Ты в моих руках

      Вокруг царил мрак, такой, что разглядеть что-то дальше, чем заканчивалась клетка, было просто невозможно. Идеальную тишину то и дело разрезали душераздирающие крики грешников, которые прямо сейчас ходили по кругам Ада. Нет ничего ужаснее, чем Ангелу попасть в эту темницу, а если говорить про Ребекку Уокер, так особенно. После суда над ней и Адмироном Винчесто, которого вероятнее всего уже казнили, она была подавлена. Запрокинув голову, женщина старалась не думать о судьбе одного из своих любимых. Слёзы одна за одной стекали по её щекам, оставляя влажные дорожки. В одной из соседних клеток раздался очередной крик, а после мольбы о пощаде. Здесь слишком ужасно для неё, холодный и липкий страх, а всё потому, что каждый второй демон мечтает обезглавить её, так как она осталась жива. Скрежет железа и рядом с женщиной вдруг появляется высокий и крепкий силуэт. Щелчок пальцами и клетку озаряет свет от многочисленных факелов:       — Так-так, — протянул низкий мужской голос — Серафим Ребекка. Какая трогательная встреча! — в его голосе слышалась издёвка и это сильно раздражало женщину — Какими судьбами?       — Сатана, что тебе надо? — женщина открывает глаза и с интересом смотрит на своего гостя — Пришёл поиздеваться?       — Серафим. — он делает шаг к ней — Ещё и Ангел. — его красные глаза заставляют женщину тяжело дышать — Как твоя совесть, не мучает?       Она внимательно смотрит на Владыку Тьмы. Высокий крепкий мужчина, седые волосы и такая же седая щетина, а на лице отпечатались морщины — это следы того, что он слишком долго был на земле. Дорогой костюм с идеальной белой рубашкой и ярко-красным галстуком, цвета крови и огня. За его спиной сейчас виднелись большие крылья, имеющие заострённые края. Было видно, что он чувствует себя превосходно, конечно, это же его территория:       — Пришёл, чтобы сообщить мне, что один из твоих ручных ребят покинул этот мир? Спасибо, — она огрызается, только бы не заплакать — я знаю.       — Ты никогда не была ангелом, как и твоя дочь! — он внимательно наблюдает за тем, как она меняется в лице, услышав про свою кровь — Фенцио, Винчесто, а если вспомнить время школы, то ты никогда не была против провести со мной время. Разве это присуще ангелу? — его глаза начинает заливать ярость, и они становятся кровавыми.       — Что тебе надо? — она вскакивает на ноги и смотрит в глаза Дьяволу — Что ты хочешь, Сатана? — её голос содрогается, она ощущает ненависть и страх.       — Если Винчесто был влюблённым дураком, который бегал за тобой в школе, то Фенцио имел потенциал и статус, а теперь? — его голос приобретает нечто дьявольское и от него стены начинают отдаваться вибрацией — До твоего появления в школе они оба имели большое будущее.       — Знаешь, когда я появилась в школе, ты выглядел на пару десятков лет моложе! — она замолкает, понимая, что черта пройдена.       — Пока ты не появилась на небесах, многие жили себе спокойно. — он хватает её за горло и сильно сжимает его, перекрывая доступ воздуху — Даже твоя дочь была жива. И ведь позабыла, что ангел, не поленилась и подговорила моего прислужника убить дочь! — он говорил в самые губы, всё сильнее сжимая горло Уокер — Я был вынужден его убить, ведь он нарушил запрет! — он проводит носом по её щеке, вдыхая запах её кожи и страха — А ты себе спокойно живёшь и существуешь! — его рука буквально ломает хрупкую шею — Подумай о своём поведении.       Он давит последние пару секунд, и женщина обмякает в его руках. Она видит темноту вокруг себя, но то и дело там и тут вспыхивает свет, показывая ей то Вики, весело идущую по улице со своими подругами, то Фенцио передающего ей записку, на которой красовались нарисованные цветы, он робко улыбается, стараясь не привлекать внимания учителя, то Винчесто, который во время перерыва сел рядом с ней и поцеловал её в щёку. Всё это было у неё ранее, это она смогла сломать и испортить. Жадный вздох и воздух заполняет лёгкие полностью, заставив её кашлять:       — Как тебе небытие? — она смотрит на мужчину, который поправил галстук — Это так завораживает, наблюдать за тем, как жизнь покидает тело и вновь возвращается.       — Сатана, ты ведь знаешь, что я не боюсь умереть! — она смотрит на него, а он лишь улыбается.       Он рывком заставляет её подняться, резко толкает её, ударяя затылком о стену. Сознание затуманивается, как только она ощущает дыхание Сатаны на своей щеке. Он вдыхает её аромат, заставляя её поддаваться его власти. Не дожидаясь пока Владыка Тьмы сделает следующий шаг, Ребекка накрывает его губы своими. Дыхание смерти сейчас смешивалось с её дыханием. Жар, исходящий от демона заставлял женщину изнывать от желания. Она чувствовала, как возбуждение растёт, она ощущала его желание. Тот, кого боятся все! Сатане неизвестно понятие стыда, поэтому он бесцеремонно сейчас изучал тело серафима, неприлично задрав её одеяние. Она буквально таяла под его руками. Его губы прокладывали дорожки от шеи к груди, распаляя тело ангела до предела. Стянув с себя галстук и рубашку, он предстал перед ней в виде, о котором мечтали многие. Под рубашкой скрывалось подтянутое тело, явных кубиков пресса не было, но их можно было ощутить, проведя рукой по оголённому торсу. Прямо сейчас Уокер играла с Дьяволом, игриво водя рукой по краю ремня, якобы невзначай касаясь голой кожи. Сатана вновь схватил женщину за шею, слегка душа её, заставляя раскрыть рот, который подвергся нападению с его стороны. Он завладел ею и вырвал из них первый стон, стоило лишь коснуться в нужном месте. Сильно сжимая хрупкую талию, Сатана одаривал Серафима ласками, каких она не могла ждать. Каждое касание буквально обжигало кожу, оставляя слегка алые следы. Сладкие стоны смешивались с глухим рычанием, что издавал Владыка. С каждой секундой, с каждым движением он демонстрировал своё превосходство. Очередной поцелуй сопровождается глухим шлепком. Это наказание за то, что ангел пустила в ход ноготки, оставив на теле Сатаны следы. В ответ он оставил на ней с десяток следов: следы от поцелуев, покусов, от его рук. Всё это было оставлено специально. Как и много лет назад, когда она только пришла в школу, Сатана знал, что она навсегда будет под его присмотром:       — И запомни, Ребекка, — он говорил так тихо, что его слышала лишь она — ты в моих руках!