Ловушка

Последнее что помнил Флэтчер это была входная дверь в его небольшую, но довольно уютную квартиру и хорошо освещенный этаж многоквартирного дома, в котором он собственно и проживал. Дальше была только резкая боль в районе шеи со стороны спины и тьма, что поглотила его сознание. Сейчас журналист, слегка морщась, осматривал помещение, где на данный момент находился, и по всем косвенным признакам можно было с точностью сказать, что его явно заперли в подвале. Оставался один единственный вопрос, кто же из всех его многочисленных врагов наконец добрался до него. В самом подвале было темно. Флэтчер сидел привязанный к стулу с крепко стянутыми запястьями синтетической веревкой за спиной и даже небольшие движения плеч давались с большим трудом. Похоже, кто бы его не привязывал, он использовал довольно много силы. Питер не знал насколько долго уже находится в подобном положении, не знал, кто устроил ему столь увлекательное времяпрепровождение и его это здорово напрягало, можно даже сказать, что пугало. Ведь он не знал, переживет ли сегодняшний вечер или уже ночь. Послышался тихий звук открываемого замка. Входная дверь в подвал распахнулась, впуская внутрь помещения теплый желтый свет, что осветил лестницу, сделанную из светлого дерева. Следом раздался её почти неслышный скрип под чьими-то шагами. Спина Флэтчера покрылась холодным потом, а он сам нервно выдохнул, готовясь к худшему. Незнакомец полностью спустился к своему пленнику и оказался совсем не незнакомцем, а Реймондом Смитом, верным консильери очень известного в определенных кругах Майкла Пирсона. Он медленно подошел к Флэтчеру, по пути закатывая рукава своей, как всегда идеально сидящей по фигуре рубашки, до локтей. Его лицо ничего не выражало кроме бесконечной усталости с примесью гнева и раздражения. — Ну что, Флэтчамондо, — правая рука Реймонда крепко сжала челюсть журналиста, — похоже ты окончательно добегался, не так ли? — Да ладно тебе, любовь моя, — говорить было сложно и из-за этого голос Флэтчера звучал немного искаженно, — разве я могу долго убегать от твоей красоты. — Как же ты меня раздражаешь тем, — сильная пощечина стала внезапной и очень болезненной, особенно для гордости Флэтчера, на разбитой губе выступила небольшая капля крови, — что даже в такой ситуации не можешь сдержать свой язык за своими еще пока целыми зубами. После этого Смит поднял левую руку до уровня чужого лица приблизил и слегка провел большим пальцем по тонким губам, стирая кровь, а после, все еще придерживая правой рукой челюсть, просунул в теплый рот сразу два пальца, зажимая между ними скользкий язык. Не ожидавший этого журналист слегка дернулся и удивленно воззрился на наемника, ощущая на языке металлический вкус собственной крови. — А знаешь, что особенно меня раздражает в тебе, Флэтчер, — пальцы Реймонда все еще хозяйничали в чужом рту, — твое неуёмное желание залезть ко мне в штаны. Из уголка губ Флэтчера вниз потекла слюна, постепенно теряясь в его бороде. Пальцы Рея неспешно и дотошно изучали болтливый рот журналиста, исследуя каждый миллиметр. Сам же журналист медленно плавился от действий Смита, чувствуя, что все нервное напряжение и адреналин, постепенно сменяются возбуждением. В таком состоянии он мог позволить Реймонду делать с ним все, что тот только захочет. На самом деле сейчас все должно было идти совсем не так, абсолютно не так. Флэтчера давно надо было проучить, напугать так, чтобы он и думать не смел посмотреть в сторону Пирсона и его людей, раз все то, что произошло после истории с русскими не возымело на него никакого эффекта. Но сейчас ситуация явно вышла из-под контроля, а Рей слишком устал, чтобы бороться со своими желаниями. Ему нравилась такая тихая покорность журналиста, его беспрекословное подчинение, это возбуждало. Возбуждало гораздо сильнее чем неловкий раскрепощённый флирт или прикосновения. Хотелось большего, посмотреть, что еще он позволит с собой сделать, насколько хватит Питера Флэтчера. — Как же ты сейчас жалко выглядишь, где же вся твоя бравада и твоя болтливость, — Реймонд пристально посмотрел в голубые глаза, что были уже подернуты дымкой возбуждения, и ему очень понравилось, то, что он сейчас видел, — неужели так легко сломить самую крутую ищейку в Лондоне. Пальцы Смита нежно проехались по языку, провели по линии зубов Флэтчера, попутно собирая слюну. Гнев, что все это время теплился в груди Реймонда полностью сошел на нет, сменяясь страстью, хотелось смотреть и касаться этого человека еще больше. Прикосновения к нему не вызывали привычного отвращения, как это было с другими партнерами, все было наоборот и это вызывало в груди Смита смешанные эмоции. Рей медленно извлек свои пальцы из теплого и влажного рта Питера, попутно в последний раз огладив его мягкий и некогда очень болтливый язык. Следом он получил недовольный взгляд и такой же недовольный вздох возбужденного уже во всех смыслах журналиста. Сам же Флэтчер уже желал большего, он хотел коснуться Рея, запустить руку в его укладку, портя ее, дотронуться до его груди рукой, провести ею вниз до бляшки ремня, вытащить из-под него светлую рубашку, почувствовать тепло его тела. Правда сейчас он почти не чувствовал собственных рук, так что все остальное тоже остается на грани его фантазии. Из-за того, что он сильно отвлекся на собственные мысли он не заметил, как Реймонд навис над ним. Поцелуй стал неожиданностью, вызывая глухой стон в чужой рот. Реймонд страстно целовал Флэтча спускаясь своей левой рукой по его неравномерно вздымающейся груди к животу и вниз попутно вытирая слюну с пальцев о водолазку. Вот рука коснулась плотной и достаточно жесткой ткани темных брюк, и Флэтчер поддался вверх насколько позволяло его положение вслед за движением Рея. Расстегнуть пряжку ремня вслепую, ориентируясь только на ощущения, было сложно, но не невозможно, хоть Флэтчер всячески и мешал своим ерзаньем. Вслед за ремнем была пуговица и почти неслышно вжикнувшая ширинка и рука Реймонда наконец скользнула под ткань брюк и нижнего белья, обхватывая стоящий член журналиста ладонью. Сквозь поцелуй раздался, насколько это возможно, громкий стон. Флэтчер задыхался от накативших на него ощущений, эмоций, а также долгого и глубокого поцелуя, его грудь ходила ходуном. Заметив состояние партнера Рей прервал поцелуй, но не отстранился. Одно дыхание на двоих, один воздух на двоих. — Видел бы себя сейчас, Флэтчер, — сказал Смит хриплым голосом и на пробу двинул рукой вверх-вниз по члену, в ответ на это движение журналист выгнулся и тихо застонал, — ты выглядишь уже максимально затраханным, а ведь мы еще даже не начали. — Радость моя, — голос Флэтчера был не менее хриплым, — неужели это все, на что ты способен, я ожидаю большего. На искусанных губах журналиста расплылась ехидная улыбка, а взгляд стал еще более похабным, жаждущим. В ответ на его фразу Рей провел правой рукой ему по шее, слегка сдавливая ее. Флэтчер же отвел голову назад, полностью открывая её, будто заманивая Рея в ловушку своей покорностью. И это сработало, рука сместилась ему на затылок, зарываясь в густых каштановых волосах, слегка стягивая, а острые зубы впились в беззащитно подставленную шею через ворот водолазки, вырывая очередной стон у журналиста. Другая рука Реймонда, что все еще находилась на члене Флэтчера продолжала медленные ласки, заставляя его пытаться двигаться в такт чужих движений, но это было почти невозможно. — Рей, я больше… Я сейчас… Реймонд с явной неохотой оторвался от чужой шей и почти целомудренно поцеловал чужие губы, после чего пристально посмотрел в молящие голубые глаза, напротив. — Тише, если хочешь кончить, то только попроси меня, — на слегка припухлых губах промелькнула властная улыбка. — Хочу, Рей, пожалуйста… Продолжить свою фразу Флэтчер не смог, так как его губы были моментально запечатаны губами Смита. В голове Реймонда вдруг промелькнула мысль о том, что затыкать вечно лезущего не туда журналиста таким способом оказалось надежнее всего. А еще это также было очень приятно, его губы и рот как будто были специально созданы для поцелуев Рея. Через некоторое мгновение Флэтчер застонал сквозь поцелуй, прерывая его, и сильнее чем обычно выгнулся под чужими руками, кончая, тем самым пачкая и себя и Реймонда своей спермой. — Это было потрясающе, Раймондо, — Питер осмотрел его слегка туманным взглядом, обнаруживая им явные признаки чужого возбуждения, — но что-то я не вижу, что ты полностью удовлетворен, дорогой. — Ты даже в таком состоянии не в силах помолчать? Рей полностью убрал от горе-журналиста руки, не забыв вытереть грязную ладонь о многострадальную черную водолазку, и отошел от пленника для того, чтобы отыскать нож или ножницы. — Нет, я сейчас абсолютно серьезно, так дела не делаются, удовольствие должны получать оба партнера, а не один, — тихим голосом, с нотками явного возмущения вещал со своего места Флэтч. — О, поверь мне, я получу самое незабываемое удовольствие если, — за спиной Питера резко замолкли, не договорив, — твою мать, ты почему не сказал мне, что стер руки о веревку? Консильери почти с ужасом смотрел на чужие окровавленные запястья, попутно вспоминая где в доме лежит аптечка, тут без нее явно не обойтись. Возбуждение постепенно сошло на нет от такого вида некогда чистых рук. — А что, там все настолько ужасно? — Флэтчер попытался двинуть ими. — Не двигайся, ты что издеваешься, — Рей вопросительно посмотрел на растрепанный затылок, — сам не чувствуешь? — Нет, я рук вообще почти не чувствую… — Ты идиот или да? Уже бесполезная окровавленная веревка валялась на полу, а Флэтчер наконец-то медленно и осторожно выпрямил руки, осматривая их. Вид, скажем так, явно был не самым лучшим. Пока он потихоньку разминал руки и приводил себя в порядок, Рей окончательно избавил его от веревок, которые сразу же выбросил в мусорник, и теперь стоял рядом с лестницей, ожидая. — Долго тебя еще ждать, — он недовольно хмыкнул, — или тебе так понравился мой подвал? — Сейчас, сейчас, не будь таким букой, будешь так хмуриться, — по его лицу скользнул довольный взгляд, — то и морщины раньше появятся, дорогой. В гостиной за время отсутствия хозяина дома ничего не изменилось, вещи продолжали находиться на тех же местах, где их изначально оставили. Реймонд прошел мимо нее, таща Флэтчера за собой в гостевую ванную. Ему сейчас срочно нужно вымыть руки, да и аптечка находится также в ванной комнате. К тому же Флэтчеру тоже не помешало бы привести себя в порядок после их небольшого инцидента. — Рей, солнце мое, а куда мы путь держим? — В ванную, — Смит быстро взглянул на него из-за плеча, — топить тебя буду, жаба ты склизкая. — Ав, как я люблю, когда ты так со мной флиртуешь, — журналист попытался слегка облапать идущего немного впереди мужчину. Рей быстро перехватил чужую руку, попутно открывая дверь и запихивая хозяина этой руки в ванную комнату, заходя следом и закрывая за собой дверь, отрезая пути к отступлению. Флэтчер же оглядев быстрым взглядом помещения присел на бортик ванной и стал чего-то ждать. Ему было интересно. — И все же, почему именно ванная, — задумчиво потянул он, смотря как Рей тщательно моет, а затем вытирает руки, — у тебя фетиш на секс в ванной что ли, дорогой? — Ещё одно слово и точно утоплю, — Реймонд тем временем доставал аптечку и одну из своих чистых футболок, — помой руки, но осторожно, умойся и переодень свою грязь, вот тебе футболка, я буду ждать тебя в гостиной. Через некоторое время, за которое Реймонд успел разобрать эту самую аптечку, и изъять из нее нужное для оказание первой помощи, в комнату вплыл Флэтч в его, Рея, белой футболке, что была ему велика. Это было не удивительно, удивительным было странное ощущение правильности, стало уютно от того, как выглядел сейчас Питер. Внешний вид портили только его гематомы на запястьях, а также проявляющиеся синяки и засосы на его светлой шее, что была ранее скрыта воротом. — Тащи свою задницу сюда, — Смит дважды похлопал по обивке дивана рядом со своим бедром, — и давай сюда свои руки. — Как скажешь, — остаток фразы потонул в зевке. Пока Реймонд обрабатывал ему руки, в комнате была полная тишина. Питер молчал, что было ему абсолютно не свойственно, Рея это здорово напрягало. Поэтому, после того как Реймонд закончил всё и убрал медикаменты на место он сосредоточил свой взгляд с его рук на лицо журналиста и увидел почти заснувшего Флэтчера, который довольно мило щурился, смотря на него в ответ. — Реймондо, ты ведь не выгонишь меня из дома посреди ночи, там холодно,— жалобно потянул Флэтч сонным голосом. — Хм, предложение, конечно, заманчивое, но нет, — Рей слегка повел плечами, — тебе показать, где находится гостевая спальня? — Знаешь, я бы с радостью составил бы тебе компанию в твоей, но сейчас я согласен и на гостевую. — Тогда поднимайся и пойдем, — Рей сладко зевнул, — я тоже, между прочим, устал за сегодняшний день. Они вдвоем поднялись с дивана и пошли в сторону лестницы на второй этаж. Попутно Флэтчер чуть не вписался пару раз в косяк, чем вызывал легкую улыбку на губах Рея. Новый день полноправно вступал в свои полномочия.