Философия кота без девяти жизней между завтра и вчера

«Чёрт, больше не могу, голова болит.»       Оторвав взгляд от тонны букв, которые уже кажется скакали из стороны в сторону, молодой парень устало покосился на потолок. Шея затекла, а глаза уже щипало от утомления. Он только вкусил «взрослую» жизнь, а уже изрядно подзадолбался. Последний год в универе. Осталось доделать чёртов диплом, защитить его и свобода.       Ну, почти, нужно еще сдать столько хвостов, что Наруто с его девятихвостым обзавидуется.       Тяжело вздохнув, Макс встал из-за стола и вышел на балкон. Уже привычным быстрым движением, достав из кармана домашних штанов дешёвую сигарету и зажигалку, он зажёг никотиновую смерть и медленно, полной грудью, вдохнул дым в лёгкие.       После последующего, глубокого плавного выдоха, принёсшего искренне наслаждение, даже дышать стало проще. Странно.       Он ещё несколько минут просто стоял, держа после первой затяжки сигарету в руке, и смотрел на огненно-рыжие, вперемешку с тёмным фиолетовым, закатные облака. Вспышка меж слоев туч вызвала гром, который долетел до ушей Максима приглушённым, только через секунду, напоминая о времени. Месяц гроз, что поделать. Но зрелище отвлекло от мыслей о долгах. Естественный ход минут словно остановился.       Тут послышалась открывающаяся дверь с нижнего балкона. Не то, чтобы его это волновало, просто неосознанно получилось прислушаться к тихим, кажется, босым шагам по каменному балкону. — Ярк! Иди сюда! — крикнула девочка, усаживаясь поудобнее и свесив ноги меж железными прутьями ограды.       Черный кот послушно подошёл, остановившись рядом и, будто спрашивая что-то, мяукнул. Девочка гладила Ярка по голове, а тот охотно ластился, садясь и тихо подмурлыкивая. — Мама сказала, что бабуле Инне нехорошо. Мы им только мешаемся. — Мяя, — не переставая мурлыкать, будто согласился ее собеседник. — Помнишь, год назад, так же плохо было деду Коле? И два года назад пра? Я их больше не видела с тех пор… Знаешь, пусть пра почти и не говорила, но я скучаю по ней, как и по деду с его странными историями. Теперь я и бабулю Инну не увижу?       Ярк промолчал, задумчиво смотря на маленькую хозяйку.       Чирикая о приближающейся грозе, небольшая группа воробьев устремилась с крыши ближе к земле, что отвлекло маленького домашнего хищника и тот, повинуясь инстинктам, перестал петь тихие песни. Его зелёные глаза сузились и все тело напряглось.       Наконец, мимо пролетел отстающий воробушек.       Максима пробрал до дрожи глухой стук и хруст, будто каждой косточки кота. Парень посмотрел на черное пятнышко на тротуаре. Ох, зря! Он так больше и не успел закурить. Дым медленно тлеющей сигареты касался его носа, теперь об одной мысли о ней подташнивало.       Он поспешно потушил сигарету и собрался уходить, когда с нижнего этажа донеслась тихая песня, очень грустная чтобы быть детской: — Кого только нет у меня в лесу: И заяц, и лось, и барсук. И старый глухарь услыхавши лису Взлетает на толстый сук. И еж по дорожке бежит семеня К хорошим друзьям на обед. Но нету слонёнка в лесу у меня. Слонёнка весёлого нет. Слонё-енка нет… Мне ёж вышивает рубашку крестом И песни мурлычет баском. Лисица мой дом подметает хвостом. Пчела угощает медком. Синица летит надо мною звеня И суслик мой друг и сосед. Но нету слонёнка в лесу у меня. Слонёнка весёлого нет. Слонё-енка не-ет…       Теперь в горле, вместе с тошнотой, застрял какой-то противный ком. Словно съел ложку дёгтя, а меда совсем не осталось.       Девочка с тринадцатого этажа недавно доросла до третьего класса. Максиму порой его бабушка рассказывала, как живут знакомые и добро отзывалась о нижних соседях-стариках. Там живёт довольно большая семья, большую часть которой занимают старики — бабушка и родители матери девочки, мать отца, а так же сами папа и мама с дочерью. Вроде бы, мать была молода, а её муж минимум на двенадцать лет старше. Вот такая странная семейка, в которой ребёнку предстояло столкнуться со смертями довольно рано.       Теперь уже от этих мыслей Максим начал отвлекаться дипломом. Нужно больше воды в текст.       Да, точно! Сухой текст, пропитанный лишь фактами и выводами, не очернённый эмоциями!

***

      Прошло несколько лет, Максим уже давно устроился на работу и даже мог считать себя вполне успешным. Несмотря на протесты родителей, он уже достаточно накопил и вполне твердо стоял на ногах, чтобы спокойно начать самостоятельно снимать квартиру. А там можно и познакомиться с кем-то, давно пора найти себе девушку. Хотя бы попробовать завести отношения, ничего же плохого не будет?       Примерно с такими мыслями прошагивал до подъезда Макс. Время позднее, он порядком задержался, но даже в такое тёмное время, под светом уличного фонаря, девочка на тротуаре прыгала по нарисованным квадратам с числами. — Ты ведь Алиса? Я Максим, живу над вами. Что ты делаешь так поздно? — Ключи, — безэмоционально ответил подросток, не отрываясь от классиков. — А? — Жду папу.       Она явно не была многословной, пусть теперь ей и около шестнадцати. Выглядела она очень обычно, но вела себя как ребенок. Однако, когда она оторвала взгляд от асфальта и посмотрела на Максима, тот на секунду застыл. Большие, темно-карие глаза смотрели устало и немного грустно, как на него смотрела его бабушка и прочие старики. Не было возрастных морщин или седых ресниц, но серьезность и взгляда при контрасте с внешним видом и тем более поведением, вызывал пугающий диссонанс в сознании. — Не могу попасть домой.       За эти годы все старики в квартире на тринадцатом этаже либо умерли от старости, либо были госпитализированы. А недавно, еще и мама Алисы попала в аварию. Вроде бы ничего критичного, но кроме главы семейства и самой девочки никого в доме не осталось.       Постояв немного и подумав над этой загадкой, он предположил, что ребёнок потерял ключи и не может попасть домой, поэтому ждёт, когда вернётся с работы отец.       Под вечер сильно похолодало, хотя днём, в конце весны, солнце готово было всех превратить в сушёный изюм. И если Максу в его пиджаке было холодно, то каково Алисе, в тонкой синей рубашке и небольшом чёрном жилете? — Думаю, ты можешь пока зайти к нам, простудишься ведь ещё, — почесав затылок, предложил мужчина. — Мы оставим на двери записку и, когда твой папа придёт, он за тобой зайдёт. А пока попьешь горячий чай, вроде бы, были ещё конфеты где-то, надо спросить у моей мамы.       Недоверчивый взгляд Алисы оценил соседа с головы до ног. — Хорошо. — Тебе же холодно, возьми тогда хотя бы мой пиджак… а? — под таким пристальным взглядом, Максим был уверен, что девочка не захочет идти куда-то с незнакомым взрослым дядей, но она просто согласилась, поставив его в неловкое положение. — Разве ты не должна была отказать, вдруг я маньяк? — Тогда вы бы были очень удачливым маньяком.       Логично… — Чтож, тогда пошли?       Ситуация с каждой минутой казалась всё более неловкой. Почти тридцатилетний взрослый мужчина и шестнадцатилетка пьют чай в десять вечера в пустой квартире. В гробовой тишине. Настенные часы китайского производства предательски отбивали от чего-то оглушающие секунды.       Тик-так. — Так когда обычно приходит твой отец? — В одиннадцать. Двенадцать. Час.       Ясно. Сегодня выспаться не получится.       Тик-так.       Уже второй чай остыл.       Тик-так.       Алиса вытащила тетрадь из серого рюкзака с рисунком черного кота и молча начала делать уроки, устроившись поудобнее за кухонным столом.       Не находя себе места, Максим достал с полки старого шкафа, к которому не притрагивался практически никогда, первую книгу и попытался на нее отвлечься.       Тик-так.       Усталость сказалась на обоих. Парень перешёл от чая к крепкому кофе и уже в тридцатый раз потер переносицу. Девочка сложила учебные принадлежности обратно в сумку и задремала, положив голову на лежавшие на столе руки.       Когда часы уже перевалили за полночь, Максим тихо спустился на этаж и посмотрел — записка всё там же, на видном месте и, постучав, определил, что никого дома нет. Тяжко вздохнув, он вернулся к себе и переложил спящую гостью на диван, укрыв одеялом. Та свернулась, будто кошка, укутавшись сильнее.       Помыв чашки, Макс вышел на балкон и устало зажёг сигарету. По традиции — самую дерьмовую из тех, которые продают. И после первой затяжки во все лёгкие он сразу её потушил. — Я тоже хочу.       Обернувшись, он увидел девочку, вставшую в проёме. — Проснулась? — ответом ему послужил немой кивок, но её глаза смотрели так, будто он ей что-то должен. — Это? — Макс достал ещё сигарету. — Это не для детей. Тем более, это не самая приятная вещь. На самом деле, каждый раз блевать тянет. — Почему?       Что-то подсказало ему, что вопрос не о причине тошноты, а о том, почему он продолжает тогда курить. — Привычка, наверное.       Она подошла ближе и посмотрела в ночное небо. Ясное, безоблачное. Новолуние делало его чернее обычного, но внизу было много света от фонарей, так что звезд все равно было слишком мало. — Хорошая погода для прогулки, — сказала девочка и ловко забралась на перила балкона, балансируя между квартирой соседа и пропастью в четырнадцать этажей.       Сердце Максима ушло в пятки. Если с ней что-нибудь случится, ни её отец, ни он сам себе этого не простят. — Что ты делаешь?! — крикнул он неожиданно для себя, после чего перешёл на полушёпот. — Слезай, упадёшь ведь. — И? — И… умрёшь. — А это плохо? — Да, ведь твои родители будут по тебе скучать. — Ммм… — Алиса села на перила, не отводя взгляд от неба. — Знаешь, говорят, у котов девять жизней. Оказалось — ложь. Был у меня кот. — Это всего лишь старое поверье. Если оно и верно, то может, это была уже его девятая жизнь? Или он стал кем-то другим, например другой породы и в другом месте. Переродился типа. — Нет. Он умер. И никаких девяти жизней я так и не увидела. Он жил, каждый день мурлыкал и умер в один из этих дней. И я когда-нибудь так умру. — Только давай не сегодня, хорошо? И точно не в ближайшем будущем. — Между завтра и вчера? — Давай, между сотней лет и вечностью. — До-олго, — девочка запрокинула голову и наклонила слегка в бок, посмотрев на соседа. — Разве жить так плохо? — Жить хорошо. Вкусно есть. Играть. И смерть неплохо. Это естественно. — Но люди боятся смерти. Вот что естественно. — Они боятся страха. И неизвестности, — Алиса немного заболтала босыми ногами. — Я не хочу бояться.       Долго взвешивая все сказанное, Максиму казалось, что его голова сейчас взорвется, поэтому он плюнул на всё и поддался настроению подростка: — Держись крепче.        Он был не так ловок, костяшки пальцев побелели, когда мужчина сжал перила. Сев как Алиса, Максим покосился на свои, скрываемые обычно ботинками, дырявые носки и пропасть под ними. — Не туда. Смотри на небо.       Пересилив себя он отпустил страх и посмотрел за звезды, которые казались ему теперь ярче, чем минуту назад.       И именно в этот момент под окном появилась машина. — Папа приехал.       Максим резко дёрнулся отчего-то, но успешно устоял, хотя вместе с ним ощутимо пошатнуло и соседку в сторону улицы. Парень быстро среагировал и потянул ее в обратную сторону, приземлившись сам на каменный балкон и стукнувшись затылком, после чего получил ещё и от упавшей на него девочки. — Уйй… — ему хотелось выругаться так, что любой гопник, услышав, сразу поспешил бы ретироваться, извинившись перед уважаемым сударем, но сдержался. В глазах появились какие-то пятна и всё, казалось, немного закружилось перед ним.       Он приподнялся кое-как, пока девочка шустро не собралась на выход, дожидаясь, когда поднимется ее отец.       Такая реакция на спасение (пусть и вызванное его ошибкой) его несколько огорчила, на что зоркая девочка сказала: — Все равно тебе уже немного осталось. — А? — У тебя нет девяти жизней. Если бы ты скоро умер, как бы ты прожил остаток дней? — Конечно, оттягивая момент смерти до последнего, может даже вылечился бы. А ты разве нет? — Я бы жила между завтра и вчера, — впервые за этот долгий вечер, она улыбнулась. Не загадочной полуулыбкой, а искренней, детской улыбкой, не коснувшейся постаревших глаз на совсем ещё юном лице. — Вкусно кушая, играя и не отказывая себе ни в чём ради лишних секунд жизни.       Зазвенел звонок и, открыв дверь, помахав на прощание рукой, отец с дочерью удалились.       Год спустя у Максима обнаружили неоперабельный рак лёгких.       Он бросил работу и на сбережения, которые оставлял на собственную квартиру, улетел на Кубу, загорая на теплом пляже, плавая и выпивая тонну разных коктейлей. Доживая в свое удовольствие, следуя философии кота без девяти жизней. Живя сегодняшним днем — между завтра и вчера.       Захлебнувшись в отеле собственной кровью, он, по крайней мере, был вполне счастлив эти последние месяцы и жалел лишь о том, как бездарно провел дни своей молодости.       В школе, в которой не учат, в универе, где слишком сложно, и на работе, где не ценят.       А Алиса? Жила долго. Слишком долго. Живя между завтра и вчера, она потеряла счёт дней, но не менялась ни капли. — Но нету слонёнка в лесу у меня. Слонёнка веселого нет. Слонё-енка нет…