Ягодный лёд

— Прекрати, — обычно Харука не обращает на подобное внимания, делает вид, что не слышит и не видит, потому что ему, если честно, всё равно. Но он человек, он устаёт под конец дня, хочет тишины и покоя, о чём может только мечтать. И терпения вечером у него гораздо меньше, выносливости — тоже. Он огрызается больше обычного, чаще поднимает глаза, отвлекаясь на брата. Его внимание легко улетучивается. Постоянно игнорировать это создание просто невозможно. Он пытался много раз, но толку от этого не было, Каната всегда, чёрт его возьми, всегда был рядом, не уходил и приставал к нему намертво, словно клещ. Он не может сказать чего-то более лестного в его адрес, слов таких не существует. Сам Харука не подарок, у него достаточно своих тараканов. Возможно, поведение и характер Канаты — это полностью его вина и ответственность. Он давно испортился как старший брат, перестал себя таковым считать. То, что он старший, чистой воды формальность, у них разница в несколько минут. По поведению и внешнему виду Каната всегда кажется старше, но по моральным качествам, по успехам в учёбе, спорте, брат уступает ему всегда. Харука старается меньше, чем он, потому что это единственное, к чему его интерес не остыл. Это то, чем он действительно хочет заниматься помимо музыки. Скорее всего, если бы Каната выбрал своим инструментом гитару, Харука бы не выдержал. Он уже сломан изнутри как личность, осталось пустое существование. Ему никогда не везло в отношениях с людьми, и на то было причина, яркая и сильная, которая не оставляла ему ни единого шанса. Словно Каната специально обращает на себя всё внимание, отвлекая окружающих от брата, оставляя его в тени. Но Харука не хочет думать об этом, это уже бессмысленно. Поздно пытаться что-то исправить, да и не хочется. Ему уже всё надоело до чёртиков, хочется просто побыть в одиночестве хотя бы один день, без компании брата, который постоянно её навязывает. А Каната продолжает шелестеть упаковкой фруктового льда. Харука слышит, как он разрывает её, и надеется, что он хотя бы мусорить в его комнате не будет. Чёрт, да он точно специально. Харука больше чем уверен, что лёд в его руках — ягодный, из черники и ежевики, который он сам сейчас покупает каждый день. Так уж сложилось, что летом он чаще всего берёт фруктовый лёд, чем что-то ещё. И Каната знает об этом. Он знает все его привычки, впитывает в себя каждую мелочь со стороны Харуки, следит за ним неотрывно. И это ведь в ванну с ним не лезет, но, зная его, Харука уверенно может сказать, что если бы не родители, он бы так и делал. — Что, тоже хочешь? — тянет Каната, слизывая верхушку. Он не хочет спешить и не будет. Он признаёт, что это похоже на помешанность, что это ненормально, но слишком ему нравится проверять брата на прочность. И у него ещё больше проблем, чем у него, гораздо больше, но избавляться от них он не хочет. Он действительно наслаждается тем, сколько времени он проводит рядом с ним, ценит его, и ни за что не позволит проворачивать нечто подобное по отношению к Харуке, как это делает Каната. Это только его привилегия, и делится ей он ни с кем не собирается. Никому другому нельзя его даже дразнить. — Нет, — в его голосе скользит неприкрытое раздражение, но от тетради он не отрывается. Старается отвлечься хотя бы на цифры и буквы перед ним, но карандаш в руках предательски дрожит, а деревянная линейка не желает ложиться ровно, она так и скребёт по всё ещё белоснежному листу. И руки его дрожат от гнева. Его терпение на исходе, но прямо разбираться с братом он не хочет, только время зря потеряет. Но, если честно, от мороженого он бы не отказался. Любит его, да и охладиться бы не помешало. Он всерьёз думает о том, чтобы выбраться за ним в магазин. А его остатки было бы неплохо размазать по невероятно надоедливой роже. Он не видит довольной улыбки Канаты. Он-то знает, чего он хочет на самом деле, и даже может дать, но соблазн подразнить брата гораздо выше. Он обязательно даст ему желаемое, но не сразу. Сам Каната относится к любому мороженому нейтрально, да и в целом в еде он непривередлив, чего нельзя сказать о Харуке. Он встаёт, подходит к столу, за которым сидит брат и пытается решить хотя бы один пример. Но Каната видит ошибки в построении, причём настолько очевидные, что он невольно удивляется. Обычно внимательный и умный Харука не допускает таких оплошностей. Но удивление сменяется незаметной усмешкой: он понимает, чем это вызвано, и желаемого сам Каната уже добился. Пожалуй, на этом следует остановиться. Меру он прекрасно знает. Он не оставит его, но подобного поведения достаточно, иначе он воткнёт ему этот карандаш в какое-нибудь место, куда не следует. А он может, Каната это знает. Он уже достаточно раз получал от него то по рукам, то по лицу любыми подручными предметами, будь то ремень или учебник по химии. Но на самом деле это лучше, чем молчание. Он обращает на него внимание, и этого достаточно, большего Каната от него не требует. Лишь бы он не молчал рядом с ним. Канате тоже бывает больно, несмотря на его вечную улыбку, за которой он прячет себя настоящего. — Открой ротик, будь хорошим мальчиком, — Каната наклоняется и отодвигает вслепую тетрадь. Харука разозлится, если они испачкают его школьные принадлежности, а этого Каната не очень хочет. Он и так часто злится. И едва он оборачивается к нему, чтобы сказать пару ласковых, в его рту оказывается кончик фруктового льда. — А со стороны это выглядит соблазнительно, братец, — он улыбается довольно и выпрямляется, не отпускает палочку до тех пор, пока Харука не забирает мороженое полностью. И прежде, чем получить по голове, и без того поехавшей, Каната ныряет в сторону и благоразумно отходит подальше. Пока Харука вытаскивает лёд, думает, что сказать, он уже отходит в сторону кровати и плюхается на неё, обнимает подушку, на которой брат обычно спит. — Всё в порядке, просто ешь. Я его лизнул один раз. Или тебя это настолько смущает? — он прячет усмешку за подушкой, но взгляда от Харуки не отводит. Он фырчит, но всё-таки лёд присваивает себе окончательно, от недовольства откусив приличный кусок, что заставляет Канату качать головой. Но дрожь уходит из тела старшего, он возвращается к учебнику, чтобы подумать над решением, пока расправляется с мороженым. Да и тихо становится, чего он и хотел. Он даже удивляется и невольно оборачивается, чтобы понять причину. Каната просто спит, заняв большую часть чужой кровати. Тут уже усмехается Харука. Хотя бы немного он побудет в тишине. Он встаёт, чтобы укрыть брата одеялом. Сам не верит в свои действия, обычно это он принимает заботу, а не отдаёт её. Хоть Каната и заноза в заднице, он всё равно его брат, который оставался рядом с ним и верил ему, когда от него отвернулись все, даже родители. Стоит ценить это, наверное. Он смотрит на него какое-то время, грызёт лёд в очередной раз и возвращается к учёбе. Теперь уже он не допускает глупых и досадных ошибок в простых примерах. Было бы неплохо, если бы в жизни было так же.