Омега для Драко Малфоя

POV. ГАРРИ ПОТТЕР. @ Я успешно набрал в штат академии профессоров. Некоторые приехали даже из Франции. В их числе была моя подруга детства, Гермиона Джин Грейнджер-Уизли. Я пригласил её на должность преподавателя высшей математики, а знаменитых братьев-близнецов попросил стать преподавателями спорта. 28 числа пришло смс-сообщение от них, что они изобрели летающие метла и теперь омеги моей академии, а вслед за ними и все прочие альфы и омеги смогут устраивать полёты на стадионах, на радость себе и на зависть всему миру. Фред с Джорджем свое изобретение уже узаконили за собой, и Лихтенштейн станет первым, где будут опробованы летающие метла. Близнецы давно искали работу, где могли бы наслаждаться вместе преподаванием, а не как это было в Британии, когда Фред с Джорджем виделись вне стен института. Уизли привезли… Да чего они только не привезли с собой! Целые машинки, приборы для приготовления своих знаменитых сладостей, шипучек, зелий приворотных и так далее. Короче говоря, все виды сладостей — вреднючих и не совсем, а также всякие фейерверки собственного изготовления и разные петарды. Я знал, на что способны братья Уизли, и был очень этому рад. Драко о них ничего не знал, только вае с моих слов, а потому ревновал меня к ним безумно. Мы-то с братьями были друзьями с шестнадцати лет. Джордж-альфа, увидев меня, поднял на руки и закружил по всей площади перед бывшим королевским дворцом, который Их Величества Лихтенштейнские пожертвовали для «Академии Благородных Омег». Пятиэтажное П-образное здание. — Радость ты моя! — воскликнул Джорж, стискивая меня в объятиях. — Я скучал по тебе, Гарри, и по твоим шалостям в нашем британском «Институте Благородных Омег», по нашим общим бредовым идеям и «издевательствам» над вреднючими, скучными до оскомины, преподами. Помнишь чудоковатого Бинса — историка? Вспомни, ты для него молочный напиток сварил с градусами на втором курсе, так Бинс всю лекцию разлекал вас песнями и танцами, рассказами о студенческих своих годах. Мне мой Фредди рассказывал. А как негодовала тогда на вас директор Минерва МакГонагалл? О, это просто песня! Оборжака! Ахах! Помнишь? — Помню, конечно, друг мой, но, может ты меня всё-же отпустишь на землю? — рассмеялся я, глядя на моего мужа, который стоял за спиной Джорджа и гневно взирал на нас, кусая нижнюю губу. — Я замужем, Джордж, и сейчас в положении. — И? — не смутился альфа. — Я ведь приветствую тебя, сильно не жму и не предлагаю замуж за меня, так как много лет женат на моем Фредерике. — Мой муж очень ревнивый и большой собственник, — сказал я и обнял альфу из рода Уизли, похлопав его по спине. Древний род Уизли, а вот мать близнецов, миссис Молли, приходится мне дальней родственницей из рода Пруэтт, тоже из чистокровных. — Давай, радость моя, отпусти меня, а то раздавишь. Джордж выпустил меня и я поскорее поспешил к Драко. Король Эдвард с королевой Луизой только посмеивались, глядя на нас. Малфой очень нежно обнял меня, но я почувствовал, как сильно он дрожит. Я обнял мужа и провел, успокаивающе, по спине блондина. — Пойдем, родной мой, я познакомлю тебя с моими любимыми друзьями, с близнецами Уизли, они — самые наши разбитные парни. Омега-Фред учился со мной в группе, но альфа-Джорж пробирался к нам по вечерам, и мы тусили на всех праздниках универа, на днях рождениях некоторых студентов, из нашей «могучей кучки», так сказать. Джорж просто протянул руку Драко, глянул на Малфоя своим смешливым взглядом, подмигнул именитому блондину. Мой супруг, наконец, улыбнулся в ответ альфе и пожал руку рыжику. — Наслышан о вас, мистер Малфой, — произнес Джордж. — Хорошо, что вы все-таки взяли в мужья нашего Гарри, иначе я бы вызвал вас на дуэль за все слезы Поттера. Он думал, что мы не видим боли в его глазах, хотя Гарри всегда был первым весельчаком и дружелюбным омегой в институте. — Благодарю! Я рад, что пока меня не было, вы со своим супругом присматривали за моим омегой. Мой мальчик шустрый, бегает быстро, я за ним едва поспеваю, — ответил Драко и снова обнял меня, поцеловав в висок. Тут из здания бывшего дворца, а ныне академии, вышли мистер Нельсон и Эридан. Мальчишка, как увидел близнецов Уизли, подбежал к ним быстренько и повис на Джордже. — Привет, дядя Джордж! Как же я рад видеть тебя! Как малыш Фредди-младший? — Прекрасно, солнце! — ответил рыжий альфа. — Он в нашем шато «Нора», остался с Молли на юге Франции. Коровник и молочная кухня были построены за лето, плюс обустроили классы, оборудовали их, а также спальни для студентов-омег; библиотека полностью была напичкана всевозможной тематической литературой; лабораторные классы снабжены микроскопами, котелками, ингредиентами для зелий, лекарственными растениями для и лабораторных работ, а также электрическими плитками для варки означенных зелий. В коровниках уже были десять коров, телята, один бык, козочек двенадцать штук, один козёл из породы белых коз с длинной шерстью. У них нет запаха, они красивые и молока дают много. Я повел Их Величества все это осмотреть и одобрить. Водителем я пригласил своего лондонского бету, Невилла Лонгботтома, а садоводом стал бета, Симус Финниган; поваров, и сыроваров я набрал в штат из местных лихтенштейнцев, которые прекрасно умеют варить сыры и делают масло. Уборщиц десять человек, прачек четверо, плюс четверо тех, кто гладит и сортирует белье по корпусам, комнатам и именам; а еще прачку-бету, которая будет у нас обихаживать столовую: скатерти, занавески постирать, салфетки для преподавательского стола, кухонные полотенца и прихватки — это входит в её обязанность. На ней же будут занавески в коридорах, в залах, в библиотеке, в некоторых аудиториях. Окна студенты будут мыть сами, как и классы. Окна моются осенью и весной. Прачечную построили рядом с пекерней. В прачечной есть комната для студентов, которые хотели бы постирать свое белье и одежду — только для тех, кто живёт в академии. Постирушки днем, но потом все закрывается на ключ. Есть во всех зданиях старшие, отвечающие за полный порядок. Три серьёзных нарушения и — пока-пока, академия! Сюда входит: злостная и специальная поломка машин, аппаратов, лабораторных вещей; пожар устроенный умышленно, с целью вредительства; ущемление или травля слабых, любые виды издевательств. Ну и вне конкуренции — два пропуска занятий не по причине болезни. Жёстко, строго и правильно. Король Эдвард сам установил порядок такой и написал устав академии, конечно, согласовав все с женой и со мной. 29 августа я все это рассмотрел. Профессора вечером после занятий все должны покидать академию, кроме дежурных: график вывешен в «профессорской», как принято говорить в Лихтенштейне, называя учительскую. Вобщем, все закрутилось и завертелось в «Академии Благородных Омег»: уроки пошли своим чередом, омежки со всего Лихтенштейна, а также с ближайшей Швейцарии, Германии, Швеции и из Австрии, из Венгрии пожаловали к нам. Плата на двести тысяч евро была выше, чем в Британском «Институте Благородных Омег», но наша академия к первому сентября была полностью укомплектована, не смотря на цены. Гермиона Грейнджер-Уизли, её я поставил не только профессором высшей математики, но и инспектором нашей академии. Её муж, Рональд Уизли, как раз открывал в городе фабрику своих братьев, перевозил некоторые вещи из парижского главного магазина «Всевозможные сладости и вредилки братьев Уизли». Рон с Гермионой воспитывали дочку Розу, которой исполнилось два годика, и маленького Хьюго. Дети четы Грейнджер-Уизли тоже, как и Фредди-младший, остались пока с Молли на юге Франции. Пройдёт какое-то время, пока родители деток здесь обустроятся, а пока спешить не стоит. — Ну, как, Миона, — спросил я, когда мы вместе обедали в столовой, — привыкаешь? Справляешься ещё и с должностью куратора? — Где наша не пропадала, Гарри? — улыбнулась миссис Грейнджер-Уизли. — Я люблю работать. А ты как, все в порядке? Я вижу, что беременность тебя беспокоит? Может, подменить тебя на зельях? — Тебе будет тяжело, ведь у тебя самой высшая математика каждый день по шесть уроков, плюс кураторство. — Я могла бы сдвинуть свои пары назад, и проводить твою первую пару по зельям, Гарри. Ты же знаешь, что зелья были моим любимым предметом в «Институте Благородных Омег». Хотя-бы первый триместр и последний, когда начнутся пасхальные торжества. Ты говорил, что перед Пасхой у тебя родится малыш? — Я доплачу тебе за мои пары, Гермиона, и да, я буду рад, если ты поможешь мне. Моему альфочке всего почти месяц от момента зачатия, но эта беременность оказалась сложнее той, что была год назад, хотя тогда я вынашивал двойняшек. — Мальчишки — они такие непоседы, да. Я с Хьюго тоже тяжело ходила, но на втором и третьем триместрах отпустило, — ответила омега. — Ладно, значит, мы договорились, что ты по утрам отдыхаешь в своём кабинете, а я провожу твои пары по зельям? С 10.30 заступаешь ты, а я иду преподавать математику. — Спасибо, ты всегда была моей любимой подругой, Гермиона, — кивнул я. Я знаю, что пройдёт немного лет, и Драко заберет нас всех снова в Лондон с его сыростью, туманами и дождями. Надо наслаждаться, пока мы в райском Лихтенштейне, где тепло, пахнет душистой сиренью, можжевельником и жасмином, розами и хризантемами, цветочными полями; горами, на которых пасутся альпийские коровки, они намного меньше обычных, но молока дают столько же. После обеда я встретил профессоров физкультуры и спорта, они набирали в две команды омег. — Здравствуй, Гарри! — поздоровался Фред. — Обходишь владения, пока идёт обед? А мы тут две команды набираем. На Хэллоуин хотим открыть начало сезона. — Привет, друзья! И как полёты на метлах с мячом в руках будут называться? — поинтересовался я. — Ну, футболом его не назовёшь, волейболом — тоже. Джорджи, милый, как ты назвал новый вид спорта? — улыбнулся Фред, глядя на мужа. — Квиддич, — ответил альфа. — Метлы могут заряжаться от электричества или посредством подзарядки летнего солнца, но лучше от электричества. Снимаешь на ночь древко, отсоединяя от самой метелки, включаешь в розетку в 220 Вольт на 8-10 часов. Хватает на четыре часа тренировок или на всю игру, которая столько же и длится. Летом, пока летаешь, можно сразу включить режим подзарядки при помощи солнечной энергии, но посредством электричества всё-же надёжнее. Мы сами их сделали и сейчас Рональд на заводе во Франции заказал первую сотню мётел. Сертификат наш и только мы можем их выпускать, это для всех других стран, кто посмеет конкурировать с нами. Высота полёта над землёй 48-50 метров. — А это не опасно для здоровья и жизни? — спросил я. — Омеги — дети, вы набрали первокурсников. — Чем младше, тем легче, вес человека не должен превышать 50 килограмм — это предел. Наши метлы поднимают и 70 кг, но они эксклюзивные. Есть детские на возраст от 11 до 15 лет, они рассчитаны для подъема веса до 45 килограмм. Если, — проговорил Джордж, — студент падает, он должен нажать на кнопку жёлтую, при этом раскроется парашют, плюс одежда игрока в квиддич надувная — не убьешься, и это наша гарантия качества. Как складывать парашют в метлу мы обучим каждого. Хочешь посмотреть, на слелующей неделе будут пробные полёты студентов в 17.00 на поле для гольфа, а пока только теория. — Может, на ипподроме, там песок и места больше? — предложил я. — Игра в квиддич будет проходить на ипподроме, но пока пусть полетают над зелёным полем для гольфа. Падать будет мягче, — хохотнул Джордж. — Все будут гоняться за одним мячом? — по-доброму усмехнулся я. — Забивают в три кольца один мяч, который мы назвали «Квоффл», он накачан специальным газом, который не даст мячу упасть на землю, но среди игроков будет «Ловец», его задача поймать не квоффл, а «Снитч». Это маленький и хитрый золотой мячик с грецкий орех, а летает он при помощи крыльев, и тоже от электрической подзарядки. — Быстрый, неуловимый, хаотичный мячик, изобретенный мной! — улыбнулся Фред. Он приносит пользу в 150 очков для игроков команды, а, поймавший золотой снитч, заканчивает игру, принеся победу. — У нас будет две команды: зелёные и красные. Ты назвал свои четыре факультета «Гриффиндор», «Пуффендуй», «Когтевран» и «Слизерин». Пуффендуйцы и когтевранцы — ботаники у тебя, Гарри, факультеты точных наук: химики, физики, математики и биологи. — Хм, — возразил я, — не только! Гриффиндорцы и слизеринцы не менее любят точные науки, чем когтевранцы и пуффендуйцы. Неправда! Зельевары именно в Слизерине, а кибернетики — в Гриффиндоре. Так то! — Ну, я сказал — в основном, но есть же и исключения? — усмехнулся Джордж. — Однако, твоим пуффендуйцам и когтевранцам не до квидлича — ни один студент не клюнул на наш клич о наборе в команды из них, зато гриффы и слизни моментально собрались. Вывод какой, Гарри? — Ребята из Пуффендуя и Когтеврана осторожны, возможно, им нужно присмотреться что к чему, и тогда они тоже захотят. В конце концов, они ведь все записались на те или иные факультативы. Прозвенел сигнальный звонок, оповещающий, что часовой обед закончился и всем пора на уроки. У меня были три пары подряд: второй, третий и четвёртые курсы. Мне нравилось, что на завтрак у нас всегда было домашнее молоко, сметана, сыр, кефир и все с нашей фермы, а также свежий и горячий хлеб к столу. Хозяйство налажено, а еще мы каждое утро отсылаем в королевский дворец десять литров свежего удоя молока, сыр, сметану, домашнее масло, творог и сливки для Их Величеств, горячий хлеб, выпечку разную. Мой шофер Невилл все сам лично отвозит во дворец. Ночью сегодня дежурят супруги-близнецы. М-да, они снова наварят чего-нибудь этакого. Я видел вчера на перемене, как Джордж что-то жевал, а Фред внимательно наблюдал за мужем, и все спрашивал того: «Ну, как чувствуешь себя?» Я их предупредил, чтобы ни-ни — ничего опасного, и Фред показал мне жест, сделав пальчики колечком, типа, все — тип-топ. Знаю я их «тип-топ», потому что и сам из их компашки. Мне ли не знать наши проделки? Вечером меня забрал домой Драко. В машине сидел Дани и я понял, что в пятничный вечер мой альфа хочет повести нас в ресторан. Но оказалось, что не совсем так. Малфой повез нас в аэропорт, показал новый частный самолёт, который он для нашей семьи купил, и именно сейчас мы летим в Париж, ужинать будем в ресторане Эйфелевой башни, а потом он повезет нас в особняк, который купил на окраине столицы. И все это тайком от семьи, как подарок. — Нравится, любимый? — спросил блондин, когда мы поднялись на борт самолёта, и многотонная машина вырулила к взлетной полосе. — Около двух часов в небе, с учётом того, что Альпийские горы мы облетим от греха подальше. Потратим лишний час в дороге, зато в вихревой поток не попадём. — У меня нет слов, Драко! — ответил я со слезами на глазах. — Ты балуешь меня, мой родной. — Иди ко мне, мы сейчас взлетим, — улыбнулся альфа. — Вам с Дани надо отдохнуть, особенно тебе от хлопот по академии. Как твои дети-студенты? Я рассказал про новое изобретение близнецов Уизли, про полёты на метлах и новый вид спорта, который парни назвали «Квиддич». — Вот я уехал, а супруги Уизли остались дежурить в академии, чует моё сердце, что за выходные эти они сварят новый вид сладостей. Например, вчера Джордж уже что-то эдакое жевал, а Фред все спрашивал, в порядке ли он? — Все будет хорошо, мой малыш, — ответил Малфой. — Супруги Уизли показались мне нормальными парнями, с головой они дружат, академия за эти выходные точно уцелеет. Расслабься, я хочу, любовь моя, чтобы ты только отдыхал. Летом можно купить шато на юге Франции, если захочешь, но мне понравилось то, что я приобрёл на днях: особняк в три этажа из белого камня, сад, место очень красивое рядом с рекой Сеной, до Парижа пятьдесят километров. Деревенский воздух, пригород, очень красиво, думаю, вам там понравится. Принесли напитки и я взял себе томатный сок с солью и орешки. Дани у меня устал, он уснул на сиденье сзади нас. Мистер Нельсон занимаются с сыном после школы боевыми искусствами, плюс дополнительные занятия по праву и законам — юридическая «ляпота», как я это называю. Уже сейчас Драко начал обучать Дани для поступления в Гарвард. Мальчишка устает неимоверно. Я ругаюсь, говоря, что ребёнок детства не видит совсем, но Драко не умолим в этих вопросах. У Малфоя один ответ: «Я не даю ему выше сил, меня воспитывали в десять раз жестче, Поттер! Он — будущий король и жизнь во дворце — не рай. Постоянный труд, занятия и сила воли». Зато с пятницы по воскресенье включительно Дани высыпается и отдыхает, вот прямо как сейчас. — Гарри, — тихо проговорил блондин, — я за неделю соскучился по тебе, мой сладкий. Хочу тебя безумно. — Хочешь меня в уборной сейчас? — поинтересовался я и поднял голову с плеча любимого альфы, подмигнул ему. — Нет, не в уборной. Мечтаю любить тебя в нашем новом доме на удобной кровати, на шелковых простынях, всего горячего и желающего меня. Любовь моя, только ты, наша кровать, красивые ночники на стенах, я купил в парижский особняк очень изысканные экземпляры. Ммм, думаю, тебе понравятся они. Малыш, хочу услышать твой горячий шёпот, как сильно ты любишь меня и хочешь. Хочу видеть, как ты кончаешь, как кричишь в экстазе. Гарри, я скучал по тебе. — Малфой, я люблю тебя и тоже безумно и хочу. Я всю неделю скучал по тебе, ты снился мне ночами и любил меня во сне, — ответил я. Незаметно сон сморил и меня, я уснул и проспал минут сорок, пока Драко не разбудил нас с сыном. Мы уже приземлились в аэропорту Парижа и милые стюардессы улыбались нам. Оба пилота пожали руки Драко и сказали, что они будут ждать приказ готовности в воскресенье, вылет в Лихтенштейн в шесть вечера. Эйфелева башня ничем особо примечательной не оказалась. Ресторан шикарный, но порции крохотные, все жирное и жареное. Я заказал салат из морепродуктов и фруктов, отварной картофель с семгой на пару. По вечерам мне бывало тоже не очень хорошо, поэтому все калорийное и сытно-жирное вообще в рот не лезло. Зато, мои альфы только так наяривали все сытное и масленное, мясное и тяжёлое. — Гарри, любимый, что-то ты мало у меня ешь, и больше в тарелке ковыряешься. Не нравится еда? — поинтересовался Малфой и положил руку на мою. — Малыш мой, все нормально? — Все хорошо, я просто таблетку забыл выпить, меня как-то подташнивает слегка, — ответил я и вынул из кармана таблетницу. — Мои дорогие, все нормально, сейчас все будет о’кей. Не обращайте внимание, трапезничайте. Драко перестал есть, он переплёл наши пальцы, и смотрел на меня с такой нежностью и любовью. Мне и правда стало намного легче отчасти от лекарства, отчасти от силы альфы моего истинного, который через себя передавал мне силу свою, чтобы укрепить меня. Минут через пятнадцать я смог нормально поесть и силы ко мне вернулись. Ещё во время ужина Малфой позвонил кому-то по мобильному и попросил подогнать машину к башне. — Такси? — спросил я. — Наша парижская машина и шофер к ней. Модель «Peugeot — 508», чёрный, красивый, стильный автомобиль. Он сейчас подъедет. Опоздал к нашему прилету, только с конвейера, новенький. Шофер Пьер приехал и ждёт нас. — Господи, Драко… — улыбнулся я. — Все для тебя, любимый! — тепло улыбнулся в ответ блондин. — Ну, поехали в наш новый французский особняк? Мы встали из-за стола и официант, который нас обслуживал, повел на выход. Он подался Малфою кейс, зонт и поклонился нам, прощаясь у дверей. На свежем воздухе мне стало совсем хорошо. Пежо оказался очень красивым автомобилем, просторный, стильный, прямо как сам Драко. Мы с Дани сели назад, а Драко на переднее пассажирское сиденье, и мы поехали. — Отец, а мы посмотрим Париж завтра? — спросил Эридан. — Завтра, сынок, но не раньше обеда или под вечер, — ответил Малфой. — Нам всем надо отдохнуть. Ты у меня, Дани, устал, как и наш папочка Гарри. Крепкий сон, вкусная еда, отдых, а под вечер можно и погулять. Пьер, — это уже к водителю и на французском языке, — завтра мы поедем в 16 часов в Париж, будьте готовы. Шофер ответил, что с удовольствием нас повозит по Парижу, покажет лучшие рестораны помимо Эйфелевой башни. Особняк оказался очень красивый. Кругом перед зданием цветы, сортовые розы, фонтанчик в центре, небольшой пруд, а за домом сад, но его мы посмотрим завтра, так как сейчас уже темно. В доме нас встретили слуги, их было двое, а также повар и дворецкий — все беты и мужчины. Драко повел нас с сыном на экскурсию. Итак, особняк состоял из трех этажей. Есть три детских комнаты на втором этаже, пять спален. Думаю, здесь будут спать малыши и кормилицы, пока дети не подрастут, а также леди Малфой с ними. На третьем этаже семь спален, фитнес-зальчик небольшой, две библиотеки: взрослая и детская, кабинет Драко. Третий этаж поделен на две части. Делением служит лестница, ведущая вниз. С левой стороны две спальни, в них будут жить мистер Нельсон с племянником. Также фитнес-зальчик, большущая комната с матами, мечами, шпагами — это для занятий боевыми искусствами. Лестница упирается во взрослую библиотеку, за ней идёт библиотека для детей, затем пять спален — это уже правая сторона третьего этажа. Наша спальня в конце, а рядом кабинетище Драко. На первом этаже кухня, столовая, гостиная, туалетная комната и комната дворецкого. Слуги приходяще-уходящие, для них есть домик в саду, но вообще они живут рядом — соседи, как сказал Драко. Дворецкий мне понравился — серьёзный и глаза у него строгие, очень честные. И где Малфой таких только находит? Молодец, одним словом. — Ну, как тебе, любимый? Дани, а тебе нравится? — поинтересовался альфа. — Ещё бы, отец! Все просто супер! — ответил Эридан. — А где моя комната? — Выбирай любую спальню на втором этаже, мы с папочкой будем на третьем. Перекусить хотите? Доминик приготовил телятину в остром соусе, салаты и испек творожный пирог «Королевская сладость». Вкусно, наверное. Я посмотрел на сына, а он на меня. Я есть не хотел, но ради сына — не сидеть же ему одному в столовой! — кивнул. Мы с Дани всегда понимали друг друга с полувзгляда. Но аппетит приходит вовремя еды, вот и я захотел поесть. Я попросил принести мне кусочек «Королевской сладости» и молоко с мёдом, фенхелем и кардамоном. Успокаивающая смесь, а на утро я заказал индийский час, который называется «Масала чай» со специями, с добавлением имбиря и других ингредиентов. Сытный, бодрящий, молочный и очень вкусный чай. Драко его не любит, а вот мы с Эриданом пьём его только так, а особенно по утрам. Мои альфы попросили себе телятину, немного риса, овощей свежих и кофе. — Можно на рождествнские каникулы приехать сюда… — начал было Драко, но сын вздохнул, глядя на меня. — Мылый, на Рождество нас пригласили в Подебрад, ты забыл? — вступился я за Эридана. — Их Высочества нас будут ждать, да и невеста Дани… — Ох, малыш, — ответил блондин сыну, — прости, я замечтался всю семью привести сюда на Рождество. Но, может, летом или на пасхальных каникулах? Что скажете? — На пасхальных каникулах, отец, было бы здорово! А можно мне Амалию позвать к нам на каникулах? — сразу оживился мелкий альфочка. — Можно, сынок, — кивнул мой муж. На завтрак мы заказали следующее: Драко продиктовал повару, что желает кофе крепкий без сахара и молока, пару яиц, тосты парочку, сыр. Дани попросил мини-сосиски из индейки, яичницу из парочки штук, но без желтка, пару тостов и кофе с молоком, но без сахара. На второй завтрак молочный напиток с протеиновым наполнителем (его он сам сделает, а от повара нужно только стакан молока и целый банан очишенный — это так велит Михаэль). Я попросил сварить масала чай сладкий (слава Богу, рецепт чая Доминик знает), один тост с сыром и яйцо в смяточку. После ужина мы поцеловали Дани и Драко поднял меня на руки, понес в нашу спальню. Мы быстро сполоснулись под душем, потом я приготовился в туалете. Драко ждал меня на кровати. Он включил едва заметные ночники над кроватью, закрыл дверь и сейчас рассматривал меня, пока я шёл из ванной комнаты до кровати. Он подскочил ко мне и обнял, поднял на руки и донес до кровати. — Гарри, какой же ты у меня красивый, — проговорил он и опустил меня на шелковую простынь, — не могу просто смотреть на тебя, хочу любить тебя, касаться. Серебристо-малахитового цвета, очень красивый и причудливый рисунок на постельном белье понравился мне очень. Глаза Малфоя сияли бриллиантами и я начал тонуть в их сиянии. Блондин устроился между моих ног и склонился ко мне. Его чувственные и очень нежные поцелуи сводили с ума и распаляли мою кровь. Я выгнулся весь, подставляясь под любимые губы. — Мой красивый омега, — шептал альфа, вылизывая мою шею, тонкие ключицы, подбородок и кадык. — Драко, — застонал я, не в силах больше выносить эти ласки языка и любимых губ, — пожалуйста… — Мой любимый, моё сокровище, — шептал на низких нотах альфа, заводя меня ещё больше и зная, что я с ума схожу от такого шепота, — вкусный, желанный, нежный и горячий мой омега. — Драко, молю тебя… — захныкал я. — Любимый… Горячие губы накрыли мои чувствительные соски, которые с каждым днем набухали все больше и зудели периодически, требуя внимания к себе и сейчас мой супруг уделял им это внимание. Я вскрикнул от восторга и снова прогнулся весь, а Малфой ласкал их самозабвенно, горячо, ласково, теребя за вершинки губами и облизывая языком. Ореолы вокруг сосков тоже не забыл, а я в голос стонал, перебирая пальцами волосы блондина и притягивая ближе в себе его голову. — Твои чувствительные вершинки скучали по моим губам, любимый? Скажи, хороший мой? Малышки мечтали обо мне? — шептал он на грани рыка, на грани штробаса. — Сладкие ягодки, я рядом, наслаждайтесь сейчас. — Драко?.. — вскрикнул я. — На грани я, прошу тебя, любимый! Я хочу тебя. Я всю неделю ждал тебя. — Ждал, милый, и не ласкал себя? — рыкнул альфа. — Немножко, Драко. Ах… — всхлипнул я и обнял супруга, все тело сводило судорогами желания. — Покажи, как ты ласкал себя, мечтая о своём истинном? Малыш, покажи, я хочу увидеть твою красоту и желание. Покажи мне, пожалуйста, любовь моя, — попросил блондин и поцеловал мой пупочек, полизал его языком, посасал губами. — Пальчиками ласкал я свои соски, они так ныли, мечтая о твоих губах, Драко, — ответил я после поцелуя и слезы полились из глаз. Малфой их сцеловывал и вытирал пальцами мои мокрые щеки. — Сладкий мой, ласковый Поттер, а еще, малыш? Там ты ласкал себя, трогал горячую головку члена и свою дырочку, которая только моя? — горячо прошептал блондин и губами опустился к члену. — Ты хотел мои губы на своём малыше? — Малфой?! — зарычал и слезы снова полились из глаз. — Садист! Я хочу тебя, Драко... Я хотел тебя всю неделю... Пожалуйста! — Милый, покажи мне, как ты хотел меня, о чем мечтал? — попросил он снова. — Я мечтал, чтобы губы твои опустились на мой член и ты… Ах… чтобы ты ласкал его, глубоко впуская в свое горло, а я бы трахал твой рот, — ответил я и альфа исполнил то, о чем я мечтал. На долго меня не хватило и я обильно, очень горячо, с диким криком кончил прямо глубоко в горячее горло мужа. Пока я выплывал из эйфории мощнейшего оргазма, Малфой целовал мой животик, тазовые косточки, яички и пах. Его горячий язык ласкал меня и через несколько минут плоть снова налилась желанием. — Малыш, а что там было с анусом твоим? Ты растягивал его пальчиками, трахал себя ими, играл, представляя, что это я? — спросил блондин, его уже потряхивало от желания и от того, что он сдерживал себя. — Садист! Тиран! Любимый, только мой! — улыбнулся я. — По ночам в постели я спал, но просыпался часто от того, что мои пальцы сами ласкали себя там, в анусе. Я выгибался на кровати, расширив ноги, гладил себя. Смачивая слюной пальцы, я раздвигал тугой анус и ласкал себя, — произнес я, не глядя на мужа. — Покажи мне, хороший мой, покажи своему альфе, я хочу посмотреть на моего мальчика со стороны. Давай, малыш, не стесняйся, мы за эти почти два года чем только и как только не ласкали себя и друг друга. Гарри, пожалуйста, уважь меня. Я хотел возразить, что он, мол, десятки раз видел меня таким беспомощно-открытым, но потом сдался. Я начал ласкать себя, глядя в упор на любимого. Я шептал все те слова, когда звал его по ночам, шептал горячие слова, бесстыдно выгибался на кровати и просил трахнуть меня. Малфой тяжело дышал, глядя то в мои глаза, то на губы, которые я от желания прикусывал во время безумия жажды; то на мой анус, на пальцы в дырочке. — Хочу тебя, Драко, возьми меня, — шептал я, облизывая призывно губы. — Именно все было так, пока я дрочил себе и звал тебя, а потом я кончал и проваливался в сон. Малфой, не могу больше, хочу тебя... — закончил я на полустоне свой рассказ. — Малыш, я тоже все это представлял, — зарычал блондин, — а еще я в мечтах трахал тебя до потери сознания. Он перевернул меня на живот, приподнял попу и жадно вошел в полурастянутый анус, исторгув из меня крик боли и блаженства, в совокупности. — Да, Драко, да! — кричал я и подавался горячим толчкам мужа. Альфа рычал, как зверь и трахал меня, словно сегодня — последняя наша ночь на земле. — Да, любимый, глубже! — выл я. Драко любил такие игры в «расскажи-покажи». Он до безумия упивался тем, как я ласкаю себя, переступив стыдливость и все больше раскрепощаясь. Он часто мучил меня, доводя до грани, но наши игры заводили нас на всю ночь. Сегодня Малфой дорвался и будет драть меня всю ночь. Я в такие ночи сожалею, что нет в омеге две матки. Мне бы хотелось, чтобы он сейчас снова оказался в моих недрах и заполнял меня всю ночь собой. Не передать то острое состояние эйфории, когда горячая струя спермы взрывается во мне и орошает горячее нутро матки. Этот большой узел растягивает и «бомбит» об упругие стенки матки. Одним рывком Малфой перевернул меня на спину и снова вошел, притянул за ноги к себе рывком. Я метался под своим альфой: и то выл, то скулил, то рыдал от безудержных толчков, мощных, как цунами; горячих, как огонь лавы; сильных, как пронзающее копье. Я звал мужа, повторяя его имя, как мантру. Моими ладонями я упирался в изголовье кровати, и всё искал опору, но меня куда-то постоянно подхватывал огненный шквал ветра. — Драко, пожалуйста! — кричал я. — Любимый… Держи меня, Драко, я рассыпаюсь. Драко!.. — Вместе, Гарри, давай вместе! — рычал, или лучше сказать — выл мой альфа и мы разлетелись на миллиарды огненных атомов. Он упал на меня, потом перекатился на бок, утягивая меня за собой. Приходили мы в себя долго. Я парил в какой-то цветовой-световой нирване моего личного рая, а Драко пришел в себя раньше меня, начал целовать, потом поднял на руки и понес в душ. После душа я захотел поесть и Драко понес меня на кухню. Глазунья из четырёх яиц с сыром пошли на «ура». Я съел её с парой горячих тостов, чуть не вылизал сковородку. Драко от меня не отстал: он пожарил бекон с яйцами, сварганил себе кофе в турке, а мне чай заварил. Перекусив обильно, Малфой снова утащил меня в нашу спальню и мы занялись порно-продолжением до рассвета. Теперь резьбу желания сорвало у меня, и я принялся мучить альфу, привязав его к кровати. Я вылизывал его, доводил ласками до белого каления, а потом, после его просьб, я скакал на нем. Можно сказать, что в этот раз я трахнул альфу, пока скакал на нем, а перед этим сделал шикарный минет ему. Глазунья из четырёх яиц с сыром придала мне определённо сил. Полностью вымотанные, до предела уставшие, мы уснули на рассвете.