Гореть

       Стрим закончен.        Костя горит.        Горло жжёт, лицо кипит, слёзы обжигают. В ушах шум. Внизу живота колятся морские ёжики. Накрывает сознание, сознание, сознание… Шёпот навязчивых мыслей, безумный (вы)ход на крышу. Руки в стороны. На краю. Краю. Самом краю. Падает…        Дымка. Выстрел.        Когда переживания стали такими реальными? Лицо уже устало корчить безумную улыбку со смеху, на сердце нечто тревожащее давит, горче перца, наворачивая на глазах слёзы. Горло ужасно разрывает. Трясётся сознание как огромная бумага с грохотом, рот обсыхает, глаза едва открываются.        — Воды! Водыыы-ы-ы-ы!..        Бутылка теперь полупустая. Вздох и вспоминает, как выгнал всех из комнаты.        Бомж. Паркур. Кристаликс. Мини-игры. Евгеха и Теросер. Первое лето сам с собой. Горящая задница от ударов. Синяки по телу. Тройка по физике. А сейчас жизнь подкинула ещё и постоянную усталость, нервные срывы от любого напоминания вроде обычного прошлого, ведь переживать не стоит, нет… У любых всегда всё хуже. Крест не ставить, никогда, никому, ни за какую сумму (кроме самому себе). «Переоценён!», «снимает нубоконтент!», «скатился!», «заебал!!!». Хотелось большего, но как всегда…        Кошмары мучают. Он просто пишет бред из своих выкидонов сознания, соединяя красной ленточкой кусочки страшных снов. Жизнь продолжается, деньги лишними не бывают. Перекрывается воздух в мозг, теперь каждый день не глоток свежего воздуха, они скорее вечное заключение к батарее из советского союза. Старая и жаркая, наручники держат на месте и любой рывок вперёд делает очень больно. Ломает дрова всегда, но понимает всю боль лишь сейчас. Ослаб, теперь всё понимает глубже.        Выстрел в голову.        Мир теперь в этом громком отзвуке низких частот. Всё горит, горит, тело в огне. Костя падает на пол, обхватив себя. Пот неприятно ощущается на спине, на шее, на лбу, в руках. Минута, две, десять. Всё стекло вниз или окончательно впиталось в ткань футболки. Он не жалок, ни разу, просто омерзителен. Теперь Демастер вскочил, утирая слёзы под глазами с мешками. Ноги трясутся, подкашиваясь ближе к выходу. Неуверенные шаги на кухню, и воображает так спокойно, как он возьмёт и воткнёт. Возьмёт и воткнёт.        Возьмёт.        И.        Воткнёт.        Нож…        Коридор небольшой, где-то сзади люди весело общались. Поворот. Кухня достаточно просторная и светлая. Модерн, как и всё общество мечты. Костя открыл ящик с приборами и хотел бы уже повертеть как в проклятой CS:GO нож. Рукоять прохладная. В голове уже розовые кишки, кровь, сухой кашель и падает на колени почти без боли мешком. Сирена скорой и слёзы соседей и любви всей жизни, да?..        Кто-то сидит на кухне, за главным столом, громко сглотнув слюну. Металл блестит, отражая не совсем приятное лицо. В жизни интенсивные события, на них реагировать стоит спокойно. Он уже сходит с ума от гиперэмоциональности. Нет, не было ничего уж слишком страшного! Энергия просто кончается быстрей с каждым мигом. Всё на эмоции, а он даже к психологу не хочет записываться, вот умора! Ещё на камеру всё давит, каждый раз пытаясь показаться всем более-менее прохладным к чужому мнению. Дветысячи пятнадцатый — год желчи. С того момента Костя работает над собой как личность. Круг общения сузился, теперь только самые близкие по местонахождению.        Это должно было произойти рано или поздно.        Самоубийство… В его же стиле драматичной суки клоунских шоу бомжей про него в роли Марти-Сью. Замашки на яндере-психа. Глаза искрятся как фейерверки.        Руки смело поворачивают нож на себя.        Вздох. Жизнь даже не проносится, лишь очередное цунами всплывающих фраз отвратительных отзывов о нём.        Догорает. Пустой снова.        Мысли о том, чтобы выйти в «окно» сами себя отрицают. Огромный нож теперь на столе.        А рядом его обнимала девушка. Своими тонкими, белыми, холодными ручками, круглым лицом, и такой… такой…        — Лина?.. — Прошептал удивлённо парень, выравнивая дыхание, аккуратно приобняв свою дорогую девушку.        — Костя, не бросай меня… — Чуть не плача прошептала девушка, склонив голову вниз. — Нет, я конечно понимаю, что ты так будешь ощущать меньше боли, но я боюсь остаться сама одна со всем… этим.        Такой настоящей. Настоящей среди безразличных силиконовых грудей, пустых наполнений, бегством за идеальной фигурой и становлением абсолютной женщиной. Такой настоящей проблемы, таким настоящим лицемерием…        Бесконечное одиночество в толпе москвичей. Ни любви, ни ласки, только бизнес-предложения, серые костюмы и они. Сладкая парочка, воскрешающая друг-друга в каждый сложный вопрос. Кот и кошатница. Друг за друга. Насколько долго? Неизвестно...        — Спасибо, Лина. Люблю тебя.