Insomnia

Руки осторожно касаются запястья, отчего Вэнь Нин слегка вздрагивает. Тело потеряло чувствительность, нервные окончания уже давно не функционируют, однако это не мешает мертвецу каждый раз так реагировать на прикосновения Вэй Усяня. Старейшина действует слишком бережно, словно боится причинить боль. Это невозможно, Вэй Ин прекрасно знает, но всё равно не позволяет себе грубых движений. Вэнь Нин наверняка просто придумал и внушил себе, что может что-то чувствовать. Да, пусть так. Уж лучше это будет просто приятным заблуждением. Особенно когда реальность пугающе безжизненная. Их отношения развивались спонтанно и очень странно. Хотя куда уж страннее, учитывая то, что один был лютым мертвецом, а другой — тёмным заклинателем, воскресившем его. Вэнь Нин был рядом в самый тяжёлый период жизни, помогал с делами, ходил на рынок и защищал Вэй Усяня. Старейшина не должен был узнать о старых чувствах погибшего юноши, но однажды Вэнь Нин всё же не сдержался — подошёл слишком близко, обнял слишком крепко. Вопреки ожиданиям его не оттолкнули, видимо, Вэй Ин слишком сильно нуждался в поддержке и понимании. Губы шевелились плохо, Вэнь Нин старался целовать осторожно, но получалось очень смазанно и неловко. Он не должен этого делать, не должен чувствовать. Странное тепло, которое разливается в груди, определённо не должно ощущаться в мёртвом теле. Вэй Усянь молчит. Он удивлён, даже ошарашен. Наклоняет голову, хмурится, но не говорит ни единого слова. Просто тянет непонимающего Вэнь Нина на себя и укладывает на ложе. В давящей и пугающей тишине. Мертвецу не нужны ласки. Он не способен их ощутить, даже если очень постараться. Вэнь Нин наклоняет голову и касается холодными губами открытой шеи Вэй Ина. Старейшина сейчас словно в полусне, совершенно расслабленный и податливый, позволяет мертвецу делать всё, что придёт в голову. Вэнь Нин пугающе осторожен — он не сможет доставить полноценное удовольствие, однако постарается исполнить всё, что в его силах. Вэй Усянь откидывает голову назад и тихо стонет, когда холодные губы сжимаются на восставшей плоти. Это неправильно, странно, аморально и ужасно — так бы сказали люди, однако Старейшине плевать. Особенно сейчас, когда разум затуманен алкоголем, а тело практически не слушается, поддаваясь неумелым, но очень приятным ласкам. Никому не следует знать, сколько Вэй Ин сегодня выпил. На утро он просыпается с дикой головной болью. Мозг готов развалиться на тысячу осколков, но Вэй Усянь отлично помнит, что вчера произошло. И громко смеётся, замечая оставленный у ложа поднос с едой. Они так ничего и не обсудили. Днём Вэнь Нин продолжает заниматься своими обычными обязанностями, вечером приходит в пещеру и… Мертвец хочет надеяться, что это хоть что-то значит для Старейшины. Вэнь Нин значит. Однако вряд ли надежды когда-нибудь оправдаются. Первые несколько ночей Вэй Ин был пьян, словно пытался заглушить алкоголем чуство вины. И отвлечься от неприятных мыслей. Вэнь Нин уже хотел просто извиниться и уйти, но Старейшина не отпустил, крепче прижимая к себе мёртвое тело. «Я всегда буду рядом, господин Вэй» — Вэнь Нин так и не говорит этого вслух, просто понимающе кивает и целует куда-то в изгиб шеи, ведёт губами к ключицам. Он не оставляет ни единого засоса, всегда действует аккуратно. А Вэй Усянь слишком бережно вплетает пальцы в жёсткие и слегка спутанные волосы. Так продолжается несколько месяцев. Днём они ни о чём не вспоминают, а по ночам не произносят ни единого слова. И каждого это устраивает. Да, определённо устраивает. Вэнь Нин может быть рядом с любимым, оберегать его, целовать светлую кожу и заставлять выгибаться от удовольствия. Мертвец никогда не остаётся на ночь — как только Вэй Ин засыпает, поднимается с ложа и уходит прочь из пещеры. Всё это слишком неправильно — Вэй Усянь живой, а Вэнь Нин даже не способен почувствовать тепло его тела. Но это не важно, Вэнь Нину просто достаточно знать, что ему доверяют и позволяют находиться рядом. Пусть Старейшина просто удовлетворяет свои физические потребности — пока Вэнь Нин может ему в этом помочь, всё в порядке. Переломный момент происходит несколько ночей спустя. Вэнь Нин привычно заходит в пещеру, держа в руках небольшой поднос с едой. Вэй Ин даже не притрагивается к еде. Берёт мертвеца за запястье и усаживает рядом с собой. Чуть наклоняет голову и прижимается губами к холодной шее. Раньше Вэй Усянь не проявлял инициативы, лишь позволял Вэнь Нину действовать. Физически это невозможно, но осознание происходящего заставляло глубоко внутри потеплеть. — Г-господин Вэй, я ведь ничего не чувствую, — Вэнь Нин невольно прерывает их негласный запрет на разговоры, из-за чего Старейшина поднимает на него слегка недовольный взгляд. Вэнь Нин замирает. Что если мертвец сделал что-то не так и теперь Вэй Ин его прогонит? Думать о плохом совершенно не хочется, но мрачный взгляд напротив заставляет всё внутри сжаться. — Не важно, — Вэй Усянь мотает головой, после чего вновь целует, на этот раз в подбородок. Вэнь Нин прикрывает глаза — он ощущает лишь очертания касания, но не более того. Так, словно к коже прикасаются через несколько одеял. Просто внушение, однако мертвецу очень хочется думать, что всё это реально. Вэй Ин продолжает упрямо целовать, в конечном итоге добравшись и до губ. Вэнь Нин не может объяснить, почему в груди собирается что-то тёплое. Он отвечает ласково и осторожно, как обычно. Вэй Усянь отстраняется и тянет на себя. Вэнь Нин уже собирается развязать его пояс, но Старейшина перехватывает руки мертвеца. — Не сегодня. Просто полежи рядом. Всю ночь, — он отводит взгляд и Вэнь Нин может поклясться, что видит на светлой коже щёк яркий румянец. — Конечно, если вам так угодно, — мертвец кивает и ложится рядом, чуть поодаль. Всё же неприятно так долго находиться рядом с холодным телом. — Тебе. Хватит уже обращаться формально, — Вэй Ин фыркает и придвигается ближе, обнимая Вэнь Нина поперёк туловища и утыкаясь носом в шею. Так, словно тот не был мёртвым, а был совершенно обычным, живым человеком. Если бы Вэнь Нин сейчас дышал, то обязательно бы забыл, как это делается. Ибо не может быть, чтобы Вэй Усянь действительно не чувствовал себя неудобно в объятиях мёртвого. — Ты не спишь, но не смей уходить. Это не приказ, просто не уходи, — Вэй Ин зевает и прикрывает глаза, крепче обнимая Вэнь Нина. Через пару минут Старейшина уже преспокойно сопит, а мертвец всю ночь сверлит свод пещеры немигающим взглядом. И даже не думает о том, чтобы уйти. На утро Вэй Усянь не прогоняет — тянется, ворочается, устраивается поудобнее и вновь прижимает мертвеца к себе. Вэнь Нину очень странно и непривычно, он вообще не мог подумать, что кому-то может быть не противно вот так вот с ним лежать. Но ведь Старейшина не «кто-то». Мертвец с усилием улыбается. Губы слушаются всё так же плохо. Они не объясняются друг с другом, но теперь и по ночам разговариют. Вэй Ин заметно повеселел, несмотря на тяжелую ситуацию, а Вэнь Нин просто не может заставить себя оторвать глаз от этой улыбки. Яркой, светлой и невероятно красивой. Он готов на всё, лишь бы Старейшина всегда так улыбался. — Очень странный чай, — заключает Вэй Усянь, укладывая голову на колени Вэнь Нина. В последнее время они практически не занимаются «непристойными вещами», но Старейшина не перестаёт прикасаться, отчего мертвец каждый раз волнуется. Снова и снова. Можно ли спросить об этом? Вэнь Нин не знает и решает не создавать ненужных проблем. Ему более чем достаточно доверия и близости Вэй Ина, пусть для Старейшины это только способ расслабиться. Но очень хочется верить, что не только. Вэй Усянь всегда тепло ему улыбается, но никогда напрямую не говорит, что действительно дорожит Вэнь Нином. Мертвец постепенно осознаёт, что хочет прикасаться и днём, но отлично понимает, почему это невозможно. Он мужчина, к тому же мёртвый, Вэй Ин просто не может позволить узнать о подобном поведении. Даже если подмочить репутацию сильнее уже не получится. Старейшина потягивается и закрывает глаза, так и засыпая на холодных коленях. Вэнь Нин теряется и не знает, куда деваться. Но в итоге не смеет пошевелиться и остаётся так на всю ночь. В город они ходят не очень часто — Вэй Усянь выбирает еду и спорит с торговцем из-за проросшей картошки, смешно морщит нос и в целом не производит зловещего впечатления. Вэнь Нин стоит рядом, молча ожидая приказов. — Эй, ты чего встал? — в спину толкнули, но Вэнь Нин даже не шелохнулся — он не чувствует боли и уже успел привыкнуть, что люди обычно относятся к нему не лучшим образом. Однако он никак не мог ожидать, что Вэй Ин разозлится и накричит на этого человека, который так некстати решил нагрубить Вэнь Нину. — Не обращай внимания, он просто идиот, — Вэй Усянь зло шипит, но всё же оставляет человека в покое, отдаёт мертвецу мешок картошки и быстрым шагом направляется прочь из города. — Г-господин Вей, я ведь не чувствую боли…- Вэнь Нин уже вполне свыкся со своей участью и не находил в ней чего-то особо ужасного. Пока он может быть рядом с Вэй Усянем, всё будет в порядке. — Нет! Никто не посмеет так с тобой обращаться! Ты тоже человек, у тебя есть разум и чувства, — Вэй Ин по-настоящему злится, а Вэнь Нин старается понять, почему. Он ведь… Нет, это явно глупости. — Господин Вэй, — мертвец останавливается, медлит пару секунд, после чего серьёзно смотрит на Старейшину. — Вам не нужно из-за этого переживать, — не важно, что на самом деле чувствует Вэнь Нин, главное, чтобы это не причиняло любимому человеку неудобств. — Нужно, — отрезает тёмный заклинатель и берёт мертвеца за руку. Они всё ещё не в пещере, сейчас день и Вэнь Нин совершенно не понимает, откуда в глазах Вей Усяня столько решимости. — Они не знают, какой ты. А я знаю, — Старейшина ненадолго отводит взгляд, после чего медленно отпускает руку Вэнь Нина. До дома они идут в полной тишине. Сегодня скопилось особенно много работы, однако Вэй Ин лениво развалился на ложе, медленно перебирая пальцами жёсткие волосы Вэнь Нина и о чём-то размышляя. Мертвец тихо сидел рядом, хотя помнил о приказе относительно посадок. — Господин В-вэй, если сейчас вам не… Не нужно удовлетворить свои потребности, то я пойду посажу остатки картошки, — мертвец поднимает голову и встречается взглядом с разъярёнными глазами Вэй Усяня. И не понимает, что случилось. — Ты что себе напридумывал, какие потребности? Я разве не… — Вэй Ин начал было говорить со злостью в голосе, но после осёкся и замолчал. Несколько секунд они просто смотрят друг на друга, после чего Старейшина громко смеётся, так, что даже слёзы брызгают из глаз. Вэй Ин, конечно, идиот. Это бесспорно и безоговорочно, порой самому Старейшине хочется подарить себе мозги и наконец начать использовать их по назначению. Он должен был сразу сказать, как относится к Вэнь Нину, чтобы не создавать вот таких вот неловкостей и недосказанностей. — Г-господин… — Просто Вэй Ин. Боже, я такой идиот, — Вэй Усянь продолжает смеяться, уткнувшись лбом в плечо Вэнь Нина. Нет, он действительно не сказал самого главного, наивно полагая, что без слов всё и так будет понятно. Отсмеявшись, Вэй Ин берёт в свои ладони холодную руку мертвеца, осторожно её сжимая. Вэнь Нин не чувствует, но он вновь вздрагивает от этого нежного прикосновения. — Я должен был раньше сказать о своих чувствах. Ты ведь решил, что это простой способ обуздать желания плоти? Так вот знай, всё не так. Вернее — не совсем так. То есть, так, конечно, но это не главное и вообще… — Вэй Усянь затараторил в своей привычной манере и мертвец не смог сдержать еле заметной тёплой улыбки. Только этот человек мог одновременно быть сильным и невероятно милым. — Всё в порядке, ничего страшного, я понимаю. — Не понимаешь, — Старейшина крепче сжал пальцы, после чего поднял голову и посмотрел аккурат в глаза напротив. — Ты любишь меня, Вэнь Нин? — тон голоса вмиг стал очень серьёзным, из глаз исчезли искорки веселья. Это было так необычно, особенно вкупе с вопросом, от чего мертвец ещё сильнее растерялся. Но в своём ответе он был полностью уверен. — Да, господин Вэй. Я люблю вас. Любил при жизни, люблю после смерти. И всегда буду любить, — даже странно, что получается проговорить всё ровно и без заиканий. Вэнь Нин сжимает пальцы в ответ и смотрит так же серьёзно. — Вот и отлично. Потому что я тоже, — тихий голос заставляет мертвеца окончательно замереть. Это не может быть правдой! Как и румянец на щеках тёмного заклинателя. — Г-господин Вэй, я ведь… — Мужчина, к тому же мёртвый. Я прекрасно знаю, что ты сейчас скажешь. И нет, это не проблема. Пусть твоё тело и не в силах ощутить ласку, но твоё сердце способно чувствовать, — Вэй Усянь осторожно очерчивает пальцами холодные скулы и теперь уже Вэнь Нин чётко видит яркий румянец на его щеках. — Ты стал мне ближе любого живого человека. Никогда не врал и не заискивал. Спас мою никчёмную жизнь, — тихий, чуть нервный смех прервал тираду. Вэй Ину просто нужно было хоть как-то побороть смущение. — Ты всегда был честен и добр, несмотря на всё, что произошло. И я очень рад, что именно ты сделал первый шаг, ибо у меня так и не хватило смелости, — Старейшина подаётся вперёд и крепко обнимает, укладывая голову на плечо. Шепчет заветные слова в самое ухо. Если бы сейчас у Вэнь Нина билось сердце, оно бы точно остановилось. Порой догадливость Усяня соседствует с привычной непроницательностью в том, что касается чужих намерений и чувств. — Я так счастлив, — мертвец обнимает в ответ и очень желеет, что не может сейчас расплакаться. Но зато может улыбнуться и запустить пальцы в длинные и вечно растрёпанные волосы любимого. И осознать наконец, что все его надежды оказались правдой. Вэй Ин откидывается на ложе и Вэнь Нину не нужно ничего объяснять. Он просто хочет сделать максимально приятно, каждое движение выверенно и осторожно. Ткань ханьфу скользит по мраморной коже и мертвец уверен, что это самое красивое из всего, что ему довелось повидать. Прикосновения к шее срывают с губ первые стоны — Вэй Усянь всегда подпускал его слишком близко и Вэнь Нин всегда оправдывал такое доверие. Холодные касания опускаются ниже, к груди, Вэй Ин вплетает пальцы в волосы мертвеца и что-то неразборчиво шепчет. Это не важно, Вэнь Нин никогда не причинит любимому вреда. Он будет вечно оберегать своё самое дорогое сокровище.