ФЕРУС ОЛИН
Насколько Ферус может судить, Энакин Скайуокер один из самых упрямых, наглых и попросту тупых падаванов, с которыми ему не посчастливилось познакомиться, а затем продолжить знакомство, так как их учителя, похоже, имели какую-то нелепую симпатию друг к другу. Дарра иногда присоединяется к ним, хотя и с мастером Энтаной. Ферус действительно наслаждается их встречами. Он не боится признать, что присутствие Дарры волнует его. Чисто платонически. Он выше тех романтических чувств, которые некоторые падаваны испытывают друг к другу — к тому же втайне от своих учителей. Дурость. Ему ведь всего пятнадцать, что он может знать о любви? К сожалению, Скайуокер никогда, кажется, не примет его точку зрения, особенно когда в непосредственной близости маячит мастер Кеноби. Дарра постоянно упоминает, насколько это забавно. Ферус находит этот факт лишь раздражающим. Они отправились на Беспин для расследования дела о детском рабстве. Очевидно, задача сложная — хотя Совет не послал бы три пары учителей с падаванами, чтобы положить конец целому Кольцу рабов, но Ферус не жалуется. Ему проще разговаривать с Даррой, чем со Скайуокером, и путешествие на планету Среднего Кольца намного приятнее, когда она рядом. — Они очаровательны, правда? — спрашивает его Дарра, когда они летят через гиперпространство, показывая на мастера Кеноби, спокойно спящего на другой стороне их маленького корабельного трюма со Скайуокером, свернувшимся калачиком рядом с ним… Если бы он мог употреблять само слово «очаровательно» в отношении Скайуокера, тогда да, он бы согласился, что видеть их мирно спящими вместе было действительно очаровательно, но учитывая, насколько сильно ему не нравится Скайуокер, он мог заставить себя думать о них только в негативном ключе. — Кажется, ты уделяешь внимание страстному увлечению Скайуокера мастером Кеноби больше, чем занятиям, — мягко упрекает он Дарру, и она закатывает глаза, в шутку слегка хлопая его по плечу. Это прикосновение не заставляет его краснеть, совсем нет, и он уверен, она как-то умудрилась повредить ему руку, потому что она продолжает покалывать, даже когда Дарра отстраняется. — Иногда ты бываешь таким занудой, Ферус, — смеется она, снова поворачиваясь к спящим. — Серьезно, посмотри на них. Энакин так сильно заботится о мастере Кеноби, это очень мило. — Я тоже забочусь о мастере Тачи, — закатывает глаза Ферус, скрещивая руки на груди и прислоняясь спиной к стенке. Он бросает взгляд на кабину пилотов, расположенную чуть дальше по коридору, и видит, что его учитель и мастер Энтана все еще сидят за штурвалом. Он удивлен, что они добровольно оставили своих падаванов, но догадывается о простой истине. Предполагалось, что мастер Кеноби будет следить за ними. — Да, но ты не влюблен в нее, не так ли? — спрашивает его Дарра, поднимая бровь. — Ясно как день, что Энакин втрескался в него. Посмотри, как сильно он заботится о нем, хочет быть рядом с ним, боготворит его. Ферус дергает носом, оглядываясь. Он должен признать, что вид Скайуокера в объятиях мастера Кеноби является некоторым ключом к его чувствам… Это и то, как его лицо прижато к шее мастера Кеноби, как его рука опоясывает запястье учителя, а кончики пальцев скользят по костяшкам тыльной стороны его ладони… Всего-навсего общая близость. Кричащая больше, чем что-либо, что это не просто отношения учителя и падавана, но Ферус поджимает губы и поворачивается обратно к ухмыляющейся Дарре. — Мы слишком юны, чтобы знать, что такое любовь, — делится он своим мнением, — это, очевидно, увлечение. Дарра прижимается к нему плечом, продолжая улыбаться. Он не признает, что его желудок действительно переворачивается от этого сладкого прикосновения. — Не глупи, Ферус, — смеется она, и глаза ее сияют. — Ты никогда не был слишком юн, чтобы любить. Он не верит ей ни на секунду, даже когда мастер Энтана выходит и нежно улыбается обнимающемуся дуэту, или когда мастер Тачи смотрит, как Ферус прижимается к боку Дарры. Нет, тогда он ей не поверил, и еще долго не будет верить. Пока не потеряет ее, не почувствует боль в своем сердце, тогда он наконец поймет. Скайуокер смотрит на мастера Кеноби так же, как раньше смотрела на него Дарра… и как он смотрел на нее в ответ._____________________________
ПАДМЕ АМИДАЛА
Джеонозис был катастрофой, даже хуже, чем катастрофой, и Падме не боится признать, что они все ужасно облажались. Однако она винит графа Дуку. Он вообще единственный, кого в нынешней ситуации стоит винить. Если бы он не попытался убить ее, то не произошло бы ничего страшного, но если бы не произошло ничего страшного, она могла никогда больше не… ну… увидеть Эни снова. Это был шок и восторг одновременно. Время, проведенное с ним на Набу, было чудесным, и она наслаждалась каждым мгновением. Но теперь, когда она стоит на Корусантской земле, ожидая, когда ее транспорт будет готов к отлету, она понимает, это… это ничего не значило. Она снова стоит в своей сенаторской мантии — ее волосы красиво уложены, ее платье невероятно дорого и ярко. Дорме стоит рядом с ней в своем обычном бордовом одеянии служанки. Капитан Панака обсуждает что-то с экипажем, и Падме проводит время в ожидании, просто наблюдая за двумя джедаями, стоящими в нескольких метрах от нее. Эни вызвался сопровождать ее, и хотя она утверждала… если честно, почти кричала, что это плохая идея, что она не может поощрять то, что между ними, сейчас она понимает, что не очень-то и беспокоится по этому поводу. Оби-Ван стоит всего в сантиметрах от Эни, и они практически прижимаются друг к другу. Падме ошеломлена, увидев, что новая рука Эни — без черной перчатки, которую он обычно носит, не снимая — в руках Оби-Вана. Падме не может не смотреть, как они тихо разговаривают друг с другом; Оби-Ван нежно гладит металл, и она видит, как механические пальцы Эни дергаются время от времени. — С Вами все в порядке, госпожа? — тихо интересуется Дорме, и Падме отворачивается от двух джедаев, чтобы улыбнуться ей. — Конечно, Дорме, — уверяет она, — я готова наконец отправиться домой. Дорме улыбается ей и, кажется, ищет взгляд Падме, поэтому она поспешно отворачивается — знает, что ее лицо безэмоционально, но она никогда не была в состоянии контролировать бурю в своих глазах. — Вы ведь любите его? — бесцеремонно спрашивает Дорме. — Падавана Скайуокера. Вы любите его. Ужасно, когда кто-то другой говорит об этом вслух, и Падме снова останавливает взгляд на джедаях. Она успевает заметить, как Эни запрокидывает голову и смеется, его падаванская коса падает на плечо, а лицо озаряется радостью. Не упускает ни того, как его металлическая рука сжимает руку Оби-Вана, ни того нежного взгляда, которым Оби-Ван одаривает его, тоже улыбаясь. Она также не упускает из виду то, как глаза Оби-Вана сверкают больше, чем любовью, и Эни непроизвольно расцветает в его присутствии. — Да, — с болью признается она Дорме и поворачивается, чтобы чуть приулыбнуться своей служанке. — Хотя это ни к чему не приведет. Дорме хмурится, выглядя такой же смущенной, как Падме, когда дело касалось Эни. Но теперь она смотрит на то, как он ведет себя рядом с Оби-Ваном, и все становится намного яснее. — Почему нет, госпожа? — вопрос Дорме звучит нерешительно. — Из-за кодекса джедаев? Падме кривит губы в напряженной улыбке. Конечно, это должно быть важнее всего, первопричиной. Она не хотела бы подвергать опасности ни образ жизни Эни, ни свой собственный. Она знает, так и будет, и она не станет. Она не сделает это с Эни, и она не может сделать это с Оби-Ваном. Она кивает головой в сторону двух джедаев, ее глаза сухие, несмотря на слезы, которые так и норовят выступить. — Нет, Дорме, — признается она. — Потому что он уже влюблен в кое-кого другого. Дорме выглядит удивленной, но Падме не задерживается, чтобы услышать мысли своей служанки. Она лишь мрачно улыбается и отворачивается от Дорме, оглядываясь вокруг в поисках чего-нибудь, что могло бы ее отвлечь. К счастью, капитан Панака приближается с двумя мужчинами, которые должны быть ее пилотами в этом путешествии, и она вздыхает с облегчением. Она бросает последний взгляд на Эни, прежде чем снова поворачивается к капитану Панаке с видом решительного политика._____________________________
КАПИТАН РЕКС
Неудивительно, что похищения джедаев случаются чаще, чем любые другие преступления на Войне Клонов, и хотя это имеет смысл, Рексу сложно это принять, особенно, когда это случается с ним. Ну как с ним… по факту похищен генерал Кеноби, а генерал Скайуокер возглавляет спасательную операцию. Вот уже более восьми месяцев Рекс еженедельно звонит коммандеру Коуди, чтобы пожаловаться. Генерал Скайуокер имеет склонность к вспыльчивости, высокомерию и беспросветной глупости, когда речь заходит о риске в бою. И он совершенно не завидует Коуди, беря во внимание, насколько безрассуден генерал Кеноби. Мало того, что этот человек постепенно снимал свою броню в течение нескольких месяцев войны, оставаясь все более уязвимым, он, похоже, любил рисковать даже больше, чем его бывший падаван. Рекс не верил ему до определенной миссии, в ходе которой генерал Скайуокер и генерал Кеноби снова начали работать вместе после нескольких месяцев разлуки во время осады Внешнего Кольца. Эта миссия чуть не стоила Рексу жизни — то ли из-за неудачных решений, то ли из-за того, что его сердце чуть не остановилось тогда от страха, он понятия не имеет. Но в тот день он наконец согласился с Коуди. Если что-то и убьет их в этой войне, то это будет совокупость идиотизма их генералов. Конечно, когда Коуди связался с ним двумя днями раньше, Рекс был обеспокоен. Он узнал, что генерал Кеноби исчез за линией фронта и не вернулся за два дня, — он перешел от беспокойства к потрясению — а затем, что враг держит его в заложниках — тогда Рекс начал по-настоящему злиться. Проклятые генералы и их тупоголовые взгляды на стратегию. Неудивительно, что когда генерал Скайуокер тоже узнал об этом, их всех запихнули в потрепанный транспорт и отправили в гиперпространство — ни один клон не успел даже моргнуть. Генерала Скайуокера сопровождают только Рекс, Редай, Хардкейс и Догма, а остальная часть 501-го остается на Кристофсисе. Рекс не слишком беспокоится, он знает, что 212-й ждет их на Рилоте. Но что действительно удивляет Рекса, так это то, насколько встревожен генерал Скайуокер. Он нервничает всю дорогу до Рилота, а клоны молчат. Это заставляет пальцы Рекса дрожать на винтовке, когда он чистит ее. Напряжение витает в воздухе. К счастью, путешествие короткое, и Рекс быстро ведет свои войска на пыльные равнины этой ужасной планеты. Коуди стоит в ожидании с половиной 212-го позади, выглядя стойко, но слегка беспокойно, когда генерал Скайуокер шагает прямо на него. — Доложить обстановку, — резко требует он, к чему Рекс определенно не привык. Генерал Скайуокер обычно не очень-то вежлив, но он никогда не бывает столь груб. Редай удивленно смотрит на него, и Рекс только пожимает плечами. Очевидно, генерал Скайуокер завелся из-за исчезновения генерала Кеноби. — Мы захватили текущую зону, — сообщает Коуди, бросив быстрый взгляд на Рекса, — и нам удалось определить, где они держат генерала Кеноби. — И вы еще не пытались его спасти? — генерал Скайуокер прерывает его хмурым взглядом. Коуди делает неуверенный шаг назад от такой внезапной вспышки гнева, и Рекс воспринимает это как сигнал, что пора вмешаться. — Люди, способные держать в плену такого джедая, как генерал Кеноби, должны быть очень сильны, — с трудом произносит он и видит облегчение на лице Коуди. — Я не верю, что батальон клонов смог бы спасти его. Генерал Скайуокер выглядит сердитым, гораздо более сердитым, чем раньше, и Рекс замечает, как его кулаки постоянно сжимаются и разжимаются. — Нам нужно сейчас же разработать план, — приказывает он, многозначительно глядя на Рекса, — немедленно организовать войска. Мы ударим сейчас, пока они не знают о нашей численности. Рекс уже почти готов полностью пренебречь должностью и послать генерала Скайуокера куда подальше, но Коуди кивает и соглашается, не давая ему и слова вставить. Генерал Скайуокер плотно сжимает губы, прежде чем резко кивнуть и повернуться к трапу корабля, чтобы, несомненно, надеть свою собственную броню. Однако, как только он оказывается вне слышимости, Рекс сталкивается с кучей напряженных клонов. — В чем, карк подери, его проблема? — спрашивает Крис из 212-го. Редай кивает рядом с ним, скрестив руки на груди. — Он просто— — Если ты скажешь на взводе, я лично тебя пристрелю, — перебивает Коуди его, и Рекс свирепо смотрит на него в ответ. — Это просто смешно. — Он такой с тех пор, как мы покинули Кристофсис, — уточняет Догма, — почти не разговаривает. — Из-за потери генерала Кеноби, — констатирует Рекс, глядя на каждого клона. — И его можно понять. Я не шутил, когда говорил, что люди, с которыми мы имеем дело, несомненно, будут сильны, — он делает глубокий вдох, прежде чем повернуться к Коуди. — Мне нужно все, что у тебя есть. Ему кратко описывают обстановку — генерал Кеноби находится в крепости менее чем в миле отсюда. Рекс удивлен, как далеко они забрались, учитывая, количество их вооружения, и если сообщения Лонгшота и Гиршифта верны, то им очень повезло, что они еще не попали в засаду. Занять командование вместо Коуди довольно легко, тем более, что он выглядит достаточно напуганным поведением генерала Скайуокера. Рекс его не винит. В первый раз ему тоже было до усрачки страшно. Он быстро приказывает Хардкейсу и Догме идти с Бойлом и Ваксером из 212-го искать Лонгшота и Гиршифта, затем посылает Редая проверить Трэппера и Вули. Им понадобятся гранаты. Очень много гранат. Крис берет на себя добровольное участие в разведке, чтобы прощупать почву для прямого столкновения, и Рекс неохотно соглашается. Он остается наедине с Коуди, они оба вооружены и наблюдают за генералом Скайуокером, который сидит у подножия грузового транспорта и явно пытается медитировать. — Дело в чем-то другом, — говорит Коуди после минутного молчания. — Он не был таким полгода назад, когда похитили генерала Секуру. — Я бы списал это на присутствие генерала Кеноби, который обычно уравновешивает его, — размышляет Рекс, — но ты прав. Тогда он не был настолько сердитым. — Думаешь, между ним и генералом Кеноби что-то есть? — логично предполагает Коуди, и, что интересно, Рекса этот вопрос совсем не удивляет. — Это не по-джедайски, — замечает он, наблюдая, как генерал Скайуокер явно сдается и начинает бросать камни вокруг с помощью Силы, раскидывая их по песку пустыни вокруг них. Он явно расстроен, и когда Рекс присматривается, он замечает, что в позе генерала Скайуокера есть нечто большее, чем просто гнев. На его плечах тяжесть поражения, а в позе — напряженная тревога. Коуди ясно видит то же самое, поворачиваясь к Рексу с поднятой бровью: — Ты знаешь так же хорошо, как и я, что большинство джедаев, которых мы несчастливы знать, едва ли придерживались их кодекса. Даже генерал Кеноби, а он, вроде как, должен быть мальчиком с плаката Ордена. Рекс фыркает и не может удержаться от ухмылки. Генерал Кеноби — полная противоположность примерного джедая. И генерал Скайуокер тоже. Он собирается ответить, может быть Коуди и прав, но их прерывает взволнованный Крис, подбегающий с новостями, что все готово для атаки — все клоны находятся на своих местах, а шесть других полностью окружают комплекс. Рекс больше не думает о поведении генерала Скайуокера, когда тот встает в строй позади него вместе с Коуди. Редай, Крис, Трэппер и Вули замыкают их группу с милой коллекцией… взрывчатки. Схватка была быстрой, болезненной и ужасно кровавой. Рекс должен перетащить Трэппера в угол и установить Бойла вне обзора, пробираясь через первый этаж крепости. Он почти хрипит, так много он кричит. Обычно он полагается на приказы генерала Скайуокера, но очевидно, что сейчас они с Коуди сами по себе, поскольку генерал Скайуокер стремительно прокладывает свой путь через врагов и исчезает — вскоре Рекс уже мчится по шестому этажу вместе с Коуди и Догмой за спиной, преследуя голубое сияние светового меча генерала Скайуокера. Его сердце начинает биться быстрее, когда он думает о том, что они найдут, когда доберутся до места, где держат генерала Кеноби, и по выражению лица Коуди, он понимает, что этот вопрос волнует не только его. Когда они все же врываются в комнату, то видят три тела на земле и генерала Скайуокера, баюкающего еще одно в своих объятиях. Желудок Рекса мгновенно делает кульбит, и он неуверенно шагает навстречу. — Генерал, — тихо произносит он, не в силах больше молчать, глядя на тело генерала Кеноби, лежащее в руках Скайуокера. Он не может понять, дышит ли генерал Кеноби, жив ли. Но генерал поворачивается, чтобы посмотреть на него, и, несмотря на покрасневшие ободки глаз, именно широкая улыбка на его лице заставляет Рекса расслабиться. — Он в порядке, — говорит генерал Скайуокер посреди тишины, — он в порядке— — Я могу говорить за себя, Энакин, — раздается голос генерала Кеноби, и Рекс слышит вздох облегчения Коуди, бросающегося к своему генералу. Догма поворачивается, чтобы встать на стреме, а Рекс просто смотрит на трех живых людей перед ним. Вау. Коуди практически сходит с ума, когда генерал Кеноби садится, чтобы успокоить его, но его внимание привлекает не он. Нет. Вместо этого он задерживается на генерале Скайуокере, наблюдая, как тот притягивает генерала Кеноби обратно, на свою грудь, как его руки сжимаются там, где он держит своего учителя, у плеч и на бедрах; как генерал Скайуокер впитывает каждое слово, которое он произносит, и как его глаза не отрываются от лица генерала Кеноби. Он также видит, как генерал Кеноби откидывается назад, навстречу прикосновению, расслабляясь, смыкая руки за спиной генерала Скайуокера, устраиваясь под его подбородком. Это заставляет его нахмуриться, заставляет вспомнить о том, как безумствовал генерал Скайуокер… и, возможно, Коуди был прав. Может быть, между ними действительно что-то есть. Может быть, они заботятся друг о друге больше, чем должны, и, возможно, случится катастрофа, если один из них падет на войне. Но Рекс предпочитает не думать об этом, решив проверить остальных своих солдат. В конце концов, это не его дело._____________________________
КВИНЛАН ВОС
Такие планеты, как Фелуция — полнейшее дерьмо. Квинлан никогда не испытывал столь ярой ненависти к болотистой местности, как эта. Вся его обувь в грязи, одежда отяжелела от влаги, а волосы вьются и прилипают к затылку. Он чувствует, как с каждым шагом все сильнее падает настроение. Как Оби-Ван умудряется выглядеть довольным, он не знает, тем более, что он точно также покрыт грязью и потом. Еще на его плечах осталась желтая пыльца от растения, пытавшегося съесть его чуть ранее. И пятна по всей его одежде отвратительны. Но он все еще выглядит достаточно радостным, и это заставляет Квинлана стиснуть зубы от разочарования. К счастью, Оби-Ван, оказывается, гораздо восприимчивее к его нытью — он стонет из-за влажности, жалуется на сырость, и все это время Оби-Ван лишь страдальчески улыбается и продолжает идти дальше. Они пытаются найти базу Торговой Федерации. Они уже сталкивались с дроидами, которых они по итогу отдали клонам — Лонгшоту, Гиршифту и коммандеру Коуди, но после этого Оби-Ван отправил их обратно, стеречь транспорт, вызвавшись вместе с Квинланом вести разведку. То, как, бля, Квинлан оказался втянутым в эту миссию, поражает. Хотя бы потому, что он не помнит, чтобы соглашался. Вот он слонялся по залам Храма джедаев, а в следующее мгновенье Йода уже почти тащил его к Оби-Вану за ухо и требовал, чтобы он сопровождал его на Фелуцию ради разведывательной миссии, прежде чем Эйлу отправят туда для уничтожения врага с Блаем и 327-м звездным корпусом. Плюс в том, что это дало Квинлану время подготовиться к своей речи, в которую он намерен посвятить Оби-Вана, как только они остановятся хотя бы на две минуты. Он был свидетелем многих взаимодействий Оби-Вана со своим бывшим падаваном — Скайуокером, но что теперь? Теперь Квинлан видит их отношения менее платоническими. Это слишком напоминает ему о его собственной любви. И слишком напоминает ему взгляды, которыми Оби-Ван делился с Сири Тачи, связь, которую Оби-Ван делил с ней… и он знает, что теперь эти взгляды значат гораздо больше. Если Скайуокер когда-нибудь падет, Оби-Ван настрадается сильнее, чем в тот раз, когда погибла Тачи. Это пугает Квинлана больше всего на свете. Он помнит, как близок был Оби-Ван к падению на темную сторону, он помнит, как чувствовал агонию Оби-Вана через Силу, и он помнит, насколько могущественным является Оби-Ван в такие моменты. Он не может позволить этому случиться с ним снова. — Ты смотришь, куда ступаешь? Ты прошел через семь луж, и одна из них точно не была водой, — говорит виновник его мучений, и он оглядывается, смотря на него. — Давным-давно перестал, — усмехается он в ответ, и Оби-Ван фыркает. — А если серьезно, то где мы? Оби-Ван улыбается: — Думаю, именно сюда указывает большая часть активных данных, — заявляет он, поднимая свой коммуникатор и показывая Квинлану синюю карту. Он прав, большинство красных точек расположено, кажется, всего в дюйме от их собственного местоположения. Он видит еще три зеленые точки на приличном расстоянии от них, и он знает, что это клоны. — Я думал, ты дал им инструкции, что делать, чтобы их не обнаружили, — бормочет он, глядя на них. У них не должно быть даже надписей на республиканском. Они обязаны делать свою работу должным образом. Оби-Ван тоже хмурится, потом вздыхает и кладет коммуникатор в карман: — Смею предположить, что планета искажает все попытки оставаться вне радаров, — он проходит несколько метров до линии хребта. — Что-то происходит, и у меня предчувствие, что это Федерация влияет на естественные магнитные тектонические движения планеты. Квинлан смотрит на него, приподняв бровь, что заставляет Оби-Вана рассмеяться. Он знает, насколько Квинлану на самом деле все равно, и когда он отворачивается, чтобы выглянуть вниз, Квинлан не может не улыбнуться выходкам своего друга. — Бинго, — слышит он голос Оби-Вана и спешит вперед по небольшому склону, чтобы опуститься на корточки рядом с ним. Его одежда погружается в мерзкую зеленую субстанцию, но он игнорирует ее, видя внизу что-то похожее на осиное гнездо. — Они никогда не были хороши в прятках, — саркастически бормочет Квинлан. Федерация, по крайней мере, попыталась быть незаметной, разместив базу в склоне одного из холмов. К сожалению, они окружили себя огромным количеством крупных плотоядных растений, расположенных на этой адской планете — ему не нужны замечания Оби-Вана, чтобы знать, что большая часть из них аномальны. — Возможно, это и есть активность, которую мы улавливаем на сканерах, — произносит Оби-Ван, глядя на целый скоп растений. — Уровень каннибализма в этой области должен быть исключительным. — Что будем делать? — спрашивает Квинлан, и Оби-Ван драматично вздыхает, прежде чем опуститься ниже линии хребта и сесть на мокрую траву, вытаскивая из подкладки мантии карманный комм. Он нажимает на несколько кнопок, и Квинлан опускается рядом с ним, когда материализуется миниатюрная фигурка коммандера Коуди. — Генерал Кеноби, генерал Вос. — Коуди, мне нужно, чтобы ты и остальные эвакуировались с планеты на ночь, — приказывает он, и Квинлан в ужасе взирает на него. — Нам нужно провести ночную разведку. Мы нашли их лагерь, но я хочу подобраться поближе. Также прими к сведению, что со сканерами что-то не так — они отображают ваши энергетические показатели… Квинлан довольно быстро перестает слушать, вместо этого отступая назад, чтобы снова взглянуть на хребет. Никаких явных признаков активности, что неудивительно. Он знает, что погода была просто отвратительной на прошлой неделе, так что нет никаких сомнений, что дроиды Федерации не могут передвигаться. Грязь, вероятно, сильно доставит им хлопот. — Мы заляжем на дно на следующие несколько часов, а затем двинемся, — внезапно говорит Оби-Ван рядом с ним, и Квинлан оглядывается, чтобы увидеть, что Оби-Ван выключил связь и смотрит вниз на комплекс. — Клоны покинут планету, но останутся в атмосфере до тех пор, пока я не прикажу им вернуться. — Что у тебя со Скайуокером? — выпаливает Квинлан, удивляясь не только своему лицу, но и лицу Оби-Вана от столь внезапной смены темы. — Э-э-э, он мой бывший падаван, и у нас все еще есть связь в Силе, — нерешительно произносит Оби-Ван, — ни больше, ни меньше. — Я тебя ни в чем не обвиняю. — Да уж, — огрызается Оби-Ван. — Я помню этот тон. Такой же, как когда ты спрашивал о Сири много лет назад. — Тачи была настоящей проблемой. — Нет, не была. — Ты чуть не пал на темную сторону, Оби-Ван, — замечает Квинлан. — Она умерла, а ты любил ее так сильно, что был готов принять гребанную темную сторону. Я помню, как чувствовал через Силу, как тебе больно, и я не хочу, чтобы ты снова прошел через это. Оби-Ван выглядит так, будто хочет запротестовать, смотря на Квинлана, прежде чем поворачивается, чтобы посмотреть на лес вокруг них: — Между мной и Энакином ничего нет, — отрезает он, — так что брось, Квин. Квинлан долго наблюдает за ним, комкая мантию и кусая губы от беспокойства. Дурная привычка. Он любит Оби-Вана, заботится о нем как о брате, и он обязательно должен что-то сказать. Он знает, что должен. Заставить Оби-Вана понять. — Я видел, как ты смотришь на него, — продолжает он, несмотря на предупреждение Оби-Вана, — и как он смотрит на тебя. Я не слепой, Оби-Ван. Я могу отличить любовь от чего-либо другого. — Я сказал, брось это, Квинлан, — рычит Оби-Ван, и выражение его лица заставляет Квинлана сузить глаза и встряхнуть его за рукава робы. — Послушай, — требует он, — Джеонозис наглядно показал, насколько вы привязаны друг к другу. Он не мог отвести от тебя глаз. Даже когда был занят защитой сенатора Амидалы, он не отставал от тебя. А затем миссия на Рилоте, за которой последовала миссия Скайуокера по спасению тебя? Коуди рассказал мне, как отчаянно Скайуокер хотел добраться до тебя. Он чуть не разорвал планету на части, — он снова резко встряхивает Оби-Вана, заставляя его поднять взгляд от земли. — Ты любишь его так же сильно, как он любит тебя. — Мы джедаи, — противится Оби-Ван холодно и грубо. — Мы не знаем, что такое любовь. — Нам запрещено любить, — подхватывает Квинлан, — но это не значит, что мы не можем любить. Ты любишь Скайуокера, а он любит тебя, — он делает паузу, чтобы придвинуться ближе к нему. — Я просто… мы на войне, Оби-Ван. Риски… — Да все я знаю, — огрызается он, и когда Квинлан присматривается, он видит, что Оби-Ван не злится. Нет. Ему грустно, он напуган. Ему уже сейчас больно. — Неужели ты думаешь, что я не подумал обо всех рисках? Я разобрал их, предположил каждый исход, думал о миллионе различных способов предотвратить то, что с ним может случиться, и я… — Оби-Ван замолкает, его глаза крепко зажмурены, а руки сжаты в кулаки. — Ты не можешь огородить его и спасти от всего, — мягко объясняет Квинлан. — На своем опыте говорю. Я уже пытался в прошлом. Это только усугубит. — Сколько раз я уже сказал, что знаю? — вздыхает Оби-Ван, и когда он смотрит на Квинлана, его глаза налиты кровью, а губы поджаты. — Слишком много рисков, но я не могу бросить его. На этот раз Квинлан не находит слов. Он не может выдать обычный сарказм или состроумить. Не с Оби-Ваном. Что-то в его друге делает его уязвимым, но он признает, что с Оби-Ваном он в безопасности. Признает, что он всегда будет добр к нему. Это то, что его злит. Каким-то образом этот добросердечный джедай имеет плохую репутацию, и он смотрит вниз на грязную темную землю под ними и сопротивляется желанию что-нибудь ударить. — Он силен, — признает Квинлан, — и не очень глупый. Я не верю, что Скайуокер сильно может облажаться. По крайней мере, у капитана Рекса есть голова на плечах. — Он безрассуден, — печально добавляет Оби-Ван. — Я очень сомневаюсь, что смогу предотвратить каждое необдуманное решение, которое он может принять. — И ты все равно подвергаешь себя такому испытанию? — удивляется Квинлан, но выражение лица Оби-Вана заставляет его вздохнуть и толкнуть Кеноби плечом. Он слегка улыбается ему, но все довольно грустно. — Ты осознаешь, что у этого может не быть счастливого конца. Понимаю, но я не собираюсь потерять тебя снова. Глаза Оби-Вана все еще красные, а его плечи опущены: — Да, я осознаю, но не могу без него. Квинлан смотрит на него с любовью, растущей в груди, и он обнимает Оби-Вана за плечи. Он ничего не говорит, не может ничего сказать, поэтому они сидят в тишине, пока вокруг них садятся солнца, грязь высыхает на их одеждах, а нервы перед тем, что ждет их впереди, сдают._____________________________
МЕЙС ВИНДУ
Никогда не было джедая, которого Мейс Винду ненавидел бы больше, чем вонючего Скайуокера. Джедаи должны не ненавидеть, а находиться в мире с Силой. Нет эмоций — есть покой. Но будь он проклят, если его покой постоянно нарушается этим выродком, сующим нос не в свои дела, противоречущим любому правилу джедаев, как будто они ничто. Причем Скайуокер всегда брал с собой еще парочку таких же шебутных. Если бы у него были волосы, он бы уже поседел, или он все еще был бы лысым, учитывая, что он бы вырвал их все к чертовой матери. Он помнит, как пытался запретить Квай-Гону брать маленького паршивца в Орден джедаев, особенно когда увидел, что Джинн был готов бросить Кеноби из-за этого. Кеноби был одним из лучших падаванов, которых Мейс когда-либо встречал, и теперь, когда он мастер-джедай, он превзошел его ожидания. Он надеялся, что черты Кеноби передадутся Скайуокеру, когда они соглашались на принятие последнего в ученики, так что представьте его удивление, когда все оказалось в точности да наоборот. Они стали безрассудной смесью, без инстинктов самосохранения, дурными и в целом невежественными джедаями. Справиться с дуэтом Кеноби и Скайуокера не так уж и сложно, когда у него есть время после каждого заседания Совета или встречи с ними. Он просто выбивает дерьмо из тренировочных манекенов своим мечом. Однажды он взял класс падаванов на урок после того, как эти двое в очередной раз его выбесили. Магистр Йода запретил ему повторять этот инцидент после того, как три падавана оказались в медотсеке с травмами, а шесть других остались… рыдать. Не его вина, что они такие. Однако, с чем он точно не может справиться, так это с вопиющим пренебрежением кодекса. Он почти привык к этому из-за них, особенно с началом войны. Кеноби и Скайуокер с годами становились все хуже и хуже, но Мейс каким-то образом с этим смирился. В основном потому, что он постоянно слал их к Йоде. В прямом смысле. Это не оскорбление, если что. Но на этот раз, прогуливаясь с Шаак Ти по садам Храма, он не может справиться. Не может и все. Он сразу ощутил их присутствие, но был так увлечен своим разговором с Ти, что не придал этому значения, почувствовав просто мимолетную вспышку раздражения. У него чуть не лопнул сосуд на лбу, когда они свернули за угол, чтобы увидеть, как Кеноби и Скайуокер играются среди кустов. Ладонь Ти мгновенно поднимается, чтобы прикрыть рот в смешке, но руки Мейса сжимаются в кулаки, и он уверен, его глаза вот-вот вылетят из орбит: — Они когда-нибудь перестанут? — шипит он, у него начинается нервный тик, в то время как два здоровых лба смеются и визжат, катаясь вместе по траве. Мейсу становится тошно смотреть на это, его желудок неприятно скручивается, и только рука Ти на его плече останавливает его от того, чтобы броситься к ним. За ними. На них?.. Не для того, чтобы стать третьим! А чтоб им мало не показалось. Где это видано— — Магистр Винду, — мягко журит она его, — да расслабьтесь Вы. Они никому не вредят. Они были разлучены слишком долго, так что им нужно время, чтобы насладиться друг другом. Мейс не идиот. Он знает, что между Скайуокером и Кеноби есть нечто большее. С той минуты, с той секунды, как Скайуокер вошел в Храм, когда ему было девять лет, и предстал перед Советом во всем своем высокомерном детском великолепии, Мейс знал. Он видел его поползновения в сторону Кеноби, они становились все более и более очевидными по мере того, как он рос, и даже когда он считался уже взрослым и больше не искал привязанности своего учителя на публике, Мейс все еще видел, как Скайуокер требовал утешения от Кеноби. Он никогда не был настолько зависим от кого-то и не будет. Это противоречит учениям джедаев. — Их наглое пренебрежение кодексом возмутительно, — ввиняет он Ти, стараясь не задирать нос от отвращения. — Мой долг как члена Высшего Совета — положить этому конец. Ти щурит глаза, приподняв бровь: — Вы такой зануда, магистр Винду, — очевидно шутит она. — Они не делают ничего плохого. Но Мейс-то все видит! Он замечает, как Скайуокер лежит на Кеноби, уткнувшись носом в его шею, и как Кеноби кладет руки на бедра Скайуокера. Им слишком комфортно, это совершенно не по-дружески, и глаза Мейса опасно сужаются, когда он видит, как Кеноби нежно целует волосы Скайуокера. — В каком месте это похоже на дружбу? — уточняет он, и Ти выглядит слегка удивленной, прежде чем на ее лице расцветает радость. — Во время войны всем нужно немного счастья, — восхищенно замечает она, являя ему свою ослепительную улыбку, а Мейс только хмуро смотрит на нее в ответ. — Дайте его им, и, может быть, позже Вы сможете отругать их за пренебрежение кодексом. Зачем упускать такую возможность? — Это невежественно… — Ма-а-агистр Ви-и-и-инду, — прерывает она его. — Оставьте их в покое. Мы все знаем, что кодекс нестрогий, и он, безусловно, не идеален. — В смысле? — огрызается он. — Спешу заверить, он существует, чтобы пресекать подобное, — он яростно машет рукой на тех двух придурков. — В противном случае, зачем он нужен? Ти на мгновение выглядит задумчивой, но затем снисходительно улыбается ему: — Вы забыли другой кодекс, — мягко произносит она, — удивительно, учитывая, что Ваш бывший падаван, Депа Биллаба, прочитала его, когда вышла из комы. Мейс поджимает губы и скрещивает руки на груди: — Этот кодекс для джедаев, которые вообще-то не злоупотребляют им. — Эмоции, но покой, — цитирует Ти. — Невежество, но знание. Страсть, но спокойствие. Хаос… — …Но гармония. Смерть, но Сила, — заканчивает за нее Мейс, чувствуя раздражение, глядя на Кеноби и Скайуокера. Сейчас они сидят, просто прислонившись друг к другу. Мейс не настолько ослеплен яростью, чтобы не понимать, что между ними все в рамках приличного, но это все еще безумие. — Страсть, но спокойствие, — повторяет Ти еще раз и указывает на дуэт в другом конце сада. — Они олицетворяют эти слова. Магистр Винду, если нашим джедаям суждено влюбиться, не лучше ли им следовать альтернативному кодексу, чем заставлять себя повиноваться новому? Разве не из-за этого наши джедаи переходят на темную сторону? Она не задерживается, чтобы услышать его ответ, просто идет дальше в сад. Мейс не двигается, все еще глядя на них, скрестив руки на груди и стиснув челюсти. «Скайуокер погубил Кеноби», — думает он. У Кеноби был невероятный потенциал, а теперь только поглядите на него. Слишком занят, лежа в траве с каким-то тупым сопляком и обнимаясь с ним, словно влюбленный подросток. Не из Ордена джедаев. Это заставляет Мейса бессильно зарычать, но он решает послушать Ти. Он имеет полное право засунуть кодекс им в задницу. Кхм. То есть, потребовать, карк возьми, соблюдать его. Но он не сможет справиться с щенячьими глазками Ти, если сделает это прямо сейчас, поэтому, ворча себе под нос о дебильном Скайуокере и бедном Кеноби, он спешит догнать ее, чтобы продолжить их предыдущий разговор. Но когда он немного отходит, оставшись в одиночестве, то оглядывается. Сейчас они тихо медитируют, прижавшись друг к другу, в то время как Мейс задирает нос и сопротивляется желанию разлучить их… он должен признать, что… — Милые такие они, — он передразнивает Йоду, с которым разговаривал по этому поводу. Украдкой наблюдает за ними и слегка улыбается, прежде чем спешит за Ти._____________________________
ДЕКСТЕР ДЖЕТТСТЕР
Декс гордится тем, насколько успешна его закусочная. Для убогого места на нижнем уровне Корусанта она очень хороша. Он в курсе, еда не самая вкусная, да, антураж оставляет желать лучшего, а посетители не всегда доброжелательны. Но это частное заведение, полы легко отмыть, а Декс хорошо разбирается в криминальных синдикатах и политических каналах. Учитывая, что он не просто подает еду, но и делится информацией и секретами, он находит и отбирает своих клиентов, ожидая когда-нибудь ответной помощи. Ему доверяют жители Корусанта, и он гордится этим, иногда даже больше, чем успехом своей закусочной. Он имеет дело с отбросами, выставляя на аукционы смертельное оружие и продавая билеты на ярмарки рабов. Но он также имеет дело с политиками и джедаями. Он привык к тому, что сенатор с Мустафара появляется со свитой охотников за головами и рабынь-тви'лечек; привык к тому, что некий джедай регулярно появляется для получения информации о галактических проблемах — его ласково прозвали здесь Носоголовым, хотя другой джедай, часто его сопровождающий, говорил ему, что на самом деле того зовут Ки-Ади или что-то в этом роде. Декс никогда не был силен в именах, только в лицах, увы. Он также привык к приезду некоего мастера-джедая Винду. Он всегда спрашивает о джедаях, которые околачиваются у Декса, но Декс понимает, по какой причине они приходят в его закусочную. Те джедаи стремятся побыть… наедине, а Декс отказывается что-либо рассказывать Винду. Вообще-то он этим гордится! У Винду в такие моменты забавно злое лицо. Но у всего есть своя цена, и Декс не боится признать, что его можно купить. Он мог бы всех их сдать этому странному человеку, но как факт, большая часть Храма джедаев проходит через его закусочную, поэтому подобное не пойдет на пользу его бизнесу. Другими словами, нижние уровни уважают джедаев, но не доверяют им, а большая часть бизнеса Декса приходится именно на них. Однако есть один бесценный джедай, которого он никогда не продаст. Всего один. Декс предпочитает обслуживать дроидов, не людей. Они более надежны и не понимают, что такое предательство, поэтому общение с людьми обычно кажется утомительнее. Однако он, Оби-Ван Кеноби, значит для него даже больше, чем официантки его закусочной, ФЛО и Гермиона. Это о чем-то уж говорит, учитывая его любовь к его восхитительным ФЛО и Гермионе. С самого начала своего прибытия на Корусант Оби-Ван был опорой в жизни Декса, и он ценит его больше всех. Поэтому, когда он приходит со своим бывшим падаваном, Энакином, чаще, чем обычно — Декс знает, что между ними нечто большее, чем просто дружба. Они всегда сидят рядом, постоянно держат зрительный контект, кажутся идеальными половинками одного целого и обожают друг друга. Декс не дурак, если что. Он знает, многие приходили в его закусочную, чтобы сбежать от внешнего мира и на некоторое время погрузиться в общество друг друга. Особенно те пары, отношения между которыми строжайше запрещены. Декс ничего не говорит всякий раз, когда они приходят. Он приветствует их объятиями и громким смехом, но в остальном — просто показывает им тихое местечко, спрятанное за углом, и оставляет их наедине. Взглядов, которые Оби-Ван бросает на него, достаточно, чтобы понять, но ему все равно. Он хочет, чтобы Оби-Ван был счастлив; и видит, как он что-то тихо шепчет Энакину, наклоняясь… Требуются годы, чтобы Энакин додумался, осознает Декс, одаривая Оби-Вана хитрой усмешкой и получает от него ласковую, но раздраженную улыбку в ответ. — Он знает, — прямо заявляет Энакин, потрясенно переводя взгляд с одного на другого, и Декс воспринимает это как «пора валить». В воздухе повисает внезапное напряжение, и Декс задается вопросом, что сейчас произойдет. Да, их отношения запрещены, но он не ожидал, что Энакин будет таким… удивленным от осознания, что кто-то действительно знает, тем более, что они не особо-то и скрываются. — Энакин… — Но как долго? Декс останавливается почти у угла, достаточно далеко, чтобы эти двое его не увидели, но достаточно близко, чтобы он все еще мог их слышать. Шум других посетителей звучит на фоне, когда он прислушивается. Его врожденное любопытство смешивается с его заботой за Оби-Вана. — С самого начала. — Как это?! Ты ему сказал? Он слышит смех Оби-Вана и, воспользовавшись случаем, выглядывает из-за угла, чтобы увидеть, как Оби-Ван тянется через стол, чтобы мягко взять Энакина за руки. Несмотря на гнев и замешательство Энакина, Декс отмечает, что он не отстраняется. Очевидно, что Скайуокер по-прежнему ценит каждую минуту наедине с Оби-Ваном, независимо от настроения. — Декс так-то неглупый, Энакин, поэтому меня не удивило, когда он заметил, что между нами что-то изменилось, когда мы впервые вошли сюда после Рилота. — Он никому не расскажет? Декс чувствует возмущение, но оно уходит на второй план, когда Оби-Ван нежно касается щеки Энакина, большим пальцем поглаживая его скулу, а другой рукой зарываясь в завитки его длинных волос. — Я доверяю Дексу свою жизнь, — шепчет Оби-Ван, — и я доверяю ему свое сердце. Декс чувствует, как все его тело напрягается, в глазах щипет, и он не может не улыбнуться, когда снова выглядывает из-за угла. Видеть Оби-Вана таким счастливым… это делает с ним… что-то невообразимое… — Как банально, — отшучивается Энакин, отвечая на ласку. — Это говоришь ты? — парирует Оби-Ван. — Мистер «я в агонии без тебя»? — Это было всего один раз! Довольный смех Оби-Вана вызывает у Декса улыбку, но она очень быстро исчезает, когда Энакин тянет Оби-Вана через стол; когда тот подается вперед. Они целуются, а Декс прячется. И как «так-то неглупый» идет к стойке закусочной. — Декс, милый, — он слышит, как ФЛО зовет его. — Здесь джедай, хочет тебя видеть! Декс узнает затылок Винду и делает глубокий вдох, прежде чем поприветствовать его. Он гордится своей закусочной, гордится своими официантками, гордится своей способностью хранить секреты и делиться ими. Но больше всего он гордится двумя идиотами-джедаями, сидящими сзади, какими бы идиотскими идиотами они ни были.