подбирает пару учитывая ориентацию человека. Так почему же ты, гриффиндурок, натурал? Почему ты начал на меня так действовать? Почему ты никогда не расчёсываешь свой вихрь на голове? Почему ты так солнечно улыбаешься не мне? Почему... почему... почему... Почему я тебе не нужен? Всхлип. Он вновь плачет, хотя столько раз, каждый день, клянётся себе, что больше из-за него не прольёт ни единой слезы. Пустой, разгромленный класс и мальчишка, обидевшийся на мир. Да-да, Потти. Именно что на мир, на Судьбу, на метку, на счастливых друзей, на мамины сказки. На что угодно, но не на тебя. Я всё время задирал тебя, дразнил, оскорблял. А ты спас. Там, в Выручай-комнате, я думал, что мне конец. Даже успел найти в этом плюс, ведь мне больше не было бы больно и одиноко. Но ты вернулся и, рискуя жизнью, спас мою. Почему, а? Почему? Единственный раз, когда ты смог по-настоящему ранить меня, это день, когда умерла моя Надежда. Мне было плевать на ту боль, которую принесло заклинание, но то что сделал ты... Бросил, Гарри. Бросил. Ты представляешь как больно, когда тебя бросают, почти предают? А я оберегал свою Надежду всеми силами. Боялся потерять ещё и её и остаться наедине с Любовью, от которой будто полыхало огнём. Подойдёшь — обожжёшься. Дотронешься — получишь ожог. Захочешь в ней раствориться — сгоришь заживо. А вот теперь я уже и не знаю зачем мне жить. Сегодня закончится война. Но а что же будет, если мы вы победите? Что же потом? Ну конечно, ты-то уже знаешь, что у тебя будет после. Слава, признание, свидетельство на многих судах, работа в аврорате, миссис Поттер и детишки, которых ты, идиот, за неимением фантазии назовёшь именами погибших. Интересно, а тебе самому нравится эта жизнь? А мы, вся моя семья, отправимся за решётку до конца дней своих. Я был бы счастлив, если хотя бы она смогла бы остаться свободной, мы-то с отцом переживём, а мама? Она не виновата. — Как же я хочу сказать, что это всё твоя вина, Потти, — прошептал слизеринец. Меньше всего ему хотелось, чтобы кто-то пришёл и увидел его таким. Потрёпанным, болезненным на вид, со взъерошенными волосами, расстёгнутой наполовину рубашкой и слезами, которые остановились на ресницах крепко зажмуренных глаз. — Ну тогда скажи, — послышался откуда-то ровный голос в котором возможно, лишь возможно, улавливались нотки горечи. Драко резко вскинул голову и открыл красные от слёз глаза, нервно оглядываясь. Но к его удивлению нигде в кабинете не было ни души. Вот, Поттер. Я уже с ума схожу, представляешь? Уже твой голос из пустоты мерещится. Что будет дальше? Что ты ещё сделаешь со мной? — Скажи, — произнёс голос Гарри видя, что собеседник молчит. И, спустя мгновение будто бы раздумий, добавил. — Драко. — Ты. Ты виноват, Гарри Поттер. Во всём, — говорил он слишком сухо, без каких-либо эмоций. И "Гарри Поттеру" это, похоже, не понравилось. — Ну давай же, скажи эти слова вкладывая всё, что чувствуешь, — но Драко упорно молчал, вновь опустив голову. — Вспомни, как я отверг твою дружбу, — голос настойчиво продолжал пытаться заставить сказать его это. — Вспомни драки, унижения, оскорбления, — тишина. — Вспомни, из-за кого твой отец провалил задание, из-за кого вся семья Малфоев мучалась с наказанием Тёмного Лорда, — Драко лишь сжал кулаки. — Вспомни Сектумсемпру, Драко... — почему-то здесь голос Поттера превратился в тихий, немного жалобный шёпот. Драко уже хотел сказать, как сильно ненавидит, ведь Поттер украл почти самое дорогое в тот день. Но он не смог. Уже открыв рот Драко понял, что не может. — Вспомни это и скажи всё, что ты обо мне думаешь, как сильно ненавидишь. Скажи так, будто это последний разговор. Будто мы больше никогда не увидимся и это твой последний шанс высказать всё, — голос просил, буквально умолял. А Драко вздрогнул всем телом. Перед ним вновь стояла та картина: Волан-де-Морт с рабами соратниками возвращается из леса, ведя закованного в цепи, ревущего полувеликана. А на его руках покоится мёртвый герой. Как тогда Драко сам на том же месте не подох — он не знает. — Люблю, — шокировано и испуганно вылетает из его рта. Посторонний голос молчит, поэтому Малфой, крепко зажмурив глаза продолжает. — Люблю с самого детства. Верю, надеюсь и люблю. Только после получения метки я перестал верить. Увидев буквы я сразу представил тот взгляд, которым ты смотрел на меня почти всегда. Злость, презрение и непонимание. После всего этого я не мог верить в счастливый конец. Только надеялся на какое-то послание сверху. Что всё наладится. Я так оберегал свою надежду, она заставляла меня жить на протяжении нескольких лет. А потом тот день в ванной комнате и Сектумсемпра... Мне было бы плевать, если бы ты не оставил, если бы пришёл в больничное крыло проверить, жив ли я. Бросил, Гарри, ты бросил. За что? Неужели так меня ненавидел, что был бы рад, если бы я умер? У меня осталась только любовь, но она такая горячая, она жжётся. Мне больно от неё, я с ней не проживу долго. Она не должна быть такой, верно? — Драко остановился на мгновение и тут же продолжил. — Я больше не верю в сказки, не надеюсь на чудо, но почему-то до сих пор люблю... — он почувствовал руку у себя на груди, которая гладила зажившие, светлые шрамы. Он осторожно открыл глаза и впрямь увидел руку. В тот же момент её обладатель начал говорить. — Я был в больничном крыле. Каждый день приходил и несколько часов сидел рядом с тобой под мантией-невидимкой. Так паршиво было. Я ведь даже ранить тебя не хотел, а тут ты по моей вине почти умер... — медленно шептали в нескольких сантиметрах от него. Драко боялся поднять голову и увидеть там его. — Мерлин, эти шрамы даже магия не убирает? — послышался полный боли голос. Вопрос оказался риторическим, ведь он почти сразу продолжил. — Я так виноват, Драко. Прости, прости, прости... Почему ты не ненавидишь меня? — рука продолжала мягко гладить длинные полосы, что тянулись через всю грудь. — Я задаю тот же вопрос уже много лет. Похоже, я совсем спятил, раз мне кажется, что ты сидишь тут и извиняешься. — Думаешь, что это всё тебе мерещится? — он грустно усмехнулся. — Конечно мерещится. Гарри Поттер сейчас там, откуда я позорно сбежал. Сражается, он же герой, — последние слова были сказаны с горечью и иронией в голосе. — А если тот псих всё-таки пришибёт его, то он, разумеется, падёт в бою, смертью храбрых и отважных. — Война закончилась, Драко. Его больше нет. Тёмного Лорда нет, — на грани слышимости сказал Гарри. Малфой вскинул голову и увидел перед собой измученного, раненого парня со знакомыми, горящими, зелёными глазами. — Ну а я вполне себе живой и настоящий, — усмехнулся Поттер. Драко отскочил от него как от огня. Их совместное молчание длилось уже несколько минут. Драко с недоверием и страхом смотрел на Гарри, который опустил голову. — Поттер, ты... — Подожди Драко! Я тоже хочу рассказать, — неожиданно перебил его Гарри. — У меня в детстве никогда не было друзей, и это была моя мечта. Отказывая тогда тебе в дружбе я очень сожалел, но мне хорошо знакомо это чувство, когда считают неправильным и недостойным, а ты некоторых называл именно так. С каждым годом ты менялся, я это заметил. Но почему-то со мной и моими друзьями продолжал вести себя отвратительно. А на шестом курсе ты стал очень подозрительным. Та Сектумсепра, — Драко вздрогнул. — Я не знал, что это за заклинание. Оно, прочитанное недавно в старом учебнике, стало первым, что пришло мне в голову. Я чуть с ума не сошёл, когда увидел тебя в луже твоей же крови. Я несколько раз хотел прийти в больничное крыло без мантии-невидимки, но всё время останавливался, представляя, как ты смотришь на меня с большей ненавистью и презрительностью. А потом события полетели так быстро. Смерть Дамблдора, семнадцатилетие, погоня за хоркруксами, смерти, жизнь в палатке, получение метки, — на этом пункте Драко стал белым как январский снег. — Плен, побег, смерти, адское пламя в Выручай-Комнате, смерти, воспоминания Снейпа, моя смерть, встреча с Дамблдором между миров, воскрешение, убийство Лорда... Теперь война закончилась и, знаешь, у меня ведь больше нет никаких целей в жизни. С одиннадцати лет я жил думая о том, что должен победить злого волшебника. Ну вот, победил, а что теперь? У меня нет особого смысла жить, только если, — Гарри остановился, а затем поднял голову и посмотрел на побелевшего Малфоя. — Это на самом деле не что-то мелкое, но... боюсь если не скажу сейчас, то буду от этого мучаться всё оставшееся время. Только если ты, Драко, не согласишься пойти со мной. — Зачем бы тебе это? — Драко нервно хихикнул. — Ты — герой, Поттер. И только тупой этого не признает. Тебя ждёт долгая жизнь великого спасителя. Слава, популярность, множество интервью о победе, друзья, что прошли с тобой огонь и воду, работа аврором, жена, детишки. Так зачем в этом наборе избранного ещё и я? — Как ты думаешь, я буду счастлив? Ну, со всей этой ненавистной мне славой, с женой, которая будет со мной или из-за денег, или из-за связей, или просто потому, что мы давно знакомы, с работой в аврорате, когда я за время войны таких ужасов насмотрелся, что на всю жизнь хватит. Ответь, Драко, по-твоему, я буду счастлив? — А по-твоему, со мной ты будешь счастлив? — горько усмехнулся он. — Да, — ответил Гарри, продолжая серьёзно смотреть на сидящего в метре от него Малфоя. — Очнись, идиот! Ты веришь в эти сказки про соулмейтов? Что кем бы он ни был, вместе вы по-любому будете счастливы. Что он тот, кто никогда не оставит, тот, кто пойдёт за тобой, тот, на кого можно положиться. Мир куда более сложно устроен, Гарри! Будет человек счастлив или нет, зависит от него. У тебя есть все шансы на счастье, — он кричал так быстро, что не заметил, как назвал Поттера по имени. — С тобой, Драко. Только с тобой, — совершенно невесело покачал тот головой. — Метка ничего не значит, — прошептал Малфой. — Многие люди игнорируют их и живут в своё удовольствие. Почему бы тебе не сделать так? — Мои родители не были соулмейтами, — неожиданно начал он. — Я узнал об этом буквально сегодня. Но знаешь, со своим соулмейтом мама была бы очень счастлива. Потому что так, как он любит её мало кто способен любить. Они были друзьями детства, но всё решил случай. Они поссорились, и через несколько лет родители умерли. А он любил ещё шестнадцать лет, до самой своей смерти, Драко, представляешь? Он говорил всегда, хотя не мог добавить вместе. И полюбил он её задолго до получения метки. — Это один случай из многих. Да и к тому же, думаешь, он счастлив сейчас? Он продолжал любить, хотя она мертва. Как он мог быть счастлив? — Если бы он хотел забыть, стёр бы себе память. Но он хранил эти воспоминания как зеницу ока. И почему ты думаешь, что я не буду так же счастлив с тобой? — Потому что я это я, — прошептал Драко. — Вот именно. Ты это ты. Я так боялся получения метки, потому что только смог признаться самому себе в том, что моя одержимость это не попытка разузнать план Тёмного Лорда. Знаешь как порой тяжело признать, что любишь того, кого любить не должен? Я только признал свои чувства, как через несколько дней появилась метка. Я около недели боялся посмотреть, потому что был уверен — этого имени там точно не будет. Но, видимо, Судьба — шутница, — пожал он плечами. — Что ты хочешь сказать? — пробормотал Драко. Он сжался в комочек, пытаясь спрятаться от всего, что его окружает. — Я хочу сказать, — Драко почувствовал, как на спине в кольцо сжались руки, а сам он был притянут к широкой груди. — Что чхать мне на эту метку. Всегда было и сейчас тоже. И всё равно, какое там имя. Мне кроме тебя с пятого курса никто не нужен. И Драко позволил себе всхлипнуть. — Не обманешь? — спросил он слабым от слёз голосом. — Никогда, — рука Гарри начала медленно поглаживать его по спине. — И не бросишь? — Нет, конечно нет, — прошептали в ответ на ухо и сжали ещё сильнее. — Поверь мне, Драко. Пошли со мной, я покажу, что любовь может не только обжигать. Я покажу, что можно прожить не Надеясь и не Веря, а просто Любя и Зная. — Угу, — раздалось сквозь поток слёз тихое и невнятное, но явно положительное мычание. «— Лили? После стольких лет, Северус? — Всегда.» Спасибо вам, профессор, что всегда любили мою маму, даже после стольких лет. — Идём, Драко. Тебя ждут родители, — сказал Гарри и, почувствовав как тонкие пальцы сильнее сжали его футболку, добавил. — Я никуда от тебя не уйду. Клянусь, теперь мы будем всегда вместе. — Как в тех детских сказках? — тихо спросил Драко. — Лучше. Потому что это не сказка, — ответил Гарри. Он встал с пола, где они сидели и потянул Драко за собой. Они пошли вниз, к учителям, однокурсникам и родным, но теперь они не отпускали рук друг друга. И никогда больше не отпустят.