Трактир

Отец часто говаривал ему “Да, есть у тебя эти пархалки, но с высоты полета ты никогда не увидишь того, что ищешь. Это можно найти только тут. Тут есть абсолютно всё”.

      Пройдя сквозь невидимый глазу барьер, пегас ощутил легкое дуновение тепла, разворошившее небольшие холмики снега на плечах и крупе. За стойкой работал немолодой единорог, в виду отсутствия посетителей разыгрывающий сам с собой партию в шахматы. Выглядел пустой трактир так, словно в любую минуту был готов принять в свое естество хоть самих принцесс, — всё неестественно чисто, буквально вылизано до блеска. Даже резьба на опорных балках казалась вырезанной только несколько минут назад. — Осталось что-нибудь в котле? – бросил пегас, садясь за стойку и ставя сумки подле себя. — Холодная похлебка с рыбой, – ответил трактирщик, продолжая играть партию. – Разогреть? — А давай, – махнул копытом пегас. Пони не едят мяса, но в такой глуши можно разное встретить, порой даже создается впечатление будто ты отправился далеко в прошлое, когда сами принцессы делили мясные трапезы с грифоньими королями. – Вина со специями еще подогрей.       Коротко кивнув, единорог продолжил заниматься своей партией, однако рог его пылал ярче. — Как нелегкая тебя сюда занесла... — Симплстамп. — Очень приятно, Лотмост. Так что?       Такая прямота не слишком смутила Симплстампа. Трактирщики любят послушать разные истории, если таковые есть, и поделиться чужими. Как-то раз он даже натыкался на слухи о владельцах дорожных трактиров, сходивших с ума из-за одиночества во время зимы, когда часть дорог становится непригодной для путешествий. — Слышал ли ты когда-нибудь легенду о пони, собирающем вилки? – заметив искру интереса, пегас продолжил: – В моей деревушке была побасенка, мол жил когда-то один пони, коптился на солнце, трудился в полях, развлекался на сеновале и прочее, и прочее. В общем хороший был пони. Так вот, как-то раз он придумал себе, мол, “ жизнь моя бессмысленна, как вилка для супа”. Ну и ушел себе особенную вилку искать, которой можно и суп есть и капусту. Бродил по миру, бродил, но так и не нашел ничего подобного, вот и помер от горя. Теперь я ищу эту вилку. — Так зачем же её искать? – не понял единорог, магией доставая из-за стойки ложку с несколькими зубьями. – Вот твоя вилка. — Э, не-ет, – уныло протянул пегас. – Это “ложка-вилка”, а мне нужна “вилка-ложка”. — А в чем разница то? – его рог вспыхнул и перед пегасом появилась открытая бутылка пахнущего специями вина и тарелка горячей похлебки. – Одно и тоже ведь. — Как бы тебе объяснить... — Как есть. — Ну, смотри. – принюхавшись к еде, пегас еле сдержал водопад скопившейся во рту слюны. – У тебя есть два сока, например, яблочный и вишневый. Если ты вольешь вишневый сок в яблочный, то у тебя выйдет яблочный сок с вишней. Так же и наоборот: вишневый сок с яблоком. — Это даж не смешно, – фыркнул единорог, – ведь в обоих случаях у тебя будет яблочно-вишневый сок! — Но ведь не вишнево-яблочный. – спокойно заметил Симплстамп, вопреки желанию накричать в ответ. Его замысел редко понимали. Обычно попросту обсмеивали и пытались сдать в лечебницу, но тут таких рядом точно нет. — Мда уж.       На том спор и утих.       Прожевав содержимое миски, на удивление не имеющее вкуса и выпив вино, наоборот вкусом обладающее, но скорее схожим с дорожной пылью, пегас дождался, когда столовая утварь исчезнет во вспышке телепортации. — Много пони здесь бывает вообще? – Что-то тут было не так, но на пустой желудок, когда рядом маячит возможность его набить, можно и по углям случайно случайно пройти, заметив ожоги их лишь через время. — Да так, раз в месяц из ближайшей деревушки заглядывает несколько – вина купить, овощей или рыбы продать. — Действительно? – почесал подбородок пегас. – Как же это так выходит у тебя, держать всё тут в чистоте, да еще и не разориться? — Разориться? – подивился старик. – От чего бы это мне разориться из-за деражиния всего тут в чистоте? — Ну как это? Прибыли у тебя нет, платить за аренду земли нечем, да еще и налог “на заведения разного рода доходности”. — А кто собирает этот налог? – уточнил он, ставя самому себе шах и мат. — Собиратель подати или мэр городка, в котором находится заведение, – как само собой разумеющееся ответил пегас, пытаясь краем зрения выцепить вид из окна. Безуспешно. — Ну, так всё и есть. Сам посуди: пони тут не бывают, за редким исключением, да и мэра у меня нет, ведь сейчас мы тут, а не в там, городе. — А “тут”, это где? — “Тут” это тут, – единорог кивнул в сторону окна.       За чуть мутным стеклом бурлило ничто. Глаза, конечности, время. “Тут” было везде и нигде, снаружи и в глуби всех возможностей, всех невообразимойстей. — Добро пожаловать в “Тут”, – громогласно возвестил единорог. – Через пол часа мы появимся “Там”, а затем окажемся в “Тогда”.       Пегас уже не слушал. Они проплывали в глубине мира, — так близко к земле он еще никогда не бывал. Симплстамп действительно не видел ни на земле, ни в небе того, что так долго искал, но “Тут” пока оно еще не перешло в “Там” было то, чего он так жаждал. Единорог медленно подвел странника, зачарованного возможностями “Тут” и приоткрыл окно. Не желая терять времени, пегас оттолкнул единорога копытом и сиганул в объятья возможностей “Тут”, пока оно снова не стало “Там” и уж тем более не застыло в “Тогда”.