Корабельный ветер

Глава 1       Джеймс сидел в мокрой траве. Рядом, по стволу дерева медленно сползала капля, воздух был перенасыщен влагой. Слава раздался пронзительный крик чайки, но ни один мускул не дрогнул на молодом лице. Сапоги были все в грязи, от мягкого коричневого меха не осталось и следа, он затвердел, повис сосульками. Джеймс пренебрежительно поморщился, сапоги были совсем новые. Кожаная куртка без рукавов, впивалась швом в спину, но разгибаться было нельзя, белая рубашка превратилась с серо- коричневую. — Чертов дождь, — услышал Джеймс рядом с собой. Это опять возмущался Кэлл. Он лежал животом на траве, поставив руки по бокам от тела, готовый в любой момент вскочить. Зеленый камзол на нем совсем промок, рукава рубашки были все в грязи, а ноги разъезжались на пологом мокром склоне. Приходилось держаться за выступающие корни, какого-то старого дерева. На дереве, медленно поворачивая голову из стороны в сторону, сидел Вильям, ему приходилось через каждые две минуты протирать окуляры старого бинокля, иначе проклятая вода не давала смотреть дальше, чем на милю. — Не ругайся, погода не ведала о наших планах. — тихо прозвучало справа от Джеймса и он судорожно вздрогнул. Капитан, я совсем не заметил как вы вернулись, — смотря на мужчину рядом, прошептал Джеймс. — Я вернулся только что. — Александр протянул руку с револьвером. — Пришлось украсть это у подвозившего меня джентельмена, все-таки потерять… Это было твоей ошибкой. — Простите, — вспоминая прекрасное и, утерянное оружие, пробормотал Джеймс. Для него было ново видеть капитана по колено в грязи и в промокшей одежде.       Когда он только попал на этот безымянный фрегат, то ему показалось, что он оказался в приличной компании образованный английских джентельменов. Все они говорили очень мудрено и с каким-то неслышимым ему ранее акцентом, но производили впечатление высшей интеллигенции.       Поплыл с ними Джеймс потому, что вместо того, чтобы пойти в малоизвестную академию, на одном из этих маленьких и чудеснейших островов, он случайным образом завернул в паб, где таким же случайным образом, проиграл все деньги, поэтому на большую землю вернуться не мог. Тогда он отправил письмо своему дядюшке, искренне не надеясь, что оно дойдет, и еще через недельку поисков, вдруг нашел странный, безимянный фрегат. Люди на фрегате оказались самыми чудесными. Приветливые и веселые, а главное они согласились довезти его совершенно бесплатно, так как и сами собирались, а большую землю.       Кто же знал, что Джеймс угодил не к благородным джентльменам, а к мафии, к разбойникам и бандитам. Одним словом — к пиратам. Выяснилось это только тогда, когда после рюмки крепкого алкоголя, Джеймс вдруг обнаружил себя на палубе совершенно другого корабля, как ему показалось, привязанным к мачте. Рядом с ним стоял Александр и вытирал об шелковый платок серебряный кортик. — Вы изволили проснуться? — улыбаясь во все тридцать два, к нему подошел Кэлл. — Вы ничего от меня не добьетесь. Я не буду кричать и звать на помощь, если вам это угодно. Однако, денег у меня нет, а мой скудный гардероб одежды, весь на мне. — тихо зашептал тогда Джеймс, в надежде на то, что его голос все еще можно было охарактеризовать как голос мужчины, а не как писк загнанной мыши. — Ты меня обижаешь, — Александр убрал нож. — Неужели мы похожи на воров или разбойников? — он присел рядом на сваленные в кучу мешки. — Мы — лишь скромные мореплаватели, которые не признают границы стран и государств, и для которых единственный закон — это честь. Честь и свобода. — Но что вам нужно от меня? — удивленно, обнаружив, что его не собираются убивать, осмелел Джеймс. — Лишь твое присутствие. Лишь твое присутствие, дружище. — голос у Александра дрогнул. — На днях, мы, как истинные джентельмены, пришли в вечернее заведение, но на нас напали. Это были как раз воры и бандиты, — Александр сжал кулаки. — Они убили моего друга. — Но зачем вам нужен я? — Джеймс повертел затекшими руками, его тут же отвязали. Сзади вышел кто — то, кого он пока еще не знал, ведь когда он появился на судне, на нем было три человека. Это был капитан, Кэлл — местный кок, и Вильям самый младший по должности, но и самый веселый на этом фрегате.       Джеймс провел на этом фрегате больше месяца и узнал почти всех членов этой странной команды. Кэлл был добродушным, уже далеко не молодым мужчиной. Он жил на большом острове в пятнадцати милях отсюда. Они жили в прекрасном домике, рядом с побережьем. В ту ужасную ночь, местная банда что — то праздновала, повсюду были слышны пьяные крики, но уже к середине ночи дебоширы вернулись на свой корабль. Но и начали палить из пушек, одно ядро попало в дом Кэлла. Сколько бы он себя не проклинал, траекторию ядра, залатавшего в спальню его жены и дочери, было не изменить.       Вильям был таким же бедолагой, как и я. Рано лишившись матушки и совсем не знавшим отца, он рос в приюте, но его тянуло в море, к приключениям и опасностям. Когда он достаточно вырос, чтобы уметь писать, его вышвырнули из приюта и он прибился к мелкому торговцу, который торговал красивыми ракушками в самом центре города. Ракушки покупали только богатые люди, которые не могли позволить себе спуститься на грязный рыбацкий пляж и поискать там ракушек, поэтому денег всегда хватало. Но в последние месяцы старик занемог, Вильям понял, что без лекарств тот не протянет, поэтому оставил все свои сбережения ему и ушел в море, случайно встретив команду Александра.       Единственный хмурый член команды, это был безглазый Ник. Он пришел сдач с континента, совсем случайно. Он не смог простить своей жене измену, поэтому ночью ушел из дома, так ничего и не сказав. Ник был не просто джентльменом, но еще и графом. Но из всего своего большого достояния он взял только заморский лечь, который когда — то подарил ему отец. Все остальное и деньги и дом, он оставил непутевой жене, которая ждала ребенка. Он приказал слугам, заботиться о женщине, и воспитывать ее ребенка с тем же упорством и любовью, с которой они когда — то воспитывали его.       Единственной женщиной из команды была Флоренс, но Джеймс не смог поговорить с ней, потому что она сидела в каюте, горевала по умершем брате. По рассказам команды Флоренс была миловидной высокой дамой, сапоги которой не подходили ни одному джентльмену здесь, так как были слишком велики… Их с братом выгнали из дома, считая юродивыми. Флоренс искренне радовалась, что их не сожгли на костре, раньше, чем они выбрались на главную площадь. Там они провели несколько недель, почти ничем не питаясь, и в один прекрасный момент утащили буханку хлеба из корзины, высокого статного мужчины и длинными, неприкрытыми париком, волосами. Флоренс тогда сказала брату, что мужчина похож на огромную злобную птицу, а его черные волосы на воронью спинку. Кто же знал, что маленькие детки попадаться на глаза этому самому мужчине и будут не только нещадно накормлены тыквенной похлебкой с огромными ломтиками мяса, о и найдут свой дом, у него на корабле.       Этот фрегат не принадлежал капитану Александру, сам он был из — за границы, приехал сюда уже ученым в академии, ища своего давнего друга. Их встреча так и не состоялась, зато капитану удалось выкупить этот небольшой, но маневренный фрегат, доверху забитый орудиями. Про орудия, как и про их цену продавец не знал, поэтому выкупил фрегат Александр, неприлично дешево. Пока никто не разобрался, капитан увел корабль далеко в море, а потом что случилось — то случилось. Ну, оно и не удивительно, капитана трудно было не заметить в толпе. Сам стройный, высокий, можно сказать даже худощавый, но только на первый взгляд. Грудь широкая, скина ровная. Сразу видно, выходец из академии… Взгляд у капитана добрый, совсем, как у мальчишки, вот только это для своих. На врагов он как посмотрит, так тут орудия не нужны — сразу, как подкашивает. Александр не собирался становиться моряком, с таким уклоном профессии, просто судьба нелегкая завела, да и детство трагичное сказывается. Отец-то его, умер. Погиб при сражении с пиратами. Сражение было далеко в море, Александру тогда здорово досталось. Они возвращались с островов на материк, как вдруг на их корабль напали пираты. Много людей тогда погибло, Александр рассказывал, что одна дама в розовом, сама за борт сиганула. Да, ужасно видеть такое, когда от роду лет семь.       Вот тогда-то капитан и поклялся, найти этих мерзавцев и отомстить им. Но друга своего он так и не нашел. А дело это без хорошей помощи не сделать. Вильям предлагал даже нанять кого-то, пока зима не наступила. В зиму-то никто в море не пойдет. Тут край суровый, иногда даже замерзнуть можно, но это ним по течению.       Мои мысли были прерваны шумом, что раздался наверху. С дерева, стремительно спустился Вильям. Он был одновременно озабочен и испуган. — Пора, — прошептал он, беря у капитана револьвер. — Они там.       Ребята резко вскочили с земли. Засады быть не должно, поэтому пойдет только капитан и Кэлл. Мы же останемся дожидаться здесь, на случай чего. В полупустую таверну вошли двое. Барин и слуга. Оба промокшие насквозь, стучали зубами. Хозяйка заведения тут же подлетела к ним, захлопотала, посадила на лучшие места, стол был явно человек на десять. Слуга сел поддать от господина, бросая хмурые взгляды на посетителей, как будто ожидая чего-то. Граф же остался совершенно спокойным, закинул ноги на стол, и убрал со лба иссиня-чёрные пряди волос.       Служанки у барного стола вздохнули. Все — как на подбор. Высокие, ладные, кареглазые. Пышные волосы убраны под красные чепчики, аккуратные переднички расшиты кружевом. Джентельмены за соседним столом лишь хмыкнули. Где это видано, без парика, накрахмаленной рубашки и фрака. Даже лицо не припудрено. Ужас и хамское отношение к дворянству. Или этот господин настолько самоуверен и самовлюблен. К сожалению, из-за неяркого света никому не удалось разглядеть лица вошедших.       Одна из служанок, что была самая шумная, рискнула подойти к этому столику. Чем ближе она подходила, тем больше поражалась красотой молодого джентльмена. Кожа, даже без белил, бела как снег. Глаза огромные, яркие, как Полярная звезда. Сам фигурой ладен, высок. Одежда вышитая серебряными нитями, запонки из малахита, не иначе. Джентельмены, нарушу ваше скромное молчаниие, — служанка подошла ближе, кокетливо держа поднос. — Не изволите вы выпить чего — нибудь? Может быть вкусить лучшие блюда? Или же хотите обогреться? У нас наверху есть лучшие покои. — Благодарю, — от одного только голоса этого джентльмена, подгибались колени. — Самый крепкий ром, которые найдете. Я уверен, что у вас прекрасные винные погреба… — Да, самый лучший ром, — кажется, девушки было не очень хорошо. Когда она возвращалась к своим подругам, все ее лицо пылало, а красная длинная юбка взметнулась, как при сильном урагане. — Ром. Они просят, лучший ром. Самый крепкий. — тихо пролепетала она, заходя за угол и прислоняясь оголенной спиной к беременной балке. — Он такой красивый, тот джентельмен! — Даже не думай, блудница! — хозяйка появилась совершенно неожиданно, уже с огромной флягой на подносе и двумя рюмками.       Хозяйка хмыкнула, поправила прядь, выбившуюся из чепца и спешно пошла через зал. Она сама сильно волновалась, ее руки слегка дрожали, а на губах играла ангельская улыбка. — Достопочтенные Джентельмены, позвольте предложить вам лучший ром. — она было поставила две рюмки на стол, но господин взмахом утонченной кисти попросил убрать вторую. — Это лучший, самый лучший ром. Боюсь, вы заснете с одной рюмки. — кажется, хозяйка тоже была не в себе. Она теребила пальцами вторую рюмку и кольцо, на ее большом пальце, все никак не давало ей покое. — Благодарю вас, — сухо ответил Александр, беря наполненную рюмку. — Выпью, за ваше здоровье. — и он не раздумывая и не морщась, залпом осушил немаленький стакан. Хозяйку это ввело в совершенное замешательство, так как она сама иногда принимала по стопки этого рому на ночь, и от одной стопки падала как убитая, на том же месте, где и стояла. Господин же с совершенно расслабленным и спокойным лицом, похвалил ром, таверну, и наконец подозвал своего слугу. — Кинь ей две золотые монеты. — Александр так же, преспокойно выпил вторую рюмку янтарного рома. Напиток действительно был хорош, но за него капитан не отдал бы и одной медной монеты, так как напиток не оказывал должного эффекта, даже легкого шума не появилось у него в голове. Впрочем, как и всегда. — Но две золотые монеты, не слишком ли это много для обезумевшей карги? — Джеймс осторожно посмотрел на мешок, протягиваемый капитаном. — Ром же оказался плох. — Напиток чудесный, — капитан тоже склонил голову. — Я бы добродушно дал тебе попробовать, но боюсь, что ты сразу уснешь, а ты мне нужен в своем сознании.       Слуга больше не смел перечить господину и покорно отдал две большие монеты, прямо в руки хозяйке. Она светилась счастьем, буквально изнутри. Мало того, что на их острове появились такие чудесные джентльмены, так еще не только чудесные, но еще и богатые! Хозяйка быстро ушла, чтобы не мешать гостям пить. Из еды они ничего не попросили, лишь стали озираться по сторонам, как будто кого — то разискивая.       Тут дверь настежь распахнулась, являя посетителям хмурое лицо капитана. У него была длинная, косматая борода, густые брови, практически полностью закрывавшие его лоб. Сам капитан был не выше пивной бочки, и наверняка старше каждой из них. Одна нога его отсутствовала совсем, а вторая от колена была деревянной.       Взгляд его огромных красных глаз с отвисшими веками, юрко обшарил таверну, но не найдя никого равного себе, старик отправился к столу в центре зала. Его рот искривился в жуткой ухмылке, обнажая ряд заостренных зубов, когда он увидел служанок, тихо стоящих у стены. Голова пирата была перевязана чем — то отдаленно напоминающим чалму, но это было настолько несуразной и неправильной формы, что чалмой это было трудно назвать. — У этого достопочтенного джентельмена, — Александр запнулся на последнем слове, — На голове корона, которую он когда — то украл у моего отца. Это не совсем корона, а скорее диадема… Нам нужно выкрасть ее? — Джеймс учтиво посмотрел на троих добра молодцов, которые сопровождали старика. — Да. И это только внутри такая свита. — Александр резко поднялся, молниеносно вскочил на стол, и хватаясь руками за деревянную люстру, игнорируя потухшие свечи и оплавившийся воск, сверху налетел на пиратов. Все это произошло настолько быстро, что Джеймс едва успел коснуться кобуры. — В атаку! — запоздало крикнул капитан, судорожно сжимая седые волосы на непокрытой голове. Александр сорвал с него чалму и выудил из-под тряпок диадему. Тряпки полетели вниз, кто — то из служанок завизжал, посетители таверны бросились врассыпную. Джентльмены за соседним столом стали палить в воздух, прикрывая собой служанок и хозяйку таверны. Александр раскачал люстру, поливая воском дорогие скатерти и выбив окно ногами, черным вихрем вылетел в окно. Джеймс бросился за ним, уворачиваясь от разъяренной свиты старого капитана. — Мародеры! — крикнул кто-то в след убегающим по пологому холма, мокрому от травы. Но это несколько не мешало Александру немного удивленно улыбаться и радостно прижимать к груди, завернутую в тряпки диадемы. Где-то вдалеке кричали что-то про наглых хамов, кажется, загорелась скатерть, но для убегающих людей это было совершенно не важно.       Как и любой другой морской житель, компания приятелей не могла долго находиться на суше. Суша тяготила, притягивала ноги к земле и нависала громадами деревьев. Поэтому уже через полчаса, мимо спящего на пристани сторожа, прошла немаленькая и далеко не тихая процессия. Флоренс встречала их на корабле. Уже через минуту канаты были скручены и заботливо уложены на красном дереве палубы, а якорь покоился на боку. — Отчаливаем, — капитан успел переодеться в чистую рубашку и умыться, невероятно соленой, здесь, у берега, водой. — Есть, отчаливаем, — весело крикнул Вильям, забираясь на грот-мачту и вглядываясь чернеющую даль. — Как жаль, что вымазались все, будь проклят этот дождь! — Кэлл явно был не в духе. — Постыдился бы, — Ник не одобряюще посмотрел на Кэлла, — женщина на корабле. — Ладно, не ссорьтесь, джентельмены, — Александр прошел в квартердек, садясь на бочку рядом с матросами. — Дождь это приходящее явление. Он намочит нас с головы до ног и заставит трястись пальцы рук. Но он смоет наши следы и кровь, после ожесточенного сражения. — Правильно рассудил, — буркнул Кэлл. — Что теперь-то делать будем? Капитан посидел некоторое время в задумчивости, потом поднялся, отряхнул штаны и наконец ответил. — Пойдем к северу ближе, там и море потише будет и рыбы побольше. — Неужели нет таких врагов с которыми мы могли бы сейчас померяться силами? — Ник встрепенулся. Он искренне не любил всю спокойную и непринужденную жизнь. — Есть. И всегда будут. Но разве не прекрасно, когда есть некоторое время, чтобы забыть о битвах и дальних походов? — капитан быстро прошел в нос корабля и отняв штурвал у Джеймса, сверился с курсом. — Тем более, что все враги собрались на юге. На севере сейчас тихо, на севере никого. — были такие обстоятельства, хотя о них никто не знал, которые делали улыбку капитана грусной, при упоминании северных островов.       Эти обстоятельства давили на душу, приходили к нему каждую ночь, заставляя просыпаться и долго ходить по палубе, ведь хуже предательства не бывает ничего. Сразу, когда на корабль опускалась тень, капитан запирался у себя в каюте. Но сон никогда быстро не шел к нему, в то время, когда все его товарищи уже спали и видели, наверное, десятый сон, он коротал время за книгой, а потом выходил на палубу встречать рассвет. Сразу, после этого он стремительным шагом, опять направлялся в каюту, сверял все нужные координаты, приводил туалет в порядок и выходил уже к завтраку.       В те же, моменты, когда книга оказывалась чересчур неинтересной и ему удавалось на несколько часов забыться, сидя в кресле, в голову к нему начинало лезть прошлое.

***

“ Бушующий ветер срывал паруса. Половину канатов уже унесло за борт, а Александр два раза упал на пол главной палубы, больно ударяясь ладонями о вытсветшие доски. — Отец, что происходит? Мы сменили курс? — пугаясь грозных серых пик, нависших над кораблем, как огромная волна, позвал Александр. — Уйди! Спрячься в камбузе и что бы я тебя не видел! — строгая фигура резка вышла из толпы бегающих людей. — На нас напали. — А как же ты? — испуганный маленький мальчик, едва различал слова, которые были сказаны отцом. Гул ветра, слезы смешивающиеся с крупными каплями дождя. — Нужно помочь спустить шлюпки на воду, — отец едва удержал треуголку на своей голове, — иди, я найду тебя. Закричала пожилая леди в темном бордовом длинном платье, где-то рассыпалась поклажа. Кожаный чемодан, вероятно, бессовестно забытый на палубе грузчиками, лихо открываясь, как рот у злого пса, стремительно проскользнул по кораблю и врезавшись в бизань-мачту, полетел за борт. Отец больше не сказал не слова, только поднял мальчонку и посадил уже на лестнице внизу. “

***

      Больше Александр ничего не помнил, только по рассказам той кричавшей женщины, в грязном оборванном платье, на берегу, узнал, что отца подстрелили из револьвера. Тогда мальчик сидел на своем, маленьком детском чемоданчике, ветер все так же пронизывал одежонку с голову до ног. Выжили трое. Александр, пожилая дама и боцман.       Телеграммы отправить было нельзя, даже сигары не у кого не нашлось. Остров, на которых выкинуло несчастных с севшим на мель кораблем, был почти необитаем. Только несколько деревушек в другой стороне, но жили в них только пастухи какого-то влиятельного дворянина. Костер разжечь было нечем, из топлива был только огрызок свечи. Решили идти к пастухам…       Александр проснулся. В дверь каюты кто-то стучал, хотя было уже за полночь. Поправив квадратные очки в серебряной оправе и запомнив страницу книги, капитан встал, чтобы приветствовать гостя. Потом, запоздало поправил волосы, одернул сюртук и наконец, распахнул деревянную дверь. — Капитан, там остров впереди, на картах нету. — Кэлл видно и не думал ложиться спать сегодня. — И ветер странный. — Я проверю. — Александр быстрым шагов вышел на палубу и взяв и рук матроса бинокль, стал вглядываться в горизонт. В бинокле, необходимости не было, так как фрегат был уже в мили от острова, и несмотря на бушующую непогоду, кудрявые грозовые тучи, несущиеся к северу и шквальный ветер, остров просматривался хорошо. — Меняем курс, идем на юг. — капитан нахмурил брови и бросив еще несколько слов подошедшему Джеймсу, сам встал за штурвал. Судно ощутимо тряхнуло, весь фрегат завибрировал, но поймав попутное течение, стал разворачиваться накренившись влево. Остров с высокими каменными пиками, резко нависающими над водой, стал медленно проплывать мимо, и вскоре оказался позади. Порывы ветра усилились, принося с собой то ли тревожный крик чаек, толи тихая мелодию.       Слышал её, пока один капитан. Он знал, про этот остров почти все. Это место было необитаемым, заброшенным, ходили слухи, что там обитает сам дьявол. Но это было не так, это было лишь прикрытием, особенно пытливых умов, которые, к сожалению, не отличались наличием академических мозгов. — Капитан, я слышал крик женщины, — Вильям обеспокоена подбежал к Александру. — она просила о помощи. Наверное недавно тут затонул грузовой корабль. — Нет. Не в коем случае не слушайте, что будете слышать. Не верьте своим ушам. Тут нет ни женщин, ни мужчин. А единственный корабль, который тут потонул, проходил здесь тридцать лет назад. Этот остров называют проклятым, тут живет сам дьявол. — Но капитан! Там же люди! — обеспокоено подхватил Ник.       Александр бросил обеспокоенный взгляд на команду, которая, не обращая внимание на шквальный ветер, как по команде высыпала на палубу и вглядывалась вдаль, на остров. — Идите в мою каюту, — приказал он, оставляя штурвал и бросая якорь, с помощью специального устройства и рычага. — Как прикажете, капитан. — озираясь по сторонам, матросы собрались у входа в каюту и нерешительно открыли дверь. Лампадка тут же попался, покои капитана встретили матросов гробовой тишиной и непроглядной темнотой. Поэтому мужчины и юноши поскорее ввалились внутрь, как говорил древний философ, что вместе не так уж и страшно.       Александр быстрым шагом пересек палубу и захлопнув дверь каюты, быстро провернул резной ключ в замке. Объясняться перед командой он не хотел, да и не мог. Никто бы не смог объяснить этот морской феномен. К сожалению, не все феномены прекрасны, замечательны и великолепны. Конкретно этот был очень опасен и хоть встречался нечасто, но уносил жизни очень многих людей. К голосу одной женщины, добавился второй, затем и третий. Казалось, что они стояли прямо за тобой, но стоило повернуть голову, как голоса незримо отдалялись, зови несчастных моряков за борт на верную смерть.       Об этом странная явлении писали в газете, но то было на континенте, поэтому, как и всегда это случалось, явление было обесценено и о нем говорили, как о простой выдумке и шутке моряков. Александр быстрым и уверенным шагом вернулся за штурвал, выравнивая курс корабля и ловя резвый попутный ветер. Женщины, которые до этого лишь всхлипывали и молили о помощи, стали надрывно кричать, рыдать и неистово читать молитвы. От их крика закладывало уши, а горизонт начинал краснеть, так что в голову капитана пришла первая тревожная мысль, о том, что идея утопиться была не самым плохим решением в данной ситуации.       Но нрав и выдержка человека, который встречался с этим не в первый раз, сделали свое дело, и капитан даже не посмотрел в сторону бушующих за бортом волн. Всю ночь он слушал страшные стенания, но к рассвету фрегат был уже. Далеко южнее этого острова, так что на тихие мольбы, капитан не обращал даже и частицы своего внимания. Команда, вероятнее всего, не слышавшая ни звука, после того, как они вошли в скромную обитель капитана, успокоилась и проспала до самого утра. Александр нашел их спящими, не только в кресле, но и за столом, в гамаке и просто на полу, однако посягнуть на аккуратно застеленную кровать капитана, никто не осмелился. — Утро, джентельмены, вам пора вставать. — капитан один вел корабль даже когда солнце почти прошло половину горизонта, и не о каком раннем утре, да и просто утре, не могло быть и речи. — Капитан, неужели мы проспали всю ночь? — Кэлл удивленно смотрел на старинный часы у себя на руке и на солнце, высоко стоящие над горизонтом. — А как же те девушки? — Это были сирены. — Александр взял перо и открыв чернильницу, занес координаты на карту и в тетрадь. — Капитан, — Ник усмехнулся и развел руками, — неужели вы верите в городские легенды? — Да. Я не только верю в существование такого рода существ, но и полностью убежден в своих доводах. — Александр сел на винную точку у входа в каюту. — Вам, образованным джентельменам и прекрасной леди, — легкий поклон в сторону Флоренс, — может показаться, что мои доводы не обоснованы и достаточно туманны, чтобы я так рьяно мог отстаивать свою точку зрения, однако я сам видел этих существ и с полным спокойствием на сердце, могу вам утвердить, что сирены это лишь малая часть того странного и недоступного мира, под руку с которым мы идем каждый день.       И даже когда все члены небольшой команды были полностью убеждены в правильности слов капитана, Александр вдруг решил рассказать, впервые рассказать, небольшой, но очень интересный эпизод своей академической жизни…

***

“ Опаздывать я не любил, но от этого не опаздывал меньше. Так и сейчас, я выхватил у гувернантки и поспешно застегнул пальто, и выбежал на улицу промокшего до ниточки Лондона, чуть не теряя не только бумажник, но и сапоги. За резным мостом была река, а путь мне преградил большой экипаж с шестеркой великолепных белых лошадей и резной каретой, который пронесся мимо, под негодующие возгласы юных леди. Я быстро пробежал по мостовой, поскальзываясь на скользких камнях и буквально вырывая дверь из петель, ворвался в маленькое летнее кафе. Поспешно извинившись, я передал хрупкой девушке, намокшее письмо с круглой большой печатью, и она, кинув любопытный взгляд по сторонам, схватила меня за резной манжет и повела на кухню. Там, в уголке, была низенькая дверца, и девушка не говоря ни слова, буквально выпихнула меня на лестницу, ведущую вниз. Мне ослепило глаза, я никогда раньше не видел таких ярких свечей. К моему удивлению, это были маленькие стеклянные шарики, а внутри летали какие-то неизвестные мне доселе насекомые. — О, Александр. — наш академический профессор приветствовал, меня как лучшего друга. — Вы пришли! Пойдемте же скорее. — он теребил в руках белую салфетку и пристукивал каблуками далеко не новых парадных туфель. — Благодарю, — ахнул я, оказываясь посередине огромного подпольного зала. Зал был освещен такими же круглыми плафонами с неизвестными мне жуками внутри. Повсюду сновали люди, два огромных белых стола, стоящих по обеим сторонам от зала, ломились от разных праздных кушаний и вина. Посередине зала было возвышение и огромная клетка до самого потолка, а дальше пол поднимался, образуя своеобразный постамент. — Здравствуйте, профессор. Неожидан увидеть вас сегодня. — высокий, худой джентельмен, выглядевший лет на девяносто, подошел к моему знакомому. — Это и есть тот самый, выдающийся ученик? — незнакомец кинул на меня острый быстрый взгляд холодных глаз. — Да. Это Александр. Он учиться в академии особенно прилежно, поэтому я решил уместным, привести его с собой в наше скромное общество. — Я уверен, что вы приняли правильное решение, нам искренне не хватает свежих юных умов. — джентельмен пожал профессору руку, и я к своему огромному удивлению заметил большое рубиновое кольцо у него на пальце. Профессор жил бедно, поэтому я был в высшей степени взволнован и удивлен. — Дорогие гости, рад приветствовать вас, в своем скромном заведении. — на постаменте за клеткой, в которой, по моим наблюдениям сидела белая, как снег, пантера, появился седовласый джентельмен в фиолетовом одеянии. — Я знаю, что многие пришли впервые, поэтому еще раз представлю наше общество. — Орден Вечного Камня представляет собой закрытое научное сообщество, всех гениальных умов Лондона. Мы находим необъяснимые вещи в самом обыденном, заново открываем континенты, проверяем на подлинность шутки и легенды. За восемьдесят лет существования, Орден Вечного Камня продвинулся и покорил все высоты науки и техники, о которых обычные люди даже не догадываются. Взять хотя бы Маркизу, нашего друга альбиноса, — мужчина указал на огромную клетку, которую я уже успел обойти и прибиться к кучке джентельменов, что стояли совсем близко к постаменту. Видели вы наши прекрасные (лампы) со светящимися жуками? Мы вылавливали каждого по отдельности, многие из них не уживались в одном плафоне, приходилось правильно разделять их. Сзади, из-за штор, молодая леди вывезла клетку с сидящий в ней девочкой. Глаза девочки были разного цвета. Один зеленый, другой голубой. Я было встрепенулся, но меня осадил подошедший слуга. — Это Мари. Ее сели бы ведьмой, не найди мы ее раньше. Мари вовсе не ведьма, уверяю вас, друзья. У ее особенности есть научное объяснение, — на сцену вывозили все новые и новые клетки. Люди в них были измучены, на руках каждого были железные браслеты с цепями. — А это Валентайн, вы подумали бы, что он старый, увидев его на улице, однако, ему всего двадцать пять лет. — джентельмен в фиолетовом подошел к клетке в которой сидел мужчина, с полость белыми волосами. У него были белые брови, ресницы и кожа. — Валентайн очень похож на Маркизу.       По толпе прошли удивленные возгласы, неодобрительные шепоты. Половина, видимо уже видевших подобное, людей отошли в сторонку, многие присоединились к трапезе за столом. Но недавно мы нашли нечто действительно необъяснимое. — толпа сразу затихла. — Мы назвали ее Человек-рыба.       На сцену вывезли огромный стеклянный куб, до краев наполненный водой. Сверху с с боков его опоясывала стальная цепь. Внутри, без воздуха и без любой возможности вдохнуть, сидела нагая женщина. Как только она увидела нас, то вскочила, и то, что было у нее вместо ног, заставило нескольких дам и многих джентльменов моментально отвернуться и прикрыть рот руками, за моей спиной кто-то лишился чувств. У нее был хвост, как у рыбы. Настоящий хвост с крупной прозрачной чешуей. Девушка стала колотить руками по стеклу, потом широко открыла рот, демонстрируя огромные клыки, и я наконец, когда она повернула голову в сторону человека в фиолетовом костюме, разглядел у нее жабры. “

***

— Вот так я и попал в это научное сообщество, — Александр поднялся, шаркнул сапогом по красному дереву. — Я бы рассказал вам чуть больше, но корабль давно сбился с курса, надеюсь мы не сели на мель. — Неужели корабль не на якоре? — вся команда вслед за капитаном высыпала на палубу. — Попутный ветер занес нас далеко на юг. Я не знаю этих мест, но примерно понимаю, где они на карте. — капитан уступил штурвал Кэллу. — Я думаю, что можно причалить и осмотреться. Хотя, нет. Лучше бросим якорь здесь, до острова доберемся на лодке. Так мы точно не сядем на мель, незачем испытывать судьбу.       Шлюпки быстро пересекли расстояние до раскаленного берега. Песок, казалось, плавился в стекло, но оно не удивительно, при шквальном ветре на берегу, могло показаться всякое. Матросы вытащили лодки на берег, Александр поправил шляпу, которую успел прихватить с корабля и прикрывая лицо красным платком, отправился в джунгли. Остров, был совсем диким. Змеи, и всякая разная живность, радостно встретила пиратов, разнося весть об их прибытии по всему острову. — Здесь могут водиться туземцы. Будте осторожнее. — предупредил капитан, перелезая через огромное поваленное дерево. — Да, надеюсь людоеды не водятся. — весело заметил Вильям, пи этом получив укоризненный взгляд со стороны Флоренс. — Миледи, я сильно извиняюсь. Ох. Вильям опустил взгляд на свою ногу, в которую вонзилась острая игла. Дротик, прилетевший с неизвестного направления, был искусно выдала из дерева и украшен яркими нитками и пушком какого-то зверька.       Такие же дротики, буквально шквалом посыпались на остальных матросов, их было трудно не заметить и не услышать. Один из них пролетел в миллиметре от уха капитана, который успел спрятаться за ближайшее дерево. Подвергшись такой неожиданной атаке, команда, вероятнее всего, была дезориентирована, поэтому все, кроме капитана, уже лежали на траве, пребывая в самой глубине царства Морфея. Александр сначала, хотел поспешно окликнуть команду, но решил, что было был б очень глупый поступок. Но он не собирался бросать свою команду, как последний трус. Он бы не был джентльменом, если бы сделал так. Оставалось только очень сильно рискнуть — найти нападавших и пока они не добрались до лежащих бес сознания людей.       Капитан сжал кулаки. Если он не успеет, то кто-нибудь из туземцев, может утащить его друзей в джунгли, которые были совершенно незнакомы капитану. Немногие могут представить себе то количество троп, которые были известны местным аборигенам, и то количество примет, которые указывали на опасность, таящуюся в непроходимых джунглях опасность, на ловушки, которыми туземцы овладели в совершенстве и на границы вражеских племен. Александр, не колеблясь больше ни минуты, выскочил из-за дерева и лег в траву. Он думал, оказаться незамеченным. Искать туземцев по близлежащим кустам, было не очень разумной идеей.       А так как они усыпили всю команду, то вполне логичным было бы, если бы они лично пришли обыскать пиратов или, к противном случае, снять с них скальп. 
И Александр оказался прав, так как через несколько минут, на поляну осторожно вылез человек. Не вышел, а именно вылез, осторожно и плавно, как змея, он спустился с дерева. У туземца была светлая кожа с нездоровыми желтыми пятнами, телосложение было более, чем худощавым. Туземец осмотрелся и крикнул что-то соплеменникам, которые, вероятно были неподалеку.       Не вижу смысла утомлять читателей прелестями их странных изречений, но с удовольствием представлю им скромный перевод этой речи. — Они все спят, идите осторожно. — туземец двинулся к Нику, который, как мертвый, лежал на животе, вытянув руки и ноги вдоль тела. На капитана туземец не обратил должного внимания, совершив при этом ужасную ошибку. Метательный, хорошо сбалансированный нож, быстрее, чем ядовитые иглы туземцев, прилетел точно в цель. Туземец, даже не поняв, что произошло, мешком свалился в траву, в точности повторяя позу Ника. Где-то в чаще раздался слабый вскрик, но это не был крик о приближающейся опасности, поляна не могла просматриваться с той стороны. — Гибкий Тростник, что ты видишь? — туземец нетерпеливо вышел из-за больших длинных листьев, не замечая тонкого ножа, который тут же полетел в него. Александр не мог знать наверняка, сколько туземцев пришло по их души. Это могли быть разведчики, группа из пяти шести человек или целое племя, жившее неподалеку. Оставалось всего четыре метательных ножа.       Капитан помнил, как сам, в шутку, приобрел их в какой-то сувенирной лавочке, во время учебы в академии. Он хранил их под подушкой, но когда пришло время бежать и бежать не оглядываясь, Александр вспомнил про них, и сейчас благословил судьбу за это. На поляне, как-то очень неожиданно, появились еще два туземца, но прежде чем, хотя бы один из них, смог подать сигнал тревоги, они оба рухнули в траву, поверженные насмерть. Наступила тишина. Казалось, что все туземцы сейчас лежат тут же на полянке, среди друзей капитана. Но это было не так.       Красный Волк, туземец и огромным шрамом, на пол лица, тихо пробирался в тени деревьев, до своего поселения. Он видел, все видел. Видел и капитана и ножи, быстро рассекающие воздух. И он ел предупредить свое племя. Его не зря звали волком, его ноги ступали так же неслышно, как и лапы этих животных по снегу. Он был невидим, для чужих глаз, не слышен, даже для лёгкого ветерка, гуляющего между деревьев.       Но только не для Александра. Его глаза сразу уловили движение, среди деревьев, капитан, как лиса, почувствовал запах земли и пыли, которая притаскивалась ногами туземца. Лед от его ног действительно был похож на след волка, вот только до чутких ушей пирата, доносились не только шаги Красного Волка, но и стук его взбалмошного сердца. Александр приподнялся, сел, вглядываясь в темнеющие джунгли и тихо вытащив нож из кожаной кобуры, закрыл ее. Нож, со свистом рассекая листья, пролетая в нескольких миллиметрах от раскидистой толстой лианы, прилетел точно в цель. Красный Волк удивленно распахнул глаза и свалился замертво.       Александр встал в полный рост. Туземцы, рано или поздно, обнаружат отсутствие соплеменников, начнется паника. Нужно было уходить, как можно скорее, но Александр при всем желании, не мог унести всех своих друзей. Придется, оставить кого-то, ненадолго. Капитан поднял Кэлла, который был выше его на несколько голов и тихо стал продвигаться к лодкам. Хорошо, что он не взял с собой еще кого-нибудь, ведь лодки уже были обнаружены. Группа туземцев, стояла на берегу и вертела в руках весла, на манер копья. — Нет. Это плохое дерево, оно не подойдет, — с видом знатока, охотник, который по размаху плечей, не уступал Кэллу, бросил весло на песок. — Нужно найти Красного Волка. Они должны были обнаружить чужеземцев. Наверняка, нас ждет хороший ужин.       Александр аккуратно положил матроса в траву и вышел из кромки спасительных деревьев. На него тут же уставившись несколько пар изучающих глаз. Воин, который был главным в их группе, дал знак рукой не стрелять. — Что ты хочешь, чужеземец? Зачем нарушил наш покой? — по улыбке война и одобрительному — вою товарищей, было понятно, что они хотели поглумиться над капитаном, не знающего их языка. — Мы случайно заплыли на ваш остов. Наш корабль был принесен течением. — Александр прекрасно понял, намеренья туземцев, поэтому ответил на чистом английском. Потом самодовольно улыбнулся и снисходительным тоном, повторил эту же фразу на диалекте туземцев. Несколько туземцев сразу пришли в замешательство, но Воин оставался непоколебим. Он переступил с ноги на ногу, покрепче перехватывая копье. — Откуда, тебе, чужеземцу, известен наш священный язык? И как твой недостойный рот, может говорить на нем? — Я выучил ваш язык, благодаря вашим друзьям, Красный Волк, к сожалению, так и не сказал мне не слова, но он оказался очень хитер. — Александр стал тянуть время, из джунглей появились еще два туземца, кланяясь, они вставали рядом с Воином. — Ты видел Красного Волка? Того, кто тише попутного ветра и хитрее любой лисы? — туземец усмехнулся, разводя огромными ладонями. — Ты не знаешь, кто такой Красный Волк и никогда его не видел. Жалкий лжец. — Да. Тогда советую вам проверить поляну, на которой ваши сородичи усыпили моих верных друзей. Я уверен, что вы найдете там не только Красного Волка и Гибкого Тростника. — при этих словах капитана, Воин сжал свое копье почти до хруста, глаза его стали красными, а в следующую секунд копье со свистом рассекая воздух, полетело в сердце капитану. Александр опустил глаза, сжимая копье в одной руке, металлический наконечник которого, касался его рубашки. — Советую вам поучиться, прежде чем атаковать своего врага. — капитан поднял глаза на замерших туземцев. — Поучиться у своих врагов, естественно. А пока, пообещайте мне, что этот короткий диалог останется только между нами, и о нем не узнают мои друзья. Александр сломал древко копья руками и бросил копье к ногам Война. — Убейте его! — воскликнул воин, доставая томагавк. В Александра полетели десятки дротиков, пришлось прикрыть лицо руками. Штуки три больно впились в запястья. Но это не помешало капитану вынуть револьвер и подстрелить туземцев с бамбуковыми трубками. Патроны закончились. Пришлось распрощаться с последним метательным ножом. Осталось два туземца. Александр понимал, что подпустить к себе здоровяка с томагавком, значило прямое самоубийство. Поэтому вытащим свой кортик, он метнул его в туземца, который подбежал уже достаточно близко и не ожидал метательного удара.       Воин с томагавком, решил биться до последнего, поэтому в один прыжок оказался рядом с капитаном, но Александр вовремя вспомнил про лежащие на песке копье. Как пантера, капитан метнулся к спасительному оружию, как-будто намереваясь его взять, но это был обманный маневр, Александр правильно предугадал реакцию Война, который в тот же момент, вонзил томагавк в то место, где должна была быть рука капитана, тянувшегося за копьем. Но Александр лишь выхватил второй револьвер из кобуры и повернувшись на спину в упор выстрелил в туземца.       Несколько минут, Александр так и лежал на песке, приходя в себя. Он никогда не хотел убивать людей и не собирался этого делалась. Но выправка военной академии и страх за своих друзей, были неопровержимом поводом. Капитан не мог жертвовать своей командой и собой. Александр перетащил в лодку Кэлла, Ника и Джеймса. Когда он вернулся за Вильямом, то увидел, что Флоренс пропала. значит, их снова выследили. Александр опустил голову, лихорадочно думая, что же делать дальше. Он не мог бросить ни Флоренс, ни Вильяма. Хорошо, что снотворное, которое было в дротиках, не было сильным, поэтому ребята стали потихоньку приходить в себя.       Александр быстро объяснил Вильяму, что требует от него долг, направил команду назад на корабль, а сам, потуже завязав на шее красный платок, пустился в долгий и изнуряющий путь. С собой из оружия, у капитана был только второй револьвер. Кортик и остальное оружие валялось на берегу, рядом с лодкой. А метательные ножи исчезли, вместе с телами туземцев.       Бедная Флоренс, бедная Флоренс! Александр старался отгонять из своей голове дурные мысли о том, что с этой несчастной девушкой, могли сделать туземцы. Оставалось надеется, только не самую быструю и безболезненную смерть. Здешние племена, так же, как и все аборигены, очень мстительны. Они никогда не простят того, что сделал капитан, но Александр терялся в догадках, почему они не напали на него, а утащили невинную Флоренс. Это было как минимум, преступление чести. Собственной чести.       Капитан, не тратя время на раздумья, пошел в восточную часть острова. Те немногие трактаты, которые он находил в академической библиотеке, конечно устарели, лет десять назад, но давали точные представление о жизни туземцев. В восточной части острова, была ступенчатая возвышенность, хорош прикрытая высокими джунглями. Так же там была лазурная бухта, наверняка кишащая разнообразной живностью, будь то рыбы или омары.       Александр не знал, с чем его встретят туземцы, но был уверен, что точно не с дружеским — Приветом. Поэтому решил скрыть свое присутствие, проводя по большим вулканическим валунам пальцами и, как туземец, раскрашивая свои руки и лицо. Длинные, пышные волосы, пришлось связать в тугую косу и убрать под одежду. Одежду капитан натер соком, каких-то ягод и сочных листьев. Сапоги, столь обожаемые капитаном, пришлось снять и навсегда похоронить под огромным валуном.       Найти логово туземцев не составило труда. Как только на остров опустилась тьма ночи, острые глаза Александра, тут же приметили столб дыма от легка мокрых веток. Туземцы развели костер, а их дикие песнопения, больше похожие на вой волков, крики воронов и рычание разъяренного тигра, былы слышны за многие километры вокруг. Наверное так, туземцы наводили страх на соседние племена и защищались от злых духов ночи. Александр невесело улыбнулся, подумав про себя, что вполне подходит под описание ночного демона. — Держись, Флоренс! — капитан выглянул из-за пушистого куста, оглядывая жилища туземцев. Жили они не очень богато, несколько палок, между которыми были натянутые шкуры и кожа животных. Рядом протекала небольшая речка, вероятнее всего с пригодной для питья воды. Для капитана, который не ел уже вторую ночь и второй день, эта речка была сильным искушением. Но он пришел сдач совершенно не за этим.       Флоренс не было видно, ни в шалашах из веток, ни около костров. Это заставляло сердце капитана быстрее биться и каждый раз уходить в пятки, при диком крике туземки женщин. Они водили хороводы у костра, уши их были проколоты во многих местах, так же как и ноздри и животы. У неких украшения были даже на верхнем веке. Александр не выдержал и отвел взгляд, такие обезображенные лица были невыносимы для него.       И тут, на каменном ложе, внизу обрыва, капитан увидел Флоренс. Перед глазами сразу встала ужасная картина. Девушка, пришедшая в себя, сразу поняла, что происходит. Она вырвалась из плена и-как журавль, спрыгнула со скалы вниз, чтобы умереть свободной, а не плененной с непомерным позором на сердце. Александр неподвижно сидел, смотря на раскинувшую руки в разные сторону девушку. Звезды и месяц, давно появились на небе. Ночное светило успело залезть на самую верхушку небосвода, туземцы успокоились и наконец улеглись спать. Но Александр не слышал ни их песнопений, ни их радостей.       К утру капитан вернулся на берег. Он был по колено в грязи, поэтому упал рядом с самой кромкой воды и медленно стал смывать с лица грязь. Где-то далеко, на востоке, догорали джунгли, огнем начисто, было выжжен весь восточный склон холма. Капитан похоронил не только Флоренс, но и всех туземцев. Когда капитан вернулся на корабль, то никто не стал задавать ему лишних вопросов, все лишь опустили головы, пропуская капитана в его каюту. Александр сел в кресло, налил себе в рюмку простой воды, без каких либо эмоций выпил воду, прикрыл глаза, и перед его взором, опять, как и в сотый раз, встало прошлое.

***

“ Кто такой джентельмен в фиолетовом костюме, я так и не узнал. Знал лишь то, что это очень богатый и влиятельный миссионер, который пользуется расположением огромного количества людей. Я, как зачарованный ждал, когда закончиться лекции в академии, чтобы бежать через пол города, а потом через мостовую, каждый раз, вручаться в маленькое кафе и свежем вихрем и наконец, спускаться по извилистой лестнице вниз. Очень скоро я получил поддержку не только профессора, но и всех его знакомых, об этом, как мне потом стало известно, знал и джентльмен в фиолетовом фраке. Он был прекрасно осведомлен о моей личности, вплоть до того, какой чай мне подают по утрам и так как он считал меня «довольно перспективным экземпляром», то очень скоро я попал в лабораторию. В святая-святых. Случилось это совсем неожиданно и спонтанно.       После очередного пышного фуршета, я по своему обыкновению, сразу же отправился домой. Дядя наверняка уже стал волноваться, а ему в таком возрасте, было уже не положено. Но на полдороги к выходу, меня остановил тот самый миссионер и прямо предложил посмотреть его лабораторию. Я не мог отклонить предложения, так как оно было слишком прямолинейным, поэтому с охотой согласился, снимая пальто и неся его в руках всю оставшуюся дорогу.       Мы зашли за угол, повернули золотой знак, который символизировал вечность нашего ордена и вошли в темное помещение. Стоило миссионеру нажать на какой-то рычаг, вокруг вспыхнул яркий свет, здесь стояли такие же лампы со светящимися жуками. По обеим сторонам от стен, стояли аквариумы, террариумы, клетки, доверху заполненные разной живностью. Но в некоторых из них сидели люди. Это поражало меня больше всего.       С тех пор, я как проклятый, стал хотеть, все больше и больше узнать об том таинственном мире, который развертывался перед моими глазами, как огромный яркий цветок. Я проводил в лаборатории все свободное время, познакомился со всеми его обитателями. Конечно, многие из них не говорили по английски, но с леди-рыбой мы общались жестами, человек-хамелеон говорил не только на английском, но и на французском, а остальные обитатель настолько привыкли ко мне, что даже не обращали внимания на мое присутствие.       Я не ставил над ними никаких опытов, думаю, мне нужно сообщить вам об этом. Я часами наблюдал, только наблюдал за ними. За их жизнью в тесном пространстве клетки, за их характером и привычками. Я изучил их всех, начиная от пантеры альбиноса и заканчивая Мари и Валентайном, которые нередко ссорились между собой.       Однажды, придя в лабораторию, я к своему удивлению, я увидел, что аквариум леди-рыбы пустует. Сразу за ним стоял операционный стол. Вокруг него крутился незнакомый мне человек в квадратных очках. Он что-то напевал, делая аккуратные разрезы на рыбьем хвосте. — Что вы творите? — я в ужасе подбежал к столу, глядя в бледное лицо женщины, лежащей передо мной. Незнакомец посмотрел на меня поверх очков, демонстрируя мне свои недовольные глаза и хмыкнув, продолжил свое грязное дело. На нем был белый халат, все рукава были запачканы в крови. — Меня пригласили сюда, чтобы понять строение скелета этой женщины. — незнакомец указал пальцем на женщину. — Она умерла, несколько часов назад, но никто точно не мог определить от чего. Так как наши технологии, к сожалению, не позволяют нам воскрешать людей или таких существ, как эта леди, то вышестоящие руководство, представило мне возможность… Изучить ее строение, а заодно установить причину смерти. — Но это же, это же! — я задыхался от возмущения, стараясь не смотреть на красные пятна на белоснежной ткани, так как мне становилось дурно. — Выйдите, пожалуйста, сударь, если вам противно на это смотреть. И не мешайте мне пожалуйста. — учтиво отозвался незнакомец. ,

***

      К утру фрегат был уже около Континента. Так называли один из самых больших островов, точнее, островом Континент не был. Тонкий перешеек соединял его с настоящим континентом, но перешеек был настолько узок и настолько далек, что таковым не считался. Александр вышел из своей каюты совсем понурым. Продовольствия у них не осталось, приодеться опять идти в город. В самом центре города, была ярмарка, где обычно и закупалась команда. Бочки с порохом, чеснок, вяленое мясо и рыба, все это было в общем доступе, и для пиратом и для обычных жителей. — Оденьтесь, как-нибудь, по-городски. — капитан уже второй раз подряд поправляя длинную косу. Он надел фрак и белую рубашку с роскошным жабо, достал новые сапоги и большую широкополую шляпу.       Матросы тут же кинулись приводить свой туалет и гардероб в порядок. Через полчаса сборы закончились и вся команда, за исключением Ника, отправилась за продовольствием. Пристань была выстлана неровными камнями, меж которых проглядывала зеленая трава. Мимо команды, проходили самые разные люди. Шла молочница, ведя за собой худую корову, шли дамы в разноцветных пышных платьях, прикрывая лица веерами. В карете ехала пожилая дама с зонтиком и ее кавалер. — У нас сети все перервались, новые бы надо. — неуверенно сказал Кэлл. Он знал, что сети рвутся не так часто, но раз в месяц их приходилось покупать. Все таки сети имеются на всех, хоть чего-то стоящих судах. — Да, поручаю это тебе, — в задумчивости кивнул капитан. — я думаю зайти к одному старому знакомому, если в конечно не против. Так что все продовольствие подберете сами и не забудьте прихватить бутылку ликера… И про сети, тоже не забудьте. — Александр учтиво поклонился и растворился в толпе так быстро, как-будто его тут и никогда не было.       Команда лишь удивленно переглянулась, и каждый пошел по своим делам. Тем временем капитан, перепрыгивая через каменные бордюры и едва не сбивая с ног прохожих, бежал в самое сердце этого приветливого городка. Как и тысячу раз до этого, только в совершенно другом месте и в другое время, он ворвался в закрытое, заброшенное кафе. Заведение, вероятно, держали приезжие, поэтому сейчас оно пустовало. Александр спокойно завернул за угол и содрал ярко-красную ткань.       Пред его взором предстал золотистый герб, который, подстегиваемый собственным интересом, Александр тут же повернул, и к своему глубочайшему удивлению оказался прав. Тот капитан, который украл диадему, был как раз из этих мест, а его рубиновое кольцо, было общим знаком тайного ордена.       Но это место выглядело совершенно заброшенным и нежилым. Лампы не горели, а свет, которые едва пробивался к первому плафону, показывал жуткую картину, лежащих в нем мертвых жуков. Александр слегка помялся, но потом, не доставая свечи или лучины, смело захлопнув за собой дверь, пошел вперед. Так уж получилось, что капитан мог свободно не только видеть, но и ориентироваться в кромешной темноте. Поэтому ему была прекрасно видна вся лаборатория, открывшаяся перед его взором.       Все было разбито и уничтожено, не было ни одной целой вещи, ни одного террариума, который бы не пострадал. Такое ощущение, что в эту комнату ворвался ураган, сметая все на своем пути. Вдруг, дверь сверху открылась, раздались чьи-то голоса, там наверху, кто-то гневно спорил о чем-то. Капитан, как можно тише, спрятался в самом темном углу за упавшей шторой. — Да, вы представляете! Вы представляете это, джентельмены! — голос принадлежал пухлому старичку, лет восьмидесяти. — Это не достоверная информация, не более того. — отвечал ему высокий раздраженный голос. — Но ели это действительно корабль, корабль, который сейчас на полных парусах идет сюда, то мы разбогатеем! — нетерпеливо вмешался третий. — Мы разбогатеем только в том случае, если вы оба научитесь держать язык за зубами. — высокий голос, прервал спор. — Сегодня в полночь фрегат «Ночной Странник» причалит к пристани. — Сколько бы неизвестный мне капитан не скрывался, мы все равно выведем его на чистую воду и сдадим Лондонскому ордену. Уверен, что Фиолетовый Фрак будет совсем напротив сожжения своего старого друга. Только так, можно избавиться от этой нечисти.       Александр с глубочайшим интересом выслушал сей странный диалог и подождав, пока говорящие успокоиться и наконец покинул лабораторию, вышел из своего укрытия. Надо было действовать. Действовать срочно и без промедлений, но при этом так тихо, чтобы об этом е знала, даже маленькая мышь.       Александр, выбравшись из темноты, немного постоял выискивая в толпе своих товарищей, но так никого и не найдя, стремглав кинулся обратно к пристани. Там он, все-таки умудрился столкнуться с каким-то почтенным джентльменом, но поспешных извинений оказалось достаточно, поэтому капитан поспешил на корабль. — Мне нужна лодка, немедленно! — Александр поравнялся с Ником. — Сегодня сюда должен прибыть фрегат моего старинного друга. Некоторые, темные личности желают ему смерти, поэтому готовы сейчас же напасть на него. Я предупрежу этот корабль, как-только он зайдет в бухту. Но вы, оставайтесь здесь и занимайте как можно больше место, чтобы не одно, даже самое маленькое суденышко не протиснулось не смогла пришвартоваться. — Конечно, капитан. Нужна ли будет вам моя помощь, я довольно хорошо гребу, да и плаваю неплохо. — Ник поспешно отвязал канаты и лодка с громким всплеском приземлилось в воду. — Нет, Ник. Я высоко ценю твою преданность, но помощники мне не нужны. Я и сам не тону, как бревно, а с лодкой умею обращаться с четырех лет. Думаю, вы мне очень поможете, если сможете исполнить мою просьбу здесь, на пристани.       Ник кивнул головой, пропуская капитана. Александр же сбежал по трапу на пристань и перемахнув через ограду, прыгнул в лодку. По его расчетам «Ночной Странник» был в десяти милях от бухты, а это значило, что медлить было нельзя, ведь именно этот корабль, славился своей невероятной быстротой. Корабль же это был в двенадцати милях от берега, но капитан, по своему нраву был вспыльчив и нетерпелив, поэтому постоянно прикрикивал на матросов, как-будто от них зависела скорость попутного ветра. Так же, как и известная нам команда во главе с капитаном Александром, эта тоже шла залечивать раны и пополнять продовольствие. Вот только если люди Александра, могли остановиться поговорить с молочницей, потрепать за ухо бродячего пса и украсть только одну буханку хлеба, то когда на горизонте появлялся «Ночной Странник», жители этого города закрывали все ставни, запирали двери, а тем несчастным, которым посчастливилось остаться на улице, выпадала очень тяжелая участь. Их грабили, из-под носа уводили коров и с шеи снимали украшения. Иногда город подвергался пальбы из пушек, но такое случалось крайне редко.       Глава 2

***

«С тех пор, я видел незнакомца в очках все чаще и чаще. Случайно сталкивался с ним на мостовой, каждый день обнаруживал в лаборатории. Мы не знакомились и даже, как -то не обращали друг на друга внимания, пока нас официально не познакомил миссионер. Он часто захаживал в лабораторию, но в тот день, вероятно опомнившись, он подозвал нас к себе, в самое сердце лаборатории. — Александр, познакомься, это мой помощник, Чайка. — миллионер кивнул незнакомцу в очках. Мне имя показалось очень странным, но переспрашивать я не стал, лишь сухо пожал ему руку. На обеде, я принес с собой ланч из дома, Чайка подсел ко мне. Я не видел, чтоб он что-то ел до этого, а так как он провел в лаборатории даже больше времени, чем я, то я не постеснялся спросить его об обеде. — О, не стоит волноваться. Я плотно поел утром. — он снял очки, точным движением мешая их на край нагрудного кармана. Все это время он ходил в белом медицинском халате из-под которого выглядывала простая рубашка с очень изысканным жабо. И хоть его вид, был совершенно обыкновенен, но для меня, городского жителя и воспитанника академии, оказалось полной загадкой, почему этот странный человек совершенно не следовал моде и носил неприкрытую голову, без парика и даже не белил лицо. У него были свои пышные рыжие волосы, которые он искусно заплетал в длинную косу, которая, впрочем, никак не мешала его работе. Кожа у него и так была достаточно бела. — Вы наверняка удивились моему имени. — вдруг, после долгого молчания, сказал мой собеседник. — Многие сразу переспрашивают, так ли меня зовут на самом деле. Чайка — это мое настоящие имя, данное мне моим своевольным отцом. Мать я свою, совсем не знаю, она умерла, когда я был еще совсем ребенком. Но знаете, я не стыжусь этого и всегда спокойно рассказываю об этом. — Благодарю. Однако мы с вами едва знакомы, не стоило посвящать меня во все свои сокровенные тайны. — вразумительно заметил я, на что тот только рассмеялся. — Я знаю все о вашей жизни, почему бы и мне не рассказать вам о себе? — Чайка поднялся, отряхивая подол своего халата. Я тоже вскочил. — И что же вам известно о моей жизни? — я размеренными шагами стал, не назойливо, догонять своего собеседника. — Например то, что вы тоже рано лишились матери. Ваш отец погиб в жестокой схватке с пиратами, а сейчас вы живете у дяди, кстати, советую вам не нервировать его. Он, человек преклонного возраста, у него больное сердце. — Чайка остановился около белого медицинского стола, на котором, за время нашего обеда, успела появиться Мари. Та маленькая девчушка у которой глаза были разного цвета. — И откуда же вы все это узнали, позвольте полюбопытствовать? — в ужасе смотря на то, как Чайка перебирает в своих руках то скальпели, то щипцы, я попытался отгородить его от стола, встав между ним и девочкой. — Ваш дядя довольно известный человек, тем более, что я читаю людей, как открытую книгу, а вы, к сожалению, не человек-загадка. — Чайка вновь одел очки, наконец взяв лупу и отложив резаки. — Позвольте. Вы мешаете мне работать. Я покорно отошел. Более не собираясь находиться здесь.»

***

      Лодка, шла полным ходом. Весла работали, как веер в жаркий день. Александр был уже на середине бухты, как вдруг увидел впереди, знакомый корабль. Торопиться было некуда, вход в бухту был только один. «Ночной Странник» быстрым ходом шел вперед, оставляя за собой долгий след, буквально разрывая волны передо мной. Александр остановил лодку, положил в нее весла и прыгнул в воду. С лодки его бы заметили матросы, а лишний шум был ни к чему. Фрегат подошел к лодке и погребая ее под собой, переломал деревянное суденышко. Однако, Александр уцепился за металлическую якорную цепь. Матросов на палубе не было, только один человек, хмуро смотря вдаль. Борт, непобедимого фрегата был пробит. — Тебя хотят убить, дружище. — Александр спокойно сел на бочку с сардиной. — Выходцы из городского ордена. Капитан повернул голову в сторону говорящего и усмехнулся. — Неужели до меня, кому-то есть дело? — Чайка усмехнулся, грустно приветствуя Александра. — Разумеется, кроме тебя. — Не обольщайся, я пришел просто чтобы предупредить тебя. — Александр подошел ближе. — Ты лишился команды и корабля, предлагаю потопить Странника прямо здесь и добраться на лодке до моего фрегата. — Два капитана на одном корабле это катастрофа. — впервые за долгое время, Чайка усмехнулся искренне. — Но я согласен. Я не вправе жаловаться в моем незавидном положении. Лодку спустили на воду, а верхушка палубы знаменитого быстроходного фрегата, медленно уходила под воду. Двое в лодке молчали. Они не виделись уже лет десять, однако слова почему-то не шли. Возможно, потому что их расставание не было столь приятным для обоих. Все таки они были соучастниками настоящего преступления.

***

“ По своему обыкновению, я ждал фуршета каждую субботу. Обычно, именно в этот день, орден гулял особенно пышно. Поэтому, когда спустившись по ступенькам, я увидел яркое освещение и пышно накрытые столы, то не капельки не удивился и не почувствовал подвоха. В толпе я искал лишь одного человека, и надо признать даже друга. Я искал Чайку. За множество часов проведенным с ним в лаборатории, я как-то свыкся с его обществом и с тем, какие ужасные эксперименты он делает, все-таки делал он их не по своей воле, а по воле неизвестного миссионера.       Очень скоро я прекратил свои поиски, рассудив, что в такой толпе бесполезно искать даже собственного отца, и его, не узнаешь. Носа моего, коснулся дивный аромат жареной утки, лежащей на столе. До этого я как-то не задумывался над тем, что все, что лежит на столах съедобно. Я представлял это просто элементом декора, даже как-то не задумываясь в другую сторону вещей.       Поэтому, протиснувшись к столу я скромно взял себе палочку с сыром ассорти и опять нырнул в толпу. Сыр оказался чудесный — Голландский. Я любил подобный сыр, поэтому не удержался от шалости, взять еще. Мне почему-то казалось, что я совершаю какое-то преступление, утаскивая угощение со стола, хотя совсем рядом стояли люди, которые беспрепятственно ужинали здесь. На сцене появился миссионер, толпа потихоньку начинала смолкать, однако столы от этого не прекращали опустошаться. Миссионер, по обыкновению своему был загадочен, но что-то в его сегодняшнем взгляде сильно отличалось от взгляда вчерашнего. Может быть он поймал еще одну леди-рыбу? Или нашел что-то настолько удивительное, к чему был не готов даже сам? Эту неделю, я не посещал лабораторию, потому что сдавал зачеты в академии, поэтому не был осведомлен о здешних новостях. — Мы, с моим коллегой Чайкой, уже в течении месяца, как вам известно, наблюдали странный феномен в нашей лаборатории. Трагическая смерть подопытных, к которой приводил укус некого существа. Как вы знаете, человек — вершина эволюции, а все монстры, которых на плодили не чистивые, должны быть уничтожены. На этом и держится орден Вечного Камня. Мы уничтожаем таких монстров, как они. — я стоял в шоке от услышанного. Неужели все это время, я помогал извергам, которые не то, что держали моих друзей в клетках, но и убивали их. А ведь до этого, я не слышал ничего подобного из уст миссионера. Да, он с неким пренебрежением относился ко всем существам, жившим в нашей лаборатории, но я никогда бы не подумал, что он относился к ним настолько враждебно! Мне даже не приходило этого в голову. — Сегодня же, разгадал загадку их таинственной смерти! — голос миссионера потрясал зал. — И эту разгадку, так любезно предоставил мне мой дорогой коллега, который так ужасно зевнул! — слова миссионера показались мне абсурдны. — Что такого может быть в обычном зевке, ну не жаба же у него изо рта выпрыгнула? — Приведите. На сцену из-за красных кулис лаборатории вывели моего друга. Его руки были заломаны за спину в скованы кандалами. Серебряный ошейник, как у маленькой дворцовой собачки, был его позором. Там, где серебро касалось кожи, появлялись жуткие кровоточащие язвы, которые сразу заживали и появлялись вновь. — Мы поймали даже не ведьму! — миссионер затаил дыхание, еще больше взволновавшая публику. — Мы поймали настоящего Дракулу.       Толпа завыла и завизжала, как-будто вместо людей, на их месте были разъяренные звери. Сразу посыпались разные предложения, начиная с отрубленная головы и заканчивая сожжением. Кто-то предлагал сделать ему бусы из чеснока, а я… А я не понимал, что происходит. Я никогда не знал и не знаю до сих пор, никаких легенд про загадочного «Дракулу». За время проведенное в ордене, я успел посетить не только лабораторию. В ордене имелась и библиотека. Библиотека была не очень община, навряд-ли больше той, что была у моего дяди. Все книги на ней были на латинском, но к каждой прилагались заботливые листочки с переводом. Рука у переводчика была твердая, почерк на удивление ровен и красив, поэтому читать было не сложно и очень приятно, особенно привлекал тот факт, что каждый раздел книг, был написан разными чернилами.       Казалось, что этот перевод стоил дороже самих фолиантов. В юности, я не был экспертом по книгам, поэтому с точностью не мог оценить важность оригинальных текстов. ВОзможно они были уникальны в единичных экземплярах, возможно тиражировались по всем городам, а возможно это было личное собрание миссионера. Как-то раз я был застигнут за чтением, Чайкой. Он по своему обыкновению, выходил из лаборатории только к обеду, к часу. Сегодня же он вышел на чай к двенадцати. Я тоже не пропускал чаепития, поэтому попросил кого-то из местной прислуги, извиняясь, принести мне чай в библиотеку.       Я искренне удивился, когда в библиотеку, проскользнув в полузакрытую дверь, вошел Чайка с подносом в руках. Он приветственно кивнул и поставил поднос на подоконник. — Служанка по дороге сюда, разбила очки. Я решил помочь ей, бедная девушка, почти ничего не видит. — он вздохнул и стал разливать чай по двум маленьким широким, похожими на лотос, чашкам. — Ты сегодня не пришел в лабораторию. Я снимал старые чешуйки с Хамелеона. — Как он? Вчера он жаловался мне на сильный зуд в спине. — я кивнул, беря блюдце и чашку. — Мне кажется, что его нужно выводить на свежий воздух, пожилым людям это полезно. — Я знаю. Но миссионер не хочет, чтобы такие люди, как он, появлялись на улицах Лондона. Он их недолюбливает. — Улицы или людей? — я неопределенно взмахнул рукой. — Почему он не любит таких людей? Они же такие же люди, как и мы! Я бы сказал, что они — высшая ветвь эволюции. У них больше возможностей, они сильнее и живут намного дольше. — после моих слов Чайка нахмурился. — Ты не согласен? — Согласен, но даже если бы люди не ненавидели этих людей, то ты должен принимать тот факт, что такие люди себе жизнь не выбирали. Они особенные, но хотят ли они быть такими? Если бы все люди были бы особенными, то проблем бы не возникало, но… — Кажется, ты говоришь умные вещи. Я не думал о том, что кто-то не хочет быть особенным в наше-то время. Ты видел вчера, когда мы обедали наверху, какая дама прошла мимо? Какое пышное платье было на ней, а каков парик? Если бы у меня была хоть сотая от шанса, быть, пусть даже, человеком-русалкой, то я продал бы за это не только душу. — Мой друг, ты так рассуждаешь, потому что никогда им не был. Если бы родился такой, а потом бы тебя выловили люди, то ты бы поверь, жизни был бы не рад. — Чайка украдкой посматривал на книгу, которую я держал в руках. — Я ошибся в одной главе, при переводе, получилось слегка конфузно. — Неужели, все эти книги, принадлежат тебе? — я как в первый раз, посмотрел на толстый фолиант у себя в руках, хотя баловался его чтением уже месяц. — Нет. Я бы рад был выкупить хотя бы одну из этих книг, но увы, все они принадлежат миссионеру. Я лишь переводил их. Это было лет десять назад, когда наш орден едва не распался, поэтому писал я поздним ночами в маленькой комнатке. Единственным моим развлечением были цветные чернила. — было видно, что мой друг витает в воспоминаниях. — Не хочу показаться грубым, но могу ли я узнать твой возраст? — поняв, что спросил что-то очень неприличное я прикусил себе язык. — Я еще учусь в академии, но ты выглядишь на мои лета, хотя в ордене уже десять лет. — Мой возраст, очень велик, поверь. Я намного старше тебя. В твоем вопросе не было ничего неприличного, однако не стоит спрашивать подобное в леди. — мы рассмеялись.       Тогда я не понимал, почему мой друг так ответил. Однако, мне ужалось выяснить все, что терзало мое сердце, ночью, после того, как его позорно вывели на сцену и перед всеми высмеяли, унизили и оскорбили не только его честь, но и самое сердце. Он был человеком чести, он не сказал ни слова, ни одна мышца не дрогнула на его лице, ни один мускул не напрягся. Он спокойно и гордо смотрел на толпу перед собой, внимательно слушая слова миссионера. Другой бы на его месте давно бы съежился, стал кричать, вырываться. А он стоял спокойно с прямой спиной, широкой грудью принимая гнев толпы внизу.       Его глаза не бегали по толпе, он смотрел куда-то выше, как-будто бы совсем не слышал тех поганых слов, которые несколько часов, нескончаемым потоком, лились из уст миссионера. Но потом, я вдруг понял, что Чайка внимательно смотрит на меня. Я стоял в стороне от общей массы собравшихся. Я не сказал ни слова, я просто не мог ничего сказать! Мой рот как будто склеился и челюсти стали единым целым, язык не поворачивался ни вправо, ни в лево. Я не мог и пошевелиться, замерев в ужасно неудобной позе, так, что правая рука затекла и уже начинала подрагивать.       Я стал слушать шум. Тяжелый шум вместо звериных голосов, разносившихся по залу. Потом, неожиданно, наступила тишина. В этой тишине, я казался серой мышью, но при этом друг, стоящий на сцене не казался котом, как бы парадоксально это не звучало. Он просто возвышался над всеми нами и дело было не только в огромной физической силе.       Тогда, ночью, Чайка поведал мне о своей жизни больше, чем я мог себе представить. Еда не лезла в горло, поэтому после фуршета, я незаметно ушел в лабораторию. Она обычно не проверялась, после ухода миссионера. Но сейчас миссионер был именно здесь. Он о чем-то тихо разговаривал с Чайкой, вероятно пытаясь вывести его из себя или что-нибудь выпытать. Но мой друг отвечал односложно и сухо, с таким льдом в голосе, с которым мы говорим с совершенно незнакомым человеком, который наступил нам на ногу или пролил чашку горячего чая.       Миссионер, вероятно, не добившись ничего, только запер железную клетку, кладя ключ к себе в карман и быстрыми шагами вышел из лаборатории. Я стоял в тени, поэтому меня он не заметил. — Я знаю, что ты здесь, — тихо раздалось из клетки, — можешь выйти на свет. Я медленно вышел из тени. Я работал бок о бок с человеком, которого совсем не знал. Да что там скрывать? Я совершенно не имел понятия о том, кто он такой. Я шел в неизвестность уже тогда, когда пробрался в лабораторию, и я знал, что сегодня мне из нее просто так не уйти. Но это не пугало, я в силу своего юного возраста, был не испуган, а скорее раздосадован тем, что единственный друг не посчитал нужным рассказать мне о своей жизни и о себе. — Я не рассказал тебе потому что не хотел никого посвящать в это. Я не думал, что миссионер зайдет в лабораторию именно в тот момент, когда завтракал. — Но ты же никогда не берешь ничего из дома. Чем ты мог завтракать? Разве что попросил служанку принести тебе что-нибудь… — Я думаю, тебе стоит сначала, понять, кто я такой. — он прервал меня, садясь и занимая удобное положение, чтобы серебро не прикасалось к коже. — С давних времен, существует множество поверьем о таких, как я. Из таких же как я, я знаю только своего отца. Он не мой кровный отец, однако, я все равно зову его отцом, ведь именно он лишил меня жизни. Нас называют вампирами. Кровожадные монстры, которые крадут невинных девиц и детей и высасывают всю кровь из их жил. — я ощутимо вздрогнул. — Мы пьем кровь, убивая таких как ты, мой дорогой друг. Мы живем столетиями не старея и на свете нет такого оружия, что могла бы полностью уничтожить нас. Нас бесполезно вешать, бесполезно сжигать, — его голос обретал силу, — нас бесполезно топить. Мы уже мертвы. Мертвы в душе. Наше сердце, хоть и бьется, но оно холодно словно лед, так же, как и наша кожа. — Это должно было меня испугать? — добросовестно принимая вызов, спросил я, хотя у самого похолодели колени и спина. — Я не боялся тебя и не буду. Я не тешу сердце надеждами о том, что сегодня останусь в живых, что уж говорить о нормальной жизни после! Но я хочу помочь тебе. Мне не нравятся взгляды миссионера, но как я вижу лаборатория пуста, значит, кроме тебя он не оставил никого в живых. Я думаю, что тебе не нужны лишние мучения, если тебя невозможно убить. Еще больше я не хочу, чтобы ты просидел в клетке всю оставшуюся жизнь. Пусть ты и не человек, я не испытываю ненависть к таким как ты. — Тогда страх? Отвращение? — Чайка подобрал ноги. — Ты молодой, тебе еще жить и жить, если пойдешь со мной, это будет равносильно преступлению. Ужасному преступлению. Боюсь, ты даже не сможешь навещать своего больного дядюшку. — Зато это будет мой самостоятельный, осознанный выбор. Я действительно готов тебе помочь. — Ты просто не понимаешь, на что идешь. — мой друг! Видел бы он себя сейчас! Весь его костюм был в пыли, на коленях прохудились парадные штаны, рубашка была серая от грязи. Волосы его, обыкновенно заплетенные в аккуратную косу, были растрепаны и больше напоминали огненное помело, чем хоть какую-то прическу.       Я был настойчив. Убедить Чайку я более не пытался. Подводя к столу с его инструментами, я довольно быстро нашел тонкое шило с дорогой рукояткой из красного дерева. Так же быстро, вернувшись к клети я несколькими движениями открыл скважину. Да, сейчас я был похож на вора, однако я не редко открывал таким образом дверь собственного дома. В это было трудно поверить, но дворецкий дядюшки был очень строгим пожилым джентльменом и всегда запирал парадную дверь, когда я не возвращался к десяти. Поэтому приходилось вытаскивать подобный инструмент из кармана и открывать собственную дверь.       Мой друг вскинул голову и гневно посмотрел на меня. Раньше, мы не были с ним в ссоре, поэтому я никогда не видел, насколько он страшен в гневе. Глаза его из чисто голубых, как утреннее Лондонское небо, превратились в вишнево красные. Зрачок сделался тонким и узким, как у тигра, готового разорвать хозяина на части.       Я оступился и упал, ноги больше не держали меня. Я как и тогда, когда Чайка стоял на сцене, почувствовал исходящее от него превосходство. Но теперь это было нечто большее. Какая-то затаенная обида, гнев, злость на собственное бессилие и голод, все это я увидел в его глазах. Однако, это продлилось лишь несколько мгновений. Его лицо разгладилось, а глаза стали прежними. Теперь в них была лишь горечь. — Ты солгал мне, мой дорогой друг. Ты меня боишься. — он попытался встать, но затекшие от сидения на холодном полу ноги, совсем не слушали его. Ожоги от металла не его кожи, перестали проходить и глубокими язвами, расцветали на коже. — Боюсь, но не брошу, — понимая, что еще чуть-чуть, и я потеряю сознание от собственного же героизма, я поднялся и быстро вскрыл наручники моего друга. Они с тяжелым звоном упали на каменный пол. Чайка так и сидел, я и сам потерял счет времени, пребывая в прострации от всего произошедшего со мной сегодня. Если рассуждать оптимистически, то ничего плохого я не совершил, лишь сделал то, что велела мне сделать совесть. Но если рассуждать, так же, как рассудил бы обычный человек, то я совершил непоправимое. Теперь орден будет преследовать меня до конца моих дней. — Нам пора. — тихо услышал я, ближе к утру. Очнувшись от оцепенения, я посмотрел на друга, который все это время сидел абсолютно неподвижно и даже, казалось, не моргал. — Но я хочу есть. — В лаборатории нет ничего съестного для тебя, я могу посмотреть в кухне или столовой. — я было поднялся, но запоздало понял, как глупо звучал мой ответ. — Я не пью кровь животных. Вампиры не могут пить кровь животных, это не принесет результата. Вампиры питаются людской кровью. А здесь не так много людей. — Чайка усмехнулся. — Это убьет тебя, поэтому, пожалуй, я пока что поголодаю. — Но твои раны все еще не зажили. Как ты выйдешь в таком плачевном виде? — я стал мерить шагами лабораторию. — Неужели ты не можешь не пить всю мою кровь, а оставить мне жизнь? — Это не так просто, как ты мог подумать. Кровь для вампиров не просто еда, она как райский нектар, как деликатес, как блюдо высшей кухни. Извини, я наверное увлекся. Я знаю, что тебе противно это слышать, можешь не лгать мне. — Чайка наконец встал, с моей помощью сделал несколько несмелых шагов, облокачиваясь на столешницу. — Я знаю только одно место, где нас е найдут и мы оба сможем быть свободными. — И какое же? — во мне зажегся новый огонь. Новая надежда посетила меня этим, казалось бы, наихудшим утром моей недолгой жизни. — Море. Только там мы можем быть свободны. — Чайка помолчал. — Я пользовался большой милостью миссионера и купил себе дорогостоящий фрегат. Если за это время миссионер не присвоил его себе, объявив меня предателем Англии, то мы вполне бы могли скрыться за ближайшие два часа. И больше бы о нас не слышал никто. Ни одна живая душа бы не знала наше нахождение. — Так что же нам мешает действовать? Давай, сейчас же пойдем на пристань! — я почти сорвался с места и тащил друга за рукав. — Постой, я все еще слаб. Если члены ордена следят за этим местом, то они настигнут нас быстрее, чем мы сможем пройти набережную. — Тогда ты можешь выпить мою кровь. Но смотри, не убей меня. — я сам не знал, откуда у меня взялись силы, наконец сказать эти слова, да еще так непринужденно. Александр. — Чайка впервые обращался ко мне по имени. — Если я не убью тебя, то к моему великому сожалению, ты станешь таким же, как я. Я не думаю, что ты готов становиться монстром. “

***

Массивная лодка причалили к кораблю. Друзья лихо перепрыгнули фальшборты и чуть не столкнулись в саблей Ника, который принял их за вражескую разведку. Неужели твой матрос хочет твоей смерти? — Чайка осторожно отвел саблю от лица застывшего Александра. — Простите, капитан. Вы сказали быть очень осторожными, ну и я, как бы… — Ник отступил на несколько шагов. — Молодец, я не виню тебя. Лишняя предосторожность никогда не помешает. — Александр спокойно прошелся по палубе. — Неужели никто из наших еще не вернулся? — Они возвращались, но вещей слишком много, чтобы донести. Поэтому они снова ушли в город. — Ник пожал огромными плечами. Он никогда не отличался особой скрытностью и всегда выдавал все как есть. Но Александр любил бесхитростных и прямолинейных людей, поэтому и взял Ника в команду. — Неплохо корабль сохранился. Разве что штурвал чуть поистерся и доски на палубе. — Чайка самым скептическим и придирчивым образом осматривал, некогда принадлежащий ему корабль. — Между прочим, корабль капитана Александра это трофей и гордость нашей команды! — Ник сурово двинулся на Чайку. — О, ваш капитан не сказал вам, что корабль не его? — Чайка легко изобразив удивление обернулся к Александру, который сжимал кулаки, буквально от белого гнева. — Капитан честно выкупил этот корабль в очень хорошей сделке. — Ник недоверчиво посмотрел на Чайку. — Не стоит недооценивать капитана Александра. — Это мой корабль, — Чайка расслаблено положил руку на плечо Александра. — Я отдал его вашему капитану во временное пользование. — Я убью тебя, — мысленно прошипел Александр. — Буду очень тебе признателен, друг мой. Но ты же знаешь, что это невозможно! — Чайка мстительно улыбнулся. — Не волнуйся, мое присутствие не подорвет твой авторитет. Это все-таки не моя команда. — Так и будешь стоять? Можешь отпустишь капитана? — Ник, который не слышал, да и не мог слышать весь этот мысленный диалог, наблюдал довольно странную картину, просто переглядывающихся минуту друзей. — Ой, прошу прощения. — Чайка отошел на несколько шагов, стуча невысокими каблуками по палубе. Эти дорогие сапоги он приобрел всего неделю назад, на одном из ближайших островов. — Тебе лучше пойти в мою каюту. До возвращения моей команды я хочу посетить одно место, и не хочу не найти тебя на корабле, так ж как и не найти свой корабль, вернувшись. — делая предусмотрительный акцент на последней фразе, Александр слегка беспечной, моно сказать даже будничной походкой, опять спустился на пристань.       Пока Александр с самым невинным видом гулял по улицам маленького городка, я советую вам обратиться к капитану Чайке и боле подробно его рассмотреть. Человек этот по своей природе был активный, не способный существовать в обычной среде обитания нормальных людей. Те годы, что ему приходилось проводить в больших городах, тяготили его, оставляя после себя неприятное ощущение потерянного времени. Документов он не имел, только свой старый бумажник, по которому ему было более ста лет, но Чайка считал этот документ своей драгоценностью, поэтому не спешил сдавать его в музеи.       Только в море этот человек был по настоящему свободен. Так как этот человек, как таковым человеком не являлся, то легко обходился без пищи несколько месяцев, а иногда и лет, поэтому мог беспрепятственно уходить в море, путая свои следы в прошлом. В то, редкие моменты, в которые ему приходилось выплывать на сушу, он игнорировал границы, спокойно изъясняясь на всех известных миру языках. Так же он не заводил никаких знакомств, был одинаково холоден со всеми, разумеется кроме самых близких друзей.       Роста он был высокого, но не слишком, так, что мог свободно теряться в толпе. Правильно сложенная голова, сидела на довольно утонченной шее, а та в свою очередь на волевых широких плечах. Волосы его, всегда были заплетены в тугую косу, потому что сильно вились и если бы он распустил их, то они вероятно, больше напоминали гриву тигра, чем волосы нормальных людей. Глаза у него, особенно в последние годы, становились все темнее и краснее, но впрочем, красный этот был очень благородный и по оттенку ничем не уступал лучшему вину. Кисти рук у него были худые, так же как и пальцы, но это нисколько не уменьшало его физической силы, к которой, он впрочем, прибегал нечасто.       Те черты характера, что остались у него от человека, делали его, на взгляд окружающих, суровым и взбалмошным, а порою и жестоким человеком. Но в душе он проявлял огромное сострадание в основном к животным и насекомым, но иногда мог снисходительно относиться и к людям. Говорил он всегда непринужденно, чем впрочем, только располагал к себе собеседника. Александр же завернув в очередной проулок, резко остановился. Перед ним был простой маленький домик, отличающийся всей нежностью, на которую был способен его хозяин. На крыльце, заботливо висела лампа с огрызком восковой свечи, чтобы случайный прохожий не споткнулся в этом узком переулке. На окнах висели шелковые занавески, отвечающие последней моде, а рядом с входной дверью лежала недавно принесенная почта.       Капитан улыбнулся, но все же не зашел внутрь. Он никогда не заходил сюда с того самого дня, как вечером, вместе с отцом покинул это место, оставляя свою старшую сестру одну, вместе с ее любимым мужем. Теперь уже, наверное, сестра была немолода, и у нее могли быть уже внуки, но Александр каждый раз отгонял от себя эти мысли, представляя сестру такой, которой она отпечаталась в памяти маленького мальчишке в новеньких туфельках и смешной морской шапочке, который уезжал с отцом в другой город, потому что дома места на всех не хватало.       Он, этот мальчик, всегда жалел, что приходил сюда, после стольких лет, ведь даже его, этого самого маленького мальчика, больше не существовало. Его место занял кто-то другой, кто тогда чудом не утонул в морской пучине, выжил на скалистых берегах неприветливого острова и смог добраться до людей. Иногда Александр пытался доказать сам себе, спорил, про то, что этот маленький мальчик действительно утонул тогда в пучине, вместе с его прошлым и будущим, но все равно, год за годом, возвращался сюда, в родной дом.       Часто, капитан так же был уверен, что со временем это пройдет и еще лет через тридцать, он забудет это место и наконец перестанет терзать себя, но порою, ему становилось от пегого грустно и выпив бокал старого вина, он выходил утром на палубу и обещал себе, что в следующий раз, он опять вернуться сюда, а маленький мальчик будет жить.       Мысли Александра прервал резкий ветер, залетевший в переулок. Капитан быстро развернулся, как если бы забрел сюда совершенно случайно и быстрым шагом, пошел назад к кораблю. Когда он вернулся были сумерки. Команда отдыхала на палубе, совершенно свыкавшись с присутствием странного гостя, который все это время, послушно сидел в капитанской каюте. Капитан, у меня для вас срочные новости. Кажется, у нас появился соперник. — Вильям подлетел к Александру и осторожно вынул из внутреннего кармана обрывок из газеты. Буквы были подернуты водой и немного расплылись, но все равно прекрасно читались. “ …Загадочный и таинственный быстроходный фрегат бороздит просторы моей и океанов. Какое же счастье, было у капитана Томаса, когда его, собственноручно спроектированный корабль спустили на воду! Теперь его фрегат может потягаться со многими быстроходными крейсерами… “       Сразу после этого была другая статья. “ Исчезновения фрегата Томаса повергло в шок всю общественность. Судно, как и вся команда, вместе с небезызвестным капитаном, исчезло после того как вышло из Темзы в Северное море. Поиск фрегата видеться лучшими командами на самых быстроходных судах. За улички или находку фрегата вчера вечером, утвердили награду в… “ — Да Вильям, ты как всегда прав. — Александр задумчиво пробежался глазами по уже прочитанном стокам. — Благодарю, я не так часто читаю новости.       Александр скрылся в своей каюте. Оставив команду на волю судьбы, но так как матросы весь день потратили на важные поручения, исследуя все лавки города, то все они отправились ужинать, не забыв уведомить об этом капитана. Александру, впрочем, не было совершенно никакого дела до жареной красной рыбки с хрустящей корочкой и той же вяленой рыбы, вяленого кальмара и еще нескольких блюд, содержание которых не смог бы определить даже опытный дегустатор. — Что такого в этом таинственном фрегате? Неужели ты не помнишь, что мы точно так же скрылись в Северном море и отплывали, почти оттуда же? — Чайка, вероятно раздосадованный тем, что его на полдня оставили одного в маленькой, хоть и дорого обставленной каюте, сильно хотел попробовать хоть кусочек стержней рыбки, поэтому искренне не хотел понимать друга. — В это то и дело. Тебе не кажется странным, что уже второй, загадочно быстрый фрегат, отправляется из того же места, откуда бежали и мы? Ведь это могут быть такие же несчастные, спасающееся из лап ордена и миссионера! — Александр не внимал поползновениям Чайки, незаметно просочиться к двери. — Не думаю, что наш миссионер чувствует себя так же властно, спустя тридцать лет столь нервозной жизни. Тем более этот капитан Томас, судя по всему уважаемый и невероятно известный человек, не думаю, что он как-то связан с столь скрытным сообществом. — Чайка прекратил свои попытки и покорно уселся в мягкое кресло, оставляя капитану лишь стул, стоящий за резаным столом. — Я подумал об этом, как только проще этот занимательный отрывок, но миссионер вряд-ли единственный член этого ордена. Мы ведь не знали даже его имени, не думаю, что он был столь непредусмотрительным человеком, чтобы не завестись преемником, на случай своей внезапной кончины. — Вполне возможно. — Чайка пожал плечами, при этом на его лице не было хоть грамма той заинтересованности разговором, которое было на лице любого уважающего себя собеседника. — Однако, даже если этот фрегат и принадлежит ордену, я не думаю, что нам нужно в это вмешиваться. Мы потратили столько лет, чтобы наконец возродиться, избавиться от тисков этого мракобесия, и ты, который однажды предложил мне бежать, ставя на кон все самое ценное, что у тебя было, вдруг хочешь полезть в самый улей врага! Неужели тебе так наскучила обычная размеренная жизнь, мой друг? Быть может тебе наскучило море? — Море — это единственная драгоценность, что у меня есть. Оно не может ни наскучить мне, не стать менее привлекательным с годами. однако, ты прав, обычная жизнь не по мне, точно так же, как и не по тебе. Не стоит примерять рубашку, что тебе уже, только бы чтоб понравиться людям или себе. Я думаю, что ты все же заинтересуешься и прекратишь упрямиться. По твоим словам, на этом судне происходит катастрофа, если бы мы могли не просто найти, но и аккуратно, как истинные джентельмены, договориться с капитаном Томасом, который конечно, любезно бы предоставил нам свой фрегат, то у тебя бы вновь был бы один из самых быстроходных суден. — Александр сам вышел из каюты и уже с палубы позвал друга. — Не смею больше тебя задерживать, жаренную рыбу возможно не любить. Глава 3       Так и началась погоня за таинственным фрегатом. О его местонахождении было неизвестно, все, что знала наша команда, было только то, что они прочли в отрывке газеты, принесенной Вильямом. Однако это нисколько не умерило пыл капитана и тем более же его друга, которого за недолгое время проведенное на судне, успела молча возненавидеть вся команда. Чайка был очень критичен и считал своим долгом, как долгом наставника, как можно больше помочь Александру. Поэтому бедный капитан не оставался один не на минуту, порою, команде казалось, что они даже ночью слышат нравоучения, доносящиеся из каюты капитана. — И как ты жил до это? — была полночь, Чайка действительно сидел на бочке, смотря в абсолютно спокойное лицо Александра, как ни в чем не бывало читающего книгу. — Я удивлен, что ты до сих пор не ошпарился своим серебряным револьвером. Какой черт надоумил тебя купить эту бесполезную вещицу? — Это оружие, — учтиво поправил его капитан. — В перчатках я легко его использую. Мне нравятся вещи из серебра, не менее, чем тебе нравятся вещи из золота. — Ты не помнишь, что серебро сделало со мной? Чем тебе пришлось пожертвовать, чтобы избавить меня от этой ужасной участи? Зачем же ты преднамеренно подвергаешь себя опасности? — Я не подвергаю себя опасности, не стоит волноваться. — Александр помедлил и наконец отложил книгу, поправляя очки. — Кто-то легко расстаться с прошлым, кому-то оно дорого. К своему великому сожалению, я не могу сказать про себя ни того, не другого. Меня прошлое просто увлекает. Это может показаться смешным тебе, ведь ты на много лет меня старше, однако я все еще считаю себя человеком. — Рано или поздно тебе приодеться не только раскрыться, но и сбежать, боюсь не только отсюда. — Чайка покачал головой. — Не стоит привязывать себя к людям, они смертны. — Мы тоже смертны, просто никто еще не нашел способ поквитаться с нами. — Александр уверенно посмотрел вдаль. — Однако, я все же думаю, что капитан Томас не так прост, как кажется. — Ты тоже думаешь, что он как-то связан с нашим дорожавшим другом? — Чайка посмотрел на слишком удивленное лицо напротив. — Ох, я говорю о миссионере. Несмотря на то, что планы его были весьма-весьма жестоки, я не считаю его плохим человеком. Просто изначальная его идея, была провальной. Но если присмотреться, то гения очень просто выделить из толпы. — Не нам с тобой судить об этом. — оба немного помолчали. Прошло несколько часов, однако для бессмертных, время идет по другому, поэтому они могли спокойно позволить себе несколько часов простой тишины. — Ты помнишь тот день? — Чайка тихо усмехнулся, спрашивая это так беззаботно, как будто спрашивал о веселом вечере, проведенным в компании великолепных дам. — Такое сложно не помнить, тем более, что я никогда не отличался особой забывчивостью, и тебе, конечно, это известно. — тишина повисла вновь, разговор все никак не вязался, поэтому Чайка, чтобы не смущать хозяина каюты, перебрался на гамак, устало прикрывая глаза. Сколько лет ты не спал? — обыденно спросил Александр, наконец снимая очки и потирая уставшие глаза. — Я не спал с того самого дня.

***

“ В лучах лунного цвета, рисовалась не самая приятная картина. Луна вообще, любила освещать такие вот моменты, на которые обычные прохожие хотели смотреть меньше всего, а тем более участники этой сцены, явно не желали ничего из этого видеть.       Я сидел на каменном полу, а в комнате было мертвенно тихо. Казалось, отсюда даже слышался негромкий стук часов, стоящих в столовой. Чайка сидел рядом с клеткой, и как-то почти ущемлено, вытирал рукавами рубашки маленькие капли крови с лица. Он не вымолвил ни слова, даже боясь смотреть на меня, как-будто от одного его взгляда я мог рассыпаться, но я об этом не думал. Я вообще ни о чем не думал, просто не мог думать!       Я чувствовал, к своему великому ужасу, как удары собственного сердца становиться слабее и тише, как-будто оно устало и решило на какое-то время остановиться. Кровь сразу похолодела, а в центре живота, вдруг что-то резко укололо. Я смотрел на собственное тело со стороны, как если был лишь духом, вылетевшим из телесной оболочки и направляющимся к ангелам, однако, в то же время, я чувствовал происходящие с организмом изменения.       Я давно потерял счет времени, потому не знал сколько прошло, одна минута или несколько часов. Постепенно, я собственно не обратил на это никакого внимания, картинка сидящего впереди друга, начала расплываться и тускнеть, а воздух вырывался из моих собственных легких с тихим шумом.       Я упал, нет, канул с головой в небытие, в какой-то самый настоящий черный сон. Бывает такое состояние, когда только сомкнул глаза, вечером, а через несколько мгновений просыпаешься и обнаруживаешь, что уже давно за полдень! То же было и со мной, пока я не почувствовал чье-то осторожное прикосновение к шее и к мокрому кровавому воротнику. Хоть, я был расслаблен и совершенно е хотел, да и не имел сил встать, я почему-то распахнул глаза и сам того не понимая, резко схватил друга за руку с такой скоростью, что кажется и сам не успел уследить за своей рукой. Мир вокруг преобразился. Теперь я отчетливо видел в темноте, лунный свет теперь являлся для меня не единственным ночным судьей. Я видел все, даже самые темные углы этой комнаты, и это было необыкновенно, как если бы на улице светило солнце и был бы чистый день.       Я чувствовал сразу столько запахов, что не мог сосчитать, теперь они действительно складывали картину мира воедино. Я слышал столько звуков! Я никогда столько не слышал. Топот лошадей на улице, лай собаки, сладкие речи дам и даже шелест воды.       Я в полном недоразумении посмотрел на Чайку. Он же в таком же, совершенно непонятном виде, смотрел на меня. Так мы постояли немного, настороженно глядя друг на друга, и я наконец отпустил его руку. — Как ты? — тихо произнес он, стараясь не делать резких движений и все же избегая смотреть мне в глаза. — Очень странно, я не чувствую своего сердца, я его не слышу. — я обхватил одно запястье второй рукой и к своему удивлению, не смог даже понять, холодные ли у меня руки или горячие. Так же, я в панике не слышал своего дыхания и не дышал, что повергло меня в такой шок, что я опять упал и, как мне показалось, стал задыхаться. — Не нервничай, не нервничай. — Чайка тут же подсел ко мне и без тени боязни, спокойно схватил меня за шею. Я естественно, забился еще сильнее, но хватка его оказалась совсем неподдельной моей силе. — Я сейчас задохнусь, — буквально прохрипел я, как прохудившийся мех для разгонки пламени. — А ты, хоть помнишь, как дышать то? — этот вопрос поверг меня в шок. Я не то, что больше не чувствовал собственного сердца, но и других частей тела, я к своему неописуемому ужасу совершенно не чувствовал, хоть и беспрепятственно управлял ими.       Так же, к своему стыду, я совершенно забыл, как дышать. Это невообразимо для обычного человека, однако это было чистой правдой, я ничего не чувствовал, поэтому совершенно не понимал, какие органы нужно привести в движение. — Это первое, что ты забудешь. — Чайка все-таки отпустил меня из стального замка своих рук, которые, как оказалось обладают недюжей силой. — Не мучайся и даже не пытайся вспомнить, как это делается. Я покатил на эти мучения пять месяцев, в итоге у меня так разболелась голова, что я два дня провел в постели. Так что можешь не утруждать себя лишними размышлениями, ведь нам уже пора.       Я было хотел что-то возразить, но Чайка резко потянул меня за собой. Я даже не успел среагировать, сказать хоть слово, как уже оказался на оживленной Лондонской мостовой. Все произошло слишком быстро и головокружительно, что у меня на мгновение потемнело в глазах, но мой дорогой друг поддержал меня, не давая упасть. Где-то кто-то фыркнул, бормоча что-то о невоспитанной молодежи, и я хотел было возразить, как вдруг понял, что уже нахожусь в совершенно другом месте.       Это была узенькая улочка, по правому боку, то там, то тут, выныривали дома богатейших людей, которые могли себе позволить иметь собственный корабль, вместо ненадежной повозки. Казалось, мы неслись со скоростью разъяренной лошади, однако, как потом выяснилось, мы просто шли быстрым шагом. Мои органы чувств, лишили покинуть меня и иногда о отставали от меня, идущего по пристани, иногда наоборот, обгоняя мой шаг, слушали, что там было впереди.       Ощущение было преотвратнейшее, но сделать я ничего не мог. Друг мой, как назло шагал все быстрее, наконец увидя свое судно впереди, он и вовсе перешел на легкий бег, поэтому я лишь безвольно тащился за ним. Картина со стороны выходила очень странная, но если честно, меня сейчас не волновали даже неприязненные возгласы дам, которые быстро закрывались веерами и поспешно отходили ближе к стенам домов.       Мы чуть не налетели на чью-то повозку впереди, но все-таки, почти с боем, нам удалось подняться по трапу небольшого, но красивого фрегата. Чайку я сразу упустил из виду и совершенно без сил опустился прям на палубу. Я просидел там множество часов, пытаясь как-то разобраться с собственными ощущениями, лишь когда морской, откровенно соленый воздух, стал неприятно продувать одежду, я медленно поднялся и побрел в кубрик. Но уйти с палубы мне не посчастливилось, меня тут же остановил Чайка и я смутно помню, как вместо кубрика попал в каюту капитана, где без чувств, в прямом смысле этого слова, упал на кровать и проспал некоторое количество дней… “

***

— Тогда, тебе было сложно, все произошло слишком быстро для тебя. — Чайка видно подслушал, неприкрытые мысли капитана, но тот лишь улыбнулся, он никогда не винил друга за это. Все таки чтение мыслей других людей, порою приносило несчастному столько боли, что он на несколько недель закрывался в своей каюте и не разговаривал с другом мысленно, даже через закрытую дверь. — В этом есть и моя вина. — Я так не считаю. Я сам согласился помогать тебе в побеге, поэтому знал на какой риск иду. И про то, что нам нужно скрыться совершенно незамедлительно и как можно незаметней, я тоже знал. — Александра, однако удивила эта фраза, раньше Чайка никогда не говорил, что винит себя в подобном. — Ты не знал, на что идешь. Ты даже не подозревал, что с тобой будет. — друг вздохнул, качая головой, он закинул ногу на ногу и немного небрежно откинул косу, которая едва не касалась земли. — Я подозревал… Но ты прав, я не знал, что все будет так плачевно. Тогда я доставил тебе много хлопот. — Моему наставнику, поверь, не повезло еще больше. Я был на столько голоден, что чуть не убил было его собственными руками. — грустно признался друг. — У каждого из нас есть моменты в жизни, которые мы бы не хотели вспоминать. — задумчиво согласился капитан. — Однако, я думаю, что не смотря на все испытания, которые мы уже с тобой пришли… Ох, я опасаюсь худшего — боюсь, это только начало. Начало чего-то, во что бы умный джентльмен, в полночь гуляющий по улицам Лондона, попросил бы нас не лезть, как умных людей. — Александр от чего-то чувствуя тревогу, посмотрел на друга. — Мы не люди. — просто ответил тот. — Не думаю, что это наше оправдание. Но ты цепляешься за прошлое, жалея себя. Прекрати уже себя мучить, а заодно и тех, кого ты там оставил. Кого ты должен был забыть. Прежний ты уже умер, на холодном полу, истекая от крови и освещаемый светом божественного ореола луны, так к чему же все это?       На это Александр не нашел что ему ответить. Конечно, когда другой прав, то ты сразу ощущаешь гнев, даже если знаешь, что сам не прав. Успокоив совесть этой мыслью, капитан нахмурился и заснул. Неужели ему приодеться отпустить прошлое? Отпустить то, что он с таким терпением взращивал все эти годы, то, что он пытался изо всех сил не забыть. Те кошмары, которые преследовали его каждую ночь, но если они его не посещали, то он чувствовал себя еще более удрученным, чем сейчас. Не успел капитан прикрыть веки, как вдруг в каюту со свежел ночным воздухом ворвался Вильям. Глаза у него были как у сумасшедшего, поэтому капитаны разом вскочили. — Корабль. Замечен корабль, прямо по курсу. — Вильям отрывал от земли то одну, то другую ногу. — На борьбу большими буквами написано…       Но договорить ему не дали, капитаны не теряя более ни секунды, поднялись на палубу. Одного взгляда на неизвестный фрегат было достаточно, чтобы понять, что это было именно то судно, которое они искали последние месяцы. И так как по их кораблю, нельзя было понять, пираты ли они или простые рыбаки, что то с какой скоростью встречное судно шло на них, не могло не настораживать. Когда до корабля осталось всего полмили, Александр вдруг подобрался, подбежал к штурвалу, буквально откидывая от него Кэлла и стал поворачивать корабль. — Ты не успеешь, мы все равно зацепим бортом, тут не пройти. Разворачивай сразу так, чтобы левый борт оказался под прицелом. — сквозь соленый ветер, закричал чайка. Вы нас погубите, помилуйте, — Вильям выбежал вслед за всеми, дверь капитанской каюты так и осталась распахнутой, а пламя в лампадке тут же потухло. — Он же протаранит нас насквозь! — Орудия к бою! — голосом, не терпящим возражений, крикнул Александр, ни на миг не сомневаясь в решении своего друга. — Все к левому борту.       На судне все общались языком простым и понятным, так как люди были хоть и ученые, но настоящими мореплавателями не были, разве только Александр. Команда никогда не преследовала враждебных целей, разве только что к тем, кто и сам обращался к ним враждебно. Поэтому, когда грянул залп из орудий, Александр невольно пригнул голову, почти злобно смотря на не в чем невиновный штурвал. — Поворачиваем, поворачиваем! — Чайка все махал и махал рукой, пока пушки заряжали вновь. — Попали. Один, два, пали! — Капитан, он не останавливается, все так же идет, только скорость снизил. — Это фрегат Томаса? — развернув свое судно, Александр быстрым шагом подошел к Чайке и свесился с фальшь-борта. — Что делать будем? — Чайка вглядывался в черную воду перед собой. — Уходим к северу. Если понадобиться, будем по ним постреливать. Главное, чтобы они в нас не стреляли. — Зачем мы идем к северу? — рыжая коса Чайки упала с плеча и ветер тут же подхватил ее. — Узнаешь, — Александр кинул последний взгляд на приближающийся фрегат. — Поворачиваем на север. — Нам не успеть! — Чайка наконец не выдержал и не церемонясь схватил капитана за рукав, пытаясь насильно оттащить от штурвала. — Их скорость слишком велика. Придется принимать бой тут, на воде. — Нет, прислушайся и поймешь, что мы успеем, — перекрикивая вновь разбушевавшийся ветер, Александр с раздражением отбросил его руку. — Уведи команду в трюм и зайти. Там всех, чтобы никто не мог выйти.       Чайка немного помедлил, но потом прислушавшись, изумился. — Что это за жуткий звук? — Это сирены. Сейчас, их что-то сильно рассердило, думаю затонуло какое-то судно, потревожив их покой. Сейчас они особо рассержены, стоит нам приблизиться и вой станет настолько невыносимым, что боюсь мы с тобой больше не услышим ни звука. Но для людей эти звуки губительны, они бросаются за борт. Там их и встречает жуткая смерть, от их зубов. — Не очень хорошая идея, сирены в ярости очень страшны. — Чайка энергично замахал рукой, давая команде понять, чтобы они следовали указаниям капитана. — Но как же? Как же вы? — Кэлл все никак не хотел уходить с палубы, так, что Нику пришлось почти затаскивать его в кумбрик. Чайка запер дверь. — Мы то сами, как думаешь, сколько протянем? — он перебежал палубу и встал рядом с капитаном, смотря в подзорную трубу на приближающийся фрегат. В это время крики растревоженных сирен, сейчас больше напоминающие стенания мучениц, значительно приблизились. Конечно ветер разносил их на довольно большое расстояние, но кажется, сирены и впрямь приближались сами. Вскоре, фрегат отстал, однако капитан не был уверен, что опасность миновала, так как судно все таки не остановилось. Из кубрика слышались странные звуки, как-будто кто-то царапал древесину, но Александр остался равнодушен к мольбам команды, не собираясь выпускать их не верную смерть.       Чайка, все это время, ни на шаг не отходил от Александра, иногда беря штурвал в свои руки. Все таки у него было больше опыта, управления этим кораблем, а Александр только указал ему на карте, морские острые рифы и торчащие как пики кошки. Под сильными порывами ветра, который приносил тысячи соленых капель, карты быстро пришли в негодность, но на память Чайка никогда не жаловался, поэтому единожды взглянув на них, уже запомнил все опасные места.       Тем временем, Александр заметил, что его догадка оправдалась, по левому борту, в полторы мили от корабля, из воды действительно виднелась мачта. Но видимость была столь плохая, что невозможно было не только определить, что за судно, но и что за мачта торчала из воды! А сирены тем временем буйствовали, вода рядом с затонувшим судном, периодически окрашивалась яркими красными всплесками, как будто там бились стаи акул.       Чайка, лишь кинув быстрый взгляд понял, что там произошло и полностью сосредоточился на ведении судна, так что не сразу заметил странное поведение Александра. Сначала, он перегнулся через фальшборт, потом, стал ходить по палубе взад и вперед, глазами полными отчаяния смотря на поверхность воды. Он, как маленький ребенок, который ждет возвращения отца из далекого плавания, но так как сам ребенок не умел плавать, то он не может броситься в воду и поплыть к рыбацкой лодки. Сирены тем временем обнаружили нежданных гостей и уже несколько десяткой их плавало вокруг корабля, скользя меж волнами и переодически показывая капитанам свои чешуйчатые спины и угловатые плавники. — Добрые джентельмены, куда вы держите путь? — их голоса сливались в один, мелодично звонкий, но вместе с тем очень мягкий, как-будто успокаивающий. — Наверняка вы устали… Можете спуститься к нам, тут в воде тихо и спокойно. Тут всегда царит покой, отдохнете на морском дне.       И тут за спиной Чайки раздался отчетливый плеск, как-будто пушечное ядро упало, рядом с кораблем. Капитан сначала даже не придал этому значения, но потом быстро обернулся, но увидел лишь белую рубашку, завязанную в тугой узел, на самом конце свободного каната. Александр спрыгнул в море. Сначала, Чайка не мог поверить своим глазам, он несколько раз моргал и отворачивался к штурвалу, но потом осознание сразило его, как гром среди ясного неба. Криками все равно ничего добиться нельзя, поэтому Чайка, с какой-то странной надеждой в сердце, на то, что его друга еще не разорвали эти жуткие твари, на тысячу кусков, позвал Александра. — Зачем? Зачем, мой друг? Ты поверг себя на смерть? — Чайка стоял опустив голову. Ему никто не ответил, лишь волны шумный стеной, ворвались на палубу фрегата, делая красное дерево еще более насыщенным, и как-будто заставляя Чайку обратить внимание не волны, по которым тут же пошли красные круги.       Неужели? Неужели их всех ждет такая же бесславная смерть? Такая глупая смерть? Ведь это просто страх и ничего более, почему вдруг Александр бросился в море, почему? Ведь причины для этого совершенно не было, и не могло быть. Чайка, в первые минуты хотел броситься в воды следом за другом, но вода превратилась сирен. Их было настолько много, что за их снующими спинами, не было видно волн, как если бы все море состояло лишь из одних сирен. Фрегат, который до этого преследовал их, сильно снизил скорость, и кажется, готов был остановиться, но почему-то все равно продолжал медленно, подобно нехорошему наваждению, пришедшему ночью в мальчишеский сон, не останавливался и упорно продвигался вперед.       Чайка склонил голову. Он не звал, и не видел ничего перед собой, лишь одну черную, проклятую воду. Он решил довести дело до конца, поэтому взял штурвал в руки, и как ни в чем не бывало, повел корабль к острову, видневшемуся на горизонте. Он не мог жертвовать командой, за которую не нес никакой ответственности, но он нес долг, долг перед своим другом. Конечно, посторонние могли усомниться в столь печальной смерти капитана, но вампиры вовсе не были всесильны, сколько бы не был бессмертен человек, если его разорвут на куски так, что даже косточки не останется, то вряд-ли ангелы смогут вам помочь.       Остров приближался. Кажется, время тянулось бесконечно, но вот, фрегат задребезжал и неохотно, словно вздыхая, сел на мель. Тут, вода была не настолько черная, как в открытом море, а глубина не настолько большой. Пляж был песчаным, поэтому сирены с тихим гулом, нехотя покинули безмолвный фрегат, песок поднятый со дна кораблем, забивался в их жабры. Немного постояв, Чайка не отводя взгляд от моря, открыл кубрик. Оттуда сразу посыпали матросы, их здорово укачало, из-за сильно ветра и волн, поэтому теперь всех их мутило, словно они сели несвежей рыбы. Чайка же не поддавался укачиванию, поэтому лишь спрыгнул в воду, прямо с борта, тут же достигая дна и сильно врезаясь сапогами в песок. Он открыл глаза и обернулся.       Солнца не было, поэтому единственным освещением были призрачный рассеянный свет, серебром скользящий по поверхности волн. Совсем рядом на песке лежал чей-то череп, но подобная картина нисколько не пугала Чайку. Его волосы, подобно огню, колыхались в бесконечно длинном приливе. Внезапно, рядом с кораблем мелькнула тень. Человеческий силуэт стал стремительно приближаться, но капитан, почему-то не почувствовал ни капли страха. Если умирать, то умирать по настоящему и вместе, все же, они уже давно отжили свой отпущенный им век. Наверх, на поверхность воды, все еще поднимались мелкие пузырики воздуха, который утянул Чайка с собой на одежде, однако, и они, вскоре, исчезли — бессмертному не нужно было дышать.       Перед глазами, как назло, не мелькали моменты из прошлого. Чайка заставил забыть его, забыть себя те времена, когда еще был человеком. Никто не знал о том, кем был тот выходец из медицинского училища, с горящим взглядом и амбициями на взлет. Никто не помнил ни странствующего монаха, ни рыжеволосого демона, который преследовал жителей маленькой деревушки, целых десять лет. Никто не помнил того графа, чей особняк затерялся в глубоких лесах… Но все, почему-то помнили Чайку — ужасную, нечеловеческую тварь, сбежавшую из лаборатории.       Помнили его постоянные набеги на острова, помнили его знаменитый быстроходный фрегат, и даже знали, что Чайка как-то связан с благочестивым юношей, кажется, из очень престижной академии. Дамы всегда прикрывали лицо веерами и длинными разноцветными перьями, джентельмены и вовсе, старались избегать его общества, потому-что Чайка мог невзначай задеть тараканы в голове любого и перевернуть все их шкафы со скелетами, едва открыв рот. Однако, слава о нем, никогда не ходила дурная, все считали его в большей степени ученым и добропорядочным человеком, ум которого не поддавался логическому объяснению одного человека, поэтому собственно и не мог быть понятым ими.       В ледяной воде нельзя было почувствовать ни прикосновение острых зубов, ни, тем более, прикосновение пальцев. Чайка распахнул глаза и не поверил своим глазам. Не смотря на то, что он был довольно суровым скептиком и как и при жизни, так и после смерти, его удивляли совсем не многие вещи, то сейчас, если можно так выразиться, он стоял с открытым ртом от удивления. Перед ним, как ни в чем не бывало, стоял Александр. Простой бы человек увидев эту картину упал бы в обморок, потому что под водой и без того белая кожа обоих, казалась почти прозрачной и голубовато-серые блики, смотрелись на ней более чем неестественно. Тем более не часто встретишь, того, кто с абсолютным спокойствием стоит на морском дне не всплывая, да еще и не дышит. — Я — не наваждение. Я — не прошлое. — тихо прозвучало у Чайки в голове. — Мы — будущее. — А я было решил, что твое желание наконец исполнилось, мой дорогой друг, и следующая наша встреча состоится только не небесах. — хмуро ответили ему. — Зачем нужно было так сильно мутить воду? Я уже думал, а не прыгнуть ли за тобой, тоже, попытать удачу. — Это было бы плохой идеей. Честно сказать, сирены довольно избирательны в выборе своей пищи и никого, кроме живых людей, к твоему великому сожалению не жалуют, столь радостно, чтобы сесть целиком.       Команда на шлюпке выбралась на берег и теперь недоумевала, куда подевались двое капитанов. То был один, потом двое, а теперь вообще никого! Только один шальной ветер, свободно гуляет по палубе. Вскоре, однако, капитаны объявились, мокрые и совершенно холодные. Команда не придала этому особого значения, наверняка они спрыгнули в воду, чтобы отпугнуть сирен. Люди никогда в полной мере не представляли опасности, что таило в себе не только море, но и окружающие их люди. Неожиданно сзади раздался головокружительный треск, и щепки полетели в разные стороны. Фрегат разлетелся на множество кусочков, и в тот же миг, рядом упали еще несколько пушечных ядер, поднимая множество брызг. — Все, быстрее к скалам, — Юрий понял, что фрегат Томаса никуда не делся и не отстал, а просто спрятался за очередным выступом скалы, а сейчас разгромно потопил их корабль. — Но капитан! — хотел было воскликнуть Ник. — Мы не можем бросить корабль и сдаться! — Мы не сдаемся, а отступаем, а с фрегатом и так все покончено, но тут есть еще один корабль, успеем добежать до него — спасемся. Вступим в бой сейчас и точно проиграем. — снаряд из пушки упал рядом на песок, и команда решила больше с капитаном не спорить. Чайка уже бежал по направлению к огромной черной пещере, подгоняя остальных матросов, которые сильно отставали от него. — Спрячемся в левых пещерах, помнишь тот лабиринт? — Юрий на всей скорости пробежал мимо остановившегося Чайки. — Веди туда команду, я спрячу корабль. Юрий прекрасно знал, что в той огромной пещере есть озеро, а рядом, с другой стороны острова находится большая бухта, в которой стоит старый потрепанный фрегат. Нужно было, как можно быстрее добраться до судна, чтобы увести его в озеро, иначе единственный путь к отступлению будет отрезан. Труда это для Юрия не составило. как только он скрылся в пещере, то на невероятной скорости преодолел ее, выбегая на тонкую кромку песчаной косы. Тут пришлось затормозить, ведь здесь дул ужасный ветер, песок больно резал глаза. Юрий сразу бросился в воду, совершенно не обращая внимания не на волны, ни на холод. Он был вампиром, а это значит — он был мертв, и не был способен чувствовать. Фрегат завернул в пещеру, ровно тогда, когда корабль Томаса только показался из-за горного хребта. К своему великому удовольствия, Юрий прекрасно видел в темноте, поэтому надежно спрятал фрегат между скалистыми сталактитами, пронизывающими пещеру насквозь, что делало ее похожей на логово паука-ткача. В какой раз за этот день, капитан спрыгнул в борта в воду и доплыл до каменного берега, который крошился под руками. — Осталось только ждать, когда явиться Томас. — Юрий быстрыми шагами преодолел каменный лабиринт, буквально сталкиваясь с Чайкой. Остальные матросы были Хорошо спрятаны в одной из каменных комнат, они развели костер и теперь грелись у огня. — Да, или когда, нашему дорожавшему другу надоест за нами гоняться, и он просто уплывет. — Чайка сел в одну из арок, с такой высоты вся пещера смотрелась, как на ладони. — Да, ты прав, но люди на редкость упрямые существа.