Чужак

В палатах ожидания было сыро и мрачно. Иногда ветер, залетая сюда, приносил нежные ароматы с Райского сада. Высший хранитель Чистилища мадам Циони или просто Пифия, молча бродила из одной палаты в другую, наблюдая за теми, кто станет ее будущими подопечными. Бывшая когда-то греческим Оракулом, а ныне являющаяся одним из трех величайших судий, Пифия могла одним своим словом обречь покойного на тысячу лет пыток, а другим - спасти. Например, она поступила с одной парой, которые звались то ли Петтерами, то ли Паттерами, то ли вообще Гончаровыми. Аргумент был странный: " Они были недостаточно живыми друг с другом". А все потому, что Зеркало Истин, которое находилось в Комнатах Грехов никогда не лгало. Ах, как было приятно вспоминать ошарашенное лицо девушки, понявшей то, что она проморгала свой истинный свет. Аааааах! Полнейшая бледность и жуткая апатия. Да, у души всё ещё остаются некоторые телесные функции. Например, дрожь или страх, когда к ней, такой тонкой и хрупкой, подходили Мишель или Фаланд. Ну, и естественно она. Нет, вы не подумайте, как хозяйка Чистилищ и одна из трех предвечных судей, Пифия любила некоторых своих подопечных. Особенно тех, кто мог развиваться. Например, однажды она заметила, что одна душа, которая при жизни была высокой, красивой и невероятно гордой аристократкой с тяжелой копной темно-каштановых кудрей, смогла на ее территории осознать свои грехи Такое Пифия любила. Очень любила! А вот гордецы оставались для нее одним из самых странных бичей. Не то, чтобы она их ненавидела. Просто так, не ставила в один ряд с остальными. А сколько раз она предлагала поставить Зеркало Истин самым первым испытанием. Упрямость Мишеля и Фаланда зашкаливала! Да плевать! Зато, она может ходить в палаты ожидания и наблюдать за будующими своими подопечными, которых будет направлять вверх! К свету. Хотя тьма... Она бывает такой... притягательной! Очередную комнату проходила Пифия. Она уже видела достаточно: воссоединившиеся пары, порядка пяти штук ( в одной из девушек она узнала бывшую Гончарову или как там ее... Она, кстати, обнимала высокого и костлявого брюнета с неаристократически-мужественными чертами лица. "Вылитый Фаланд" - подумала тогда Пифия), несколько странных подростков, рыжеволосого юнца, безмерно тоскующем по ком-то , и еще многое... Погруженная в свои мысли, Пифия едва заметила костлявого брюнета с худым, искривлённым лицом и густыми угольно-черными бровями, почти незаметными из-за длинных, неряшливых волос, которые, впрочем, едва скрывали странные, чудесные глаза. Карие, с яркой зелениной и темным кольцом вокруг зрачка. Мужчина сидел у окна, положив свои бледные руки на острые колени. Короткими, абсолютно неизящными пальцами он теребил одну из прядей своих волос. Ту, в которой уже было несколько серебристых волосков. Задумчивым взором он смотрел на стену... Ждал, видимо приговора. Пифия, посмотрев на эту ничем не привлекательную личность, уже решалась идти дальше, когда услышала: -Чужак... Пифия молча осмотрелась, увидев то, что кроме нее никого нет, с полнейшим осуждением посмотрела на этого храбреца. Но следующее привело ее в состояние полнейшего оцепенения: -Чужак, вечный чужак! Ты не такой, убирайся! Отойди от нас, советская грязь! Русский ублюдок! Сволочь, возлюбившая мусор! Такого Пифия ещё не слышала! Посмотрев на бывшего человека, она со странным чувством, присела рядом с ним. А эта, довольно странная личность все продолжала высказывать оскорбления, которые слышал лишь ветер, приносящий благоухание из садов Мишеля. Очнулся он, когда, неожиданно дернувшись, пихнул Пифию... -Простите, сударыня - тихо произнес он своим потрясающим баритоном. Обычно Оракул возмущалась такой неосмотрительностью, но оскорбления... И взгляд этих странных глаз... Она сама не знала, что произнесла довольно-таки обычную фразу: -Ничего страшного. Лицо мужчины, до этого момента будуче абсолютно безэмоциональным, преобразилось. Появилось легкое подобие скромной улыбки. А потом... Снова маска. Ничего не выражающее лицо удивило хозяйку Чистилища вновь: -Почему вы так говорите? -Так называли меня. - грустно прошептал он. "Очередная жертва расизма" - подумала Пифия. "Сколько же таких было, особенно в этот век. И все... они были разными. Довольно интересный экземпляр". Черноволосый же снова начал теребить свою прядь, выдергивая все седые волосы. Заметив его манипуляции, Пифия молча оглянулась. -За что вас так называли?- вдруг спросила она. Брюнет хмуро улыбнулся. Именно в этот момент его глаза стали особенно печальны... -Потому что... я родился таким. "Редкие слова"- подумала Пифия. "Не думаю, что каждый способен на такое откровенное признание. Обычно, обвиняют других. Но себя? Эх, как он похож на Фаланда, такой же дерзкий, гордый, совестный...". А затем, поразмыслив, она дерзко спросила: -Жалеете ли вы об этом? -Нет! - ответил он. В его ответе не былои покорности, ни грусти. Лишь затаенная гордость, которую так не переносила Пифия, но именно в этот момент... посчитала прекрасной. А он продолжал: -Я ни разу не был там! И знаю о ней лишь то, что рассказывали мои родители. А еще... запах той земли. Божественный, сладостный запах. Гораздо приятнее запаха еды или женских духов. Ее запах. Пифия с грустью посмотрела на мужчину, который сейчас открыл свое истинное лицо. Как же красило его это задумчиво-мечтательное выражение , как сверкали глаза, ставшие на мгновение по-ведьмински зелеными. А меж тем он продолжал: - Говорят, что свой дом полюбишь, только потеряв его. А если у тебя его не было изначально? Этого самого дома? К сожалению, Великобритания не смогла стать домом для одинокого бродяги-эмигранта, любящего всё русское. Он сразу становится изгоем. Полнейшим изгоем. И от этого не избавиться! Даже после смерти. Пифия молчала. Она наблюдала за брюнетом, слегка нахмурив свои тонкие брови. Сейчас она вспоминала светозарного Мишеля, первого из ангелов, учившего ее быть честной. Со всеми. У Мишеля был такой же взгляд. Этот русский безмерно заинтересовал хранительницу Чистилищ , как и темное клеймо на его предплечии. Знак раба, символ клетки, как и у того брюнета, с которым ушла одна рыжая жена другого. -Что это за рабский знак?- спросила она -Метка Темного Лорда. Знак непрощенного. А когда-то она считалась величайшей милостью. - с ненавистью произнес брюнет- Я даже помню свои мысли, когда я получал ее. Тогда я думал о возможности возвращения домой. Зря... очень зря. Сам себя обрек на гибель...Я отсидел больше половины своей жизни в страшнейшей тюрьме мира, я пытал, убивал по приказу, я, черт возьми, молился ложным богам. И все впустую. Я не услышал, не увидел то, что с таким восхищением слушал от родителей! На лице мужчины, засверкали слезы. Смущенная Пифия смотрела на них и понимала многое. Эмоции других, чувства других, свою нетерпимость. Только сейчас она поняла, что иногда была хуже Фаланда... Ведь справедливость - беспощадна. Хотя, с другой стороны, в некоторых случаях она должна была быть жестокой. В случае с Паттер-Гончаровыми, или как там их. На то и ее Зеркало Истин, которое могло сказать больше, чем все остальное. Она знала, почему плачет этот мужчина. Коварное стекло показало все его мечты о доме, которого не было. -В мире слишком много несправедливости... - вдруг произнес низкий, хрипловатый голос. Пифия и ее собеседник посмотрели на вошедшего в комнату худого мужчину, по иронии судьбы также оказавшимся жгучим брюнетом. "Позвали черта на свою голову, Эх, Фаланд..." - подумала женщина. Двое брюнета молча переглянулись. Но русский не боялся темного ореола падшего ангела, даже напротив. Фаланд быстро отвел свои огромные, косые, как у колдуна, глаза. Мужчина не дрожал. Лишь терпел. Назло все, он улыбнулся. Оба, судьи, мрачно переглянувшись, ушли. -Кто это был? - спросила Пифия. -Его зовут Антонин Долохов. Он был одним из самых известных Упивающихся смертью... А тот русский всё сидел и теребил свои темные локоны, лишь немного вдыхая запах нежных, ярко-белых, райских роз, занесенный в Палаты игривым и шаловливым, легким ветерком. В комнате судий было довольно темно. Ее освещало лишь маленькое, срединное окно. Невысокий ангел, с чудесными светлыми глазами сидел у деревянного стола и кое-кого ждал. Когда в комнате появились высокий брюнет и седая старуха он, мрачно ухмыльнувшись и позволив даме присесть, спросил: - Решили? -Да, Мишель... - ответил Фаланд - Пифия хочет забрать его. Весы не ошибаются. Весы, о которых сейчас говорил падший, были в полнейшем равновесии, кинжал, находящий рядом с ними, блестел ярким, темно-алым огнем. Молча, Пифия взяла кинжал, поцарапала свою морщинистую руку, а кровь использовала в качестве чернил, отливающих багряным на мрачном, черном пергаменте. Светловолосый Мишель с грустью посмотрел на весы. -Еще бы чуть-чуть... - вздохнул он. Долохов стоял на выходе из Палат Ожидания. Скоро, он узнает свою последнюю, самую страшную судьбу. Русский ада не боится. Для него гораздо страшнее клетка и плен. Поэтому Долохов не беспокоился насчет приговора. Даже не дрожал, вдыхая чудесный аромат райских цветов, который доносил до него ветер. Неожиданно дверь отворилась. И вошли трое судий: величественный и гордый Мишель, сверкающий золотыми одеяниями.За ним проскользнул кривой, как черт, Фаланд с огромным абсолютно черным пуделем на руках. А третьей была Пифия. Серым светились ее одежды, темным отливали глаза, а бесята, вошедшие за ней, принесли весы и окровавленный кинжал. Долохов посмотрел на весы. Они были в полнейшем равновесии. Тут же появился темный клочок пергамента, на котором бвло написано лишь одно слово. И это было "Чистилище". Долохов вышел из палат ожидания. Ветер всё еще доносил до него запах райских цветов. Но зачем они ему... Его путь - Чистилище, а не Рай... Возможно, это принесет ему хоть капельку теплоты на душу, а может и гораздо, гораздо большее. У входа в Чистилище стояли несколько хрупких фигур. Долохов ошалел. Те темные, засаленные волосы могли принадлежать лишь одному человеку... -Северус! - Долохов подбежал к своему другу и стал рядом с его спутницей, рыжеволосой и зеленоглазой красавицей. Лили Эванс-Поттер. Оба тихо улыбались, а с ними и заулыбался Долохов, обнажая ряд желтовато-белых зубов. Втроем они засмеялись: -Я тут посмотрю, у нас воссоединение. Кто на этот раз? Хитклифф и Кэтрин Эршно? - У вас, русских, нет примеров сильной и страстной любви? - тихо усмехнулась Лили -Почему же? У них есть "Вечная Сонечка". - ответил ей Северус. -Вечная Сонечка - произнес Долохов и посмотрел на обоих - и осознавший истину Родион. Пифия ждала всех троих. С улыбкой на лице она остановила Долохова и прошептала ему: -Ты говорил, что ни разу не был в своем настоящем доме? Долохов застыл: он не знал, что будет делать эта старая женщина, бывшая в далекой Греции великим Оракулом, а ныне заботящаяся о своих подопечных, как мать, сестра, жена. Улыбка Пифии развеяла все сомнения, а, когда ее чудесный голос произнес следующую фразу, Долохов подумал, что очень сильно ослышался: -Россия так похожа на Чистилище. Долохов светился от счастья, а рядом его поддерживал верный понимающий друг, искренний, честный, как сама Оракул. Но и русский, и его нелюдимый друг знали еще одну истину. Метки на руках не загорятся в течение многих-многих лет. Все закончилось.