***
— Мой Господин, Вы уверены, что всё пройдёт гладко? — спросил Вэнь Нин, когда он и Вэй Усянь были уже на полпути в Облачные Глубины. Вэй Ин ничего не ответил, лишь молча кивнув головой. Почему он туда шёл? Наверное, хотел убедиться, что это не сон. Наверное, хотел убедиться, что Лань Ванцзи и вправду женится. Наверное, в конце концов, он просто слишком сильно надеялся на то, что это глупый розыгрыш или привлечение Старейшину в тюрьму! Он никак не мог принять тот факт, что его любимый человек любит другого. Это слишком больно. Так больно, что сердце разрывается, позволяя тёмным силам крепче хвататься за и так слабый разум своего «хозяина». Он не смог принять правды за весь месяц, в конце всё же решив, что лучше сходить и порадоваться за… друга. Ровно за неделю до находки объявления, к нему в гости на гору пришёл Лань Чжань. И не просто пришёл: они провели чудесную, по мнению Усяня, ночь. И кого волнует, что в тот момент у него началась течка?.. Но сейчас нельзя ни сдаваться тёмным силам, ни игнорировать приглашения от самого главы великого ордена. Ради собственного ребёнка, Вэй Ин вытерпит всё это. Вэнь Нин тяжело вздохнул, отводя взгляд в сторону. Он хотел бы как следует поддержать своего Господина, но не мог подобрать нужных слов. Он не был в такой ситуации, поэтому не мог понять, что нужно делать. Будь тут сестра, она наверняка могла бы развеять мрак вокруг Усяня, ведь весь месяц она поддерживала его, пусть и своим способом. Вэй Ин был очень признателен этим двум бетам. Весь дальнейший путь до Облачных Глубин прошёл в абсолютной тишине. Вэнь Нин лишь иногда нарушал тишину, избавляясь от мертвецов вокруг. Когда уже двое подошли достаточно близко, можно было услышать весёлую, праздничную музыку. Сердце Вэй Ина вновь болезненно сжалось, заставляя задыхаться от этой ужасной боли. Но, взяв себя в руки, уверенно шагнул к барьеру, как его тут же остановили. — Был приглашён только Старейшина Илин. Пожалуйста, пусть Призрачный Генерал останется здесь. Или, что будет куда лучше, вернётся обратно… — последнее предложение было тихим, будто человек надеялся на то, что его не услышат. Но Вэй Ин и Вэнь Нин его прекрасно расслышали, поэтому первый мрачно нахмурился. Фыркнув, собирался уже вернуться на гору Луаньцзан, но А-Нин его остановил, уверяя, что ему и тут неплохо будет. Тяжело вздохнув, Усянь всё же отправился в храм. Подходя всё ближе и ближе, он уже не мог нормально идти, чувствуя ужасную слабость в ногах. Он не хотел идти туда. Не хотел видеть любимого человека с другой. Не хотел быть свидетелем разрушения своей же жизни. Не хотел. Не хотел. Не хотел! Но всё равно он уже стоял у входа, позади толпы, широко раскрытыми глазами наблюдая за тем, как Мянь-Мянь с грустным выражением лица целовала Лань Ванцзи. Последняя надежда разбилась вдребезги, как хрустальное зеркало, разбиваясь на тысячи маленьких осколков, которые могут поранить тебя до крови. Голова закружилась, а перед глазами всё поплыло. Сердце уже разрывалось от дикой боли, не успокаиваясь ни на секунду. Больно… Было так больно, что хотелось умереть. Шатаясь, Вэй Усянь развернулся и еле как побрёл обратно к Вэнь Нину. Но почти прошёл ворота, как упал без сознания. Вэнь Нин тут же, спотыкаясь, поймал Господина, не дав тому упасть на землю. Повезло, что охранник быстро среагировал и кинул А-Нину пропуск.***
Пришёл в себя Старейшина через день. Вэнь Цин, заметив пробуждение друга, тут же начала того ругать, не обращая внимания на попытки остановить её от А-Нина. Усянь, смотря на это со стороны, улыбнулся и попробовал сесть, но резкая боль в животе не дала этого сделать. Зашипев, мужчина лёг обратно. Цин, заметив состояние больного, тут же взяла со стола какой-то отвар и помогла Вэй Ину выпить. — Не смей пока двигаться. Тебе повезло, что ребёнок остался жив! — вновь начала ругаться целительница, ставя со стуком деревянный стакан обратно на стол. — Так ребёнок в порядке? Какое облегчение… — выдохнув, Вэй Усянь всё же послушался и остался лежать. Последнее, что ему сейчас хотелось — потерять ещё и ребёнка. Одного дорогого человека хватило. Закрыв глаза, омега уже не слушал ворчание подруги, размышляя обо всём на свете: сначала о той ночи с Ванцзи в этой пещере, потом о свадьбе… В конце концов будущий родитель решил подумать над дальнейшим проживанием с ребёнком. Надо будет столько всего сделать!***
— Дядя, я не уверен, что мы поступили правильно… — Лань Сичень сидел за столом напротив Циженя, который удовлетворённо улыбался, смотря на гуляющих вместе новобрачных. Услышав вопрос племянника, его улыбка тут же спала, а нежность и восторг в глазах заменились на раздражение. — Какое «не уверен»?! Ты чуял запах той паршивой омежки на теле Ванцзи? Мы все правильно поступили, — тоном, не терпящим возражений, произнёс Лань Цижень, тихо фыркнув. Лань Сичень лишь тихо тяжело вздохнул, не решаясь попросить прощения у своего младшего брата. «Всё же не хорошо получается…» — вздохнул про себя глава ордена, опустив взгляд. — «Надо бы сходить к Вэй Ину завтра…» Завтра, так завтра. После обеда Лань Сичень предупредил весёлого дядю и подавленного брата (на которого уже смотреть больно) о своём уходе, после чего сразу направился на гору Луаньцзан. Прибыл он туда как раз вовремя: Вэй Усянь очнулся, но только вот не мог выйти. Вэнь Цин, заметив гостя, тут же встала перед незваным, нахмурив брови. — Зачем пожаловали, глава ордена Лань? Не помню, чтобы Вас сюда приглашали, — недовольство так и витало в воздухе. Оно и понятно, ведь из-за ордена Лань её подопечный в таком состоянии. Если бы Вэнь Нин не успел поймать Усяня, то ребёнку бы не поздоровилось. Целительница себя корила за то, что позволила пойти этим двоим туда. Надо было настоять на своём и не отпускать их. Лань Сичень, видя настрой данной особы, почувствовал себя очень плохо. Но не будь он главой, если этим можно его затащить в тупик. — Я бы хотел поговорить с Вэй Ином… — видя, что девушка явно настроена отказаться, тут же поспешил добавить: — это очень важно. Поверьте, я не посмею ему навредить. Закрыв рот, Вэнь Цин внимательно осмотрела мужчину, после чего поклонилась и отвела того в пещеру. Но осталась она недалеко от входа, чтобы в любом случае спасти друга. Лань Сичень, проведя девушку взглядом, разочарованно вздохнул и посмотрел на Вэй Ина. Только открыв рот, внезапно выражение лица главы стало нечитаемым. Нахмурив брови, Нефрит медленно подошёл к лежачему, принюхиваясь. Дойдя близко, раскрыл широко глаза, тут же отшатнувшись. Кто бы мог подумать! — Так… Вы беременны? — всё ещё не веря, переспросил Сичень. Это заставило Усяня раскрыть глаза и посмотреть угрожающе на главу ордена Лань. — А что если и так? Собираетесь убить? Цзэу-цзюнь вздохнул и подошёл поближе, поклонившись. — Я приношу свои искренние извинения, молодой господин Вэй. Мы не знали о вашем положении… И, поверьте мне, Ванцзи… — не успев договорить, он был прерван громкой руганью Вэй Ина, из которой было понятно только одно: «убирайтесь к чертям всей своей семьёй». Лань Сичень подозревал, что у беременных такой вспыльчивый характер, но не настолько же! А Вэнь Цин, к счастью, была рядом, поэтому быстро прогнала незваного гостя, после чего недолго успокаивала Усяня — иглы всегда помогут.***
Облава на Вэней. Благодаря Не Хуайсану, что пришёл к другу вовремя, все Вэни успели сбежать и даже найти новое место для житья, а также благополучно обустроиться там. Хуайсан сожалел, что не мог помочь раньше, но он честно спешил предупредить лучшего друга, как только дагэ сообщил об охоте на «грязных псов». К счастью или нет, Не Хуайсан был омегой, поэтому сразу узнал о беременности друга. Это дало ещё больше уверенности в том, что надо спасать этих людей. Но узнать кто отец — не удавалось. Только при упоминании об отце в первое время Вэй Усянь впадал в истерику, но после парочки упрёков от А-Цин, Старейшина стал спокойнее, хотя всё также молчал на эту тему. Ребёнок родился здоровым по всем параметрам, хотя тельцем был мал. Глаза были такими же, как и у отца, но Вэй Ин проигнорировал данный факт, ведь всё остальное досталось от мамочки! Вежливое имя для ребёнка пришло в голову тогда, когда он и ребёнок лежали на кровати, сразу после родов, а за окном медленно поднималось солнце, освещая комнату. Когда Вэнь Цин спросила об имени, Вэй Ин без раздумий сказал: — Его вежливое имя будет Сяомин! И говорил это с такой гордостью, что никто не сказал ничего против, лишь дружно посмеявшись. А вот родовое имя Старейшина дал выбрать Вэням, ведь они всегда ему помогали. Было решено назвать его Юн, что означало «храбрый», но тут дали слово и «герою» — Не Хуайсану, который предложил добавить ещё и «Шэн» (божество). Так было решено назвать ребёнка Юншэн. Праздник был большой, даже затронул соседнюю деревню, с жителями которой всем удалось подружиться. Сначала те относились очень настороженно к Вэням, но после парочки случаев начали даже угощать Вэй Ина, чтобы ребёнок был здоров. Вэй Ин и мечтать не мог о такой мирной жизни уже долгое время. Год спустя на празднование Вэй Сяомина (все решили оставить ему фамилию Усяня, а не отца) пожаловал странствующий по миру заклинатель, хотя он просто проходил мимо. Так как новость о сбежавших Вэнях и Старейшине достигла даже ушей обычных жителей, что говорить о заклинателях, то путнику в голову пришла замечательная идея. За головы псов давали маленькую награду, но вот за живого Старейшину Илин обещали очень крупную награду, а про ребёнка в руках Вэй Ина мужчина подумал, что ещё один отпрыск Вэней, ведь очень мало людей знали, что великий и могучий Старейшина — омега! Заклинатель не дурак, поэтому поспешил к ближайшим крупным орденам. Самым близким орденом (хотя он находился в шести днях ходьбы в одном направлении) оказался Ланьлин Цзинь. Заклинатель так спешил, что даже ночью не останавливался. Кто ж знает этого Вэй Усяня! Может уже сбежит, пока этот молодой заклинатель будет спать! Но всё же приходилось останавливаться для приёма пищи. Награда наградой, а обед по расписанию. «Чем быстрее добраться и сообщить о местонахождении разыскиваемых, тем быстрее можно получить награду», — с такими мыслями быстро пролетело пять дней. Увидев издалека орден Ланьлин Цзинь, мужчина перешёл на быстрый бег. Вбежав в орден, упал на колени и стал кричать: «Срочно позовите главу клана! Я знаю местонахождение Старейшины Илин!». Цзинь Гуаньшань, услышав данные слова обрадовался, позволив заклинателю отдохнуть, а немного позднее всё в подробностях рассказать. Вэй Усянь чихнул. Ребёнок в руках, держа бутылочку с молоком в своих ручках, агукнул и засмеялся, чем вызвал широкую улыбку своей мамочки. Вэнь Цин, стоящая рядом и пересматривая свои травы, покосилась на друга и чуть нахмурилась. — Ты замёрз? — хоть на улице и было тепло, но сейчас осень и мало ли что там с организмом у омег. «Бетам не понять». Вэй Ин на вопрос целительницы умехнулся и ничего не ответил, про себя же задумался: «Кто ж меня вспоминает?..» Ровно месяц спустя Не Хуайсан вновь пришёл к лучшему другу, принеся с собой ещё один веер для ребёнка, так как один он уже подарил на день рождения. Сяомину очень нравилось играться с веерами, хотя он не совсем понимал как ими пользоваться. Но раз ребёнок счастлив, то всё хорошо. Уложив ребёнка, Вэй Ин и Не Хуайсан пошли выпить чаю наедине. Пять минут чаепитие проходило в молчании. — Как он? — первым молчание разрушил Вэй Усянь. Он не уточнял кто именно этот «он», но Хуайсан давно знал своего собеседника, поэтому сразу догадался о ком речь. Прокашляв, тем самым прочистив горло. парнишка решил ответить, с осторожностью подбирая слова: — Как по мне, ему одиноко. Хоть они с новой женой и ходят везде вместе, но я ни разу не видел, чтобы они держались за руки. Но… Ах, ничего, — Незнайка отдёрнул себя на последних словах, а Вэй Ин и не придал этому значения, решив, что будет лучше не знать ничего. Только Вэй Ин хотел что-то сказать, как в комнату вбежал перепуганный Вэнь Нин. — Сюда надвигаются заклинатели главных кланов! Чашка упала с грохотом на пол, разбившись на мелкие кусочки. Вэй Усянь без замедления побежал первым делом в комнату ребёнка. Вэнь Цин, как оказалось, уже одела всё ещё спящего Сяомина и закутала в одеяльце. — Тебе надо бежать с ребёнком! — прошептала Вэнь Цин, отдав мальчишку омеге. Вэй Ин мало, что соображал, находясь будто в тумане. Он, конечно, готовился к атаке кланов, но не думал, что это случится так скоро, ведь он всё предусмотрел! Он совершенно не видел того бродячего заклинателя на празднике Сяомина! Единственное, что крутилось в голове у Старейшины: «Надо защитить семью». Он думал не только о собственном ребёнке, но и о Вэнях, ведь они для него стали такой же семьёй, как и Цзян, но, признаться честно, он не мог сказать, что Вэнь были хуже или лучше Цзян. Не Хуайсан вбежал в комнату такой же испуганный. На него никто не думал, как на предателя. Причину никто не знал, они просто это чувствовали. Посмотрев на Не Хуайсана, а после на Сяомина, Вэй Ин поджал губы. Впихнув ребёнка в руки друга, Вэй Усянь помрачнел. — Спрячьтесь. Ни тебя, ни Сяомина не должны найти, — Хуайсан без лишних слов кивнул и убежал, прижимая нежно мальчика. Вэй Ин повернулся к Вэнь Цин, которая спокойно нежно улыбалась. — Не смейте меня брос…ать… Он не договорил, так как в глазах потемнело, а голова закружилась. Последнее, что видел Старейшина перед отключкой — нежно улыбающуюся Вэнь Цин. Очнулся он в такой же темноте, сначала решив, что всё ещё спит, но смеющийся рядом Сяомин разбил все сомнения. Присев и тихо прошипев, так как тело затекло, Вэй Ин осмотрелся, более менее привыкнув к темноте. Это была комната. А точнее, тайный подвал дома. Видимо, Вэнь Цин закинула его сюда вместе с Хуайсаном и Сяомином. — Вэнь Цин! — тут же вспомнил Старейшина. — Хуайсан, что с Вэнями? Сначала заклинатель решил промолчать. Но не будет же он вечно молчать: — Я не знаю… Она закрыла нас здесь, а после я ничего не слышал, так как был полностью занят проснувшимся Сяомином. Прошло не более трёх часов с нашего заточения тут. Вэй Усянь молча слушал, сжимая кулаки чуть ли не до крови. Ребёнок, почувствовав беспокойство мамы — начал хныкать. Усянь тут же начал успокаивать сына, твердя, что всё хорошо и с мамочкой, и со всей семьёй. Последнее он явно говорил сам себе, пытаясь поверить в это. Но было понятно, что это была ложь. Оставив Хуайсана с ребёнком, мужчина медленно вышел наружу, осматриваясь. Как только оказался на свободе, быстро закрыл проход обратно. Причина была одна единственная — везде пахло железом, поэтому не хотелось бы, чтобы годовалый ребёнок учуял кровь. Тел не было. Всё остальное было как в тумане. Он взял флейту и ушёл, дав Хуайсану приказ — присмотреть за Сяомином.***
— Юншэн! — Хуайсан испуганно выкрикнул имя юноши, который с холодным лицом одним ловким движением расправился с мертвецом на пути. Янтарные глаза, что с холодом смотрели на мертвеца, вмиг потеплели только при взгляде на дядю Хуайсана. Длинные чёрные волосы были собраны в высокий хвост красной лентой. Не смотря на это, на нём были одежды ордена Цинхэ Не. — Дядя Сан, Вы опять слишком переживаете за меня, — улыбнулся весело парень, убирая меч в ножны и подходя к названному дяде. — Конечно! Последняя воля твоего папы была, чтобы я присматривал за тобой. Ты всё ещё так юн… Тебе ведь всего лишь четырнадцать лет! — обмахиваясь веером, причитал Не Хуайсан. При упоминании папы лицо Юншэна потемнело, но, будто что-то вспомнив, широко улыбнулся. — Дядя Сан, как проходит Ваше дело, касаемо папочки? — невинно поинтересовался Юншэн, спрятав ухмылку за невинной улыбкой. Хуайсан на мгновение замер, но потом поднял веер, спрятав половину лица, оставляя лишь глаза, что сощурились. — Маленьких детей не должно это беспокоить, но так как касается и тебя… — наклонившись слегка к ребёнку, Хуайсан лишь обмахнулся веером, лукаво улыбнувшись. Мальчишка, что прожил с детства с дядей, всё мгновенно понял, тут же засияв. — Глава ордена! Через неделю Вас приглашают в клан Цзян на празднование дня рождения племянника главы Цзян, — подошедший юный адепт поклонился Не Хуайсану. Тот тяжко вздохнул, покосившись на Юншэна, что с таким же холодом наблюдал за адептом. В который раз глава задумался: повезло ли или нет этому ребёнку с характером, ведь у него характер обоих родителей? Когда Сяомин смотрит на других, он выглядит в точности, как Лань Чжань. А когда он наедине с Хуайсаном — точная копия Вэй Ина. Он лёгок к учебе и слишком притягательный для вина. Чёрт подери, да у него в крови любовь к «Улыбке Императора»! Хотелось плакать. — Юншэн, пойдёшь со мной? — поинтересовался Хуайсан, сложив веер. Мальчишка задумался на время: он всех находящихся там ненавидит, особенно своего… творца. Но, если он всё время будет пропускать приёмы кланов, то как он сможет рассказать папочке про новости? Только при воспоминании папы у Юншэня на сердце сразу потеплело, но тут же грудь сжалась. «Хочу лично увидеть убийц папочки. Хочу лично увидеть бесстыжие глаза Второго Нефрита ордена Гусу Лань. Хочу лично увидеть глаза его дочери, что живёт припеваючи!» — но вслух Юншэн лишь ответил кратким согласием, после чего развернулся и поспешил собираться, тихо напевая песню, которую слышал от папочки. Как не странно, но он помнил эту песню до мелочей. Пока песня лилась из собственных уст, юноша должен закончить подарок папочке, чтобы вручить его, как только тот вернётся. Нехорошо, конечно, вовлекать в это третью сторону, но Мо Сюаньюй сам согласился, так что это не было виной Юншэна или Хуайсана. Через неделю Хуайсан и Юншэн прибыли на пиршество. Цзян Чэн всё такой же нелюдимый и раздражительный, а его племянник недалеко ушёл характером. Юншэн холодно посмотрел на своего дядю, тихо фыркнув. Цзян Чэн же при взгляде на ещё одного племянника, о котором и не думал, почему-то почувствовал холодок на спине и неописуемую ярость. Наверное, потому что причёска была в точь-точь, как у Вэй Усяня. Но это невозможно. Этому юноше было четырнадцать, как оказалось, на год младше Цзин Лина. А Вэй Усяня убили тринадцать лет назад. Хотя, то, что этот негодяй вселился в ребёнка, было очень вероятно. Это же Старейшина Илин! Но спустя половину времени приёма Цзян Чэн убедился, что этот ребёнок просто был похож. Будь здесь Яньли, она бы непременно окружила этого гостя заботой. Но не суждено мёртвым ходить без применения тёмной силы. Юншэн же осматривал всех находящихся холодным взглядом. Остановился он на клане Лань. Лань Цижень, Лань Сичень и Лань Чжань. Все трое находились тут. При взгляде на последнего в груди ребёнка вновь вспыхнула ярость, что сдавила сердце. Стиснув зубы, с усилием отвёл взгляд. Лань Ванцзи остро ощущал взгляд на себе, но не искал источник. Только, когда глава ордена Цинхэ Не решил преподнести подарок Цзинь Лину, Лань Чжань увидел юношу. При взгляде на него у Нефрита в груди появилось необъяснимое чувство, которое не появлялось вот уже тринадцать лет. Это чувство умерло вместе с Вэй Ином. Сяомин взял небольшую коробку и встал, направившись к главе Цзян. Поклонившись, отдал подарок, после чего направился обратно к дяде. Проходя мимо Ланей, бросил холодный взгляд на отца. Лань Сичень, увидев это, смутно почувствовал, что этот взгляд больно знакомый. Переведя взгляд на брата, вспомнил почему. У этих двоих глаза и взгляд одинаковые! Неужели это сын Вэй Ина? Цинхэ Не недолго сидели после. Попрощавшись со всеми, ушли. На обратном пути они повторяли план действий возвращения папочки Юншэна.***
Сбежав с деревни Мо, Вэй Усянь в чужом теле прислонился к дереву, пытаясь вспомнить что произошло до его смерти. Вспомнив про сына, тихо завыл. Он не знал куда идти, он не знал где его сын! Возможно, уже мёртв, а возможно ещё жив. Надеясь на последнее, мужчина решил течь по течению жизни, ведь он не мог знать, что Сяомин, его милый Сяомин, всё ещё помнит папу. Ему был год, когда они разделились. Наверное, сейчас он живёт счастливо в другой семье… Разделавшись со статуей Божества, мужчина был пойман в ловушку между кланом Цзян и кланом Лань. Дела были плохи, как считал Вэй Ин, но он не мог сбежать. Он притворялся дурачком Мо до конца, пока вдруг не появился юноша. Его глаза были завязаны красной лентой, а волосы распущены на спине. Пока Лань Чжань «спорил» с Цзян Чэном, юноша тихо позвал Вэй Усяня по имени Мо Сюаньюя, прячась за деревом. Одного взгляда хватило, чтобы понять, кто перед ним. Грудь сдавило от радости, что его сын жив. На губах расплылась нежная улыбка. Но руки мелко дрожали от волнения. Не прошло и пару минут, как вдруг раздался взрыв и всю местность вокруг заволокло дымом. Вэй Ин так взволновался встрече, что не видел движений рук сына. Сяомин же, после того, как взорвал бомбочку, схватил папу за руку, поспешив в определённом направлении. Отбежав на достаточное расстояние, вскочил на меч. Вэй Ин долго не думал, забравшись сзади. Всю дорогу оба молчали. Не Хуайсан нервно ходил туда-сюда по комнате, размахивая веером. Он был уже на пределе нервов, как вдруг увидел в окне Юншэна и Мо Сюаньюя. Не заботясь о манерах, выскочил через окно на улицу, подбежав к ним. Раз они оба здесь, значит, у них всё получилось. От этого на сердце у Хуайсана стало радостно. Не дав и слова вставить только что вернувшемуся к жизни Вэй Ину, Сяомин и Хуайсан крепко обняли того. Мальчишка не мог сдержаться, поэтому горько заплакал, приговаривая: «Папочка, ты вернулся! Папочка, я так скучал!». Голова начинала болеть от всего происходящего, но Вэй Усянь с усилием осмыслил всё происходящее. Сяомин его помнил. Он жив. Этого было достаточно, чтобы заставить плакать и омегу.***
— А потом я взмахнул своим мечом и отрубил ему к чертям собачьим бошку! — эмоционально рассказывал Юншэн, стоя перед папой и дядей, что сидели за столом и пили чай. Вэй Ин после данной реплики тихо закашлялся. — Кто научил его этим словам? — раскрыв от удивления глаза, поинтересовался Вэй Усянь. Не Хуайсан сначала покраснел от стыда, а потом потускнел. — Дагэ как узнал о новеньком в ордене, тут же хотел его опробовать в бою, но увидев ребёнка с год в жизни… Решил его воспитывать. Только вот… Характер у Юншэна от родителей, а вот от дагэ он научился таким словам и владению мечом. Сабля… Сабля не признавала Юншэна, так что мне пришлось умолять дагэ… — Хуайсан говорил это тихо, пытаясь не мешать яростным рассказам юноши о своих сражениях. Вэй Ин виновато улыбнулся. — Тебе пришлось нелегко… Вам пришлось нелегко… Простите меня… — Вэй Ин тяжко вздохнул, но тут же улыбнулся при взгляде на сына, который ни на минуту не останавливался. — Мне было в радость воспитывать его. Тем более, я теперь Дядя Сан. Знаешь, как мне это льстит? — самодовольно улыбнувшись, прищурился Хуайсан, а после отпил чай. — Оставайся тут. Хоть Юншэн и адепт Цинхэ Не, но твою фамилию он не менял. А до окружающих ему всё равно. Вэй Усянь, слушая это, широко и нежно улыбался. Он только рад остаться тут, ведь тут у него сын, а также названный дядя. Но, вспомнив про Минцзюэ, тут же поинтересовался у Хуайсана: не будет ли глава против? — Дагэ умер… — помедлив, ответил Хуайсан. — Искажение Ци. Также помощь Гуанъяо… — Эээ? Мэн Яо виноват?! — воскликнул Вэй Усянь, что заставило Сяомина затихнуть. Но тот тут же упал на колени рядом с папой. — Папочка! Цзинь Гуанъяо как-то воздействовал на дядю Цзюэ. Мы с дядей Саном пытались выяснить, но безуспешно. — Я помогу, — улыбнулся Вэй Ин, погладив сына по голове, а после прижав к своей груди, крепко обнимая.***
— Лань Ванцзи! Куда ты собрался? — горя от гнева, Лань Цижень беспомощно наблюдал за тем, как его племянник направляется на улицу. Не будь тут Лань Сиченя, что удерживал дядю, Цижень бы тут же вразумил племянника. Лань Ванцзи будто и не слышал, целенаправленно вышагивая за пределы Гусу. Он хотел отправиться за Вэй Ином сразу же на горе, но потерял из виду. Поэтому пришлось вернуться, чтобы доставить адептов клана в целостности. По возвращении он не знал куда направляться. Когда палочка благовония догорела*, Лань Чжань вспомнил тот холодный взгляд. Почему-то сердце подсказывало, что надо искать этого парнишку. Что-то родное было во взгляде. И явно не тот холод, что был и во взгляде… Лань Ванцзи тут же остановился. Сердце начало быстро колотиться, а грудь сдавило, поэтому пришлось открыть рот, чтобы попытаться вдохнуть, но дышать не удавалось некоторое время. Развернувшись, глубоко вдохнул и направился быстро к выходу, по пути встретив дядю и брата. Брат понял куда он направлялся, поэтому задержал дядю. Время, когда он летел на мече до клана Не, будто замедлилось. Ванцзи не слышал даже ветра, так как стук собственного сердца был громким, эхом отдаваясь в ушах. К вечеру добрался до Цинхэ, но адепты сообщили, что глава вместе с адептом и гостем отправились куда-то. Прикрыв глаза, пытаясь унять раздражение, мужчина хотел уже отправиться искать этих троих в городе, но только развернулся, как наткнулся взглядом на радостных людей. Мо… Вэй Ин шёл рядом с юношей, который весело смеялся, изогнув янтарные глаза в полумесяцы. Хуайсан прятал широкую счастливую улыбку за веером, смотря на мальца. Отведя взгляд от друзей, посмотрел вперёд и тут же его лицо слегка помрачнело, а улыбки будто и не было. Вэй Усянь заметил состояние друга и посмотрел в том же направлении, как и поступил Юншэн. Все трое поменялись в лице. — Второй молодой господин Лань, что Вас сюда привело? — сложив веер и поклонившись, поинтересовался Хуайсан, но взгляд Нефрита был прикован к двум другим людям, поэтому главе Не пришлось встать перед ним. — Я пришёл поговорить с Юншэном и Мо Сюаньюем, — спокойно произнёс Лань Ванцзи, даже не дрогнув голосом. Раскрыв веер и закрыв рот, Не Хуайсан покосился на лучшего друга, который уверенно кивнул, давая тем самым понять, что они справятся. — Хорошо. Прошу проследуйте за Юншэном в комнату, — сказав это, мужчина направился к себе в кабинет, чуть ли не на каждом шаге оборачиваясь назад, дабы проверить ситуацию. Лань Ванцзи молча прошёл за Сяомином и Вэй Ином в комнату, чувствуя радость и тревогу на сердце. Как только все трое оказались в комнате, Вэй Ин бесцеремонно уселся на кровать, посадив рядом сына. Лань Чжань же встал напротив, не думая даже присесть. Если взгляд Юншэна можно было вынести, так как это, по сути, его собственный взгляд, то вот взгляд Вэй Ина вынести было нельзя: презрение, тоска, гнев, любовь, ненависть, а также можно было заметить, что всё-таки он очень скучал. Было удивительно, как всё это уместилось в одном только человеке. — Вэй Ин… — начал Лань Чжань. Сяомин хотел было взорваться от гнева, но успокаивающие поглаживания папы его успокоили. — Я не вправе просить прощения, но… Хочу, чтобы ты знал. Я не любил ту девушку. У нас не было ничего с ней, а так же у нас нет общих детей с ней. Меня заставил дядя. Я не мог отказаться, а потом начал жалеть… Мы с той девушкой сразу договорились, что поцелуй будет один — на свадьбе. Дальше ничего. У неё есть любимый человек, от которого и дочь. Мы с ней совершенно разные. Мы развелись сразу же… после войны. Дядя был против, но мы настояли на разводе, хотя не стали разглашать. Это было условие дяди, — тяжело вздохнув, Лань Чжань сглотнул и продолжил с усилием: — Я не знал… Я не знал о сыне… Впервые увидел на дне рождения Цзинь Лина… Но я тогда не понял, что он м… наш сын. Я понял это только сегодня. Прости меня… Я люблю тебя, Вэй Ин… Последние слова Лань Чжань произносил уже стоя на коленях и сжимая кулаки на коленях. Вэй Усянь, слушая это, не знал плакать или смеяться. Плакать он хотел от всего этого недопонимания и незнания, а смеяться от того, что его любимый всё так же любил его. Сяомин так же испытывал противоречивые чувства, ведь отец всё-таки любил папочку, но… Ненависть всё так же не угасла. — Лань Чжань… — прошептал Вэй Ин, встав с кровати и подойдя к Лань Ванцзи, опустившись так же на колени и взяв в руки родное и любимое лицо. Утирая большим пальцем руки слёзы такого гордого человека, Вэй Усянь нежно улыбнулся. — Не плачь… Где ж такое видано, чтобы сам Второй молодой господин Лань, Второй Нефрит ордена Гусу, сидел сейчас на коленях и плакал, как малое дитя. Ну же, перестань плакать… Ты прости меня. Надо было выслушать твоего брата, когда он пришёл ко мне. Надо было рассказать тебе о Сяомине. Я был зол на тебя, поэтому допустил так же много ошибок. Двое взрослых в душé мужчин стояли на коленях и лили слёзы, как дети малые. Юншэн, наблюдая за этим со стороны, поджал губы, а после крепко обнял родителей. Ненависть к отцу не угасла, но со временем можно и привыкнуть к этому. Сейчас все трое сидели и ревели, даже не думая успокаиваться. Не Хуайсан, случайно проходя мимо комнаты, услышал рёв троих людей. Глубоко вздохнув с облегчением, направился по своим делам.***
— Сычжуй! Юншэн! Давайте скорее кушать! — Вэй Ин выглянул из окна небольшого домика, помахав рукой двум ребятам на улице. Как оказалось, Вэнь Сычжуй так же остался жив, чему несомненно был рад Вэй Усянь. Редиска вспомнил его и своего «брата», поэтому решил уйти вместе с Ванцзи из клана Гусу Лань после разоблачения и смерти Мэн Яо. Вэй Юншэн остался в ордене дяди Сана, прибегая к родителям домой, а иногда приходил и с дядей. Лань Ванцзи и Вэй Ин построили небольшой домик недалеко от Цинхэ, хорошо устроившись там. Вэй Ин бегал на охоту с Сычжуем, иногда с Юншэном, а Ванцзи занимался хозяйством. — Ты только попробуй! Это так вкусно! — Вэй Ин пододвинул тарелку желанному гостю — Не Хуайсану, посыпав сверху острым перцем. Хуайсан криво улыбнулся, поблагодарив лучшего друга. Сычжуй тихо рассмеялся при виде этого, пододвигая к себе тарелку, избегая Вэй Ина. А вот Юншэн добавил сам себе острого перца, не забыв про папу. Лань Чжань слегка улыбнулся, присев за стол. Только ребята собрались кушать, как услышали лай собаки. Вэй Усянь тут же забрался на мужа осьминогом, не желая отпускать. Спустя минуту в дверь дома постучались. Не Хуайсан, видя в каком положении друзья поспешил открыть дверь. Только и успел приоткрыть, как в дом вломился Цзинь Лин, гордо вскинув голову. За ним следом зашёл Цзинъи, улыбаясь. — О! И вы пришли. Вовремя, садитесь кушать! — Сычжуй быстро встал и подтащил друзей к столу. Хоть он и ушёл из Гусу, но с Цзинъи они так же общаются. Не Хуайсану пришлось вытолкать ногой за порог Фею, тут же захлопнув дверь. Вэй Усянь тихо прокашлял, будто и не пугался вовсе, а после сел на место. — У нас не осталось тарелок, — без зазрения совести оповестил всех Юншэн, надеясь, что все забыли про количество посуды. Но Не Хуайсан с улыбкой достал ещё две тарелки, на что юноше оставалось молча уткнуться в тарелку. Вэй Усянь ободряюще похлопал сына по спине, улыбнувшись. Цзинь Лин и Цзинъи тут же сели по обе стороны от Сычжуя, на что последний тихо вздохнул. Эти альфы были всегда с ним, поэтому бета уже привык к данному отношению. Но вот омега Сяомин был против того, чтобы альфы охотились за его старшим братом, хотя ничего и не мог поделать. В большой компании заклинатели успешно пообедали. После обеда все разошлись: Сычжуй, Цзинъи и Лин ушли втроём первые, после ушли Хуайсан и Юншэн, оставив двоих возлюбленных наедине. Как только дверь захлопнулась, Лань Ванцзи тут же поднял любимого, прижав к себе и поцеловав. Вэй Усянь обхватил ногами торс мужа, прижавшись всем своим горячим телом. Не отрываясь друг от друга, они направились наверх, в спальню. Оказавшись на кровати, омега, сбивчиво дыша, погладил альфу по плечам, стягивая одежду. — Люблю тебя… — прошептал Лань Ванцзи. — Люблю тебя, — улыбнулся Вэй Усянь, стянув верх, после чего обхватил руками шею любимого и притянул к себе, страстно поцеловав, не заботясь о бедном ослике Яблочке, что стоял под открытыми окнами спальни и слушал всё происходящее после…