Day-night

Молодой человек стоял около распахнутого настежь окна. Он был одет в светло-голубую рубашку, что была расстегнута на все пуговицы, оголяя бледное, худое тело юноши. Вечерний, теплый ветер врывался в просторную комнату, путаясь в волосах молодого человека. Задевая легкие, невесомые шторы, раздувая их в разные стороны, ветер-шутник пробегался по небольшой комнате, заглядывая в каждый уголок, пытаясь что-то найти. Он пробегался по страничкам открытой книги, быстро прочитывая их, сопереживая героини, что страдала в высокой башне, ожидая своего принца. Осмотрев всю комнату, ветер исчезал на щеке другого парня, что лежал на чуть помятых простынях, располагаясь на большой кровати, которая стояла посередине комнаты. Незнакомец вглядывался в белый потолок, представляя, что смотрит на небо и видит, как вспыхивают и загораются звезды. Одна за одной. Этот юноша совершенно не знал имена никаких созвездий, предпочитая придумывать имена своим вымышленным звездам. Так, у молодого человека уже были такие звезды, как счастье, надежда, трепет, судьба, мгновение и нежность. Последнее время парень очень любил эту звезду по имени нежность. Он с нетерпением ждал, когда же она снова загорится на этом воображаемом небосклоне. Но это звезда появлялась только в определенные моменты. Только на закате, когда день и ночь пересекались, лишь на час, сливаясь в закат, окутывая все вокруг себя в безудержные, яркие, восхитительные краски красного, желтого, фиолетового, синего. Создавая каждый раз что-то новое: новые палитры, новые цвета, новые чувства. Мальчик-день. Многие из людей звали его, как Сехун. Он был жизнерадостным, притягательным молодым человеком, который просыпался с первыми лучами яркого солнца, что прокрадывались в его комнату через чуть прикрытые шторы. Ему нравилось просыпаться рано, почти на рассвете. Ему нравилось, когда первые лучи просыпающегося солнца согревают его ладошку, поднимаясь вверх по его руке, достигая еще сонного лица. Он нежно морщился, улыбаясь уголками губ, чувствуя приятное тепло на своем лице. Ему нравилось медленно открывать глаза и осознавать, что наступил новый, увлекательнейший день. Сехун был непоседливым ребенком, который не мог усидеть на месте. Он часто улыбался, задумываясь о чем-то своем, не замечая того, куда он идет, и что возникает перед ним. Часто он сбивает прохожих. Но он скромно кланяется им и извиняется за свою ошибку, продолжая улыбаться уголками губ, и напевая про себя только что придуманную им мелодию. Мальчик-ночь. Мало кто знает, как его на самом деле зовут. Но многие его называют Каем. Он теплый, и у него горячее сердце, ни как в той печальной сказке, что рассказывают детям на ночь, чтобы те смогли окунуться в удивительные миры, пока спят и видят сны. Он любит ночь. Он живет этой ночной жизнью, сжигая ее в дешевых, прокуренных клубах, или гоняя по опустевшим дорогам, уносясь в другие города, в другие миры. Он не постоянен, и чаще всего неуловим. Сегодня он с Вами, а завтра он в другом месте, продолжает прожигать свою жизнь в ночной кутерьме. Ему так трудно просыпаться рано утром. Он не любит солнце, но в, то, же время его кожа имеет идеальный загар. И это удивляло молодого человека. Скорей всего именно этот шоколадный загар и придавал ему какую-то привлекательность, притягательность, от которой многие сходили с ума. Он был пластичным, зажигательным, и умел проводить свое время в свое же удовольствие, не жалея ни о чем. Ни об одной прожитой секунды. Они встречались лишь на час, утопая в объятиях друг друга. Превращая каждую их встречу во что-то безумное и невероятное, сметая все на своем пути, стирая все границы, чувства, краски, которые фейерверком взрывались в их телах, окрашивая их жизнь в какие-то совершенно неповторимые цвета и эмоции. Чаще всего, Кай приходил в пустую квартиру Сехуна, дожидаясь его возвращение с работы. Юноша подрабатывал флористом в одном из цветочных магазинов около дома. Он появлялся на пороге, окутанный душистым ароматом каких-то цветов, и это сводило Кая с ума. Ему хотелось вдыхать полной грудью этот запах, наполняя свои легкие цветочным ароматом, ведя кончиком носа по белоснежной шее парня, собирая этот запах себе. Сехун нежно улыбался, мягко обнимая молодого человека. Они мало что знали друг о друге, но это им не мешало проводить несколько часов вместе. Кай осторожно расстегивал рубашку молодого человека, касаясь своими горячими пальцами открывающихся участков кожи, наслаждаясь этими моментами. Ему каждый раз казалось, что он открывает для себя что-то новое, неповторимое и уникальное. И это было действительно так. Каждый раз Сехун был разным, он умел удивлять и преподносить что-то новое. Он мог быть нежным, осторожным, стеснительным, чуть смущаясь и краснея, он мог шептать Каю на ушко то, что хотел бы попробовать с ним. Он мог быть взрывным, и неуправляем. Его эмоции могли быть взрывоопасными, неконтролируемыми, и это заводило Кая еще больше. Ему хотелось увидеть все грани Сехуна, но он понимал, что ему вряд ли хватит и всей своей жизни на это. Они никогда не говорили о чувствах, они не когда не требовали друг от друга признания, они в принципе мало говорили, наслаждаясь лишь, тихим шепотом друг друга и громкими, несдержанными стонами, которые наполняли эту маленькую квартиру почти каждый вечер. Кай спускал летнюю, белую рубашку по угловатым плечам юноши, оголяя острые, выпирающие ключицы. Сехун закидывал голову назад, чуть смеясь от этих действий, чувствуя себя поистине счастливым человеком. Он каждый раз смущался, когда Кай начинал его раздевать, когда касался своими руками его обнаженного тела, вырисовывая на нем свое имя, заставляя Се покрываться приятными мурашками. Чонин касался сухими, горячими губами оголенной, бледной кожи юноши, обжигая ее, пытаясь оставить на ней свой след, который еще долго сможет остаться на этом безупречном и идеальном теле. Кай мягко целует в хрупкие ключицы, то спускаясь вниз к груди Сехуна, то наоборот поднимаясь вверх к беззащитной шее. Мальчик-день блаженно жмуриться, зарываясь своими длинными, тонкими, ломкими пальцами в темно-каштановые, мягкие волосы молодого человека, что пахнут чем-то таинственным, неуловимым и загадочным. Кай пахнет по-другому, не как люди, что он встречает днем. Он пахнет адреналином, он пахнет другой жизнью, которую так хочет попробовать Сехун. Он хочет попробовать прожить жизнь мальчика-ночи, хотя бы раз, хотя бы одну ночь. Но он не решается, боясь, что тогда вся притягательность, загадочность, неповторимость, эта уникальность парня может испариться, как только Се узнает, что значит жить ночью. Сехун прогибается в спине, поддаваясь всем телом к губам юноши, которые смогли найти очередную эрогенную зону, которую Кай хотел обследовать не только своими губами, но и своим язычком, ведя по этому участку кожи, оставляя на ней влажную дорожку. Сехун издает тихий стон, и Кай понимает, что начинает сходить с ума, а это значит, что он вряд ли сможет еще так долго продержаться таким нежным и осторожным, как сейчас. Губы спускаются ниже по груди парня к его впалому животу. Еще один стон, и Кай замирает, нервно сглатывая, пытаясь контролировать себя, но чувства с каждой секундой лишь еще больше заглатывают этого парня, заставляя разум полностью отключиться. Держаться, нужно держаться, нужно насладиться этим юношей сполна. Исследовать все его тело, миллиметр за миллиметром, оставляя на его коже неторопливые, осторожные поцелуи. Кай знает, что этими действиями заводит и мучает парня, который сам начинает медленно сходить с ума, как заставляет его тело плавиться под его губами. Сехун издает еще один стон, который получается чуть громче, чем предыдущие, а все потому что, Кай ведет своим язычком по низу живота, отчего бедного парня бросает то в жар, то в холод. Пальчики медленно скользят по ноге Сехуна, поднимаясь вверх к бедрам. Такого напора, Сехун вряд ли сможет выдержать. Молодой человек чувствует, как его ноги начинают подкашиваться от тех эмоций, что просто окутывают его тело, заставляя сердце шумно и быстро биться в его груди, и кажется, что Кай отчетливо слышит биение этого сердца. - Хочу…. – одними губами произносит Сехун. И это как зеленый свет для Кая, для того, чтобы страсть и желание полностью охватили его тело, отключая рассудок, к чертям собачим, высвобождая все то, что на самом деле скрывалось в Кае. Он грубый, горячий и не обузданный, как и все люди-ночи, что подвластны лишь своим эмоциям, которые бурлят, кипят в них постоянно. Кай осторожно опускает Сехуна на кровать, стаскивая с него остатки одежды, оставляя его полностью голым. Пальчики касаются прекрасного тела, ведя к паху. Сехун извивается под этими прикосновениями, смущаясь и не решаясь посмотреть на Кая, который не может налюбоваться им, этим парнем, который так возбуждающе красив. Рука опускается на возбужденную плоть молодого человека, скользя по всей длине, очерчивая большим пальчиком головку плоти, стирая выступающую смазку и размазывая ее по всей плоти. Губы касаются выпирающей косточки на бедре, чуть покусывают ее, юноша как будто пробует ее на вкус. Сехун несдержанно стонет, хватаясь своими губами горячего воздуха, но это не спасает, и возбуждение растет только больше. Кай не спрашивает разрешение, он не уточняет, как хотел бы Сехун, он просто делает так, как чувствует. Как чувствует этого мальчика, к которому так часто приходит лишь на несколько часов, а затем исчезает из его жизни, скрываясь в темноте очередной ночи. Он переворачивает Сехуна на живот, чуть подгибая его ноги в коленках и ставя его на кровать. Ведя рукой по спине, он заставляет парня прижаться грудью к кровати, хватаясь своими пальчиками за простынь, сминая ее в своих руках. Кай медленно ведет по колечку мышц, чуть надавливая на него и проникая внутрь молодого человека, срывая с пересохших, чуть потрескавшихся губ Сехуна очередной протяжный стон, который моментально наполняет эту комнату. Стон отдается эхом, разносясь снова и снова по периметру комнаты. Кай медленно скользит пальчиком, пытаясь не причинить боль этому юному созданию. Но кажется, Сехуну все равно, ему хочется куда больше, ему не хочется мучать себя эти подобием секса. Ему хочется больше страсти, больше животного инстинкта, который, несомненно, скрывается где-то в глубине души Кая, и вырывающегося лишь во время секса. Ему хочется почувствовать Кая внутри себя, и далеко не этими пальчиками, что сейчас проникают внутрь Сехуна, тем самым растягивая его и подготавливая к тому, что так жаждут и хотят оба парня. - Хватит… - не выдерживает Сехун, чувствуя, что готов кончить уже сейчас от тех мучительно возбуждающих действий юноши. Кай лишь кивает головой, улыбаясь. Его улыбка похожа на звериный оскал, и он радуется тому, что Сехун сдается куда быстрее, чем не выдерживает сам юноша. Ему нравится, когда Сехун просит не мучать его, когда он сам почти умоляет его заняться с ним сексом. Чаще всего молодой человек не произносит это вслух, но Кай и сам все прекрасно понимает и чувствует. Он научился понимать этого парня без лишних слов. Одними лишь эмоциями, одними лишь прикосновениями. Это куда интереснее, это куда увлекательнее, нежели слушать эти глупые и пустые слова. Кай разводит руками ягодицы юноши, начиная медленно входить в него. Сехун прогибается в пояснице, чувствуя неприятную, острую боль около копчика. Он тихо шипит, прикусывая свои губы, пытаясь остановить эти неприятные ощущения. Кай наклоняется, касаясь своими губами шеи парня, успокаивающе шепча ему на ушко приятные слова о том, что ему просто нужно расслабиться. Одна рука перехватывает возбужденную плоть Сехуна, начиная скользить по ней, пытаясь отвлечь бедного парня далеко не от самых приятных ощущений. Сехун рычит, зарываясь лицом в одну из подушек, кусая ее своими зубами и пытаясь не стонать и не кричать от боли, которая начинала потихоньку уходить на второй план. Кай начинает двигаться быстрее, совершенно не задумываясь о том, привык ли юноша к боли, или же еще нет. Он слышит, как Сехун тихо хнычет, но он не торопиться остановиться. Горячие губы исследуют выгибающуюся спину парня, оставляя на ней приятные, нежные поцелуи. От такого контраста Сехун начинает сходить с ума от безумных ощущений, которые он так давно не испытывал: эти резкие толчки, эти нежные поцелуи, это безумие, которое приходит только с этим незнакомцем, что ворвался в его жизнь так случайно и неожиданно, оставаясь в жизни Сехуна на слишком долгое время. Больно ли Сехуну? Он не знает, он не чувствует неприятных ощущений, либо какого-то дискомфорта, боли. Он чувствует лишь Кая, его резкие толчки в свое податливое тело, чувствует лишь сильные руки парня, что придерживают его за талию, не давая упасть окончательно на кровать. Сехун чувствует, как все его тело горит от прикосновений, от поцелуев этого юноши. Он лишь чувствует, как он сходит с ума от невозможности выразить все те чувства, что загорались в его груди и внизу живота. Это было безумство. Сехун стонал, прогибаясь от каждого толчка в спине, пытаясь соприкоснуться с разгоряченным телом Кая, пытаясь слиться с ним в единое целое, пытаясь поймать его желанные губы, увлекая юношу в долгий поцелуй. Воздуха не хватало, становилось слишком душно, но это совершенно не останавливало парней, который давно растворились друг в друге, забывая о том, где они и кто они на самом деле. - Не сдерживай стоны, - хрипит Кай в чуть приоткрытые губы молодого человека. Он замирает лишь на несколько секунд, чтобы провести кончиком языка по пульсирующей венке на шее, чтобы слизнуть чуть солоноватую капельку пота, доводя юношу до полного экстаза от подобного действия. Кай вдыхает такой родной запах тела, вслушивается в этот приятный, хриплый голос Сехуна, который уже не в силах сдержать в себе. Се двигает бедрами навстречу к Каю, насаживаясь на его плоть больше, глубже, он начинает задыхаться, запрокинув голову назад, морщась от сильной боли или возможно от наслаждения, что врывается в его тело от каждого последующего толчка. Кай пытается запомнить все, старается сохранить в своей памяти все эти поцелуи, укусы, оставленные на теле парня, прикосновения, чтобы потом снова и снова прокручивать это в своей голове до того момента, как они снова не встретятся. Сехун снова вскрикивает, прикусывая чуть ли не до крови свои губы. Пальцы парня обхватывают давно отвердевший член Се, начиная поглаживать его все быстрее и резче, доводя просто до исступления и заставляя выгибаться бедного парня сильнее. Не выдержав напряжение, Сехун вздрагивает, кончая в руку Кая, пытаясь удержаться на коленях и продолжая двигать своими бедрами, заставляя Кая сделать еще несколько резких, глубоких толчков и кончить, цепляясь короткими ногтями в уже обмякшее тело молодого человека. Чонин осторожно опускается рядом с Сехуном, притягивая его к себе и мягко обнимая. Тело ноет от укусов и резких толчков, но эта боль нравится Се. Он блаженно улыбается, утыкаясь своим носом куда-то в грудь парня, чувствуя себя поистине счастливым человеком. Ему так хочется многого сказать, но он молчит. Он так много хочет спросить, но он не спросит. Он не хочет нарушать эту таинственность, что окутала этих парней. Сехун касается своей ладошкой груди парня, слушая, как выравнивается дыхание юноши и как сердце начинает снова стучать размеренно, неторопливо, даже как-то лениво. Через некоторое время Сехун засыпает в объятиях молодого человека. Когда закат погасает, Чонин поднимается с кровати, боясь разбудить юношу. Он тихо собирается и покидает этот дом, направляясь в ночь, чтобы снова прожигать свою жизнь, раскуривая ее в очередных крутых поворотах на трассе, или разменивая ее в дешевых, ночных клубах. Он никогда не был постоянным, он никогда не возвращался, и не хотел, бы остановиться где-то надолго. Но каждую ночь, он на несколько часов встречается с мальчиком-днем, чтобы почувствовать в своей груди ураган, фейерверк тех красок, что окрашивается небо каждый раз во время заката, когда день засыпает, а ночь входит в свои владения.