"Тихое" утро

      Санс любит своего Босса, любит своего своенравного, грубого, жестокого и до одури прекрасного Папса, своего младшего брата.

***

      Иногда утром, после совместных ночей, когда в Папсе ещё сохраняется удовлетворённость от соитии и желание любить брата, он целует Санса в висок, нежно легко касаясь и шепчет томным голосом: «Просыпайся ленивые кости, уже утро, даю тебе пол часа и жду внизу на завтрак» — последние слова он произносит всё тем же томным, но при это уже немного шипящим голосом, намекая на то что это приказ, а что будет за не выполнение приказа Санс знал и без напоминаний.       На Санса такое действует быстро и уже через минуту, как дверь в комнату закрывается, медленно, стараясь причинить себе как можно меньше неудобств, встаёт и немного корчась и шипя от боли плетётся в ванную, что бы окончательно проснуться, смыть остатки крови и спермы, и там же в ванной обработать все, до которых дотянется, укусы и царапины от когтей Босса. О, как он любит эти сильные и властные руки, эти немного заострённые на концах короткие ногти, Санс их обожает сходит с ума от каждого прикосновения к бёдрам, талии, спине, ему нравится как Папс сжимает его до синяков, как оставляет глубокие царапины по всему телу, до безумия любит.        Когда Санс заканчивает с водными процедурами и обработкой ран, что занимает минут 20, он спускается вниз на кухню. Стоит в проходе он видит, как Папс всё ещё стоит у плиты и готовит оладьи, такие пышные и вкусно пахнущие, ммм… объеденье. Санс уже хочет их попробовать, но больше, чем оладьи он хочет вкусить кое-что ещё, более сладкое и желанное.       Санс тихо подходит к плите и осторожно дергает Папса за шарф, чтобы на него обратили внимание. Папирус тут же поворачивает голову на Санс и вопросительным взглядом, и коротки мычанием дает понять, что слушает. Санс всё ещё держащий одной рукой шарф Папс, а другой теребя край своей красной футболки, очень нервничает и помолчав несколько секунд выдаёт: «Б-босс можете наклониться ко мне и закрыть глаза?» — Санс смотрел на Папируса исподлобья таким просящим и жалостливым взглядом, при этом ещё и невероятно мило закусывая нижнюю губу, что Папс не выдержав этого вида, который Санс очень редко показывает, решил не спрашивая, что тот задумал, выполнить его просьбу. Папс медленно наклонился к Сансу, параллельно полностью оборачиваясь на него и выключая плиту, и закрывает глаза. Санс при этом немного не верящий своему счастью стоит в ступоре несколько секунд, но всё же взяв себя в руки он медленно отпускает шарф Папс перекладывая руку на его щёку и начинает поглаживать её большим пальцем. Санс медленно начинает приближаться к губам Папса, таким тонким, чуть розоватым, шершавым, но таким мягким и любимым. Санс припадает к ним своими губами и жадно целует их. Папс быстро всё понимает и начинает отвечать на поцелуй, положив свои руки на его талию. От этого Санс немного вздрагивает и перекладывает свои руки на плечи Босса.       Через несколько секунд после начала поцелуя Санс с силой прикусывает нижнюю губу Папса, не так чтобы обидеть, но так что бы доставить удовольствие и чтобы пошла кровь. Папирусу такое действие понравилось, и он решил ответить Сансу тем же. Папс тоже начал покусывать его губы, но с большей силой чем Санс, чем смог вызвать у него довольное постанывание в поцелуй. Поцелуй из-за этого получился кровавый, губы быстро окрасились в красный, а во рту появился железистый привкус.       Они целовались долго и страстно, пока не закончился воздух. Когда они отпрянули друг от друга то смотрели на друг друга с желанием и не скрываемой похотью, их дыхание сбилось, и они тяжело дышали. Санс смотря на брата пошло улыбнулся и большим пальцем левой руки медленно и с чувством сильнее размазал ещё не высохшую кровь по губам. Папса такие действия со стороны Санса возбудили, и он всем своим видом показал, что ждёт дальнейших телодвижений. Санс же видя это быстрым, но аккуратным движением опускает его шарф и начинает целовать, оставляя кровавые следы в форме губ, посасывать, оставляя засосы, и не до крови кусать шею Папса. Папируса же это заводит ещё сильнее и он, облизнув свои гуды от крови, с силой впивается острыми зубами в шею Санса оставляя после себя глубокий кровоточащий укус. Во время укуса Санс полу вскрикивает полу постанывает и начинает тяжело дышать, переводя дух. Это несомненно нравится Папсу и он довольный результатом подхватывает Санса усаживая его на кухонную тумбу, при это сметая с неё все лишнее в сторону.       Папирус, уже сгорающий от возбуждения, поудобнее устраивается между ног Санса, закидывая его руки себе на шею. Он смотрит на Санса, на его немного покрасневшие щёки, на его пошлую улыбку и взгляд требующий большего, на его пухлые красные от крови губы, он обожает их, и не собираясь терпеть более впивается в них поцелуем. Он целует лижет посасывает и прикусывает губы Санса постепенно углубляя поцелуй и параллельно стягивает с Санса шорты и припуская свои штаны, выпуская на свободу возбуждённые органы. Всё так же целуя Санса Папс закидывает его ноги к себе на плечи и без предупреждения одним резким движение заходит во всю длину в Санса.       В этот момент Папс прервал поцелуй, чтобы послушать протяжные полустон полувскрик Санса. Конечно, Санс надеясь на такой ответ на свои действия, задуманные ещё в ванной, подготовил себя для Босса, но не сильно так как боль причиняемую Папсом он любил, очень любил. Для Папируса это не было секретом и он, дождавшись конца стона опять впился в губы Санса и начал неистово вдалбливался в него держа навису, над тумбой, за бёдра сжимая царапая и насаживая ещё сильнее на свой член Санса. Они продолжали целоваться, прерываясь на отдышки, во время которых Папс преподал к шее и ключицам Санса, покусывая и посасывая их.       Желая оставить больше меток Папс отпустил бедра Санса на тумбу, не прекращая двигаться, и быстрым движением стаскивая футболку Санса. После этого левая рука Папируса возвращается на бёдра Санса, а правой он начинает поглаживать и царапать его спину, при это припадая к груди Санса и оставляя метки на всей верхней половине тела иногда проходясь правой рукой от спины до бёдер делая несколько сильных толчков и обратно. Сансу же всё это дико нравилось, каждое действие затуманивало разум и возбуждало тело сильнее, после каждого толчка слышались несдержанные стоны, приглушённые поцелуями, вскрики после каждого кровавого укуса или очередной глубокой царапины и постанывания имени Папса после каждого глубокого толчка.       Все эти стоны постанывания и вскрики ласкали слух и будоражили Папса и вскоре с протяжным рыком в шею Санса и его таким же протяжным стоном с выгибанием спины до хруста позвонков прижимание всем телом к Папсу и оставлением глубоких царапин на спине, на которую руки Санса пролезли в процессе, под домашнюю немного свободную чёрную майку, и плечах Папса, они кончили, вместе, тяжело дыша и смотря друг на друга уставшими пошлыми и удовлетворёнными глазами.       После они вместе приняли душ, обработали друг другу раны и быстро доготовив завтрак тихо уселись есть. Папс не ругался в это утро на Санса за то что тот отвлёк его от готовки, сегодня его это не волновало, сегодня его брат был как никогда мил, не язвил не шутил, а только мило улыбался сидя у него на коленях и с щёчками как у хомячка уплетал завтрак иногда кормя Папса с вилочки, Папсу сегодня не хотелось нарушать эту идиллию, просто хотелось посидеть в тишине пока это возможно, потому что как только они выйдут за порог дома их отношения опять станут до невозможности грубыми, а в речи опять будут колкости и язвительные выражения.       Сегодня за завтраком, что Папс, что Санс наслаждались своим тихим и мирным утром без ругани и криков. Просто наслаждались обществом и любовью друг к другу.