Voices in my head.

At night I lie awake trying to fight The voices in my head Клэри никогда не чувствовала себя так опустошенно. Будто ее вывернули наизнанку и наспех затолкали внутренности обратно. Война официально окончена и она приняла в этом непосредственное участие, убив обоих ее организаторов. Отца и брата. Пока ее друзья, как и весь сумеречный мир, праздновали победу, она лишь натягивала фальшивую улыбку, не чувствуя вообще ничего, кроме зависти. Ее отрешенность привела к отдалению от семьи. Клэри в один момент стали раздражать ее близкие. Особенно Джейс, который так и вился вокруг, буквально заполняя все ее пространство собой. Не выдержав этого фарса, она полностью ушла в себя. Бросила Джейса, ссылаясь на постоянное утомление всем этим, и из банального уважения к нему, настояла на том, что дело не в нем. Что он хороший парень и быстро найдет себе девушку, которая сможет оценить это по достоинству. Парень не хотел ее отпускать, но Клэри уже не интересовали его желания. Она просто ушла. Переехала в дом к Люку и Джослин, оставляя Институт, Джейса и остальных в прошлом. Чувствует себя ужасно каждый божий день. Все становиться хуже после ее сна. —Сперва-темная комната. Очень темная, черная. Монстр, что был внутри, смотрел на меня, не отрываясь. Он говорил о том, что я плохо справляюсь. Следующее, что я вижу - это разрушенный, горящий город, на улицах которого разбросаны трупы. Мои близкие, знакомые и просто обычные люди, которых я не знаю.— рассказывает Клэри свой кошмар очередному психологу. Она как обычно недоговаривает самые яркие подробности. Монстром во всепоглощающей тьме, такой же, как и его глаза, был Джонатан. Он насмехался над ней, издевался, заставлял смотреть на него и оставлял порезы и синяки одним лишь взглядом. —"Ты не справляешься, сестра, я предупреждал, что ты не в состоянии жить без огня". —"Моргенштерны не смеют признавать свою слабость и я благодарен за то, что не позоришь честь семьи хотя бы в моих глазах. Хотя, ты же знаешь, мне плевать на остальные мнения". —"Я горжусь тобой, Кларисса. Ты жалкая в своих действиях. В своих безэмоциональных стенах, что возвела, не желая чувствовать того, что чувствовала, когда я умер. Молодец". Сколько противоречий. Он называл ее жалкой, истязал, смотрел с открытым презрением, но искренне говорил, что гордиться. Старался скрыть свою обиду на то, что она ничего не чувствует по отношению к нему. — "Вот такая маска тебе к лицу ".— он в который раз хищно ухмылялся. Той самой, свойственной лишь ему улыбкой, которой в действительности можно убить. А затем он пропадал. Но ненадолго. Она идет прямо по улице родного города Нью-Йорка, сейчас утопающего в пламени и разрушениях. Вот под ногами валяются Майя и Джордан, а вернее их трупы, взявшись за руки. Как мило. Было бы, но Клэри чувствовала лишь желание пнуть их сцепленные конечности, дабы разрушить этот момент. Останавливало лишь чувство брезгливости. Крови было слишком много, вперемешку с мясом, шерстью и грязью. Чуть дальше по улице, вместе с какими-то незнакомыми охотниками, в лужах собственной крови (хотя тут уже было непонятно где чья кровь) расположились скрюченные Изабель, Саймон и Алек. Магнус еще дергается, будто в предсмертной агонии и Клэри щадит его. Подходит ближе и, нежно улыбаясь старому другу, передавливает подошвой сапога его горло, до легкого хруста, не утруждая себя наклоняться. Над матерью и Люком она стоит чуть дольше. Буквально на секунду дольше. Они лежат рядом, в неестественных позах и откуда-то Клэри знает, что они умирали в муках. Открытые переломы по всему телу, ссадины. Кажется, она сбросила их с крыши. Все немного как в тумане, но память начинает возвращаться. Да, точно, сбросила. Клэри утвердительно кивает сама себе и, небрежно пожав плечами, продолжает путь. Остается только он. Его светлые пряди запачканы кровью, на щеке вырезано аккуратное сердечко и надпись "жаль" (жаль, что он не приклонил колено, жаль, что все вышло так, жаль, что он не отпустил Клэри, упорно верив в то, что она не предаст его, и наконец очень жаль, что такая сила растрачена в пустую), а в груди торчит клинок серафима, что она своими руками всадила в него. Вид мертвого Джейса не вызывает в ней удовольствия, в принципе вообще ничего не вызывает. Странно, он сражался хорошо, но погиб так жалко и глупо. Пытался "вернуть" Клэри, говорил, что любит, что не бросит и с ним она все это переживет. Как глупо и самонадеянно. Он не ожидал. Никто из них не ожидал. —"Жалкое зрелище."— гремит столь знакомый голос среди мертвой тишины, изредка прерываемой лишь треском пламени. И Клэри поворачивается к нему. Джонатан выглядит потрясающе. Черная одежда, белые волосы с серебристым оттенком в саже, черные глаза и довольная ухмылка. На его руках и лице кровь. —"Вот, что с глупеньким ангелочком сделала самонадеянность и вера в любовь."— шепчет она в ответ. Клэри подходит ближе и проводит по его губам пальцами, обнаруживая, что на ее руках крови гораздо больше. Джонатан протягивает к ее лицу свою ладонь, намереваясь повторить ее действие, но Клэри опережает его. Она хватает свободной рукой его запястье, тонкое и бледное, и проводит языком по нескольким пальцам, слизывая свежую кровь. Капли падают на подбородок и губы, а Джонатан не шевелится, завороженный происходящим. Клэри, смотря ему в глаза, резко отрывает его руку от своего рта и прижимается губами к его губам, желая разделить с ним вкус их победы. Секунда и она просыпается, резко втянув в себя воздух, окутанная страхом и желанием. За последний месяц жизни-после-войны это новинка для нее. Зависть, злость, безразличие, стали привычными. Но это.. Ни один психолог не смог ей помочь. Как они говорили: "Ты должна рассказать все и довериться мне полностью, чтобы я смог что-нибудь сделать". А она не могла. Не имела право предавать ее сон и так беспорядочно разбалтывать его направо и налево. Какие бы истерики и нервные срывы он бы не вызывал. "Хорошая девочка". Проносился в голове странный голос. Чужой, незнакомый. Но она верила ему, голос поощрял, в нем чувствовалась сталь и властность. "Он будет нами гордиться". Шептал и напевал как чертову мантру и Клэри знала, кого голос имеет ввиду. Однажды, когда от шепота заболела голова, Клэри заговорила с ней, и да, голос был женский, определенно. —Кто ты? —"Смешно, Клэри. Я - это ты". —В каком смысле? —"Он бы сказал, что я твоя лучшая версия. Не ничтожная, чувствующая, живая. Ведешь себя как дохлая рыба. Позоришь нас перед ним. А ведь этого никак нельзя допускать, никак". Шептала как безумная - быстро, увлеченно. —"Когда же ты поймешь? Он внутри тебя. Нас. Мы любим его. Нуждаемся в нем. Он не может бросить нас. Мы не переживем этого". —Кто мы? Что ты несешь? —"С тобой бесполезно говорить. Не делай то, чего, ты знаешь, он не одобрит, и все будет хорошо. Ты дышишь ради него". Это было последнее, что "вторая Клэри" сказала внятно. Остальным были лишь какие-то уверенные бормотания похвалы или наоборот выговора. Клэри все больше казалось, что она сходит с ума. Голоса в голове, панические атаки, реалистичный и повторяющийся кошмар, резкое поведение, отстраненность и одержимость. Она была одержима мыслями о нем. Точнее сказать, они были одержимы. Он представлялся ей везде и это вскоре переросло в паранойю. Клэри перестала спать, надеясь, что так он от нее отстанет, но после бессонной ночи следовал день ада, когда он был везде. Разговаривал с ней в ее голове, представлялся в лице других людей и был просто милой галлюцинацией, что сидела на краю ее кровати и смотрела голодными черными глазами. Он будто отыгрывался, мол "Ночью ты не пришла и я сам пришел к тебе днем." Под глазами залегли почти уже черные мешки, лицо приобрело больной бледный с зеленым оттенок и следующий раз, когда кто-то посторонний заговорил в ее голове, произошел через пять дней практического отсутствия сна. Это была "другая Клэри". —"Ему не нравиться это, ты что не видишь, ангела подери? Безмозглая! Он разозлится и придет однажды и тогда, тебе не поздоровится, глупая. А мне вместе с тобой. Как ты могла это допустить? Он дарует тебе свободу, прими ее, ты же хочешь. Зачем все это? Он в любом случае получит то, что хочет". Вскоре Клэри переехала в дом Аматис. Не могла больше сживаться с мыслями о том, чтобы взять нож рядом с матерью или Люком. Она не могла так с ними. Нет. Но ОНИ могли, и больше того, хотели. ОНИ стали командой. Когда Клэри сидела на кухне, а Джослин готовила, Джонатан стоял, прямо за ее спиной и переводил взгляд то на нож, что лежал на столе, то на Клэри. В голове слышалось настойчивое "Убей". Сначала от Клариссы (которая однажды попросила себя так называть), а затем и от брата. Потом они слились в унисон, похожие на истошный крик о помощи, который исходил уже от ее собственного сознания и рука сама собой потянулась к ножу. Закусив губу, Клэри остановилась. Она знала, что это сейчас была не она. Это была Кларисса. В тот день, она поняла, что ей нельзя терять контроль. Ни на секунду, иначе она потеряет себя. —"Но что же плохого в том, чтобы отдаться желанию, Клэри? Твое упрямство ничтожно. Сделай то, что ты хочешь". Они не унимались днем, но по крайней мере, Джонатан сжалился и позволил ей выспаться, после того, как она, совершенно без сил, упала на кровать практически в обморок и уснула. Судя по календарю в телефоне, она спала почти двое суток. —Спасибо. Только и прошептала она в пустоту, так и не услышав голосов. Они дали ей время. Отдохнуть и подумать. Но все трое понимали, что выбора у нее нет. От своего сознания не спрячешься. —"Клэри. Прекрати сидеть в этом жутком особняке все время. Ты же там окончательно с катушек слетишь, Фрей. Может встретимся?" —Прости, Саймон, другие планы. Я рада, что у вас все хорошо. Мне пора идти, пока.— и не дожидаясь ответа, она отключилась. Если бы они что-то понимали. Клэри покачала головой. Она жила в этом доме уже около месяца. Было вполне сносно. Единственный аспект, к которому она еще не успела привыкнуть, это... —Хей, детка. Пойдем прошвырнемся. Выглядишь как чучело. Может моя компания поможет. Ты же без меня ничто. —Иду, Сэмми. Полнейший козел, нарцисс, байкер, вампир и по совместительству парень Клэри, вытирал об нее ноги. Ей было одиноко и она встретила его в баре неподалеку. Самым главным аспектом того, что она начала с ним встречаться было то, что его было не жалко. Ну и еще быть физически одной, а морально нет, было пыткой, так что она решила еще и физически пострадать. С появлением в доме Сэмми, парочка в ее голове затихла. Кларисса объявлялась лишь во время ее секса с Сэмми, говоря о том, что это закончиться плохо. Ну, учитывая то, что это началось отнюдь не хорошо, бояться Клэри было нечего. Вернее она так думала. Джонатан не появлялся вообще. От него осталась лишь пустота и Клэри это напрягало больше, чем его присутствие. Он приснился ей всего раз. Посреди темной комнаты стоял стул, а на нем клинок. В углу был Джонатан. Он смотрел в сторону и качал головой, будто говоря: "Ты разочаровала меня, Клэри." Однажды, после уже почти месяца с Сэмми, что Клэри воспринимала как месяц спокойной жизни без посторонних в голове, случилось что-то странное. Клэри пришла домой после прогулки и, как обычно, закинула ключи, шарф и сумку на тумбочку в коридоре. В домe было подозрительно тихо и она, не разуваясь, бесшумно прошла к ящику, в котором лежали её клинки и стило. —Сэмми? Это ты? Ответа не последовало. Клэри прошла в кухню, следом в гостиную. Чисто. Оставалась только спальня. Охотница пнула дверь и зашла внутрь. От неожиданности она резко вдохнула, но не закричала. На кровати лежал Сэмми. В его тело было воткнуто множество кривых ножей, а на груди были вырезаны слова: "Не стоило тебе." Обращение толи к нему, толи к ней. Он был жив. Дышал через силу и это был вызов. —Сделай это, расплатись за ошибку. Клэри резко повернулась на голос в углу комнаты и не поверила свои глазам. Там стоял Джонатан. Не мнимая проекция сознания, не тень за спиной, не образ в голове. Настоящий, перепачканный кровью брат. —Как ты...? Пробормотала Клэри, борясь с желанием подойти к нему и прикоснуться, убедиться. —Ты слышала меня.— его голос оставался неизменно жестоким. Сталь звенела в нем и от этого ей захотелось его еще сильней. Клэри повернулась к умирающему Сэмми и подошла к кровати. —Ты был лишь отвлечением моим, дорогой Сэмми. Спасибо за проведенное время.— она воткнула ему в грудь свой клинок и с удовольствием смотрела, как от Сэмми осталась лишь лужа крови на кровати.— Прости,— прошептала она уже чуть громче и повернулась к брату,— Что не сделала это раньше. Он меня изрядно достал. Джонатан подошел к ней и толкнул на кровать. —А ты изрядно достала меня. Играешь. Что за игра? Ты желаешь, зачем сопротивлялась? Зачем довела до этого? —Я хотела, чтобы ты был рядом. Настоящий ты, а не иллюзия и игра воображения. И это сработало. Ты здесь, прижимаешь меня к окровавленной постели. Разве не хорошая игра? —Кларисса, это ты?— в недоумении уставился на нее брат, но хватку не ослабил, продолжая прижимать ее своим телом к кровати, держа за запястья. —Милый.— улыбнулась Клэри и вытянула шею, сближая их лица.—Кларисса - игрушка. Верная кукла, разве с ней интересно? Нет, я лучше. Я не Кларисса, но и не Клэри. Я что-то среднее. Можешь звать меня как хочешь, я - идеальна.— она провела кончиком языка по его нижней губе. —Вижу.— ухмыльнулся Джонатан и прижался к губам Клэри своими. Целуя друг друга и всячески лаская, они были искренне счастливы. Брат и сестра, убийцы, съехавшие с катушек, лежащие на простынях, пропитанных кровью их первой ( и далеко не последней) совместной жертвы. Когда он вошел в нее, они застонали в голос. Джонатан рычал, стонал и двигался быстро, глубоко входя в сестру. Клэри выкрикивала его имя и выгибалась навстречу, царапая спину. Они оба были на пределе и кончили одновременно, изгибаясь от оргазма. Их тела и так были в крови, но Клэри было мало. С коварной улыбкой она взяла оставшийся от Сэмми кривой нож и провела острием полоску по внутренней стороне своего бедра. Джонатан прикусил губу и, притянув к себе сестру за ноги, бережно слизнул кровь вдоль царапины и, посмотрев на нее, начал приближаться к ее вагине. Девушка услужливо расставила ноги шире и вцепилась руками в волосы брата. Джонатан провел языком по ее половым губам и добрался до клитора. Клэри выгнулась и, застонав, больно сдавила его волосы. Он ласкал ее клитор, сжимая его губами и легонько прикусывая. Клэри вновь кончила, выкрикивая его имя. —Вот мы наконец и вместе, любимая. Я и ты. Настоящая ты. Как все и должно быть.— Джонатан накручивал рыжие пряди сестры на палец, а она лежала, переплетаясь с ним телами, и вырезала на его груди маленькими царапинами кровавые узоры. —Те сны, что это было? —Это обещание того, кем ты станешь. —Это я их всех убью? —Конечно ты, любимая. Мы вместе будем делать все. Но их, их ты возьмешь на себя. Согласна? —Конечно, брат. Как же иначе. А вот тебе мое обещание,— она повернула голову, приподнимаясь на локтях, размазывая кровь по его груди, и заглянула в его бездонные глаза,— Я буду с тобой, всегда, и мы уничтожим всех, кто встанет на нашем пути. Я лично уничтожу, а потом дам тебе слизывать с моего тела их кровь. Она улыбнулась самой невинной улыбкой, и в первый раз за долгое время, два абсолютно бесчувственных человека почувствовали искреннее счастье.