Её имя на моих губах

Виктория Уокер Человеческое имя обыкновенной девушки, так сильно впитавшееся в мою дьявольскую сущность. Смертельное проклятие, небрежно брошенное в моё тело и исцеляющая молитва, наполненная самым ярким светом ко всему живому. Её имя слаще любого неземного лакомства, имеет вкус нежных, таких нереальных поцелуев, о которых я грезил по ночам, смакуя каждую букву языком. Это мелодия завывающей сирены, дурманящей своими мелодичными нотами и заманивающая в свои крепкие сети, из которых не выбраться. Девушка-мечта, поцелованная солнцем и влюбившая в себя большую часть небесного мира. Воплощение ангельской доброты и искренности, а ещё безграничного прощения. У неё всегда бутоны незабудок в распущенных волосах сочетаются с небесными глазами, а длинный подол воздушного платья развеивается при каждом дуновении ветерка. Голос звонкий такой, вечно смеющийся и запоминающийся, а губы манящие, всегда цветут счастливой улыбкой даже после ранней смерти. Поступки порой, слишком необдуманные и глупые, но зато реакция такая живая и настоящая, совсем не наигранная и не раздражающая. Её исходящая любовь ко всем окружающим чистая, неповторимая и такая тёплая, что руки, погружённые с самого детства во тьму, сами тянутся к ней, как к яркому маяку в порыве дикого шторма. Девушки такие являются олицетворением небесной красоты и неземного искушения, ради таких мужчины в самых страшных грехах утопают и рассудок теряют с концами. Им самые романтичные стихи посвящают, музой своей душевной называют, да самые яркие звёзды с ночных небес достают, крыльями своими рискуя сильно. Про таких особенных девушек песни пишут, в любви клянутся и на дуэлях погибают так глупо, потому что неконтролируемая влюблённость захлестывает с головой, а желание обладать и быть единственным - перечеркивает всё человечное. Девушки такие Богом данные, они из самой святой энергии рождённые и сердце их никогда не знает темноты, и мрака. Вики Уокер до тошноты вежливая, даже с самыми невыносимыми демонами, желающими ей одного только зла. Все мои грязные реплики, задевающие женское достоинство, умело игнорировались, а сама она всегда улыбалась, иногда сдержанно, а иногда обидчиво. Никогда не отвечала злом на доставленное ей зло и никогда я не видел её мокрых слёз, что выводило из себя. Я хотел уничтожить её, унизить и зарыть в землю, показать ей своё место и стереть с таких красивых губ раздражающую меня улыбку. Желал сорвать с её цветущего бутона все нежные лепестки и растоптать ногой, чтобы больше не искрила своим рождённым светом и не привлекала всеобщее внимание. Чтобы не слышать из-за каждого школьного уголка её мелодичное имя и забыть о ней, как о страшном сне. Меня ломало непонятное мне чувство, не испытанное ранее. Я хотел выколоть себе глаза, чтобы не смотреть в сторону солнечной девчушки, не разглядывать её оголённые плечи с ключицами и не ощущать во рту спелый вкус сочного персика, стекающий по горлу вниз, до самого сердца. В тишине я слышал её звонкий смех, несравненный с другим, а во тьме я видел свет, обволакивающий её хрупкий образ. Она стала моим долгожданным спасением и личным злом, ловушкой, в которую я добровольно себя загнал. И имя её я забыть никак не мог, хотя старался. Я сам не заметил, когда стал тонуть в море её доброты и как стал подставлять свои раненные крылья, такие разбитые и кровоточащие под её руки, мягкие и исцеляющие, залечивающие все мои физические и душевные раны. Вместе с ней совсем стал забывать о времени и своих обязанностях. Из-за неё я познал убивающую меня по ночам бессонницу, ради неё я стал бросать вызов своим же.Показал ей самые живописные места, подарил весь мир на ладони и улыбка её благодарная уже не вызывала никакого раздражения. Я так боялся её испортить, утопить в своей темноте, но сам не замечал, что благодаря ей становился только лучше, непозволительно лучше. Её губы мягкие, сладкие и всегда желанные, а глаза влюблённые и по-детски наивные всегда смотрели так только на меня одного и самолюбие моё не могло это не радовать. Крылья её, ещё такие слабые и неоперившиеся готовы были прикрыть в самые трудные моменты, да и сама она, была готова жертвовать всем, не требуя ничего взамен. А не давать ей ничего взамен я просто не мог, потому что ради таких девушек на горло и на свои же выстроенные принципы наступаешь, собственное "я" разрушаешь, ведь солнечная улыбка в один момент становится ценнее всего остального. Имя её - Божье благословение, моя победа и личный грех. Имя её - моя погибель, только вот, спасаться я не хотел. Если уж умирать в любви, то только до конца. Стоны её - классическая мелодия, доставляющая истинное удовольствие, а движения медленные, нежные и такие ласковые, совсем не пошлые и не развратные, но сводящие с ума. Шёпот тихий, соблазняющий и несуразный, даже в какие-то моменты непонятный, а глаза горящие ярче самой луны. Шепфа, я занимался с ней любовью, согревал своим жаром и обещал никогда не отпускать. Я слышал каждый стук её сердца, плавил её тело словно воск и доводил до исступления, а потом клялся самому себе, что никогда не сделаю так, чтобы видеть её слёз, потому что ради таких девушек не жалко стать сумасшедшим и помешанным. Ради таких можно научиться любить и жить. — "Люцифер" - несущий свет, — Вики задумчиво уставилась в зеркало, пока я осторожными движениями выпутывал из запутанных волос мятые незабудки. Одной рукой она придерживала края атласного одеяла, немного стесняясь своей очаровательной наготы, вызывая у меня улыбку. — Правда же, — и смотрит через отражение так искренне, даже не догадываясь, что сама является тем самым светом, перевернувшим в моём мире всё наизнанку. Виктория Уокер, девушка, ради которой даже самый сильный дьявол готов продать душу, лишь бы с ней ничего не случилось. Лишь бы продолжать день изо дня видеть её солнечную улыбку с милыми ямочками и смотреть на голубые незабудки, усыпанные в волосах. Чтобы наблюдать издалека за нелепыми попытками поправить подол длинного платья, ревновать её к каждому ангелу и любить ночью, под покровом темноты, когда оковы запрета со звонким щелчком падают в ноги. Ради таких девушек мужчины нарушают самые строжайшие правила, рискуют всем имеющимся и танцуют на острие ножа, границе дозволенности, только чтобы иметь возможность целовать до безумства, любить и нести свет. Я всё ещё засыпаю с её нежным именем на своих губах, а вот просыпаться по утрам начинаю уже вместе с ней.