***
Когда Румпельштильцхен устало забрел в лавку, первым делом его встретил встревоженный Бей, которого он и попросил посидеть с Эммой. Правда, колдун не сказал точно, что с ней, а едва тот пришел, умчался искать виновника в том, что произошло с блондинкой. — Пап? Может наконец расскажешь мне, что, черт возьми, происходит? — резко спросил Бей, и махнув рукой в сторону кровати, на которой все так же неподвижно лежала Эмма, добавил: — И объяснишь, что с ней такое?.. Колдун тяжело опустился на стул и сцепив руки перед собой, кратко ответил: — На нее наложили Сонное проклятие. Бей замер и непонимающе спросил: — Кто это сделал? Да и смысл?.. — Белль, — поразительно равнодушно сказал Румпельштильцхен и, едва заметно усмехнувшись, добавил: — Моя уже почти бывшая жена. — Зачем ей это? — тихо спросил Бей, подойдя ближе к отцу. Он был поражен словами колдуна. Ему, если честно, не верилось, что Белль могла подобное натворить, но раз уж отец об этом говорит… То дело капут. Румпельштильцхен горько рассмеялся и потер лицо руками. — Потому что она бестолковая дуреха, которую я думал, что знаю. А выходит… Что я совсем не знаю эту безумную, — уныло сказал он. Несколько мгновений между ними висело мрачное молчание, пока Бей не нарушил его, робко спросив: — И что теперь делать? Эта Эмма же из другого мира, и… Договорить, что без поцелуя, пусть и альтернативная версия его бывшей, не проснется, он не смог. Слова так и застряли в его горле. Но отец его прекрасно и так понял, и болезненно скривился. — Я не знаю, Бей… Я не знаю, — тихо сказал Румпельштильцхен, которому все это и самому отчаянно не нравилось. Но и признаваться в своем бессилии он неожиданно не хотел. Он хотел найти способ пробудить эту вредную женщину. Ему вдруг невыносимо захотелось услышать ее ворчание. Захотелось увидеть, как она с любовью гладит свой живот. Он хотел… Боже, да Темный просто хотел, чтобы она проснулась! Черт, эта заноза, у которой не закрывался рот, не могла же настолько глубоко пробраться ему под кожу? Так, как не смогла за все эти годы местная Спасительница? Ведь не могла же?..Глава 23 или еще немного уныния
27 сентября 2020 г. в 15:04
— Обычно оказываясь в моем мире, все хнычут или стонут, — хмуро сказал Аид. Он смотрел на нее с какой-то детской обидой во взоре, на что Эмма закатила глаза.
— Да ладно? — саркастично сказала она. — Ты же сам сказал, что обычно живых здесь не бывает. Но вот, я здесь. Что уже не так уж нормально. Так что не понимаю твоего удивления из-за моего поведения.
Аид насупился. Нет, правда. Древний греческий бог сложил руки на груди и надул губы.
«Видать, с возрастом мужчины все превращаются в детей», — раздражено подумала Эмма, помня, что некий Темный, а точнее две его версии, «страдали» такой же фигней. Ну, или ей просто везет на таких великовозрастных бук.
— Домой меня вернуть можешь? — устало спросила блондинка.
Мужчина поджал губы и вздернул нос, а потом выпалил:
— Так здесь лишь твой дух.
И шокировано закрыл рот. У него был вид попавшего в свет фар оленя. Или того, кто явно не собирался ей отвечать.
Эмма прищурилась, и решив проверить свою догадку, спросила:
— Ты не хотел мне этого говорить, верно?
Аид еще сильнее стиснул зубы, но не удержавшись, вновь выдохнул:
— Нет, — тут он скривился и сделав шаг вперед, яростно добавил: — Что во имя Тартара?.. Почему я не могу тебе солгать или не ответить?
Эмма хихикнула.
— Че, правда не можешь? — спросила она, и чисто ради шутки, да и из любопытства, правда ли он не может ей соврать, с озорством добавила: — Кто твоя первая любовь?
Аид разочаровано рыкнул, но вновь послушно ответил:
— Зелена.
Блондинка снова было засмеялась, но так и проглотила смешок, когда до нее дошло, что бог подземного мира ей сказал, а точнее какое имя назвал, имя, которое, она уверена, носило не так уж и много женщин. Эмма покачала головой и изумленно воскликнула:
— Чего?! Рыжая и зеленая бабеха? Эта мадам твоя первая любовь?
Аид заторможено кивнул. А Эмма выпала в осадок.
«Ну, блин, и связи, родственные ли или романтичные, в этом мире», — ошарашено думала она. А ведь когда-то думала, что более запутанных отношений, чем у чистокровных в ее бывшем мире, где генеалогические древа были, как заросли в джунглях, хрен пролезешь, быть не может. Но нет. Сказочный мир все еще продолжал ее поражать своими закидонами.
Эмма тряхнула головой.
— Ладно, забудем об этом, — сказала она. — Лучше ответь-ка мне, как свалить моему духу из твоего не шибко симпотишного мира.
— Я даже не знаю, как вы, леди, сюда попали, — сквозь зубы выдавил Аид, уже пытавшись уйти от этой странной женщины, но как и в случае с его невольными, но честными ответами на ее вопросы, не смог этого сделать.
Эмма нахмурилась, вспоминая мгновения перед тем, как попала сюда. Белль, пакет, что острое и, судя по всему, проклятое…
Стоп!…
Иголка, рана, потеря сознания, подземный мир…
«Черт! Гребаное сонное проклятие!.. Это, бл*ть, рок нашего семейства», — сердито подумала Эмма, наконец сообразив, что именно с ней сделала эта… библеотэкарша.
— Меня приложили Сонным проклятием!.. — прорычала Эмма.
Аид поднял бровь.
— Точно? Обычно в таком случае появляются в другой части моего царства, — удивлено сказал он.
Блондинка махнула рукой.
— Да, да. Комната с огнем и прочие прелести, — сказала Эмма, помня описание подобного места от маман, Генри и Авроры, которым уж довелось бывать в том «веселеньком» месте. Она свела брови к переносице и пробурчала: — Но я-то здесь.
— Нда, — протянул Аид. — Вы здесь.
Пару минут они молчали, пока Эмма вновь не сказала:
— Ну, и? Что, нет какого-то способа, чтобы свалить отсюда?
— Кроме поцелуя Истинной любви? — скептически спросил Аид. — Я другого не знаю.
Эмма прищурилась и указала в его сторону пальцем.
— Точно? Только честно.
— Точно, — хмуро сказал Аид, сложив руки на груди. — Так что надеюсь, у вас «там» есть кто-то отчаянно вас любящий. Муж там, или родители. Дети, в конце концов. Если, конечно, помимо того, которого вы носите сейчас, есть другие.
— Есть, — печально выдохнула Эмма, думая о Генри. О своем Генри, которого, скорее всего, больше никогда не увидит. Опять же из-за Белль и копыт. Она опустила плечи и уныло добавила: — Только он, как и родители, в альтернативном мире, в который, из-за той же дурехи, из-за которой я здесь оказалась, мне ходу нет. Черт!..
— Не свезло, — равнодушно сказал Аид.
Блондинка устало фыркнула.
— Мудак ты, — сказала Эмма, и оглядевшись, стала искать лавку.
Ее спина ее убивала, а ноги гудели. Поэтому, прежде чем ее окончательно прошибет истерика, она хотела бы присесть.