кто-то найдет

фэй ду.       ты разрушаешь себя.       ты рассыпаешься по кусочкам.       ты думаешь, что те воспоминания, которые навсегда останутся в деревянном шкафу, за плотно закрытой дверью, каждый раз вернутся к тебе бумерангом. их нельзя закрыть в сундуке и бросить в море, а ключ зарыть глубоко под землей. нельзя спрятать где-нибудь в своей комнате. они не могут просто однажды стереться, забыться, потеряться в куче мусора и ненужной рухляди.       они будут давить и давить на тебя, пока ты сломаешься. пока не потеряешь разум, не свихнешься с ума.       поэтому ты их принял.       ты сделал их частью себя.       да и если говорить о том, что причиняет тебе боль, то можешь промолчать, посмотреть — не важно, в глаза собеседнику или куда-то вдаль, а можно и вовсе сделать вид, что ты не слышал этого, и начать другой разговор, на другую тему. но, кажется, что внутри ты чувствуешь что-то другое, что так нельзя охарактеризовать — и если бы можно было, то и власть того чувства внутри уменьшилась во много раз. и если бы можно было, то легко можно будет придушить, уничтожить на корню. одному. самостоятельно. но ты же не сможешь, а другие не помогут с ним.       и конечно же.       по-другому нельзя.       по-другому попросту невозможно жить.       потому что ты так привык жить, да, фэй ду?       привыкший прятать, привыкший каждый раз, будучи в одиночестве и ощущая весь тот груз событий прошлого, уходить в ту комнату, что заперта на ключ. ее никто не найдет, никто не отыщет, потому что все думают, что все в порядке и не о чем беспокоиться.       и…       у тебя сбивается дыхание.       и кружится голова.       тебе плохо. тебя тошнит.       ты вновь чувствуешь, как рассыпаешься на мелкие осколки.       для других, чужих людей, незнакомцев, все просто — посмотрят со стороны и поймут, что все в порядке. и знаете, не все так просто. это невозможно увидеть сразу. но ло вэньчжоу как-то увидел. но он не полез первым с вопросами, он промолчал. не стал трогать те старые раны, которые никто никогда не должен был видеть. а фэй ду не открывается для него, являя себя.       а собственно говоря, зачем?       в этом нет необходимости.       и наверное, тот думает: каждого человека надо понять? помочь? думает, что и любой нуждается в том самом спасательном круге, что спасет, когда тонешь, тонешь и тонешь. только это не правда, и ему давно ничего не надо от других, а от ло вэньчжоу — тем более.       но вот фэй ду понимает одну маленькую вещь… ло вэньчжоу приходит в его жизнь плавно, не становится столпом или чем-то святым, но встает на свое место, как важная деталь в пазле. — фэй ду, — говорит однажды ему ло вэньчжоу. и имя, слетевшее так просто в холодное пространство между ними, точно ли принадлежит тому, кому адресованы эти слова? — я знаю, — продолжает тот. — про подвал.       зрачки сузились. секундный шок.       и ты, кажется, забыл, что те воспоминания, что останутся в деревянном шкафу, за плотно закрытой дверью, кто-то может открыть. закрытые в сундуке и находящийся на дне океана, кто-то отыщет. и спрятанные где-нибудь в комнате. их попросту когда-нибудь случайно найдут.       но зачем? зачем кому-то искать все это?.. это не должно никого волновать.       а фэй ду теперь ждет. ожидает, что его оставят, бросят. ничего из этого не происходит, и события мимолетно проносятся перед глазами. разговор. расстегнутая рубашка. разбитая бутылка вина. и слова, произнесенные, когда ты смотрел ему в глаза: «думаю… ты мне нравишься».