Первый поцелуй

      — Ты с кем-нибудь целовался? — спрашивает Киришима, и внутри Бакуго всё переворачивается с ног на голову, потому что ну нахуй такие вопросы.       Он поворачивает голову в сторону дерьмоволосого, а этот ублюдок всё также пристально смотрит в экран ноутбука, как будто не видел первых Стражей Галактики сто тысяч раз.       Ну и что это вообще было?       Бакуго нехотя приходится признать, что его застали врасплох. Ощущается на минус три из десяти, поэтому отвечать он не собирается. Нет, он действительно не собирается отвечать, но всё-таки любопытство берёт верх, поэтому спустя несколько минут он говорит:       — Это Гамора и Питер Квилл вдохновили тебя на такие вопросы?       На этот раз Киришима переводит на него взгляд и едва заметно улыбается, пожимая плечами. Бакуго думает, что тот выглядит как болван, но стоит признать, что с заправленными за уши волосами он кажется милым. Как плюшевая акула из Икеи.       Надо бы как-то сказать ему, чтобы выбросил к чёрту свой лак для волос.       — Ну, типа того. Просто стало интересно, как это ощущается, потому что я вот ни разу не целовался. Мы же бро, у кого мне ещё спрашивать о таком?       — Да у кого, блять, угодно. Ты что, правда думаешь, что я рассказал бы тебе что-нибудь об этом?       — А почему нет? — удивляется Киришима и, судя по тому, как он всем корпусом поворачивается к Бакуго, напрочь забывает о фильме. — Ты во всём хорош, сложно что ли рассказать, как это?       — Да откуда я знаю, как это! — Бакуго чувствует, как к лицу приливает краска то ли от злости, то ли от смущения. — Делать мне больше нечего, кроме как обмениваться слюнями с кем попало.       — Не обязательно делать это с кем попало, — хихикает Киришима, а потом вмиг умолкает, когда до него доходит суть сказанного. — Подожди… То есть ты типа реально ни с кем не целовался?       — Завали ебало, дерьмоволосый. Бесишь.       Бакуго цокает языком, делает звук на ноутбуке погромче и всем своим видом показывает, что этот разговора окончен.

***

      Так как у Киришимы есть инстинкт самосохранения, он действительно замолкает. Но всё-таки не зря любопытство сгубило кошку, поэтому оказывается, что держать рот на замке больше десяти минут у него не выходит. Потому что — ну, а когда ещё если не сейчас докопаться до правды?       Бакуго Кацуки ни с кем не целовался — звучит как бред. Киришима уверен, что желающие были, возможно, просто не все из них выжили.       Чего Киришима не понимает, так это почему все вокруг считают Бакуго бесчувственным чурбаном. Тот ведь буквально загорается быстрее спички. Очевидно, что в нём эмоций хоть отбавляй, а то, что он умеет проявлять их только через крики и недовольное выражение лица, это всего лишь побочный эффект, нужно только правильный ключ подобрать.       — То есть, ты ни с кем не целовался?       — Бля, ты опять? Я же попросил завалить ебало, а ты знаешь, что первый выстрел предупреждающий, а потом уже можно и на поражение стрелять.       — Ты действительно ни с кем не целовался, чувак! — восклицает Киришима и неверяще смеётся. — А хотелось? Или страшно облажаться? Я вот слышал, что некоторые тренируются целоваться с друзьями, чтобы опыта поднабраться — хочешь помогу? — и снова заливается хохотом.       — Да с хера ли мне должно быть страшно? И прекращай надо мной издеваться, я ведь и въебать могу, знаешь.       — Знаю. Но я не шутил вообще-то!       — Ты че, предложил мне поцеловать тебя?       Когда Бакуго произносит это вслух, звучит как-то стрёмно. Под таким углом Киришима не смотрел на этот вопрос, видимо, он действительно говорит быстрее чем думает.       С другой стороны, не такая уж это и плохая перспектива. Ну, в смысле, набраться опыта.       — Нет. Или да? Я не знаю, ты как-то так это сказал, что мне вообще перехотелось целоваться когда-нибудь.       — Ну так держи язык за зубами, если ты такое ссыкло.       Бакуго хмурится и снова отводит взгляд к ноутбуку. Это странно, но он чувствует что-то вроде укола разочарования. А ещё странно, что мысль о том, чтобы поцеловать Киришиму, не вызывала отвращения. В любом случае, можно списать это всё на гормоны и подростковый интерес.       Киришиме понадобилось ещё три минуты, чтобы собраться с духом и сказать:       — Я не ссыкло. Просто ну… Стрёмно как-то. Но сам посуди: мы можем потренироваться друг на друге, чтобы не облажаться, когда придётся целоваться с кем-то всерьёз. Я вот тебе всецело доверяю, бро!       Бакуго тяжело вздыхает и продолжает делать вид, что смотрит фильм, хотя взгляд опущен на клавиатуру, а мысли поглощены абсолютно другим. Этот придурок звучит так легко и буднично, будто предлагает потренироваться в силовых упражнениях, а не в поцелуях, блять.       Бакуго выжидает ещё минуту, а потом чувствует, как Киришима касается его ноги своей. Как будто пытается сказать ему что-то этим жестом. Хрен его знает, какие сигналы он посылал, но в любом случае это срабатывает.       С мыслью «я ничего не боюсь, пошел ты нахуй, Киришима» Бакуго поворачивается лицом к нему и делает самый мягкий удар в жизни — своими губами по чужим.       — Ну и какого хрена ты замер как истукан? — зло ругается Бакуго, когда отстраняется.       — Извини, просто это было неожиданно, — Киришима заправляет прядь волос за ухо и смотрит прямо в глаза Бакуго. — Ща всё будет как надо, иди сюда, — говорит он и тянет его за футболку, чтобы стать ещё ближе.       Выходит сухо, тепло и неловко. Они вжимаются друг в друга губами, пытаясь понять, как нужно двигать ими, чтобы это можно было назвать поцелуем. Бакуго дрожит от волнения и тяжело дышит, а Киришима улыбается прямо в поцелуй и проводит языком по чужой нижней губе.       — Ты чего творишь? — Кацуки чувствует, как к щекам снова прилил румянец, а сердце стучит так громко, что ему кажется, что этот стук слышен на всё общежитие.       Посмотрели, значит, фильм.       — Тебе не нравится?       — Пока ещё не понял, — отвечает он и снова тянется к Киришиме за поцелуем. Чертов красноволосый придурок.       Бакуго думает, что язык Киришимы как-то слишком быстро оказался у него во рту, но по ощущениям ничего так, хотя он думал, что будет противно.       Оказывается, что воздуха для поцелуев вполне хватает и нихера ты от них не задыхаешься. Оказывается, губы Киришимы мягкие и пахнет он, как раннее утро в начале мая. Оказывается, ощущать вес чьего-то тела приятно.       Бакуго вздрагивает, когда рука Киришимы ложится на его шею, но не отстраняется. Придурок Киришима целует его в подборок и в нос, и это ощущается как-то слишком интимно. Интимнее, чем поцелуи в губы.       — Слушай, а это стрёмно, если я теперь хочу поцеловать тебя всерьёз?       — А это, по-твоему, что сейчас было?       — Нет, ты не понял, — говорит Киришима и прикусывает губу, краснея, — это была тренировка, а я…       — Всё я, блять, понял, — перебивает его Бакуго и снова целует.       Нежно, ласково и совсем не страшно.