***
Всё началось утром, когда Ацуши и Осаму прибыли в мафию с докладом о прошедшей совместной миссии с агентством и как бы случайно столкнулись в коридоре с Рюноске и Чуей. Довольно подозрительно, что Дазай сразу же решил побеседовать с Накахарой, подойдя к нему с улыбкой человека, точно затеявшего какую-то масштабную и подозрительную в исполнении подлость. Обернувшись к стоявшим в стороне ученикам, пытающимся даже не смотреть друг на друга, он предложил подождать их с Чуей в какой-нибудь комнате, хотя звучало это скорее не как предложение, а как выговор. Таким образом, пытаясь держаться друг от друга на расстоянии трёх метров, напарники пошли к ближайшей комнате, закрыв за собой дверь, чтобы не слышать увлекательных разговоров их учителей, которые были точно не для их ушей. После десяти минут беседы, у которой даже не было четкой темы, ведь она служила лишь прикрытием, Осаму, подмигнув Чуе, принялся за исполнение своего плана. — Можете выходить, мы закончили. Чуя, они даже дверь закрыли, чтобы нас не слышать. Какие приличные молодые люди. Хотя можно подумать, что вы просто не хотели нас слушать.08:10
Ручка двери дёрнулась, дёрнулась ещё раз и ещё раз. — Акутагава, тут небольшая проблема… — Что там? Отойди. — голос Акутагавы выражал крайнее недовольство и раздражение, и вот ручка дёрнулась ещё раз и ещё раз. — Что происходит? Быть не может. — Дазай-сан, мы тут… Мы — Мы заперты. — чётко ответил Рюноске, перебив Ацуши, пытающегося связать в единое целое слова. В тот момент Чуя ясно понял, во что он ввязался, к чему приложил руку, и к каким последствиям это может привести. Оценив скептическим взглядом Осаму, пытающегося не засмеяться и выглядеть убедительно, Накахара ещё больше усомнился в правильности своих действий, как в этот самый момент Дазай перешёл к второму шагу плана. Подёргав ручку несколько раз, он сделал вид, что осматривает её. — Всё понятно. Поздравляю вас, эта дверь открывается только снаружи, сейчас вы собственноручно заперли себя изнутри. Теперь придется ждать, пока мы найдём ключ, чтобы вытащить вас. Пойдём, Чуя. - как-то чересчур весело отозвался Дазай, удаляясь от комнаты, что можно было назвать пыточной для двух юношей, которым прийдётся провести в ней наедине друг с другом минимум 2 часа, дожидаясь двойного чёрного и их помощи. — Нет, Дазай-сан, подождите. - отчаянный крик Ацуши прозвучал так громко, что казалось, это могли слышать даже люди, находящиеся на улице. Прекрасно. У него начинается паника, за паникой следует истерика. Кажется к тому моменту, как их выпустят он сойдёт с ума. — Что мы будем делать? Мы заперты. Чего ты молчишь? Скажи хоть что-что! Акутагава! — Ещё одно слово, и я убью тебя, идиот! Прекрати эту истерику. Всё, что нам остаётся — ждать помощи. — крик Акутагавы с нотами злости и раздражения быстро привёл Ацуши в чувства, тот мгновенно успокоился, слёзы перестали течь сами собой. Было понятно, что Рюноске волнуется не меньше светловолосого эспера, но всё же пытается сохранить маску безразличия и высокомерия, что он так редко снимал в присутствии других. — Дыши ровно. — это прозвучало уже гораздо мягче.09:40
За прошедшее время напарники не проронили ни слова после той истерики Накаджимы, тот в свою очередь уже дано успокоился и теперь с поддельным интересом осматривал коричневый деревянный шкаф у стены, Рюноске же не отрывал взгляд от окна, ему было явно интереснее любоваться прохожими на улице, чем Ацуши рассматривать данный предмет мебели. Таким образом они сидели на разных концах дивана, смотря в противоположные стороны, стараясь не бросать на своего товарища по несчастью даже секундный взгляд. Может попытаться прервать это удушающее молчание? Ну нет, прошло лишь полтора часа, а Накаджиме очень дорога его жизнь, он ещё не до конца спятил, чтобы попытаться первым начать разговор со своим врагом.10:50
— Давай поиграем в города? — Совсем с ума сошёл? — вопрос Рюноске отразился неподдельным удивлением и на его лице, они сидели здесь всего лишь два часа и сорок минут, но кажется, Ацуши вполне хватило этого времени, чтобы спятить, раз он решил это предложить. Ну за что Акутагаве такое наказание? Он бы мог сейчас отдохнуть в общей гостиной для сотрудников мафии с чашечкой ароматного чая, пораньше уйти домой, купив по дороге продукты на ужин, миссии на этот день не было. Но сейчас вместо чаепития он находился со своим врагом в запертой комнате. К слову она была довольно маленького размера и представляла собой что-то вроде склада отчетов о миссиях, документов, записей, хранящихся в четырёх массивных деревянных шкафах, прямо напротив юношей стоял стол с выдвижными ящиками той же породы дерева, кожаный черный диван, на котором и расположились напарники, со стороны Рюноске, что сидел справа от Ацуши было видно небольшое окно, из него пробивались лучи солнца, освещавшие помещение, а также создающие атмосферу уюта и спокойствия. — Я начну. Берлин. — вдруг сказал Ацуши, прервав тишину. Акутагава с полминуты сидел, неотрывно смотря на Накаджиму, как будто ища подтверждение своей догадки о сумасшествии тигра. Тому же казалось, что хозяин расёмона сейчас прожжет в нём дыру своим взглядом. — Найроби. — чётко и сравнительно спокойно ответил Рюноске. — Иерусалим. — Мадрид. Даже принимая во внимание ту ситуацию, в которой они оба оказались, Акутагава мог признать, было приятно вот так посидеть хотя бы раз, да и не так плохо разделить эту несчастную участь затворников именно с Ацуши.11:30
— Сдаюсь. Я не знаю города на «э». — с некой досадой и разочарованием в голосе сказал Накаджима после двух минут раздумий. — Эрфурт, это в Германии. — в тоне Рюноске уже не было недовольства, пренебрежения. Сейчас он спокойно, на равных, разговаривал с Ацуши, и как бы глупо это не было, но ему понравилась эта игра, нет, Акутагаве было скучно просто сидеть и вспоминать города, но с тигром это бессмысленное занятие приобрело другой смысл, было забавно наблюдать за меняющимся лицом напарника. Как от досады оно быстро сменялось на искреннюю радость и гордость, когда тот наконец вспоминал нужное имя собственное. — Давай в правду. — мысли Акутагавы снова прервали. На этот раз Ацуши предлагал новое занятие более весело и смело, чем в первый раз, он явно чувствовал себя увереннее от того факта, что черноволосый не отверг предложение, что предшествовало данному. — В правду? — Будем задавать друг другу по одному вопросу. Как в правде и действии, но только без второго. — Хочешь, чтобы мы просто рассказывали события из своей жизни и секреты друг другу, отвечая на вопросы? — Прости, это было… — Нет, я согласен. — на самом деле в любой другой ситуации Акутагава безусловно бы отказался, попутно выкрикнув про то, какой Ацуши глупый наивный бездельник. Но сейчас, посмотрев на его расстроенное лицо, даже на секунду задержав на нем взгляд, Рюноске больше не представлялось возможности отказать. Что-то останавливало его, что-то сдавливало горло при мысли об отрицательном ответе. С каких пор ему стало важно не обидеть напарника? Но что более важно, с каких пор он всё чаще стал засматриваться на его лицо? — Серьёзно? — лицо Ацуши светилось от счастья, выражая искренний восторг. Такое по-детски наивное и радостное, что невольно Акутагава и сам позволил себе одарить оборотня ответной улыбкой. — Тогда можно я первым спрошу? Какие чувства ты питаешь к Дазаю? — от своего внезапно слетевшего с языка вопроса Накаджима с испугу закрыл рот руками, опасливо переводя взгляд на напарника. Может сегодня он всё же останется жив? — А ты всё больше удивляешь меня, оборотень. Итак, могу сказать, это чувство — что-то вроде восхищения и ненависти одновременно, он необыкновенно умен, расчётлив и предусмотрителен, поэтому я им восхищаюсь, но не могу простить ему предательство мафии, поэтому и ненавижу. Больше мне нечего добавить. — Ясно, этого вполне достаточно. — сказав это, Ацуши шумно сглотнул, уже представляя, что может сейчас спросить Акутагава в отместку Накаджиме. — А теперь ответь мне. Что бы ты обо мне подумал, встретись мы при других обстоятельствах, не как враги, а просто как случайные люди, скажем в кафе, например? — так, а теперь пришло время удивляться Акутагаве. Почему он это спросил? Потому что больше всего на свете хотел сейчас получить на это ответ. Логично, но слишком опрометчиво. — Ну если бы мы встретились в кафе… — неуверенно начал Ацуши, при этом заметно покраснев. — Наверное, на тебе был бы всё тот же чёрный плащ, те солнцезащитные очки, чёрные туфли. Ты бы сидел за дальним столиком за чашечкой чая, и вот случайно бросив взгляд на распахнувшуюся дверь с колокольчиком, что извещала о новом посетителе, мы бы встретились взглядами в тот момент, когда я зашёл в кафе за капучино или латте. Взглянув на тебя, первым делом моё внимание привлёк чёрный наряд, тогда я бы заметил, что ты стильно одет, посмотрев на расслабленное лицо, подумал бы, что это спокойный и хладнокровный человек, возможно в голове бы проскользнула секундная мысль, что такая личность может оказаться довольно высокомерной, но не думаю, что долго бы рассматривал это соображение. Ты бы в любом случае произвёл на меня хорошее первое впечатление, возможно я даже присел бы за столик, что стоял совсем рядом с тобой. Вот… Акутагава? — А? Да, точно. Я вполне удовлетворил своё любопытство, твоя очередь. — Рюноске слишком замечтался, с самых первых слов рассказа он в своём воображении уже создавал этот образ уютного кафе с бежевыми стенами, запахом сладостей и кофе, что наполняли помещение. Даже, когда рассуждения Ацуши закончились, тому всё ещё казалось, что он пьёт чай, бросая взгляды на светловолосого парня, сидящего совсем рядом. В реальность же Акутагаву вернул вопросительный тон Накаджимы, наконец избавившегося от участи рассказчика. — Итак, что бы мне спросить… *** — Как думаешь, о чём они говорят? Не могу разобрать. — Дазай стоял совсем рядом с дверью, пытаясь послушать интересные беседы двух его учеников. — Я не любитель подслушивать чужие разговоры. Давай уже закончим эту тиранию. Ты хоть осознаёшь, что запер двух врагов в одной комнате, а теперь просто стоишь и наслаждаешься результатом? А ещё мне очень интересно, как ты выпросил этот несчастный ключ у Мори? Я могу сделать вывод, что ты либо тупой, либо сумасшедший. — Выпросил? Я просто стащил его, в кабинете никого не было. Но я же не знал точно, что они выберут именно эту комнату, поэтому украл ещё семь ключей. — беззаботно пожав плечами, ответил Осаму, при этом демонстративно вытаскивая из кармана пальто все остальные ключи. У Накахары от такого заявления глаза на лоб полезли, ещё чуть-чуть и инфаркт с этим идиотом ему обеспечен. — И тупой, и сумасшедший. — подытожил Чуя. 12:50 За эти несчастные час и двадцать минут, что напарники провели за игрой, они успели ответить на самые разнообразные вопросы, начиная числом дня рождения и любимой едой, заканчивая предпочтениями обустройства дома для будущей жизни и вопросами о влюбленности. Из данного разговора они узнали друг о друге множество нового, в любой другой ситуации они бы никогда до такого не дошли, так что можно было благодарить волю случая за такой неожиданный сюрприз в их обыденной жизни. Но один факт приводил в недоумение обоих молодых людей: ни один из них ни разу не состоял в отношениях. Да, возможно, это было очевидно, судя по их трудной жизни, в которой на первый взгляд просто не было места любовным нежностям, нерадостному детству, что не научило их любить, искать человека подобного себе для романтической связи, да даже по поведению, но всё же с другой стороны такое утверждение с обеих сторон заставляло юношей погружаться в свои мысли, тщательно что-то обдумывая. Но вот что? Это и являлось главным вопросом. — Акутагава, ты никогда не состоял в отношениях с другим человеком, но… Ты когда-нибудь влюблялся? — Да. — неожиданный вопрос для Рюноске, но всё же не настолько неожиданный, чтобы поставить того в тупик. — Ты влюблён сейчас? — Да. — А какой он, этот человек? Почему ты в него влюбился? Как ты это понял? — о нет. Что он несёт? Это выглядит слишком подозрительно. Но даже данные мысли не могли остановить этот безудержный поток вопросов, что Ацуши просто не способен был контролировать. — Тигр, это уже похоже на допрос с пристрастием. Мы согласились задавать по одному вопросу за раз. — усмехнувшись, отвечает Рюноске. И всё же интересно было следить за тем, как светловолосый эспер настойчиво пытается воссоздать образ этого самого человека, не дожидаясь ответа хозяина расёмона, как двуцветные глаза бегают из стороны в сторону, полностью погружаясь в водоворот мыслей. — Прости, прости, я слишком увлёкся. Пожалуйста, ответь хотя бы на следующий вопрос. — громко кашлянув, Накаджима робко и тихо начал. — Раз ты не состоишь в отношениях с этим человеком, в которого влюблён на данный момент, на то есть причина, например… Твоя любовь безответна? Далее следовало молчание, продолжавшееся всего около минуты, но для Накаджимы это казалось вечностью. Рюноске обдумывал свои будущие слова, выбирал, что ответить, и Ацуши это понимал, ровно как и отлично понимал то неловкое положение, в которое он поставил своего напарника, задав такой неуместный вопрос. Он уже хотел сказать, что это совсем неважно и закончить игру, пока они не зашли слишком далеко и не начали обсуждать самые деликатные темы. Как вдруг Акутагава наконец решил ответить. — А на это, Ацуши, можешь дать ответ только ты. — Что? — А что? Ты удивлён, о предмет моей безответной любви? — Рюноске, смотря прямо в глаза Ацуши, казалось, хотел добраться до самой души оборотня, забраться тому в сердце. Как глупо. Он не знал, что уже давно поселился в сердце Накаджимы, он не знал, что уже давно являлся главным героем всех мыслей и мечтаний, он не знал, что уже давно каждую ночь появлялся во снах мальчишки, слишком давно. — Нет, я-я просто… Это было так неожиданно… В-вот… — То есть ты совсем не удивлён? Как жаль. Кстати ты покраснел. Я тебя засмущал, А-цу-ши? — Накаджима уверен, сейчас тот просто издевается над ним, так резко меняя голос на более низкий и спокойный, отдающий лёгкой хрипотцой, произнося слова всё медленнее и заманчивее, особенно ярко проговаривая его имя. Ацуши сидит, опустив голову, даже не глядя на Акутагаву, но он уверен, тот в свою очередь сейчас ухмыляется кончиками губ, наблюдая за реакцией юноши. — Я… — Ты? — тихий вопрос Рюноске звучит совсем близко, слишком близко, как будто от прежней дистанции остались лишь жалкие пара сантиметров. По телу пробегают мурашки, а парень чувствует обжигающее ухо дыхание, прокручивая в памяти слова и такой сладкий для ушей голос любимого сердцу человека, голос, что похож на тягучий мёд, что заставляет заикаться, не давая возможности выговорить и слова, и смущённо отводить взгляд в сторону, замечая руки, сжатые в кулачки, и дрожащие колени. — Я-я думаю, что тоже должен сказать это. -глубокий вздох, нужно собрать мысли в кучу. — Акутагава Рюноске, ты мне нравишься. Нет, не так, это не то, что я хотел сказать в эту минуту. Я тебя люблю, Акутагава. Знаешь, я не красноречив в таких ситуациях, мысли путаются, и я не могу подобрать нужные слова. Но если ты испытываешь ко мне те же чувства, что люди называют любовью, пожалуйста, давай начнём встречаться, давай начнём наши первые отношения. — в эту секунду парню показалось уместным наконец поднять глаза на Акутагаву, чтобы посмотреть на воздействие своего ответа. Выражение лица, что застал Накаджима не было похоже ни на одно другое, что он когда-либо замечал у хозяина расёмона. Это было что-то такое спокойное, такое слишком милое, такое непривычно нежное. Дальше он почувствовал тёплые объятия, ощутил руки, что крепко прижимали к себе его тело. Так тихо и спокойно. Ацуши подумал, о том, как прекрасно было бы просыпаться в этих объятиях, ощущать их каждый день. — Спасибо, Ацуши. Спасибо? Но за что? А впрочем сейчас это не так важно, важно лишь то, что его чувства небезответны, что сейчас у них впереди много совместных дней, много прогулок, много вечеров. На душе так легко, что кажется, будто это всё лишь сон, лишь жалкая выдумка, что растворится в тот момент, когда Ацуши проснётся. Но ничего не происходит, всё ощущается слишком реально: объятия, лёгкие успокаивающие поглаживания по спине, горячее дыхание. Значит всё же это не очередные его фантазии? Рюноске же в это время думал о том, как прекрасно быть любимым, как прекрасно сейчас обнимать любимого человека и не думать больше ни о чём. Лица юношей сближаются, сокращая расстояние между телами всё больше, губы накрывают другие, сливаясь в нежном, таком чувственном поцелуе, их первом поцелуе. Он выходит глупым и неумелым, они сталкиваются зубами, пытаясь всё же показать всю свою любовь этим прикосновением, отрываются уже через пять секунд из-за нехватки воздуха. Это не так важно, важно только то, что сейчас они вместе, а больше им ничего и не нужно. У них впереди ещё много времени, чтобы научиться любить, проявлять заботу, дарить ласки и определённо лучше целоваться. — И тебе спасибо, Акутагава. — Рюноске. Просто Рюноске. Зови меня по имени. — Хорошо, Рюноске. — А теперь скажи мне, Ацуши, откуда ты знаешь, что я ношу те солнцезащитные очки? Ты же не следил за мной в нерабочее время? — особенно ярко выделив слово «те», спросил Акутагава. — «Ой.» Я тебе сейчас всё объясню…***
13:10
— Чуя, Чуя, иди сюда. Быстро. — Что тебе теперь от меня нужно, а? Даже не дают спокойно постоять в уголке. — Не ворчи, вот, иди сюда, смотри. Они обнимаются. Чуя, они обнимаются. Всё сработало. Какой я молодец. Чуя, ну скажи же, что я гений. — Ты сумасшедший суицидник, больше я ничего не скажу. — но всё же Накахара прислонил глаз к дверному проёму, на который указывал Дазай, сфокусируясь, он действительно увидел эту картину: враги, что пять часов назад даже не говорили друг с другом, сейчас сидят и обнимаются на диване. Это повергало в шок. И пока Осаму носился по всему коридору, размахивая руками, что-то радостно крича про будущую свадьбу своих учеников, а Чуя думал о том, что этот человек не такой уж и идиот, каким кажется, а план не так уж и плох, герои данных обсуждений заметили странный шум с другой стороны двери и наконец подали голос. — Дазай-сан, это вы? — робко спрашивает Ацуши. Акутагава же ворчит о прерывании его учителем такого чудесного мгновения соединения с возлюбленным. Дазай пытается отдышаться от намотанных кругов по коридору. — Да, мы ключ принесли. Эм… Сейчас откроем. Дазай! Дай сюда.***
— Я тебе напишу, Рюноске. Сегодня же напишу. — помахав рукой на прощание, радостно произносит Накаджима, покидая здание портовой мафии. — Конечно, тигрё…кхм. Конечно, Ацуши. — Ну что же до свиданья, Рюноске. Накаджима уже ушёл вперёд, мне тоже нужно с ним возвращаться. — Дазай-сан, ответьте на один вопрос. — Да, Акутагава-кун? — Скажите, вы ведь это подстроили? Дверь не закрывается изнутри без ключа, в этом я уверен. Комната, что представляет собой хранилище важных документов не может открываться лишь снаружи, это понесло бы множество проблем, вы так не считаете? — Акутагава-кун, ну как ты можешь обвинять меня в таком ужасном поступке? — драматично подняв руки к потолку воскликнул Осаму. Не зря Чуя говорит, что по нему плачет театр. — Дазай-сан? — Да? — Благодарю. Хотя, конечно же, это сделали не вы. — Ну конечно же не я, Акутагава-кун. Иногда всё идёт точно по плану.