на кончиках пальцев

      Лето заявилось в жизнь Кёи подобно дотошному Реохею — так, что не заметить невозможно. Изнуряющая жара стекала по лицу липким потом, а солнце гортанно посмеивалось на безоблачном небосводе. И если дома он мог наслаждаться кондиционерной стужей, то в школе не спасало ничего. Ничего, кроме Кей.       — Горячий! — пищит она, впитывая в лёд ладоней накопившийся за день перегрев. Кёя молчит и трётся щеками о тонкие пальцы, выдыхая потоки тёплого воздуха. — Я, знаешь ли, тоже не вечный холодильник.       Кей бурчит и ноет, но продолжает держать его лицо в своих руках.       — Кстати, хочешь вишни?       — Вишни?       — Вишни, — кивает. — Мамина коллега угостила целым тазиком за то, что мы помогли её собрать. И я принесла с собой!       Проигнорировав отсутствие ответа, Кей отнимает ладони от его щёк — «Эй» — и топает к сумке, выуживая наполовину пустой контейнер. Тёмно-алые ягоды на зелёных стебельках заманчиво смотрят на Кёю, а Кёя искушённо смотрит на них.       — Угощайся, — лыбится Кей, хватая одну штучку и в пару мгновений обгладывает косточку. — Я возьму две-три, потому что и так уже много съела. Остальное — тебе.       Вишня оказывается кислой. Кислой в хорошем смысле, если так вообще можно сказать. Вкусной и освежающей, живительно бодрящей, как… как Кей, довольно собирающая косточки в салфетку.       Открытая шея, расстёгнутая на одну пуговицу рубашка, короткие пряди, заправленные за уши — будто инкарнация летнего сезона. Он его не очень-то любит, но Кей может заставить. Она, вообще, многое может. Например, смешно кривиться от того, что ей попалась недозрелая ягода и тихонечко ругаться под нос, предупреждая о страшной опасности. Ещё Кей может скинуть школьные туфли и лежать у него на коленях, довольно лыбясь. И петь, фальшиво и нескладно, но влюблять в себя естественно хриповатым голосом.       Кёя ест вишню и думает, похожий ли вкус будут иметь губы Кей. Покусанные, они цветом весьма схожи. Да и от неё тоже иногда хочется сморщить нос: Эризава — неуёмный живчик, вызывающий мурашки на коже. Кёя склоняется над белёсым лицом с небольшой краснотой на носу и щеках от жары, заправляет русую прядь за ухо и ловит на ладонь прохладные пальцы. Кей довольно жмурится от прикосновений, переворачиваясь на бок и ожидая, что её будут гладить по голове. Он роняет усмешку, лениво потягивая её за ухо — у него девушка или котёнок? Она играет с его пальцами, перебирая фаланги, как струны любимой гитары, и выжидающе смотрит в глаза. Кёя, щекотя, проходится по её шее, и Кей вздрагивает, сдавленно хихикнув. Она резко прижимается носом к его животу и притворно злобно вертит головой, закрывая уязвимое к щекотке место руками.       — Р-р-р!       — Не рычи на меня.        Кёя любит щекотать её — это тоже разновидность салочек, в которых он всегда побеждает. Кроме тех случаев, когда Кей вступает в бой первая и быстро-быстро проходится подушечками пальцев по его шее, заставляя невольно выгнуться и сглотнуть — он тоже боится чувствителен к щекотке. Или к Кей. Кёя не знает, что хуже, и знать не хочет.       — Н-ну, хвати-и-ит… — Она смеётся и тяжело дышит, пытаясь отбиться от тёплых рук, вжимает голову в плечи и норовит упасть с его коленей. — Т-только не под коленками!       Кёя ухмыляется — ну кто бы мог подумать? Кей не выдерживает и добровольно перекатывается, возжелав поцеловаться с полом. Но её желание не находит отклика во вселенной, зато потаённое у Кёи — вполне.       — Ты набрала в весе, — почти смеётся, притягивая беглянку за живот — мягкий, очень мягкий — и утыкается в изгиб шеи. — Наконец-то.       — Тю, — беззлобно фыркает, запуская пальцы в чернильную копну. — Нашёл, чему радоваться. — А сама лыбится, будто выиграла миллион в лотерее. Хотя если сравнивать миллион и Кёю — он чёртов миллиард, взятый в кредит на всю жизнь.       У неё просто небольшой недобор на нервной почве, а он распсиховался, будто анорексия. Ну сползла один разочек по стенке, ну с кем не бывает? Чего же сразу на весы ставить каждый день?       — Ещё три.       — Да-да, — вздыхает Кей, сползая вниз по его ключицам и ловит в ладони недовольные щёки.       Вкус её губ именно такой, какой он представлял. Кисло-сладкий.