Это чёртово завещание

Да настанет великий и знаменательный день – день оглашения завещания его чертового деда - маразматика! Рэнсом даже решил посетить свою семью ради этого, ведь, боже, это будет такой комедией... Определённо лучше любого шапито. Самое очаровательное, пожалуй, то, что Рэнсом уже знает, чем всё закончится. Он будет просто наслаждаться, наблюдать и злорадствовать над своей безнадёжно тупой семьёй, а Чарльз – его золотой мальчик, — будет мило улыбаться, такой показательно невинный, совсем не ожидаюший, что всё, совершенно всё, окажется в его руках. Они оба знали, что их план, надёжный, как швейцарские часы, сработает; осталось только наслаждаться шоу перед самым сладким – получением наследства. Ох уж эта формальность, из которой сделали такое грандиозное событие. Рэнсом прекрасно понимал, что в доме будет полиция — имело смысл, иначе эта безумная семейка разорвёт сперва друг друга, а потом и наследника на части, — но понимание вовсе не значило, что это ему нравилось. И всё же Рэнсома вовсе не удивило наличие стольких уёбков со значками на территории его дома... Почти его. Не суть. В общем, Рэнсом вовсе не был удивлён, но не был намерен и церемониться с этими уёбками, а потому откровенно посылал их нахер, выразительно показывая средний палец всем и каждому, закусывая наслаждение от их недовольных лиц ну просто потрясающе вкусным печеньем и сидя на удобном кресле... Были, к слову, и зрители. Точнее, главные актёры цирка. Его отец, к примеру. Та ещё мразь... Рэнсому не хотелось с ним видеться. Не только из детской обиды, были и другие причины: например откровенное отвращение, да и то, что тот полный ублюдок и садист... Рэнсом его действительно ненавидел. Мать свою тоже, к слову. Два сапога пара – мразь и жидовка, а вместе хуёвое месиво, из которого появился великолепный, собственно, Рэнсом. Как говорится, яблоко от яблони упало далеко... Каким бы скучным ни было ожидание, печенье всё ещё скрашивало пребывание среди тщеславных якобы умных и якобы богатых животных; и да, Рэнсом, конечно, не причислял себя к таковым. Потом его скуку скрасила ещё и почти-драка Уолта и Ричарда, ведь два ублюдка так страстно друг друга любят, что просто не могут держать эти чувства в руках; жаль, это не переросло в настоящую бойню —тогда было бы хоть немного веселее. Рэнсом вздохнул и отвёл взгляд, отдавая все своё внимание исключительно печенью, которое было куда интереснее этой компании. Своим равнодушием Рэнсом без зазрения совести показывал, что наследство совершенно не волнует его, да и он тут исключительно ради шоу; почему нет? Он ведь знал, как всё обернётся, так что просто посылал всех в задницу, не забыв дожевать своё печенье. Прекрасное на вкус, кстати... Вынырнув из мыслей Рэнсом обнаружил, что его взгляд блуждает по просторной комнате, и теперь уже развлекался, осматривая отвратительные лица членов его семьи, пока не наткнулся на нового зрителя этого цирка... О да, вот и он. Герой всех влажных снов Рэнсома – Чарльз. Весь при параде, красивый, со своими тупыми старомодными подтяжками... Просто мечта. Рэнсом растянул губы в улыбке при виде него, причём довольно презрительной улыбке, стоит сказать; он не хотел показывать, что рад, а предпочёл поактёрствовать. В конце концов, они могут позволить себе немного поиграть, разве нет? Было важно не облажаться и держать все под контролем, но Рэнсом старался справляться с этой непростой задачей изо всех сил. Правда, замечу между строк, надолго его терпения не хватило, так что он поцеловал Чарльза, как только они оказались наедине, притянув за галстук и прижав к стене, стараясь сделать его и без того яркие губы ещё краснее — без определенного смысла, просто чтобы удовлетворить себя, ведь намного приятнее видеть такого Чарльза, каким бы собранным он при этом ни казался... А после они оба невозмутимо вернулись в комнату ко всем остальным, которые даже не собирались сдвигаться с места: конечно, ведь скоро здесь огласят завещание. Рэнсом лишь закатил глаза на весь этот ни черта не крутой пафос и снова сел подальше от всех этих ублюдков – за стол с шахматной доской. Рэнсом даже умеет в них играть, хах... Он бы сыграл сейчас, просто чтобы занять время. Было ну просто до безумия скучно; казалось, этот старый придурок, что тянет эту чертову речь, никогда не закончит. Но было интересно, конечно, наблюдать за Джонни и Мэг, что и вправду надеялись на деньги, хах, и за своими тупыми родителями, что хотели, видимо, особняк.. Только на кой чёрт он им без денег? Но эти люди никогда не отличались умом, правда... Ещё тут был Уолт с его мелким нацистом-зоофилом Джейкобом и этой... Блять, да как там её? Эта шлюха из Европы, да. Их цель — издательство; Рэнсом знает, он наблюдательный, и он даже видит, как они берутся за руки, как улыбаются все друг другу, так много радости и надежд, которые скоро будут разбиты... Рэнсом правда старается не рассмеяться уже сейчас. А Чарльз, в отличие от него, не был так эмоционален: он просто стоял по левую руку от Рэнсома, будто не при делах, будто просто отдавая дань уважения деду... Но Рэнсом прекрасно видел, как тот мельком улыбается, и не винил его: тяжело было не улыбаться, ведь триумф был так близок, вот-вот... "....Изменил завещание.." Кончено. Все сразу обернулись на Рэнсома, но не подал виду, что заметил, даже не посмотрел в ответ... Это его не касается, уж точно нет. Чарльз рядом с ним всё так же удивительно спокоен... Оказалось, он просто бесподобный обманщик и аферист. "...Не думаю, что возникнут затруднения." Рэнсом сейчас расплачется, честно. Этот придурок, читающий завещание, такой медлительный тип, а ведь Рэнсом уже сейчас был готов гордо удалиться за ручку с Чарли за своим наследством. Но его родня пока терпеливо ждёт и слушает, даже не догадываясь об ожидающей их подставе. Ждут... Удивительно, они даже умеют это делать! "Имущество Харлана включает следующее: дом, который принадлежал ему одному..." О, как сразу спохватились родители Рэнсома. Конечно, особняк — их всё! Как жаль, что они и куска кирпича от него не получат. Такие забавные и самонадеянные, господи боже. И он действительно их сын? Невероятно. Рэнсому всё сильнее казалось, что он приёмный... "...Шестьдесят миллионов..." Дальше можно было и не слушать. Джонни и Мэг рассчитывают на эти деньги, ведь у их малышки Мэг такая дорогостоящая учёба... Как печально. Очевидно, ей придётся вылететь из своего тупого колледжа. Вот так трагедия! А Джонни это будет даже полезно: может он наконец нормальную работу найдёт, перестав сидеть на шее семьи. "И издательство..." О, Уолт так грёзил издательством. Это и понятно, делать бабки на этом – плёвое дело, просто распродай всё наследие семьи и всё – ты богат и тебе похуй абсолютно на всё, как умно-то! Жаль, что дед не дал этому идиоту шанса поработать, а ещё до чёртиков приятно осознавать, что сейчас Чарли возьмёт себе всё до цента, так, что никому ничего не достанется... Почти никому. Это была приятная мысль, но эти тупые формальности всё также выводили, а Рэнсом уже устал ждать кульминации. Серьёзно, это уже напоминало какое-то затянутое и дерьмовое кино, которое никогда не подойдёт к интересному моменту. Но Рэнсом лишь подпирал свою голову рукой и тихо, искренне смотря на всех сидел, слегка улыбаясь и предвкушая долгожданную развязку... Ох. Вот оно. Наконец-то. Конверт вскрывается, напряжение в комнате такое, что хоть ножом режь, все так затихли в ожидании... В глазах Хью, кажется плясали черти, ведь, мать вашу, он никогда не был так доволен. Это уже не кажется затянутым: ему чертовски нравится такое ожидание - когда ощущаешь каждую секунду, когда вот-вот, сейчас уже случится то, о чем Хью мечтал так давно.... "Я, Харлан Тромби, будучи в здравом уме и твердой памяти, завещаю всю свою собственность как в виде денежных средств, так и всю остальную, целиком и полностью..." Мужчина сделал паузу, окинув взглядом присутствующих в звенящей тишине. Кажется, ему тоже нравилась эта интрига. "...Чарльзу Блэквуду." Ох, эта тишина... Сплошная тишина, а ещё короткие взгляды на Чарльза, отлично игравшего шокированного мальчика: его глаза были широко открыты, брови изогнуты в непонимании, всё будто и правда так неожиданно. Рэнсом откровенно любовался им. Улыбка невольно расплылась на его губах, широкая и весёлая, он был опьянён успехом их плана, всё происходило так, как должно, у них с Чарльзом будет всё... Джонни с недоверием охнула, смотря на Чарльза; папенька Ричард, кажется, готов был разбить голову Чарли, а остальные... Ах, это просто невероятное зрелище, будто кульминационная партия в какой-то музыкальной опере, всё гремит, шумит, и вот пришла она — буря. Ах, а эта озадаченность Мэг и его матери Линды.... Ах. Уолт первый заявил, что это ложь, начал убеждённо доказывать, что это неправильно, это глупая шутка, этого не может быть. Джонни твердил, что это незаконно, всё прямо-таки лезли заглянуть в бумажку... И тут Рэнсом не выдержал и наконец рассмеялся — это определённо стоило мучительно долгого ожидания. А шум всё нарастал, возмущённые крики, и без того не тихие рассуждения о невозможности этого становились все громче, и эти взгляды направленные на невинного Чарли... Ох, боже. Рэнсом кажется смеялся так заливисто и счастливо, как никогда прежде, даже громче, чем эти возгласы и жалкие попытки его семьи восстановить 'справедливость'... Возможно, это был даже истерический смех, но ему можно. Всё же Рэнсом был так пиздецки доволен, ему было так блять весело... Конечно, Рэнсом быстро ретировался, вдоволь насладившись, но не успокоившись: его смех всё также раздавался в особняке, пока он шёл к своей BMW, дабы завести машину и ждать... Чарли сам к нему выйдет, когда наиграться в обескураженного мальчика, а пока Рэнсом будет ждать и наслаждаться послевкусием победы. А Чарльз хлопал глазами и нервно поправлял свой идеальный галстук: делал вид, что удивлён, что шоке, что это всё так неожиданно, ох, боже. Естественно, все сразу набросились на него с обвинениями, кто-то называл его сукой, кто-то — сладким мальчиком, который трахался с их дедом за наследство... Чарльз оставался спокоен в душе, но снаружи изображал напряжение, легкий страх и, конечно, полный шок. Его ноги слегка подкашивались, а он, не скрываясь, старался удрать. Да, его словно держали, но как бы ни держали – Чарли вылезет; он всегда был изворотливым мальчиком. И вылез же, вышел из особняка, но за ним пошли дальше; правда, уже без оскорблений, а с попытками подлизаться. Было забавно наблюдать за этим унижением, пусть Чарльз и старательно изображал полный дискомфорт и отчуждённость... Хью забрал его на машине, как и надо было. Чарльз был спасён от этих тупых людей, а они направлялись домой; домой к Хью, дабы отпраздновать это хорошим вином с виски и отличным сексом. Золотой мальчик был достоин всего за свою чудную игру, да и Хью стоит не меньше, ведь они сыграли эту прекрасную партию вдвоём.