Наша проблема

Ты вновь смотришь на меня своим излюбленным взглядом, который так и норовит напомнить мне о том, какой я идиот. Сдавленно хихикаю тебе куда-то в район плеча, стоя на перилах, отделяющих посетителей крыши дома и пропасти, равной зданию в такое количество этажей, что если начать их считать глаза начнут путаться между собой. По другому не дотянусь. Я все еще помню, что ты сказал мне два года назад. О том, что ты любишь объятия. А еще о том, что ненавидишь свои шрамики на лице. Хотя, дайте подумать… я действительно помню каждую твою фразу. Я помню все, знаю тебя от А до Я, начиная от ступней и заканчивая макушкой. Я мог бы до нее дотянуться, но ты опять встанешь на цыпочки и отойдешь, говоря мне о том, на сколько же я низкий даже для своих лет. Но я не хочу чтобы ты уходил, так что просто тихонько утыкаюсь носом тебе в шею, выдыхая. — Изуку, черт возьми! Я помню, что у тебя все еще остались там мелкие шрамы, и что тебе неприятно тоже помню, но ничего не могу с собой поделать. Надеюсь, ты снова меня простишь. Немного откланяюсь и ставлю свое лицо прямо перед твоим. Кажется, наши носы сейчас соприкоснутся. — Извини-извини, знаю. — Все ты у меня знаешь, но на деле использовать не хочешь. У тебя глаза такие красивые. Красные-красные. Как кровь из носа после очередных нападок Каччана. Ты мне так нравишься, черт возьми. — Ага, не хочу. — Так легко согласишься, глупый? Ты улыбаешься. Нет, не своей дикой улыбкой маньяка-убийцы, а обычной, легкой ухмылкой. Шрам на сухих губах немного расползается. — Да. Мы смотрим друг на друга. Хочу, чтобы это длилось вечно. Не удержавшись, провожу рукой по твоим то ли седым, то ли просто очень светлым волосам. Мне так хочется видеть эти голубоватые отблески каждое утро, в свете ярких солнечных лучей. — Эй, Томура. Что думаешь на счет того, что нас могут обнаружить? Ну там… схватят, посадят? Ты же злодей. Опять этот твой взгляд! Прекращай, это уже слишком, мое сердце не выдержит такого! — О, мой милый маленький герой, для этого есть моя причуда. Немного хмурюсь. Что ни говори, а я не могу измениться даже сквозь года… — Опять убьешь всех, кто попадется на пути? — Если попадутся. Вот же ж блин, не могу я так. Вот она, причина, по которой не может встречаться герой со злодеем: разница во взглядах. Сколько мы уже вместе? Три года, да? Как же так вышло, что эти три года я почти каждый день уговаривал тебя не убивать? И все равно, ты продолжал. Нужно было. Злодей. — Как с тобой сложно, ты не представляешь. Заправляю одну из твоих белоснежных прядок за ухо, мягко прохожусь по скуле подушечками пальцев и снова думаю о том, что мне с тобой повезло. Просто повезло, ничего больше. И даже вскипевшая кровь, в которой твои руки испачканы по локоть и выше, перестает пугать меня со временем. Не устраивает, но не смущает. Твои минусы нельзя превратить в плюсы, но мне это даже нравится. — Ты всё ещё хочешь уничтожить все это? Я оборачиваюсь и смотрю на пламя заката. Ты тоже смотришь в даль, обводя взглядом мешающиеся многоэтажки. В стеклах отражаются ярко-оранжевые блики, глаза слепит. — Ты же знаешь, Изуку. Я знаю, что хочешь, но надеюсь на то, что услышу что-то другое. Остается только чувствовать как ты покрепче перехватываешь меня за талию и хмыкаешь. — Ты видишь здесь что-то смешное? — Ничего особенного, просто тени у тебя на лице почти как у Всемогущего. По тебе словно пустили ток, ты вздрагиваешь, а я, по инерции, дергаюсь, чуть ли не падая в, кажется, бесконечную бездну городских джунглей. Ты цокаешь языком и шипишь что-то вроде «Аккуратнее, придурок». Ты ненавидишь Всемогущего, презираешь и просто-напросто желаешь ему смерти, но никогда не озвучиваешь этих жестоких мыслей. Сколько лет прошло, а я все еще его люблю. И тебя я тоже люблю, не волнуйся. — Если бы ты сейчас грохнулся, я бы полетел за тобой, ты в курсе, идиот? Чувствую, как мои глаза расширяются, но в твоих очах только эта странная серьезность. Какая чушь, но ты не любишь шутки про смерть. Особенно про мою, не так ли? И вообще, хватит меня оскорблять! — То есть если я решу совершить суицид, ты согласишься быть моим партнером? — Парный суицид? Как мило, Изуку. Ты даже не улыбаешься, но в твоих глазах пляшет странный огонек. — Конечно, соглашусь. Ты заставляешь меня краснеть, чертов Тенко! Я узнал твое настоящее имя не так уж и давно, но боже, ты так злишься, когда я называю тебя так. Обидно в душе, но в целом объяснимо. Нужно признать, что Шигараки Томура не может в один момент резко стать Тенко Шимурой. Может, не станет никогда, но что уж тогда поделать. — Да? Это так романтично! — Знаешь что еще более романтично? Непонимающе смотрю в твои красные омуты и невольно ухмыляюсь. — Что же? Опять прикрываешь глаза, ослепительно сверкая ими, и мне резко не хватает воздуха. Слишком резко, но и слишком мягко. Слишком приятно. Честно говоря, я действительно люблю этот твой нрав, делать все довольно быстро и неожиданно. Знаешь, Шигараки, я до самого конца буду надеяться и верить в то, что я единственный, кого ты целуешь именно так, с трепетом. Буду надеяться на то, что я буду первым и последним кому ты будешь зарываться в волосы своими длинными пальцами, заставляя забыть о том что несколько из них скрыты за толстой материей перчаток. Кажется, это натуральная кожа. Как же ты любишь выделиться какой-то дорогой мелочью, вроде этой! Но что поделать, причуда есть причуда, а если уж её нужно скрывать, то стоит сделать это с элегантностью. Может, настоящим злодеям и не нужен особый костюм, чтобы их узнавали на улице, но ты слишком сильно хочешь этого, и это не потому что тебе нечем заняться. Как ты там говорил, это называется? Стиль и харизма? Что ж, признаю, тебе невероятно идет классический костюм и это пальто с густым мехом. Оно иногда щекочет мне шею и щеки, но черт, ты прекрасен, и я готов простить тебе все, включая эту неважную мелочь. Хотя, какое простить? В момент, когда ты столь привычно кусаешься, пуская тонкую стройку крови, когда она медленно стекает по подбородку и когда ты аккуратно стираешь ее пальцем… думать становится сложно, не то что принимать решения. А ты всё так же нежно зализываешь ранку, словно извиняясь. Приятно, но приходится оторваться. — Да уж, — тихонько вздыхаю и отхожу взгляд. — а ты настоящий специалист в романтике, не так ли? Ты усмехаешься и прикусываешь меня за нос. Ай! — Специалист, говоришь? — Ты чего делаешь?! — Просто играюсь, не более. И мы опять смотрим друг на друга. Молчание затягивается, оно длится секунды, минуты, вроде бы, еще немного и они дойдут и до часов, но нас с тобой это не беспокоит, да? Я чувствую, как ветер с силой бьет мне в лицо, вижу как твои растрепаные волосы взлетают по велению стихии. По каждой выбившейся прядке проходится солнце, делая их странными, непривычного цвета. Обычно белые, они по очереди становятся светло-розовыми… Наблюдаю, как в твоих кровавых глазах, я, кажется, улыбаюсь тебе. И ещё раз недоумеваю: кто может посчитать тебя уродом? Эти гадские идеалы красоты. Мне кажется, никогда их не понять, особенно если мой партнер — это ты. — Эти твои игры делают мне больно, знаешь ли…- я решаюсь ответить. Ты же не думаешь, что последнее слово будет твоим? — О, да? Прости, я и не подумал. Ты с таким серьезным лицом целуешь меня в нос, что хочется рассмеяться вслух, пока ты не заткнешь меня лично, но я ограничиваюсь только широкой улыбкой до ушей. — На самом деле я не против. — снисходительно проговариваю я. — Я знаю. И ещё один поцелуй, уже в лоб. Знаешь, после таких мелочей я наконец признаю: я хочу всю свою оставшуюся жизнь провести в твоих объятиях. Только пообещай, что будешь гладить меня по голове, как и сейчас, хорошо? Прохожусь пальцами по твоим скулам, вискам, еле-еле задевая уголки глаз. Зарываюсь в твои волосы, пока бушующий ветер так и норовит сделать из них уютное гнездышко для птиц. Извините, птички, это моя собственность, ясно? Только-только моя. Не хочется говорить, но… черт, пожалуйста, хватит. Просто остановись. Если ты продолжишь в том же духе, я просто сойду с ума. Встречаться с психом не лучшая идея, ты в курсе? Боже, как глупо, что говорю это именно я. Разве не я сейчас целуюсь с настоящим безумцем? С самым что нинаесть помешанным на разрушении психопатом? Что же, если это действительно не я, мне придется знатно позавидовать тому человеку, который может так смело пробовать на вкус чужие губы, совершенно сухие. И сладкие. Странно, но мне это нравится. — Изуку, ты чудесный. В отличие от меня, ты знаешь меру в поцелуях и знаешь, когда нужно остановиться, чтобы не потерять голову окончательно. Да, если бы не ты… никогда бы не отпустил тебя, Томура. — Чудесный? Не думаешь, что такого «чудесного» заберет кто-нибудь из героев? Солнце почти что скрылось за горизонтом. Облака, окрашенные в розовый акрил, висят над нами, быстро летят в неизвестном направлении. Где-то вдалеке кто-то кричит, люди из соседних зданий нагло тыкают в нас пальцем и я мысленно благодарю себя за то, что оделся в черный худи с глубоким капюшоном. Интересно, когда я отдам его тебе? Не знаю. Но, кажется, нам пора прощаться. Не хочешь увидеться завтра, мой милый партнер? Ты смеешься мне в лицо, опять поглаживая рукой по голове. — Не заставляй меня убивать невинных героев, Изуку. Улыбаешься на эти слова. Так искренне. Признаю, я люблю тебя, Шигараки Томура. Люблю тебя как Тенко Шимуру, люблю как человека, но ненавижу, как герой ненавидит злодея. И в этом наша проблема.