°°° ~|•Да, подальше всё пошло, Поболело и прошло. Кто расскажет о любви, В которой прячется тепло? Где обиды, а где боль? Всё пройдет само собой. Как на рану сыпать соль, Ведь ранило меня стрельбой•|~ °°°
Нет, Кей не винит Куроо. В некотором смысле, он его понимает, нет, не так, он ожидал этого. Сейчас, входя в некогда их общую квартиру, он полностью принимает его выбор и абсолютно точно не собирается пытаться что-то предпринять. Он понимает. Кей всегда понимает. Понимает, что Куроо тоже хочет слышать смех своих детей и обнимать за плечи любимую жену. И ничего из этого, к сожалению или к счастью, он дать ему не может. Кей осознаёт. По-честному, он осознал всё давным-давно, ещё когда во времена старшей школы Куроо смотрел на счастливые семьи и в его глазах загоралось пламя. Куроо тоже хотел семью. Большую и счастливую семью. Тогда Цукишима впервые понял, что их любовь не будет долгой, что любовь Куроо не будет долгой. И, нет, он не винит его за это, он всё понимает. Он смотрит на Ямагучи с Ячи, смотрит на Акитеру с Саеко, смотрит на родителей и понимает, что, чёрт возьми, тоже хочет семью. Вот только его понятия о семье отличаются от понятий Куроо. И за это он его тоже не винит. Это не то, на что нужно обижаться. Он знает, хорошо знает, что Куроо было тяжело расти в неполной семье, поэтому, да, не винит. Не винит, когда на прогулке с Ямагучи видит Куроо с девушкой за руку. Возле них крутятся Бокуто, Хайба и Яку. Последний болтал о чём-то с Акааши, который шёл чуть позади компании с младшей сестрой Мориске. В девушке, которую Куроо наклоняется поцеловать под умилительные улюлюканье компании, с удивлением обнаруживает старшую сестру Льва. Где-то на фоне Ямагучи взволновано дёргает его за рукав, слышится звук моторов мимо проезжающих машин, взрывной смех Бокуто, неосторожный, впрочем как и всегда, комментарий Льва об идеальной парочке, слегка улыбающийся Яку с сестрой и Акааши, который случайно споткнувшись увидел Цукишиму. Последний лишь отрицательно помотал головой, говоря, мол, нет, меня здесь не было, и продолжил прогулку с Ямагучи, тем не менее, поменяв свой маршрут. Уже тогда друг уговаривал его остановиться, говорил, что всё очевидно, а молчаливо поддерживающая его Ячи укрывала его пледом и слабо улыбалась, как бы говоря, что, да, всё действительно очевидно. Кей и сам всё понимал. Он понимал, что Куроо не просто так говорил о семье несколько дней назад, не случайно оговорился вчера о детях. Кей понимал. Он всё понимал. Тем не менее, он оставался с Куроо до последнего, надеясь однажды увидеть или услышать себя в его мечтах… Не услышал. Было больно. Очень больно. Но боль имеет свойство проходить. Поэтому, да, Кей послал всё и, спустя неделю после ухода Куроо, ждёт, когда всё переболит окончательно. Когда он сможет снова открыться, не боясь потревожить старые раны…°°° ~|•Друзья говорили, типа К этому шло, а я в ответ «Да пошло оно всё». Поболит — заживёт, Поболит и пройдет, эй, Вот увидишь, пройдет. Да, подальше всё шло, Поболело и прошло. Кто расскажет о любви, В которой прячется тепло? Где обиды, а где боль. Всё пройдет само собой. Как на рану сыпать соль, Ведь ранило меня стрельбой•|~ °°°
В тот день Кей окончательно погас. Он потерял всё. Теперь всё. И, если бы он так действительно так думал, то он бы не был Цукишимой Кеем. Он ведь знал. Он знал и ждал этого, ждал, когда Куроо всё расскажет сам и закончит эту нескончаемую петлю. Он дождался. Куроо рассказал. И даже показал. Буквально. Он привёл старшую Хайбу и представил, как свою невесту. Он попросил прощения, хотя виноватым себя явно не чувствовал. И Кей его понимал и прощал. Ведь действительно, извиняться не за что, он же всё понимает. Куроо пытался объяснить, что дело не в Кее, а просто… Просто так получилось. И Кей не верил. Он знал, что дело в нём. Знал, что не сможет дать Куроо того, что может дать ему Алиса. Он знал, что Куроо хочет любви, хочет семьи, хочет детей и счастливую жену, которая готовила бы ему и его детям завтрак, а вечером бы встречала после школы и работы тёплыми улыбками и объятьями. Из всего этого Кей мог дать только любовь. И хотя он считал Куроо своей семьёй, но этого недостаточно. И он отпустил его. Отпустил добровольно и, тем не менее, всё же считал, что потерял. В сердце осколками врезались боль и обида, которые породили снежный ураган сразу после того, как хлопнула входная дверь. Он дал волю слезам. Цукишима Кей не плакал. Почти никогда не плакал. Но сейчас можно. Сейчас ему это необходимо. Сейчас он хочет выплеснуть все осколки наружу… Уже позже он снова будет собой. Он поймёт, что на этом жизнь не заканчивается, и что он ещё найдет того, кто сможет посчитать его, Цукишиму Кея, своей семьёй. А сейчас он должен идти дальше, храня воспоминания в своей маленькой коробочке эмоций и храня ключик от неё в своём ледяном сердце, которое ждёт того, кто его растопит.°°° Тот, кто терял Будет снова любить. За рассветом близится вечное лето, Ночь до зари. Ты в душе береги свою птицу, Не дай ей разбиться. °°°
… … … А холодный серп в небе был всё так же одинок, но в этом одиночестве он находил своё спокойствие, наблюдая, как медленно перемигиваются между собой яркие звёздочки…