jeans.

      Чонгук нормальный парень. У него пубертатный период уже давно, вроде как, завершился, да и переходного возраста в его двадцать один быть не может. Но его активность, что проявляется в возбуждении лишь от томных взглядов из-под ресниц от своего бойфренда, а именно, Чимини-хена, показывает себя слишком часто и много. Хён всегда жалуется на сильные боли в заднице, потому что «Гуки, ты снова перестарался». Но, к сожалению или счастью, Чон ничего не может с собой поделать, ведь Чимин такой привлекательный и соблазняющий лишь своим видом, что он каждый день рукоблудствует, потому что попу хёна жалеет и старается мучать его меньше. Хотя кто сказал, что страстный секс — это мучения?

•

      — Чонгуки, смотри какие джинсы классные, — Чимин снимает вешалку с перекладины и окидывает взглядом чёрные скинни джинсы без каких-либо лишних примочек по типу дырок на коленях и так далее, — давай я примерю, а ты скажешь хорошо сидят или нет?       — Хорошо, детка, — Чонгук вообще-то младше. Да и хён, он как-бы хён, но Чонгуку, черт возьми, так вставляет, когда он старшего деткой или малышом называет. Он чувствует себя взрослее и круче, а Чимин особо-то и не против.       Примерка джинсов оказывается более долгой, чем ожидалось. Пак натягивает ткань на свои ноги и пыхтит, краснея, что пар из ушей валит. Он не думал, что мышцы так увеличатся и размер джинс сменится на другой. Придётся брать больше.       — Чонгук-а, принеси размер побольше, пожалуйста? — Чим выглядывает из-за деревянной дверцы и смотрит на вылупленные милые оленьи глазки Чона. Пак безумно в них влюблён и готов часами смотреть как в них отражается свет.       — А эти малы? Не застегиваются? — Чон резко распахивает примерочную, заходит и с хлопком закрывает обратно, не забыв повернуть небольшой замок в нужную сторону, чтобы никто лишнего не увидел, — повернись, хён, — сладко тянет Чонгук, взглянув на Чиминово отражение в зеркале.       Чимин разворачивается послушно, приподнимает футболку, чтобы было лучше видно и легче понять, что джинсы слишком сильно обтягивают. Но Чонгук думает, как раз-таки, не об этом. Он впивается взглядом в накачанную и упругую задницу Чимина, а затем мычит довольно тихо, обнимая парня поперёк талии.       —Твоя задница в этих джинсах просто настоящее искусство,— Чонгук прижимается пахом к ягодице и упрямо трется, слыша то негодование любимого хёна, — тише, малыш.       — Чонгук, нет, мы занимались сексом с утра в душе и потом ещё два раза на кухне, так какого черта.. — Чонгук просто затыкает говорливого Чимина поцелуем. Страстным, вынужденным, выпрошенным и таким желанным для них обоих, несмотря на то, что они находятся в блядской примерочной, где нельзя даже пикнуть, иначе сразу тебя поймают с поличным. А, как они оба знают, Пак очень громкий. Он не может не стонать во время того как Чон вбивается в податливое тело.       Чимин думает, что Чон тот ещё демоненок. Самый устрашающий соблазнитель. Его взгляд, в котором пляшут черти, разводя в середине круга яркий огонь и бегая вокруг пламени, заставляет колени подкоситься и забыть обо всех отказах, которые влетели в голову и также быстро вылетели.       Поцелуи алых юношеских губ перемещаются на шею, оставляя кровавые укусы и засосы, на которых Чим особо сильно шипит, сжимая губы в тонкую полоску. Чонгук даже не думает останавливаться, когда в руках такой слабый и податливый хён.       — Зато растягивать тебя не нужно, правда, хён?~ — Чон лепечет это, в порывах забираясь загребущей рукой под футболку старшего, чтобы изучить и без того зазубренное до посинения тело прикосновениями, — хён, только посмотри, у тебя уже все колом стоит, — когда только Чонгук успел пробраться второй рукой до чиминового члена? Когда только успел дотронуться и выбить тихий осторожный стон. Им нужно быть очень тихими, поэтому младший проталкивает край футболки между губ Пака, — вот так, умница, малыш, так нас никто не услышит.       Чиминово тело дрожит и извивается под умелыми ласками чонгуковой ладони. Он аккуратно сжимает багровую бусину вставшего соска между пальцев, второй рукой поглаживая небольшой член Чимина. Чонгук уверен, что Пак обязательно сдастся и застонет в какой-то момент, но молодым консультанткам в брендовом магазине, что так сильно строили Чонгуку глазки, будет стыдно подойти и постучать в узкую комнату.       — Ты же хочешь этого также сильно, как и я, правда же, хён? — Чонгук мучительно медленно, издеваясь, надрачивает вставший и набухший член Пака, играясь с головкой и надавливая на неё большим пальцем, — хён, ты же хороший мальчик? Раздвинь ноги шире и прогнись в спине, как я сниму с тебя твои новые джинсы, — ухмылка плавно плывёт по губам, а рука, что покоилась раньше на члене, теперь расстёгивает пуговицу и ширинку, стягивая джинсу вниз до середины бедра вместе с боксёрами. В это время Чимин с дрожью в теле выполняет все приказы такого сосредоточенного и сексуального сейчас Чонгука. Он также аккуратно опирается ладонями о стену впереди него, чтобы не свалиться с недержащих ног.       Чонгук стягивает и свои джинсы, придерживая Чимина за талию и помогая справиться ему с удержанием равновесия. Он доводит свой член двумя толчками в руку до полного возбуждения. Внутри все ноет, просит уже, наконец, разрядки, чтобы облегчить страдания, а Чон снова издевается и медлит, водя головкой по сжимающемуся колечку мышц.       — Давай, детка, направь, — Чонгук упрямо командует, говорит, что делать, потому что это ему нравится до чертиков.       Чимин заводит руку за спину, зажмуривается, наощупь, не ориентируясь, обхватывает чонгуков член пальчиками, сжимает несильно и приставляет ко входу, насаживаясь самостоятельно. Он медленно двигает бёдрами, стараясь насадиться до конца и насладиться этим чувством заполненности, но Чон делает это быстрее Чимина, резким толчком заполняя его нутро и заставляя сильно прогнуться в спине, чуть ли не до характерного хруста позвоночника.       Младший не ждёт, начиная вбиваться в Чимина остервенело и сильно, что стена, которая сделана из дерева, тихо поскрипывает, возможно пугая «соседей». Он оставляет все те же засосы, кусает загривок старшего и наслаждается его узостью. Чимин изо всех сил старается не издавать ни звука.       Рядом снуют люди, проходя мимо примерочной и недоверчиво смотря на белую дверцу. Они совсем не знают, что та примерочная, в которой уже пахнет потом и становится слишком жарко, занята двумя парнями, которые готовы наслаждаться друг другом каждые две минуты, самозабвенно целуясь и благополучно забывая обо всем.       Чимин считает до ста, скребя короткими ноготками по поверхности стены, а потом не выдерживает и громко мычит, чувствуя прикосновения к чувствительному члену. Младший надрачивает член в такт толчкам, заставляя Пака забываться в себе и кричать у себя в мыслях от того, насколько же ему хорошо.       — Давай же, кончай, детка, я разрешаю, — Чимину хватает этой фразы и пары толчков, чтобы обильно излиться на пол, запачкав пол в белом семени. Проходит еще немного времени, и кончает Чонгук, с громким рыком излившись внутрь Чимина и прикусив загривок вновь.       Они медленно отходят от полученного экстаза, тяжело дышат и снова целуются, чтобы закрепить все то, что они натворили сейчас.       — Мы можем чаще ходить за джинсами, Чимини?— шепчет юноша в чужие губы, поглаживая вздымающуюся грудь любимого хёна.