***
Вэй Ин с интересом разглядывает как белое ученического ханьфу с голубым узором облаков сидит на нем, едва не сливаясь с цветом кожи. Интерес к этому теряется довольно быстро и белые верхние одежды с молниеносной скоростью сменяются на привычные черные. Он чуть ли не плюхается на пол сбоку от брата, пока тот осторожно проводит рукой по ножнам Синьмо. Вэй Ин готов поклясться, что этот меч недоволен фактом того, что ему приходится прятаться в тени ножен, но может лишь недовольно бурчать, поскольку его хозяин находится в полной готовности приструнить негодника. Сами собой пальцы тянутся ко лбу шисюна, где должна находится, спрятанная под невероятно тяжелым заклинанием маскировать, демоническая печать. Он не чувствует ее пульсации, не чувствует неестественного тепла и заметно расслабляется. — Что ты делаешь, шиди? — черные глаза, доселе прикованные к пальцам, переводятся на лицо юноши напротив. — Хотел убедиться, что ты в порядке, — беспечно отвечает Вэй Ин, убирает пальцы из чужого личного пространства, а затем поднимается на ноги. — Будь хорошим мальчиком и скажи, если что-то не так. Договорились? — Куда ты идешь? — Да так, прогуляюсь, нужно отплатить кое-кому за предоставленные сведения. Я расскажу тебе чуть позже, не волнуйся. — Будь осторожен. Ответом на просьбу стал лишь легкий кивок и теплая улыбка. Вэй Ин растворяется под покровом ночи и надо сказать в этом здорово помогают черные верхние одеяния, в отличии от белых, ярких пятном мозолящих глаза. Юноша бесшумно передвигался по крышам зданий, скрываясь безмолвной тенью от чужих взглядов. Он ловко перемахнул через стену, очертания Облачных Глубин растворялись за спиной под полотном ночи. Вэй Ин особо не заморачивался подсчетом времени, потраченного на маленькое своевольное путешествие, лишь количество мерцающих звезд над головой служили каким-никаким ориентиром. Свежесть и уединенность Облачных Глубин резко осталась позади, когда слуха и обоняния Вэй Ина достигла атмосфера города. Пожалуй, он еще долго будет привыкать к тому, что столь разные места находятся так близко друг к другу. Улицы освещались тусклым желтым светом фонарей и серебром луны; даже ночью город будто был оживленным. Из некоторых заведений доносились голоса посетителей, смех и звон посуды, мимо Вэй Ина так или иначе проходили люди — кто шел домой после работы, кто искал ночлег, — а в воздухе все еще витал аромат всего, что только можно. Он брел по самому центру улицы, заглядывал в окна домов и читал вывески над дверьми. Ему всего-то нужно было два кувшина вина, ничего задерживаться в этом городе, у него есть еще одно неотложное дело. «Почему именно вино? — сетовал про себя Вэй Ин, протягивая несколько монет продавцу, — «Что за странное желание? Им что, вина дома выпить не дают?». Два кувшина спокойно спрятались под верхними одеждами, дабы его драгоценные ручки того гляди не устали. Гусу осталось за спиной, а перед глазами снова выплывали из темноты белоснежные стены. Где-то среди деревьев стрекочут ночные цикады, маленькие сияющие точки — они же светлячки — лениво плыли по воздуху, иногда погасая, иногда светясь с новой силой. Стараясь действовать бесшумно, никого не разбудив и не потревожив, Вэй Ин взбирается на стену крайне аккуратно и даже устало. Нет, все же придется принять факт того, что путешествие с самого хребта Цанцюн через горы, моря да зеленые пустыни вымотало его сверх меры; и, надо признать, за вином он мог сходить и завтра, откуда такое рвение выполнить просьбу именно сейчас под покровом ночи только взялось? Вэй Ин устало вдохнул полной грудью, а выдохнуть так и не успел — за спиной послышалось шуршание чьих-то одежд и стоило обернуться, как их белизна чуть ли не ослепила глаза. — После одиннадцати вечера вход на территорию Облачных Глубин запрещен, — фраза была произнесена совершенно спокойно, без каких-либо эмоций как на лице, так и в голосе, но при этом до одури четко. Будто заученная когда-то давно ждала момента, когда ей смогут воспользоваться. «Ха! Меня таким видом не проймешь. Думаешь, испугался?» - Вэй Ин моргнул, все еще не решаясь выдохнуть, — Ну, да, может, чуть-чуть, но это от неожиданности.» Вэй Ин едва не поперхнулся, когда грудь начало жечь изнутри, а в мозгу появилось предупреждение о необходимости организму воздуха; вот тогда-то он и выдохнул, неловко улыбаясь своему ночному собеседнику. Однако, кажется, у того врожденная невосприимчивость к улыбкам, ни один мускул на его лице не дрогнул и в глазах все еще плескалось ледяное море. Он даже не попытался принять более дружелюбное выражение лица, в отличии от Вэй Ина, который расплылся в извиняющейся улыбке и слегка потупил взгляд, однако по привычке выпрямил спину, забывая про усталость. — Простите этого ученика, он прибыл только сегодня, еще не успел изучить все правила и по привычке вышел прогуляться перед сном. Я и не предполагал, что могу нарушить какие-то правила и тем самым принести неприятности своей маленькой прихотью. «Какая наглость! Какая безбожная ложь!» — кричало про себя все нутро юноши, — «Он хоть поверил?». Вэй Ин поднимает глаза, пытается что-то высмотреть и найти что-то в этом чужом взгляде. Ни одной эмоции. Он точно человек? Он не галлюцинация? Юноша решает, что его цирку никто верить не собирается, а посему обреченно вздыхает, чем наконец привлекает внимание. Парень напротив едва заметно хмурится, в золоте глаз на секунду мелькает вопрос. — Сколько кругов? — только и выдает Вэй Ин по привычке и также по привычке приближается на несколько шагов, подставляя макушку для легко удара веера. Вот только веера у парня напротив нет и Вэй Ин мысленно дает себе пощечину, выпрямляясь. — Что? — собеседник, кажется, искренне удивлен таким вопросом, но холодность голоса никуда не делась. — Сколько кругов нужно пробежать в наказание? — Зачем? — Шибо Шэнь всегда в наказание заставлял бегать несколько кругов вокруг территории, — честно поведал Вэй Ин, не совсем понимая замешательства собеседника. Адепт в белом моргнул. И вот озарение снизошло до Вэй Ина; он разве что по лбу себя не ударил, выдав глубокомысленное «О!» и спрятав лицо за черными прядями. Его мысленные терзания решили не прерывать и на том спасибо, вместо этого юноша отступил на шаг, видимо заметив, что расстояние между заклинателями в какой-то момент сократилось. В своих думах, Вэй Ин попятился, что-то бормоча себе под нос. На самом деле он просто ругал себя и свой язык за то, что тот действует быстрее мозга. Он не на хребте Цанцюн и уж тем более не на пике Цинцзин, если уж на то пошло, и по его законам его наказывать точно не будут. Не везде же наказания — десять кругов вокруг пика. Чужая рука подхватила его под локоть, потянув на себя, вызывая новую волну непонимания. Вэй Ин хлопал глазками в безмолвном вопросе, пока его все еще держали за рукав ханьфу. — Стена закончилась, — лаконично поведали о ситуации и с удивлением Вэй Ин обнаружил, что действительно стоит у самого края. Еще шаг и он бы грохнулся весьма неэлегантным образом. — Оу… Благодарю, молодой господин Лань, — Вэй Ин прочистил горло, вновь выпрямился и опять расплылся в улыбке, будто если он не улыбнется, то упадет замертво прямо здесь и прямо сейчас. — Я еще раз приношу свои извинения. — Мгм. — Молодой господин Лань, может это не мое дело, но… отпустите, пожалуйста, мою одежду, — Вэй Ин выразительно кивает на кисть юноши, что до сих пор держит его ханьфу. Уши парня заалели и если бы не ночное время суток и волосы, закрывающие их, то это бы не укрылось от взгляда Вэй Ина. Чужая ладонь послушно отпускает черную ткань, прячась за спиной в складках белоснежной одежды. Больше он голоса не подавал. — Давайте так, — инициативу нарушить опустившуюся на них тишину взял на себя Вэй Ин, — вы позволите мне вернуться в свою комнату, — хмурый взгляд не предвещал ничего хорошего, но парень сориентировался довольно быстро, поднимая руку, призывая к молчанию, и быстро заговорил, дабы его не перебили, — а утром я приму любое наказание. Я не специально нарушил ваше правило, честно, никого не хотел оскорбить. Могу даже показать, где живу, чтобы вы лично завтра пришли за мной. Я заметил, что ночи у вас довольно прохладные, я же замерзну здесь. А если начнется дождь? А если ливень? Я так и заболеть могу. А если мой шисюн все же решил дождаться моего возвращения, прежде чем ложиться спать? Он же будет волноваться! Прошу, молодой господин Лань, проявите снисхождение в первый и последний раз. Я даже могу переписать все ваши правила, если захотите! Он не видит никакой реакции на его слова — и пусть нет отрицательной, но и положительной тоже не наблюдается — и кажется, что все просто бесполезно. Вэй Ин поднимает руки в примирительном жесте быстрее, чем собеседник набирается смелости заговорить и под таким напором вновь замолкает, ожидая очередной пламенной речи. Которой не последовало. Вместо этого Вэй Ин грустно вздыхает, садясь на стену и свешивая с нее ноги. Янтарные глаза неотрывно наблюдают за ним, будто ожидают подвоха. — Ладно, я понял, «после одиннадцати вечера вход в Облачные Глубины запрещен». — юноша поворачивается в сторону молчаливого наблюдателя и в его глазах полыхнули искорки веселья. — В таком случае, может вы составите мне компанию? — он похлопал рукой по стене рядом с собой, но его собеседника это никак не заинтересовало. Кажется, если бы в него была заложена функция выражения эмоций, он бы раздраженно фыркнул и ушел в закат. — Ну зачем же вы так, молодой господин Лань, я же извинился. Скрасьте мое время до рассвета хотя бы беседой, да хоть вашими правилами. Я же один тут не дай бог еще и со скуки помру раньше, чем от холода. — Все правила находятся на стене послушания. — Вэй Ин чуть ли не подскакивает на радостях, что на него опять обратили внимание и одарили несколькими словами. Он даже имел неприятную перспективу в этот раз все же плюхнуться на землю под собой. — А где эта стена послушания? Однако снова говорить с ним явно не хотели, лишь отошли и кивнули в сторону камня на площади под ними. Вэй Ин под грозным взглядом шагал исключительно по стене, формально не нарушая правила, и с видом действительно заинтересованным рассматривал эту самую «стену послушания» с доступных ему ракурсов. Иероглифы были весьма четкими, а их количество пугало даже невооруженный взгляд. «Мда, кажется с обещанием переписать все правила я погорячился.» — заключил Вэй Ин прежде чем обернуться к юноше. Он попытался было снова начать убеждать пропустить его, но воодушевленный заготовленной речью упустил момент, когда все-таки переступил границу Облачных Глубин. Об этой оплошности ему было сообщено посредством обнажившейся стали меча, что до этого покорно прятался в ножнах на поясе его хозяина. «Похоже, он действительно трясется над соблюдениями этих правил» — промелькнуло в мыслях юноши до того, как оппонент сделал первый выпад, доказывая серьезность своих намерений. На губах Вэй Ина заиграла довольная улыбка, а от удара он ловко ушел, сцепив руки за спиной и даже не прикасаясь к собственному оружию на своем поясе. Эта игра ему показалась довольно интересной, а в четких движениях своего противника прослеживался потенциал действительно способного воина. Его явно ждет прекрасное будущее, наполненное сотнями побед. Исключительно из вежливости Вэй Ин стал отбивать удары ножнами с неизменной улыбкой на губах. «Ладно, так уж и быть, в этот раз пощажу тебя» — мысленно заключил Вэй Ин и в последний момент уклонился от очередного выпада, безмолвной тенью ушел с линии обзора своего противника, шагнув с крыши на стену, возвращая ножны на пояс. Он отвесил ему шуточный поклон и совершенно непринужденно задал вопрос, будто это не они сейчас сошлись в поединке. — А сколько их всего? Ну, правил. — Три тысячи правил, — с готовностью отчеканил собеседник. — Примите мое искреннее восхищение вашим мастерством. Кстати, я Вэй Ин. А как мне звать тебя? — Вэй Ин наклонил голову вбок, на дне глаз заплескалось неприкрытое веселье. Адепт невольно нахмурился, предчувствуя что-то неладное. — Лань Чжань, — поспешил представиться он до того, как идея нарушителя правил могла бы осуществиться. Но это не то чтобы сильно помогло. «Имя, конечно, красивое, но…» — Вэй Ин задумчиво почесал пальцем нос — «будешь гэгэ.». — Лань Чжань, ну так что? Мы договорились? Ответом стала удаляющаяся спина второго молодого господина Лань. Вэй Ин грустно выдохнул и сделал вид, будто согласился с ним, стоило Лань Чжаню обернуться в его сторону. Кажется, он решил наблюдать за ним с безопасного расстояния. Сначала он просто посидел немного на стене, а потом, помахав рукой на прощание и заявив, что переночует в городе, ловко спрыгнул со стены на землю и действительно побрел в сторону города. Скрывшись за деревьями и растворившись в ночной тьме, он поменял тактику, пробираясь к ученическим домам с другой стороны через кусты, прячась за листвой и в тенях. В этот раз он был внимательнее и намного осторожнее, напряг сразу все свои пять чувств, чтобы не попасться так глупо еще раз. Он осторожно проскользнул в свой домик, Ло Бинхэ сразу же недовольно воззрился на него, ведь ему обещали недолго, а по итогу он гулял почти до полуночи. Вэй Ин лишь отмахнулся, спрятав под половицы два кувшина вина и просил братца их не трогать. «Оно для наших новых друзей» — вещал довольный удавшейся шалостью юноша и готовился параллельно ко сну. Шисюн его радости особо не разделял, скрываясь в своей комнате за ширмой и удобно устраиваясь на кровати. Вэй Ин поспешил последовать его примеру, задувая свечи и оставляя окно в своей спальне чуть приоткрытым, чтобы внутрь проникал ласковый свежий ветерок.***
Бамбуковая роща на вершине Цинцзин тонула в серебре луны, укутываясь легким пледом ночного неба. Воздух здесь всегда был чист и даровал сердцу какой-то неведомый покой, окутывая приятной дымкой тело и сознание; это явление вполне можно списать на необъятное количество приятных воспоминаний, спрятанных стеблем бамбука от любопытных глаз. Вместе со звездами на черном полотне неба, по земле заструилась прохладная свежесть ночи. Беседка освещалась теплым светом свечи, мерцанием светлячков и неестественным серебром луны, играющим в черных волосах троих ночных гостей. Мужчина, явно старше двух других, неспешно обмахивался веером, сидя в благопристойной позе, в одеждах цвета цин и всем своим видом источал ауру величия и благородства. На столе три пиалы для чая, чайник и в воздухе невероятный аромат трав. Пожалуй, это место в любом своем проявление может потягаться умиротворением и уединенностью с сокрытыми горами Облачными Глубинами. Решающим фактором в этом состязании станет лишь наличие приятных воспоминаний об обоих местах и выиграет, безусловно, пик Цинцзин. Бамбук мерно покачивался в такт легкому ветерку, едва слышно шелестели листья. — Почему вас так долго не было? — веер застывает в руках своего хозяина, скрывая нижнюю часть лица, оставляя видимыми только глаза. Пусть вопрос прозвучал крайне серьезно и со всей возможной безэмоциональностью, но на дне взгляда, если присмотреться, можно различить едва утихнувшее беспокойство. — Прошу простить этих учеников за задержку, учитель, — тут же начал оправдываться Ло Бинхэ, недовольно покосившись на Вэй Ина, — возникли некоторые непредвиденные обстоятельства. — Непредвиденные обстоятельства? — переспросил Шэнь Цинцю, также переводя взгляд на третьего участника беседы. Что ж, избежать этого явно не представлялось возможным еще с самого начала. Вэй Ин обреченно вздыхает, перестает делать вид, что действительно с интересом разглядывает бамбук, и склоняется чуть ближе к учителю, подставляя макушку. Слышится щелчок закрывающегося веера и в следующее мгновение лорд пика Цинцзин хлопнул этим же веером по голове юноши. Вэй Ин выпрямляется, потирая пострадавшее место больше для виду, чем действительно от боли, и все в беседке принимают прежнее положение. — Ближе к делу. Рассказывайте. Скомандовал горный лорд весьма четко и беседа тотчас приняла серьезный настрой. Вэй Ин пересказал большинство из того, что ему поведал Не Хуайсан, опуская незначительные детали такие как помолвка девы Цзян и молодого господина Цзинь. Он рассказал более важные вещи такие как тирания ордена Вэнь и не упустил возможность еще раз повозмущаться тем, что они забрали себе целое солнце. Слушали его внимательно, не перебивая и это давало некоторое чувство душевного подъема — редко когда болтовню Вэй Ина не прерывали резким словом или жестом уже на середине. — Цишань Вэнь захватывают новые территории, подминая под себя и другие мелкие кланы, но действуют предельно скрыто и осторожно. В том смысле, что не трогают четыре великих клана. Моя теория такова, что у Вэней пока недостаточно сил и ресурсов, чтобы выступить против сразу всех этих кланов единолично и выйти из сражения победителем. Но… шибо Шэнь, пусть орден Вэнь и бесчинствует, ему все равно никто не мешает это делать, лишь возмущаются в тряпочку и снова улыбаются им в лицо. Какое-то время сидели молча, лишь шелест листвы нарушал опустившуюся на присутствующих тишины. — Я тебя услышал и передам полученную информацию, — Цинцю вновь принялся обмахиваться веером. — Что-нибудь еще? — Нет, думаю, на этом все, учитель, — даже как-то грустно заключил Ло Бинхэ. — В таком случае, этот учитель вынужден вас покинуть. Бинхэ, присмотри за Вэй Ином, чтобы он не творил глупости и не лез в неприятности, — он тыкнул в Вэй Ина сложенным веером. — И еще, вы оба, будьте осторожны и хотя бы попытайтесь сыграть роль послушных учеников, иначе по возвращению на хребет Цанцюн получите наказания за нарушение каждого правила Облачных Глубин. — Но их три тысячи! — изумился Вэй Ин и две пары глаз уставились прямо на него. Шэнь Цинцю постарался скрыть удивление за веером и серьезным выражением лица. — Сколько? — переспросил Бинхэ. — Три тысячи, я покажу тебе стену послушанию. — Что ж, — Шэнь Цинцю слегка кашлянул, привлекая к себе внимания, — удачи вам. И шиди Лю просил тебя не забывать про тренировки, Вэй Ин. Бинхэ, я надеюсь на тебя, — Ло Бинхэ сразу же просиял на этих словах и активно закивал головой. — Этот ученик не подведет учителя! Беседка, как и пейзаж бамбуковой рощи начали исчезать. Еще раньше начали исчезать силуэты людей, растворяясь в туманной дымке. Следующим, что увидел Вэй Ин было, по сути, ничего и ему пришлось разлеплять сонные глаза. Сквозь пелену сна едва-едва пробивалось пение птиц; будь закрыто окно он бы и этого не услышал. Потирая глаза, юноша уселся на постели, пытаясь понять какой сейчас час. Ответ пришел довольно быстро, вместе с ворвавшимся в его комнату братом. Со словами «Приведи себя в порядок» Ло Бинхэ кинул в него одежду и опять скрылся за стенкой. Бурча себе под нос что-то непонятное, Вэй Ин нехотя вылез из-под одеяла и последовал выполнять просьбу. Честно говоря, в таком состоянии Вэй Ина можно было заставить делать все, что угодно, если просить определенным тоном. К примеру, если бы Ло Бинхэ говорил спокойно, тихо и что-то в роде «Шиди, миленький, вставай уже утро», то юноша сначала бы задохнулся от нежности, а потом перевернулся на другой бок и продолжил бы спать. Так что можно считать его в некоторой степени мазохистом, ибо грубость действует намного лучше. К тому же, сонный Вэй Ин не имеет никакого желания спорить с тем, кто настроен так серьезно. Когда со всеми утренними манипуляциями было покончено, Ло Бинхэ таки начал расспрашивать о вчерашнем происшествии, о котором они так и не поведали Шэнь Цинцю. Вэй Ин рассказывал медленно и лениво — до сих пор не проснулся — хотя его глаза блестели озорством и неприкрытой радостью. Где-то к середине разговора, он уже оживился, принялся жестикулировать руками и бодро прыгал вокруг брата. А потом в поле его зрения оказалось двое адептов в ученических ханьфу и он потащил к ним не особо сопротивляющегося Бинхэ. В отличии от них, Вэй Ин предпочел остаться в излюбленном черном, чем облачиться в белое с голубыми облаками. Как будто это даровало какой-то неизвестный покой и уверенность. Или же это просто прихоть капризного ребенка, с которым не хотел спорить взрослый. Не Хуайсан и Цзян Чэн вопросительно уставились на подошедших, с любопытством оглядели незнакомого им заклинателя и благоразумно решили не спрашивать отчего Вэй Ин не в ученических одеяниях. — Вот. — Что, вот? — переспросил удивленный Цзян Чэн. — Мой шисюн, прошу любить и жаловать, — Вэй Ин прямо-таки источал гордость, а Ло Бинхэ неопределенно фыркнул, — Не Хуайсан, Цзян Чэн, — он поочередно тыкал пальцами в парней, а потом выставил перед собой братца, — а это Ло Бинхэ. Бинхэ, улыбнись и поздоровайся, будь хорошим мальчиком. — Отпусти меня, я и сам могу стоять. — Ладно, ладно. Нехотя отцепившись от Ло Бинхэ, Вэй Ин пристроился рядом с новыми друзьями. — Кстати, вечером можете забрать свое вино у меня, — как бы невзначай бросил парень на середине разговора. Не Хуайсан подавился воздухом, Цзян Чэн и вовсе забыл что собирался сказать. — Что? — первым подал голос Не Хуайсан, нервно обмахивающийся бумажным веером. — Я не ослышался? — Нет, — сбитый с толку их реакцией Вэй Ин переглянулся с шисюном, — вы же сами просили! — Вэй-сюн, в Облачных Глубинах запрещен алкоголь. — Ааа… — протянул Вэй Ин с пониманием, — тогда зачем вы его попросили? — На выходных, в городе, а не здесь и сейчас, — заговорил Цзян Чэн, раздраженно закатывая глаза. — Надо было уточнять! Не Хуайсан быстро заткнул обоих, поочередно легко коснувшись веером их губ; троица вопросительно посмотрела на него, а он приложил палец к своим губам и кивнул куда-то в сторону. Все проследили за его взглядом и наткнулись на высокого парня в идеально-белом ханьфу с налобной лентой, на которой были вышиты облака. Вэй Ин радостно заулыбался и хотел было пойти поздороваться, узнав в этом адепте вчерашнего собеседника, но его остановил веер Не Хуайсана. — Это второй молодой господин Лань, — начал вещать он, — один из нефритов ордена Лань. Представляешь, ему столько же лет, сколько и тебе, но в нем нет ни капли юношеской живости, он всегда такой сдержанный и серьёзный, даже хуже, чем его дядя. — он прикрыл лицо веером, будто прячась за ним. — Постой, — нахмурился Ло Бинхэ и перевел взгляд на Вэй Ина, — не тот ли это молодой господин Лань, который ближе к полуночи поймал тебя на стене? — На стене? — осторожно переспросил Не Хуайсан, еще больше прячась за веером, — Но, как же так, Вэй-сюн, ведь… — Да-да, после одиннадцати вечера вход в Облачные Глубины запрещен, — передразнив тон Лань Чжаня, поведал Вэй Ин, — плавали — знаем, — безмятежно отмахнулся от его беспокойства юноша. — И чего ты такой беспечный? Учитель же просил не лезть в неприятности! — пожурил его Бинхэ, прожигая гневным взглядом. — Да не переживай ты так! Вот увидишь, мы подружимся. Не Хуайсан начал обмахиваться веером с двойным усилием в тщетных попытках успокоить себя, когда взгляд Лань Чжаня прошелся по их компании и зацепился на улыбающимся во все тридцать два зуба Вэй Ине. Однако даже пристальный взгляд не остановил Хуайсана от того, чтобы придвинувшись ближе с предвкушением попросить: — Я хочу знать все об этой истории.