Рок-звёзды

– До начала эфира осталась ровно минута! Голос режиссера был пусть и грубоватым, но достаточно отрезвляющим, среди всей этой скучной суматохи. Он громко возвещал в простенький рупор, будто кто-то мог перекрикнуть и без него. В целом, команда прекрасно справлялась без "начальника". Гримеры, костюмеры, операторы и все прочие работали слажено, словно механизм часов, приводящие в движение стрелки. Это было вполне нормально, учитывая, что состав работников телепроекта почти не менялся, к тому же это их юбилейный пятисотый выпуск. В честь юбилея на студии даже разместили большую и массивную неоновую вывеску и пригласили невероятно популярных артистов, выбившихся из низов, за что как раз-таки и получили всеобщее призвание. Публика так любила верить в то, что "мечты сбываются" или "каждый может стать тем, кем хочет", что особое предпочтение отдавала медийным личностям, которые совсем недавно были с ними на одной доске. Впрочем, мир шоу-бизнеса вместе с его рейтингами такой же непредсказуемый, как погода у моря. Ведущие – молодая девушка с забавным пучком на боку и хмурый пепельволосый юноша перебирали вместе карточки в сторонке. Они суетились, порой громко оспаривая что-то, но в конце концов, очевидно пришли к компромиссу, потому что уже через несколько секунд заняли свои места на диванчике. Но это не помешало им продолжить перебрасываться деловыми фразами. Один из гриммеров подошел к Чуе – лидеру-вокалисту "Двойного Черного" с кисточкой-веером в руках, при том, что второй всячески показывал, насколько ему все эти прикосновения неприятны. Сидевший чуть поодаль с гитарой в руках и наблюдавший за своим "напарником", Дазай усмехнулся. Сам же он занимал "должность" бас-гитариста. Кстати, гитару он протащил по просьбе агента и теперь перед началом эфира пропускал короткие аккорды с баррэ. Его пальцы – длинные и изящные – с выкрашенными в черный ногтями, парили над струнами, извлекая из них четкие ноты, складывавшиеся в единую мелодию. Несколько работников даже сгруппировались неподалеку, прислушиваясь к ней, что еще раз показывало мастерство гитариста и его неподдельный талант. Еще более неподдельным было его обаяние, на которое так охотно покупались девушки. Картина не нравилась разве что самому режиссеру. Впрочем, судя по отзывам о его работе, ему вообще мало что нравилось. Поднимая рупор, он нарочито громко проорал рядом с новоявленными поклонниками творчества рок-гитариста. – До начала юбилейного эфира осталось тридцать секунд! Его спину провожали недовольные взгляды членов команды, которые все же разошлись, явно поняв прямой намек. – Волнуешься? – монотонно спросил Дазай, все еще бросая взгляды на солиста, – ты похож на струну, которую слишком сильно перетянул новичок. – Умолкни, и без тебя тошно. В ответ Дазай только усмехнулся. Он никогда не следовал "наказам" Чуи, но продолжать маленький спор не стал. Вместо этого поднес медиатор, зажавши между двумя пальцами к струнам и сыграл быструю и обрывистую мелодую, негромко протянув: – Расслабься и отдайся чувствам. Отдайся чувствам. Чуя не смог пересилить себя и улыбнулся. Такой вот он – Дазай. Всегда находит подход к его неважному состоянию и знает, как развеселить. Плотные серые тучи над его головой действительно рассеялись и он откинулся на спинку дивана, но совсем уж разваливаться, как "напарник", не стал. Наблюдавшие за этой маленькой сценкой, лишь понимающе заулыбались. Это явно подкрепляло их осведомленность двух восходящих звезд, имена которых были на устах у многих поклонников рок-музыки. Но только не у режиссера. Этот персонаж явно выпадал из общей гармоничной картины. Более того он решил, что идея начать обратный отсчет с десяти – самая оригинальная. На пятой секунде посторонние лица покинули площадку студии, оставляя сразу под несколько камер, прицелившиеся с разных ракурсов на четверку, состоящую из двух ведущих и двух артистов; на третьей ведущие дежурно улыбнулись, а Чуя судорожно выдохнул; на первой – вся студия заиграла под разноцветными лучами прожекторов и приветственной музыкой программы. Начало эфира оповестила лучше всех Юдзу. Девушка обольстительно улыбнулась и поприветствовала телезрителей, начав с представления сразу нескольких спонсоров эфира. – Сегодня гостями программы стали всеми любимые "Двойной Черный"! – представляя группу, Юдзу перешла на визг, а от резкого движения ее, выкрашенные в пепельно-розовый, волосы мигом рассыпались по плечам. Короткий, но очень эффектный жест – она явно привыкла к камерам и заставляла их любить себя. Чуя нервно сглотнул, когда большая часть камер устремилась на него, но тут же улыбнулся, понимая, что напряжение медленно, но верно подступает. Одно дело – выступать перед многочисленной толпой. Фанаты заряжали его своей энергией, передавали чувство бесконечной свободы, схожей с полетом в небе, а другое – находиться в тесной студии, перед съемочной командой, каждый член которого зациклен над своим делом, и ведущими, занятыми самими собой. Справа послышалась минорная мелодия. Солист только теперь обратил внимание, что Дазай так и оставался в той же самой позе, закинув ногу на ногу, с гитарой в руках, совершенно свободно развалившись на диване, да еще с откинутой на спинку головой, как если бы находился сейчас дома один. Попав под объективы, он стремительно взметнул головой, все еще продолжая играть, так что взлетевшие на миг каштановые, чуть вьющиеся пряди, так же быстро попадали в еще более привлекательную прическу. – Привет! – коротко бросил Осаму с загадочной улыбкой, глядя прямо в объектив перед собой. Вот уж кто точно мог составить конкуренцию ведущей. Перед ними словно развязалась война, где счет открыли эти двое, отодвинув на задний план соведущего и солиста. Чуя только недовольно хмыкнул в сердцах: "Повеса". Фанатки рок-группы и лично гитариста наверняка попадали от такого жеста перед экранами своих ящиков. Так или иначе, но работники, следящие за пиплметром не стали аргументировать, что число просмотров выросло на пару десятков процентов. Рейтинг увеличился двукратно после того, как в некоторые читаемые газетенки о жизни звезд было сделано объявление, что на юбилейный эфир явится не абы кто, а "Двойной Черный" и, похоже, это действительно произвело сенсацию. Широ – соведущий, который до сих пор, оставался в тени, наконец, взял бразды правления в свои руки. Он начал с уклончивой улыбки и такого же размытого вступления. Не очень эффектное, но, весьма стандартное начало, которое никогда не подводит. – Вы много гастролировали в прошлом году, объездили множество крупных городов. Это неудивительно, ведь вы все-таки звезды мирового уровня... Музыка заиграла громче по мере того, как падало напряжение в самой студии от затянувшегося вступления, перебивая ведущего, который все-таки умолк. Осаму, наконец, завершил аккорд и подался немного вперед с насмешливой улыбкой, которая тут же скрылась за вежливым сожалением. – Простите, я немного увлекся и не расслышал вопрос, – довершением фразы стала не переигранная и неловкая улыбка гитариста. Юдзу искренне засмеялась, а, оставшийся за кадром, Накахара едва не прыснул. Конечно, Широ оказался не в лучшем свете, но осведомленные о том, что парня и впрямь может занести, зрители, наверняка оценили комичность ситуации, как та же соведущая. В конечном счете, это безобидная шутка, которая только разогрела их невидимую публику. – Чуя, он всегда так смешно шутит? – обратилась ведущая непосредственно к самому Накахаре, подкрепляя невинной фразой, – тебе, наверное, очень весело с ним. – Просто он придурок, – в своем духе честно ответил солист, а Дазай ему отсалютовал под одобрение команды. В студии стояла по-настоящему свободная атмосфера, словно они все давние знакомые, камер не существовало, а невидимые зрители лишь призрачная дымка, которая иногда напоминала Чуе о себе, когда он совсем уж сковывался. В эти секунды "напарник" приходил на помощь. Одно его присутствие вселяло в него странную бодрость и большую порцию энергии. Теперь же камеры полностью сосредоточились на ведущей. Она вольно улыбнулась в один из объективов, отбросив незаметно карточки в своих руках. – Дорогие телезрители, вот и настал долгожданный момент, когда вы можете самолично решить, какое испытание достанется нашим гостям. Агент рок-группы, заранее исследовавший сразу несколько предыдущих выпусков шоу, довольно красочно рассказал дуэту об их фишке. Пока звезды ведут беседу с интервьюверами, на экране появляются четыре графы, напоминающие по форме капсулы, с текстом, как правило, это четыре варианта для общего испытания. Голосование начинается тогда, когда один из ведущих просит отправить СМС с вариантом ответа на короткий номер. О том, что голосующих набирается миллионы, сомневаться не приходится, учитывая весь общий бюджет проекта и его успешность. Это тот самый момент за весь эфир, когда гости начинали нервничать. Они действительно не знали и только могли предполагать, что же им достанется. Чаще, доставалось нечто безобидное, к примеру, позвонить на рандомный номер и сделать комплимент, но не самым везучим могло выпасть более жесткое задание – от "съешь колорадского жука" до "поцелуй с моющей шваброй, найденной в подсобке студии". Все зависело от симпатий фанатов по другую сторону экранов. Несомненно, звезды могли отказаться от своего задания, а могли и выполнить за хорошее вознаграждение. Сумма выигрыша была всегда одна – миллион американских долларов. Вот тут-то и выяснялось, как тесно артист дружил с госпожой Фортуной. Чуя только мог предположить, насколько изощренные задания выдвинули их паре. Он бросил напряженный взгляд на Дазая, но тот только безразлично разглядывал свой медиатор, будто его вообще не заботило, что их ждет – большой куш или позорный провал. Взглянув на ведущих, которые как-то хитро на секунду улыбнулись, он сжал кулаки так, что округлые кончики ногтей, покрытые таким же черным матовым лаком, впились в ткань беспалых перчаток на его ладонях. Ему однозначно не нравилась вся эта атмосфера, вмиг развернувшаяся против них. Шестое чувство подсказывало, что запахло жареным. Широ, наконец, вернулся к своим прямым обязанностям, кроме как охранять потемки. Шатен, сидевший чуть поодаль от солиста, заметно оживился. – Ловлю твой взгляд, Осаму, и обещаю быть короче. – с быстрым и дружелюбным смехом начал ведущий и поймал в ответ лишь широкую белозубую улыбку, – Говорят, вы живете вместе в одной квартире. Боюсь, это ставит ваших фанатов в неопределенность и вызывает вопросы, такие как... какие вообще у вас отношения? До Накахары дошло. Вот только он подумал, что лучше бы ему оставаться в неведении. Так вот к чему с самого начала все шло! Солист промолчал. С точки морали – это бестактный вопрос, но кому нужна эта мораль? За пикантности журналисты предлагали в открытую большие деньги. Всех вокруг интересовало лишь то, с кем они спят, с кем встречаются и другие аналогичные события из жизни, которые нормальные медийные личности, предпочитают скрывать. Конечно, отсутствие девушек в их сопровождении, могли породить только одну догадку: у них завязался "служебный" роман друг с другом. Агент предупреждал, Чую же это бесило неимоверно. Лучше оставить это на Дазая, который выкрутится. Он даже не сомневался, он знал. – А какие могут быть отношения у соседей по комнате? – безразлично ответил вопросом на вопрос Дазай, оправдывая надежды своего "напарника", – Утром мы деремся за ванную, днем – за обед, а вечерами – за гитару. – И каков счет? – воодушевленно влезла в разговор Юдзу, на миг покинувшая свой пьедестал. Все посмотрели на Чую, который вдруг растерялся. Конечно, между ним и Осаму часто возникали пререкания, но совсем иные. Чаще о том, какую песню взять на разогрев или какую исключить из следующего их музыкального альбома, но чтобы за ванную, при том, что она у них раздельная, да и не обедали они вместе. Разве что разок в ресторане, как раз после записи. Чуя тогда настаивал на большой порции ребрышек, которых ему очень хотелось, ну а напарник гнул свою за крабов. В конечном счете, гитарист предложил копромисс в виде бутылочки хорошего вина. Накахара тепло улыбнулся, посмотрев на шатена и слова нашлись сами собой. – Если вы поболеете за него, то, возможно, он получит наконец своих желанных крабов. Крабы, кстати, тогда Чуе понравились. Он и подумать не мог, что морепродукты могут иметь такой яркий вкус и предпочтение Дазая к ним нашел вполне обоснованным. – Сделайте что-нибудь, ведь это ужасно мило. Голос Юдзу перекрывал даже фоновую музыку, возвещавшую о том, что голосование завершено, а зрители сделали свой выбор. Позабывший на миг об этой неприятной детали, Накахара вновь заволновался. Даже Дазай отложил свою гитару и сел ровнее, сминая сильнее кожу, которой был обтянут небольшой диванчик. Когда Широ вернулся с результатом, то ведущая, заглянувшая в карточку в руках соведущего, хихикнула. Чуя бы все отдал, чтобы узнать, что же им приготовили фанаты и насколько они были снисходительны к своим кумирам. И Дазай, и Чуя – оба прошли в центр студии, как того требовалось по сценарию, поднимаясь на маленькую круглую сцену, где им предстояло пережить тот самый треклятый момент в их жизни. Позади на цифровом экране появилась заветная цифра с единичкой и шестью нулями – сумму, которую они заполучат, в случае, если выиграют. Конечно, заполучат – громко сказано, ведь выигрыш уходил благотворительным организациям, а не в кошельки победителям. Артисты же часто отказывались от каверзных заданий, но выстоявшие – обретали новых поклонников, привлеченных добрыми намерениями кумиров. Двойной Черный любим многими, но приобрести лицо, как активистов и сторонников благотворительности, им бы не помешало, потому то агент и настаивал на принятие приглашения от самой популярной программы среди молодежи, что уже хорошо скажется на их имидже. Двое помощников вышли из-за кулис в студию с двух сторон. Внимательно наблюдавший, Чуя, напоминавший скорее дичь перед забивом, заметил в руках одного веревку и задался совершенно логичным вопросом, что же с ними собираются делать? Для чего, собственно, нужна веревка? Не будут же они меряться силами и тянуть ее за концы. Все стало на свои места, когда несопротивляющуюся пару развернули лицом друг к другу и принялись крепко связывать. – Какой пикантный момент, – прокомментировала кокетливо Юдзу, нарушая тишину и отрезвляя, проспавшего момент связывания, Чую. Теперь-то он был в самой настоящей ловушке. Плотно прижатый к телу своего "напарника", он отчаянно вспоминал, как вообще до этого дошло: от уговоров агента и приглашения до злосчастного момента. Он чувствовал, как начинают гореть его щеки и скулы. Дазай слишком близко. Его размеренное сердцебиение Чуя мог ощутить даже сквозь их одежду. Его же собственное: быстрое и обрывистое, еще больше вгоняло в краску. А еще пахло от Осаму приятно: холодные, но не навязчивые, нотки мужского парфюма, чувствовавшийся только в такой непосредственной близости с ним, освежали. В какой-то степени оно влияло дурманяще. Чуе казалось, что если он закроет глаза, то очутится дома. – Все предельно просто, – объявил Широ задание, – Вам двоим нужно поцеловать друг друга в течении пяти минут. Зрители сделали свой выбор и отдали предпочтение варианту С. Чуе всерьез задумался над тем, что о мировой любви к Двойному Черному, им бессовестно соврали. На самом деле фанаты своих кумиров, очевидно, ненавидели всей душой, раз выбрали настолько ужасное задание для них. Ужасное – по мнению, вокалиста. Замечательное – по мнению большинства фанатов, хотевших видеть большую любовь двух парней на экране. Это правда было привлекательным. Сейчас в мире, где люди так рьяно защищали приверженцев секуальных меньшинств, порой забывая даже о самой простой логике: не обязательно между ними должна пробежать искра, хотели видеть на экране геев. Но отчаявшиеся поклонники, которые за пять лет так и не нашли ни одного упоминания о девушках, ни одного выхода с представительницей прекрасного пола, хотя сам факт, что те же фанатки наверняка захотели бы разорвать ту несчастную на публике, посмевшую прикоснуться к прекрасному по этичным соображениям опускался. Одгажды в желтой прессе пустили слух, что артисты дескать геи, а его уже подхватил весь мир. Затем то и началась эта массовая истерия, где искали тому доказательства. Дазай как-то подмигнул Чуе на интервью, чтобы выбить из него всю серьезность, когда тот обсуждал что-то очень важное, сбивая таким образом с толку. Какие пошли тогда заголовки: "Пара кокетничает на публике", "Они открыли свои чувства". А тогда, когда после концерта неизвестная фанатка выбилась из толпы и подбежала к Осаму, чтобы сфотографироваться, впоследствии откровенно обнимая его, задерживая их на пути к машине, которая должна была отвезти в отель, кому-то взбрело в голову запечатлеть на камеру Чую, смотревшего на гитариста. Как итог: "Влюбленный Чуя ревнует", "Девушке пора бежать, чтобы не попасть под бомбардировку от влюбленного солиста". И какие только обидные фразы не шли в ход. Им было невдомек, что уставшему и проголодавшемуся на тот момент Накахаре хотелось только злобно рявкнуть, чтобы Дазай сворачивал уже свою контору и садился в машину. Все это было похоже на какую-то отвратительную постановку под названием "Жизнь под софитами", где главный герой непременно должен страдать. Агент только разводил руками, мол ничего не поделаешь, ведь не особо везучих звезд обвиняют в педофилии, сексизме, расизме и прочем аморальном, с точки зрения общества, а этим двоим явно повезло больше всех. И уж те звезды, конечно, предпочли бы оказаться на месте "Двойного Черного", получая полностью любовь фанатов. В такие моменты агент часто напоминал, что они родились под счастливой звездой и скорее всего сработал простой алгоритм фанов: любим Двойной Черный, любим геев, Двойной Черный – геи. "Я не гей! Я не гей!" – как мантру повторял про себя Чуя, зажмурив глаза. Веревки стягивали его, Осаму слабо елозил. Прошла всего минута. – Вы можете признаться, если хотите разогрев, – тем временем подытожила ведущая Юдзу. Судя по всему, такой исход ей нравился. – Выигрыш уйдет в помощь бездомным? – вдруг поинтересовался Дазай, повернув голову к соведущим. Две камеры кружили вокруг пары артистов. – Верно. Бездомные получат средства к существованию, которые им так необходимы, – подтвердил Широ с ноткой едва уловимой скорби. Зрителей шоу это должно бы подкупить и заставить участвовать в выпусках следующих эфиров. Рейтинги все росли. Пиплметры показывали высокие оценки, ведь шоу транслировалось на главных каналах, а это не считая интернета. Работники студии горячо перешептывались, махали руками, признавая, что это самый популярный эфир за всю историю шоу, благодаря Двойному Черному. Накахару же омрачал тот факт, что его и гитариста просто-напросто эксплуатируют, ради выгоды какого-то там шоу, о существовании которого он до получения приглашения и не подозревал. Это совершенно не справедливо! Их откровенно заставляют делать то, что им не нравится, а между тем, в их карманы не пойдет ни грош от заработанной суммы. Вот тут-то и взыграла его кровь от развернувшейся несправедливости. Так. Быть. Не. Должно. Веревки, стягивавшие их, вдруг разорвались, пойдя вначале по швам, а обрубки упали на пол под ноги. Такова была физическая сила и выносливость солиста, который так легко сумел избавиться от пут. Это удивляло и устрашало одновременно. – Ох, – первой в себя пришла ведущая, которая понимающе улыбнулась, – похоже, поцелуй наблюдать нам все же не удастся. – Чуя как всегда стесняется, – посмеялся Осаму, находясь на какой-то своей волне. Он относился ко всей этой ситуацию так легко и непринужденно. У него определенно был дар – быть в своей тарелке в любой ситуации, при любом раскладе. "Да что ты вообще такое?" – едва не вскрикнул ощарашенный Чуя, который все же легко повернулся боком к нему, теперь, когда их не прижимали друг к другу веревки. – Я не могу позволить бездомным голодать, – со вздохом сказал гитарист, принимая смиренный вид, – ведь мы с Чуей тоже когда-то были без крыши над головой. – Оу! – одновременно протянули ведущие, да и вся съемочная команда. Момент действительно был трогательным, ведь стоило представить этих двух баснословно знаменитых исполнителей босыми и голодными, ютящимися под мостом, как сердца всех наблюдавших в этот самый момент за ними, сжались, как одно. – Бедняжки, – озвучила за всех Юдзу, откуда-то достав носовой платок и промокнув уголки глаз. К чему вел Дазай, вокалист пока не имел представления, но оттого и хмурился, скрестив руки на груди. Его голову занимали мысли о том, что на этом шоу их попросту используют, прикрываясь желанием фанатов, благими намерениями и прочими-прочими плюшками, которые должны были подкупить всю чувствительную Америку и часть других стран. Все еще не до конца распутавшийся от веревок гитарист вытянул одну свою руку и уложил ее на щеку, распахнувшего шире обычного глаза и уже непонимающего происходящего вокруг него, Чуе. Он наклонился, чтобы запечатлеть мимолетный поцелуй на его щеке. От того места, от теплоты губ, по лицу и даже по остальному телу вокалиста вмиг пробежали муращки и его самого едва не передернуло, но он стоял неподвижно, только кривя губы и взглядом спрашивая у своего напарника: "Какого?" Дазай только приложился лбом о его лоб, нежно улыбаясь, но все еще не открывая своих глаз. И этот самый момент оглушил гонг, который оповестил о том, что отведенные для задания пять минут истекли. – Они сделали это! – взвигнула Юдзу. – Подожди, разве это считается? – хотел было возразить ей ведущий. – Да какая разница, главное, что поцелуй состоялся! Но их уже никто не слушал. Даже вся съемочная команда, подавшаяся этой волне, громко аплодировала и одобрительно выла. На экране наконец появились виновники этого всеобщего ликования под градом блестящего конфетти. Осаму все еще непринужденно махал рукой, а Чуя ограничился лишь сдержанной улыбкой. Никто и никогда не узнает, что он ее натянул на лицо из простой вежливости и мнимой солидарности к зрителям. – Ноги моей больше не будет ни на каких шоу! Вокалист наконец дал волю чувствам, когда за ними закрылась дверца их роскошного автомобиля, а фанаты, собравшиеся у входа здания студии, остались снаружи, размахивая радостно руками, пока транспорт не скрылся за углом широкой улицы, везя их домой. – Ты просто все воспринимаешь близко к сердцу, – с своей насмешливой манере изрек ему в ответ Дазай, искавший место в салоне просторного автомобиля для своей "крошки". – Будто тебе это нравится, – без задней мысли лишь устало качая головой, произнес вокалист, откидывая голову на сидение. Дазай взглянул на своего "напарника", а затем на гитару, место для которой так и не нашел. Он улыбнулся и все же вновь устроил ее на своих коленях, вооружившись медиатором. Дорогой салон заполнила медленная музыка. Она бы подошла для романтических фильмов и больше для акустической гитары, нежели бас, но парня это мало волновало, а его потрясающие навыки игры смогли компенсировать отсутствие акустики. Он наконец, запел, глядя на вокалиста и ловя его заинтересованный взгляд. – Если ты не спросишь, ты же ведь не спросишь, как звучат софиты по ночам. Так сложись звезды, просто так решили звезды, что необходимо вместе нам, проходя сквозь трудности, держась крепко за руки, прыгнуть в пропасть под ногами нашими. Ты же ведь не спросишь, брось, ты конечно же не спросишь, а люблю ли я. Музыка и чарующее пение гитариста внезапно оборвались. Чуя судорожно думал о том, могла ли слова что-то значить или Дазай, как всегда дурачился на пути написания своей новой песни. Музыка всегда принадлежала ему, а слова сочинял обычно вокалист. Только вот все это, то, что он слышал совсем не вписывались в каноны их творчества. Это скорее подходило для развязки мелодрамы, когда размыленные герои признавались друг другу в своих чувствах. За раздумьями Чуя пропустил тот момент, когда теплая ладонь гитариста и, по совместительству, бэк-вокалиста легла на его лицо с одной стороны, а подушечка большого пальца очертила четко выраженную его скулу. Для чего бы не была предназначена песня, она сделала свое дело и навела подходящую атмосферу. Необходимо было что-то сказать, сделать, выкинуть и Накахара даже открыл рот, но его тут же опередил Осаму, который в один момент оказался так близко, что его дыхание коснулось щеки парня. – Ну так спроси. – Что? По мере того, как непонимание Накахары возрастало, гитарист улыбался все шире и наоборот. Это словно замкнутый круг, где они играли непонятные им роли. На удивление, какой бы непонятной и мегасложной не сложилась ситуация, Чуя расслабился. Их поцелуй вышел неловким из-за остатков напряжения и усталости вокалиста, но таким же запоминающимся. Странное чувство, разливавшееся в груди и подталкивавшее сильнее любимого аргумента продолжать, подтолкнуло и к совершенно несвойственному для него поведению – его руки обвили шею гитариста, стянув с него темно-серый шейный платок и откинув в сторону. Он разберется со всем потом, подумает, что сказать Дазаю завтра, обдумает дальнейшие планы с агентом и решит, как ему себя вести после. Сейчас он позволит себе выпустить все накопившиеся чувства, потому что заслужил. Он заслужил. Он позволит отдаться этим до чертиков дерзким и в то же время ласковым и теплым губам. Бросивший мимолетный взгляд на притихшую целующуюся парочку на заднем сидении сквозь зеркало, водитель, быстро перевел его на дорогу. Он бы мог обрадовать всеобщую публику радостной вестью, что заветное желание многочисленных фанатов сбылось, да только не хотел терять работу из-за непрофессионализма. В любом случае, им еще предстоит во многом разобраться и многое друг другу сказать.