Глупый

«– Руфо» — липкие пальцы пачкают клавиатуру. Росен тихо матерится, пытаясь попасть по нужным клавишам «– Блть Руфо, я плное мудачьё» — он печатает дальше, — «Прости меня» Росен определенно пьян, даже слишком пьян. И Росен чувствует себя виноватым. Росен хочет извиниться. Прямо здесь и сейчас, нельзя медлить! Иначе… Он не знает, что значит это «Иначе» Наверное случится что-то страшное и непоправимое. Такое, что никакие украденные кошельки, никакие извинения и подарки не искупят этого. То, к чему он так стремился, в миг исчезнет, испарится в воздухе. И ничего. Пустота в душе. Дыра в сердце. Боль, возведенная в Абсолют. Росену стыдно и страшно. И дрожащими пальцами он продолжает печать неловкое, корявое сообщение: «– Чувак, короче, прости меня, я такой дибил. Я такой мудак, что самого воротит. Ненавижу…» — Росен зол. На самого себя. На своё жалкое неблагодарное существо. Зол так, что готов громить всё вокруг, рвать волосы и разбивать костяшки пальцев. Последнее он всё же выполняет. Со всей дури впечатывается кулаком в стену и беззвучно кричит. Рыба, выброшенная на берег. Боль, физическая, отдается в плече и локте, запястье. Но этой физической, грубой болью никак не заглушить душевную. Невозможно. К горлу подкатывает очередной рвотный позыв. Росен наклоняется и… ну понятно… Выблёвывает все содержимое желудка… Его тошнит, выворачивает на изнанку, и так хреново. Капал дождь, и холодные, промозглые капли затекали ему за широворот. Ужасно. Он отползает подальше и, облокотившись о стену дома, продолжает печатать «– Я так ужасен, я такое чмо. Блть, прости, прости, Руфо. На самом деле я не хочу говорить тебе всякие гадости… Они сами вырываются. Я правда не хочу, Руфо. Я вовсе не считаю тебя пидором. Ну то есть я знаю, что ты… эм… спишь с парнями, но я не презираю тебя за это. Я не против, главное чтобы наша дружба сохранялась, верно?» — взгляд смазывается, наверное от дождя, а может и от… Росен хмурится и вытирает экран телефона краем грязной толстовки. Похоже куртку свою он оставил в баре или на трамвайной остановке, или в самом трамвае… где он там ещё был? Много где. Половину мест он наверное и не вспомнит. За то сообщение закрепится навсегда. В его памяти, в истории сообщений, и в памяти… «– Руфо, я не презирают тебя за то, что ты спишь с парнями. Я и сам бы, наверное, мог. Правда… Блть. Прости. Пожалуйста. Прости… меня» — Росен ещё раз протирает экран, глаза. Перекатывается на другой бок и сразу промокает до трусов. О нет… Он сел прямо в лужу Правда сейчас это его не волнует, не беспокоит. Нет ничего важнее сообщения: «– Слушай, я реально тебя не достоин, я всё время всё порчу, как ты меня ещё терпишь?» «– Руфо» Это имя заставляет его щеки краснеть. Имя того, кто всегда спешил ему на помощь. Всегда внимательно выслушивал, никогда не перебивал. Давал советы, если его просили об этом, и молчал, если нет. Они вместе грустили и вместе смеялись. И им было хорошо. Они были лучшими друзьями. Были. И продолжали ими быть даже после проклятия. Руфо не разрушал их дружбы. Это всецело заслуга Росена. Именно он первым переступил черту и начал засматриваться на друга. Тот был красивым. Даже слишком. Но ему так отчаянно не хотелось признавать этого. Дурак. Он так пишет «– Я дурак» После, чуть задумавшись, продолжает: «– А ты ни че так. Красивый. Знаешь, я совсем не сержусь на эту блондинистую шлюху. Наверное будь я геем, я бы тоже с удовольствием бы переспал тобой» — Росен довольно улыбается. Казалось, что мысли его просто нельзя описать лучше и правильнее. «– Знаешь, ты мой самый лучший друг, Руфо, я тебя люблю. Очень сильно» «– Не оставляй меня, прошу» Росен с силой сжимает телефон в руках. Зажмуривается и… нажимает кнопку «отправить» Дело сделано. Он блаженно улыбается и прикрывает глаза. Дождь уже лил во всю. Одежда безнадежно была испорчена, а сам он смахивал на мокрую крысу. Телефон завибрировал. На экране высветилось смазанное «– Глупый Росен, где ты? Я приеду за тобой»