***
Утро встретило меня тупой головной болью и лучами восходящего солнца, что изо всех сил пробивались в эту темную комнату сквозь плотно занавешенные шторы. В их янтарном потоке сверкали серебряные пылинки, так и норовящие забиться прямо в нос, чтобы я разразился судорожным чихом, позабыв о насущных делах. Так хорошо… Утро встретило меня пением ранних пташек. Чьим-то сонными голосами с другого этажа и… женским плачем. Подскочив на кровати, я окинул быстрым взглядом всю комнату. Задержался на углу, куда практически не попадал солнечный свет. Там и сидела Хината, про которую я успел благополучно забыть, несмотря на расстегнутые штаны и слабость после вчерашнего напитка. Она корчилась на холодном паркете, тщетно пытаясь согреться клоками шерстяного свитера. Боялась… Наскоро одевшись, я кое-как привел себя в порядок и тут же покинул спальню, где совсем недавно вершилась наша судьба. Благо, удалось прошмыгнуть мимо Хьюги без лишних проблем и неловких взглядов, ведь она довольно тяжело переживала последствия своего опрометчивого решения. Спустился по лестнице под нервирующий скрип старого дерева и наткнулся на Кибу и Шино, равнодушно пересказывающего какую-то историю заядлому собачнику. — Привет, Узумаки! — поздоровался Инузука, протягивая мне руку. — Хорошо вчера повеселились, правда? — И не говори! Я утвердительно кивнул и не отвергнул жест его доброй воли, надеясь, что он не заметил моего непривычного состояния и эмоциональной подавленности. В конце концов, Киба всегда хорошо чувствовал людей. Не зря родители отправили его учиться на психолога, дабы чтить семейные традиции. — Как тебе напиточек, Наруто? — поинтересовался Абурамэ, нарочито избегая формального приветствия. — Просто замечательно, Шино! Ты прирожденный бармен! Я даже немного захмелел… — стараясь звучать максимально натурально, отчеканил я, засунув руки в карманы, чтобы парни не смогли увидеть заметно напрягшиеся кисти и хоть что-то заподозрить. — Там, кстати, наверху человеку плохо. Я слышал женский плач… Можете проверить, а? Я уже попросту не могу: с утра из-за головы сам не свой. Все тело попросту разрывается на части и скоро потеряет всякое желание жить… — Божей мой, разумеется! Он ведь убьет нас, если в доме кто пострадал! Шино, за мной. Они быстро оказались на втором этаже и растворились в утренней темноте. Затылком мне удалось ощутить презрительный взгляд Шино у себя на макушке. Он догадывался. Бдил… Нужно было сматываться. Причем как можно скорее. Входная дверь оказалась не заперта, благодаря чему я смог по-тихому выбраться из дома, пока первый этаж вновь не заполнился гостями, мирно дремлющими в многочисленных спальных комнатах. Теперь меня окружали только свежий воздух и утренняя влага. Роса на изумрудной траве и скопление дорогих машин перед его особняком. И блаженная тишина… Я освободился. Но кое-чей вожделенный силуэт все-таки заставил меня слегка оторопеть. На крыльце сидела Сакура, с унылом видом раскуривая далеко не первую пачку крепких сигарет. Костяшки тонких пальцев с редкими ссадинами побелели из-за переполняющей девушки злобы. На ступенька образовалась целая куча истлевших бычков и горстка серого пепла, который все не решался улететь далеко-далеко вместе с сильными порывами теплого южного ветра. Она злилась на судьбу и ненадежных людей. На юного Учиху и коварную Мацуюки, что не постеснялась лишить еще одну наивную девочку первой любви и внутренней гармонии. Теребила волосы, глупо надеясь, что их длина сможет привлечь недоступного парня. Харуно Сакура. Девушка, не замечающая многочисленных комплексов. Мечтающая о несбыточном. Бесплодная вишня, что погрязла в пучине собственной лжи. Это так раздражает… Она меня не заметила, но я не собирался стоять на месте до скончания веков. Лишь тяжело вздохнул, набрался смелости и с мольбой посмотрел на медленно розовеющий небосклон с пористыми облаками из чужих грез. Неуверенно улыбнувшись, я наконец решился сделать первый шаг…*
30 августа 2020 г. в 10:47
Кругом раздавалась музыка и звон бокалов. Разгоряченные тела возбужденно терлись друг об друга под завораживающие ритмы одной популярной японской группы. Влюбленные парочки заполонили все углы и диваны в гостиной скромного особняка моего давнего приятеля, что находился в одном из пригородов Токио, вдали от суеты шумного мегаполиса и его кислотных огней.
Я безмолвно застыл около барной стойки, тщетно стараясь разглядеть в сумасшедшей толпе знакомую копну вишневых волос и изумрудную радужку. Харуно Сакура. Сакура-чан… В последнее время она стала часто меня избегать, несмотря на нашу относительно крепкую дружбу. Возможно, ей наконец удалось напоить Саске приворотным зельем и затащить его бледное тело в кровать, коих здесь было предостаточно…
— Не кисни, Узумаки. Это раздражает, — невзначай бросил Саске, проходя мимо меня в обнимку с одной черноволосой девицей, что пользовалась дурной репутацией еще со времен старшей школы. С тех пор утекло много воды, и, видимо, он решил не забывать старые увлечения, возобновив отношения с такой-вот сомнительной личностью. Как там ее звали…
— Н-наруто-кун… — меня отвлек чей-то писклявый голос со слегка сбивчивой интонацией, который, на удивление, звучал неожиданно громко в переполненной народом гостиной, где доносящиеся из колонок музыкальные хиты грозились в любой момент разорвать барабанные перепонки.
«Имя… Как же все-таки звали ту девушку? Впрочем, неважно. Главное, что Сакуры с ним сейчас нет…»
Оторвав взгляд от веселящейся толпы, я наконец посмотрел на новую собеседницу, что внимательно изучала меня своими лавандовыми глазами, впиваясь ногтями в светлую шерсть какого-то безразмерного свитера. Он делал… достоинства девушки гораздо менее выдающимися, чем они были на самом деле. На самом деле я ее сразу узнал. По легкому румянцу на бледных щеках, который не могла скрыть даже светомузыка, и волосам цвета сгнившего василька с жемчужным отблеском в области челки, еле прикрывающей аккуратный лоб без единой морщинки или гнойного прыща.
— Здравствуй, Хината! — поздоровался я, дружелюбно кивнув ей.
Видимо, Хината и сама не совсем понимала, что забыла в доме нашего общего знакомого, в школьные годы слывшего тем еще тусовщиком с резиновым кошельком и богатыми родителями. Но это все равно не помешало ей заявиться сюда в совершенно неподходящей для подобных вечеринок одежде. Впрочем, она аристократка еще та. У них вечно каша из навязчивых мыслей в голове. Саске — яркий тому пример. Уверен, от них с Хинатой можно ожидать довольно-таки интересных вещей…
–Тебе что-то нужно? — вежливо поинтересовался я, стараясь позабыть о Сакуре хотя бы на один вечер. — Неужели, тебя оставил кавалер, и ты всеми силами стараешься его отыскать? Могу задать ему хорошую трепку, если потребуется, даттебайо!
— Н-нет, Наруто-кун!.. — Хьюга замотала головой из сторону в сторону. Длинная бежевая юбка покачивалась в такт ее энергичным движениям. — Нам нужно поговорить… Сейчас… Пожалуйста!
Сомкнув пальцы в замок, Хината жалобно стала рассматривать принт на моей черно-оранжевой толстовке с причудливой застежкой, не решаясь поднять глаза, чтобы пообщаться без лишнего стеснения и раздражающих заиканий, из-за которых даже самый спокойный человек может потерять голову. К сожалению, в моей компании она никогда не могла собраться с мыслями и внятно донести их до закадычных приятелей, часто кидавших в сторону язвительные взгляды, полные иронии и безмолвного торжества.
В такие моменты Сакура-чан могла запросто обозвать меня дураком и, ничего не объясняя, начать перешептываться с Ино, на чей скучающий взгляд она не собиралась обращать внимания. Из-за этого Шикамару часто приходилось разочарованно уходить из беседы «заядлых сплетниц» и разговаривать с другими парнями, не имея возможности провести немного времени в обществе лучшей подруги.
Собравшись, я неопределенно пожал плечами, помог Хинате залезть на высокий стул и устроился рядом, желая заказать у местного бармена парочку слабоалкогольных коктейлей для более развязного разговора. Однако, к великому удивлению, она остановила меня резким движением руки, изящным жестом поманила парня за стойкой и что-то неразборчиво пробормотала ему прямо на ухо, на что получила лишь понимающий кивок и еле заметную усмешку, обращенную как раз в мою сторону. Я тут же заметно напрягся. Этот парень и Хината явно друг знали. Бармен поправил темные темные очки, что крайне нелепо смотрелись на его бледной физиономии в и без того мрачной комнате, и принялся готовить напитки под одобрительную улыбку заметно повеселевшей Хинаты.
— Не волнуйся, Наруто-кун. Это мой давний приятель. Шино-кун. Может быть, ты его помнишь… — замялась она, перебирая складки бежевой юбки пухлыми бледными пальцами с ненакрашенными ноготками. — Он учился с нами в последнем классе средней школы. Лучший друг Кибы-куна…
— Да. Точно! — вспомнил я. Будучи сынком таких же богатых родителей, Шино всегда интересовался более приземленными вещами: любил гулять по лесу, играть на гитаре в шумной компании и изредка смешивал напитки на небольших тусовках, куда его с радостью приглашали гостеприимные хозяева, надеясь сэкономить лишние йены на обслуживающем персонале. — Что-то в моей голове все-таки осталось. В конце концов, с тех пор только три года прошло… Я ведь не до такой степени безнадежен, правда, Хината?
— Конечно, Наруто-кун! Конечно! — она негромко хлопнула в ладоши, переведя взгляд на Абурамэ, смешивающего напиток в металлическом шейкере. — Не возражаешь? Шино-кун хорошо разбирается в чужих вкусах и ему очень-очень хочется нас удивить! — Хината искренне улыбнулась, позволив румянцу вспыхнуть на щеках, подобно кроваво-красным ликорисам, что расцвели на месте особо жестоко сражения. — Есть какие-нибудь особые пожелания, Наруто-кун?
Слух резануло очередное использование моего имени с этим мерзким, до ужаса фамильярным суффиксом, насчет которого я делал замечания всем своим одноклассникам со времен в начальной школе. Мы с Хинатой знали друг друга достаточно, чтобы отбросить традиционные японские формальности куда подальше и вести беседу в непринуждённой обстановке. Без оков из разнообразных правил и четких рамок, которые мне следует соблюдать на предстоящих совещаниях в отцовской компании.
В такие моменты я начинал понимать Саске, уставшего избегать частых домогательств Сакуры и ее наигранного нытья с постоянным повторением осточертевшего для всего курса имени: «Саске-кун!» Я плотно сжал руку в кулак, снова подумав о ее мимолетной влюбленности в младшего Учиху, и печально вздохнул, окинув настенные часы за Хинатой тяжелым взглядом. Половина двенадцатого. В принципе, особых дел у меня завтра не было, но лавочку нужно было прикрывать как можно скорее: ложные надежды никогда семью Узумаки до добра не доводили. Никогда…
— Знаешь… — наконец-то решился заговорить я и начал нервно теребить пальцами прозрачную молнию в форме спирального водоворота. Я чувствовал, что правда Хинату только расстроит, чего мне бы не очень хотелось: ее отец и двоюродный брат страшны в гневе, а мои предки не хотели бы одновременно лишиться и ребенка, и надежного делового партнера… Так что легенду пришлось сочинять на ходу. — Давай что-нибудь не очень крепкое, пожалуйста. У меня завтра ужин с родителями. Они очень ответственные, даттебайо! Ты ведь, ну, знакома с ними. Кому, как не тебе это понимать!
Хината немного смутилась от моей красивой лжи и согласно кивнула: разумеется, Хьюге было приятно, ведь старый приятель в кой-то веки сделал ей более-менее приличный комплимент, который считался для меня всего лишь частью небольшого прикрытия. Оно должно было помочь избежать лишних вопросов и обид со стороны настолько навязчивой особы.
— Конечно, Наруто-кун. Я понимаю… Шино-кун, ты все слышал? Смешай нам не очень крепкие напитки, пожалуйста. Мы подождем, — Шино утвердительно хмыкнул, сверкнув темными очками в свете мерцающих неоновых ламп, раздал свежие коктейли клиентам в виде возбужденных парочек и принялся за приготовление главного заказа — пойла для давних знакомых. — У Кушины и Минато-сана, кстати, все хорошо? Бизнес процветает? Отец и Неджи-сан не очень любят посвящать меня в эти… взрослые дела.
Я еле заметно усмехнулся.
— Разумеется. У них все хорошо. Родители постепенно расширяют границы своих, скажем так, владений и на одной Японии останавливаться на собираются. Правда, мамуля в последнее время часто бурчит из-за моих отношений с… — я чуть не прикусил язык от внезапно поработившей мой разум досады. И кто меня только за язык-то тянул?! Черт возьми! Теперь Хината точно расстроится… Эх, делать нечего. Придется договаривать. Пусть и немного уклончиво… — С одной девушкой, которая ей очень симпатична, но у нас есть некоторые… проблемы в отношениях, которые серьезно мешают и нашей дружбе, и намекам на более глубокие чувства.
— Ты про… Сакуру-сан?.. — в радужке ее лиловых глаз сверкнуло понимание, смешанное с частичкой непонятной эмоции, которую я так и смог распознать. Длинные ресницы Хинаты опустились на нижние веки, сделав ее и без того печальное лицо более скорбным. Преисполненным муками всего человечества и тысячелетней болью.
Я тяжело вздохнул под влажным взглядом заметно напрягшейся девушки.
— Сомневаюсь, что тебе это интересно, Хината. Прости за откровенность! У меня с ней все равно ничего не выйдет. Можешь даже не забивать свою голову чужими проблемами… — ненавязчиво дотронувшись до хрупкого плеча Хьюги, я постарался ее приободрить. — У Сакуры и без того поклонников…
Наш разговор внезапно прервали чьи-то громкие крики и череда ругательств, доносившиеся прямиком со второго этажа, куда не так давно удалились влюбленные, которым требовалось место для срочного уединения. Среди них были и Саске с той девушкой, насколько я помню.
На лестнице послышались чьи-то торопливые шаги вкупе с тяжелым стуком длинных шпилек о дорогую лакированную древесину. Сакура судорожно хваталась за перила. Ее плечи нервно дрожали, из-за чего порядком испуганная девушка грозилась в любой момент оступиться и грохнуться красивым лицом прямо на мраморный пол.
–… хватает. — еле договорил, не смея оторвать взгляд от мрачной Хинаты.
Наверху показалась спутница Саске, которая внимательно наблюдала за спуском Сакуры, сохраняя при этом элегантную позу и идеальную осанку. Близоруко щурясь, я заметил, что на лице той девушки проскользнула презрительная ухмылка, а в глазах сверкнули недобрые огоньки. Она разочарованно вздохнула, когда Сакура миновала последнюю ступень, и снова удалилась в одну из гостевых спален, где ее наверняка ждал все такой же равнодушный к чужим страданиям Саске.
— Мацуюки-сан… — пробормотала Хината себе под нос, нервно вздрогнув. — Помнишь ее, Наруто-кун? Она ведь всегда доставала…
Но я уже перестал слушать. Вскочив с барного стула, без раздумий бросился к Сакуре, протискиваясь к ней сквозь недовольную толпу. В эти пару мгновений из головы начисто вылетели мысли о Хинате, о выдуманном ужине и прошлых переживаниях. Картинка перед глазами смазалась. Я мог видеть только бледно-розовый силуэт Сакуры, замершей в сиянии флуоресцентных ламп.
— Оставь меня в покое, Наруто! — гневно бросила она, едва завидев мою фигуру, что подступала к ней из медленно рассеивающейся темноты. — Просто уходи!
— Но… Сакура-чан! — осторожно схватив ее за руку, я попытался остановить девушку, чтобы она не оставила меня в полном одиночестве на этом развратном торжестве. Но она лишь выдернула запястье из крепкой хватки и нервно отшатнулась, из-за чего рукав короткого платья опасно затрещал.
— Я не в настроении сейчас выслушивать утешения: они мне все равно не помогают. Вали!
Ее голос был как никогда властным, с чем пришлось неохотно смириться. Отступиться от порыва внезапно нахлынувших чувств и горьких мыслей, которые все же стали спутниками оставшейся части вечера после неизбежного ухода Сакуры из небольшого особняка давнего приятеля. Она ушла, не оборачиваясь. Лишь когда за ней тихо закрылась входная дверь, я вспомнил про Хинату, что верно ждала меня на прежнем в обществе трудолюбивого бармена.
— Ваши напитки, — лишь только я вернулся, скорбно произнес Шино, слегка понурив голову и засунув подрагивающие ладони в узкие карманы черных джинсов.
Я уселся на стул, пробормотал под нос «ваше здоровье!» и не глядя осушил высокий стакан зеленой жидкости с дурманящим ароматом перемолотых степных трав. Рот тут же наполнился невероятной сладостью, постоянно перебивающейся пикантными оттенками нескольких видов алкоголя, лимонного сока и хорошего энергетика. Пусть я и не был экспертом в горячительных напитках, но сразу же почувствовал абсент, который незамедлительно ударил в голову, заставив невольно поморщится после столь большого необдуманного глотка.
Подвох был очевиден, но додумался я до этого слишком поздно: коктейля в стакане больше не было, а разум был опьянен чужой резкостью и крепким алкоголем. Не удивлюсь, если туда налили какую-то крепкую дрянь… Хината пила «Мохито» с небольшой долькой лайма и горсткой мелко покрошенного льда, изредка бросая на меня довольные взгляды, полные неозвученного торжества и неоткуда появившейся надежды.
В таком состоянии я соображал хуже, чем еще несколько минут назад, из-за чего дальнейшее развитие событий и мысли Хьюги были подобны страницам книги на иностранном языке, который мне безуспешно старались подсунуть преподаватели, а я заполнил всего лишь несколько слов, знание которых не помогало полностью расшифровать неизвестные тексты.
— Хината… Я ведь говорил… Мне не крепкий напиток нужен… Был…
— Говорил, — печально улыбнулась Хьюга, заправив за ухо прядь, выбившуюся из волосяного кокона. — Но нам с Шино лучше знать… — когда она произнесла последнюю реплику, флер обжигающей дымки пряного дурмана начал постепенно спадать с помутнившегося рассудка, позволив энергетику наполнить организм невиданной ранее бодростью и жизненной энергией.
Я закрыл руками лицо, сквозь пальцы рассматривая хрупкий силуэт Хинаты, которая положила маленькую ладонь мне на волосы. Стала осторожно поглаживать пшеничный ежик ее тыльной стороной. Она будто бы боялась нарушить чужой покой. Случайно потревожить. Или привнести в жизнь новую порцию ранящей горечи.
— Нет, Хината… Пожалуйста… — нервно запричитал я и кое-как выскользнул из-под ее кисти, чуть не приложившись виском о холодную плитку из-за барного стула и собственной неуклюжести.
Адреналин заставил сердце биться быстрее обычного, а картинка перед глазами стала то расплываться, то превращаться в самое настоящее кислотное полотно из неоновых ламп, светомузыки и людей, что отрывались на танцполе в центре оживленной гостиной. Если бы выпил еще полстаканчика, я бы с удовольствием присоединился к возбужденной толпе, где обязательно бы приобнял со спины какую-нибудь симпатичную девушку с розовыми волосами. Ненавязчиво забрался руками ей под футболку. Прикусил мочку и нежно прошептал на ухо слова долгожданного приглашения: «Пошли со мной, Сакура-чан. Нам с тобой будет очень хорошо…»
— Мне сейчас не до этого, сама понимаешь. Черт возьми!.. — грязно выругался я, ощутив неприятную пульсацию в резко потяжелевших висках.
— Все будет хорошо, Наруто-кун. Я ведь только хочу помочь, — нежно прошептала Хьюга, подойдя ко мне близко-близко.
В сердце похоти и разврата она была лучиком нежнейшего света, что невольно проник сюда сквозь небольшую щель в плотной горной породе. Такая невинная и чистая. По-детски наивная и доверчивая натура, которая иногда может до дрожи в коленях раздражать людей, что повидали эту жизнь в различных ее проявлениях и больше не верили в честность и бескорыстную доброту. Люди по типу Саске. Он сразу невзлюбил Хинату за кроткий нрав, предпочитая избегать добровольного общения с перспективной невестой и ее кузеном.
А я…
А я просто был пьян.
Хината аккуратно взяла меня под руку, к которой сразу же оказалась прижата ее большая грудь, и повела на второй этаж, где располагались хозяйские и гостевые спальни. В начале я попытался вырваться из крепкой девичьей хватки, но тщетно: она и не собиралась отпускать своего недавнего собеседника. Правда, с каждым ушедшим мгновением, с каждой новой ступенькой я все меньше и меньше этому возражал.
Незнакомая комната и звук запирающейся двери. Песни смазливых мальчиков из колонок снизу и бледный диск мерцающей луны за плотными шторами. Мягкая кровать и теплая ладонь Хинаты на моей щеке.
Добрая улыбка, что невольно согревала душу и отпечатывалась в памяти, пусть я и ни на секунду не переставал думать о горящих изумрудах в глазах Сакуры, покрасневших из-за слезной пелены.
О ее малиновых губах и нежной коже. О коротких волосах, чей цвет был даже прекраснее, чем природные оттенки ярко цветущей вишни, чьи массивные ветви, полные закатных лепестков, я созерцал каждый год по пути в Старшую школу, мечтая хоть когда-нибудь ее поцеловать…
Устало опустив веки, я далеко не сразу почувствовал, как Хината неумело приблизилась к лицу, положив руки мне на плечи. Ее свежее дыхание обжигало кожу, заставляло ту покрыться крупными мурашками. А все из-за возбуждения, что обжигающим потоком зародилось в животе, плавно опускаясь все ниже и ниже. Прямиком к области напрягшегося паха.
Я не посмел больше сдерживаться и одним резким движением притянул к себе недавнюю скромницу, положив руки ей на талию. Сорвал с губ девушки кисло-сладкий поцелуй, отдающий еле заметным привкусом наскоро выпитого «Мохито». Язык, скользивший по ее пухлыми губам, ощутил приятные нотки лайма и мяты. Они заставляли лишь сильнее прижиматься к слегка шокированной Хинате и ощущать приятную тесноту в неудобных джинсах, только мешающих столь вожделенному процессу.
Но, тем не менее, вскоре Хината начала охотно мне отвечать. Впиваться в дорогую ткань темной толстовки острыми ноготками и расстегивать неприятно пищащую молнию. Я еле-еле расправился с кожаным ремнем и немного приспустил брюки, чтобы ощутить миниатюрные ладони Хинаты у себя боксерах, через которые она начала невесомо поглаживать головку члена, набухшую от мучительного нетерпения.
Томно вздохнул, чувствуя, как все тело наполняется свинцовой тяжестью и бесконечным желанием, из-за которого последние крупицы разума окончательно покинули голову, дав волю необдуманным словам и рваным мыслям, что невольно слетели с губ в стоне непритворного наслаждения:
— Сакура-чан… Сакура-чан…
Девушка подле обиженно вздрогнула и отстранилась, помешав мне стянуть свитер, чтобы колючая шерсть больше на скрывала идеально-бледную кожу ее красивого тела. Темные волосы растрепались, а в глазах читалось непонимание, смешанное с искренней обидой. Коснувшись щеки, я получил в ответ лишь горький всхлип и тихие причитания, что заставили меня лишь презрительно нахмуриться: в нетрезвом состоянии было очень сложно разглядеть логику в действиях некогда решительной Хинаты.
— Не надо, Наруто-кун… Я прошу тебя. Не надо… — она прижала то и дело вздрагивающие ладони к объемной груди и стала безмолвно рассматривать багряные лилии, в изобилии расцветающие на белоснежной простыне. По щекам скатилось несколько соленых капель, что тут же упали на прекрасный рисунок, заставив его немного потемнеть.
Я устал усмотреть на раздражающее нытье и, схватив Хинату за запястья, повалил девушку на кровать, недовольно поморщившись: из лиловых глаз на меня до сих пор смотрела маленькая девочка с крайне наивным взглядом на этот жестокий мир, что никак не могла снять розовые очки с полопавшимися стеклами, осколки которых уже давно ее ослепили. Они не давали ей увидеть реальность в настоящих, более мрачных цветах, которые стали для Хьюги самым настоящим открытием. Неудивительно. Ведь страдания были для нее чужды…
— Что… что ты делаешь, Наруто-кун? — удивилась она, стараясь вырваться из стальной хватки.
Но тщетно.
Всем весом я крепко прижимал Хинату к пуховому матрацу, сжимая ее тонкие руки в своих до появления фиолетовых синяков. Она отчаянно сопротивлялась. Старалась кое-как ударить меня аккуратной ножкой. Но я удобно сел ей прямо на низ живота, из-за чего ей было проблематично дотянуться до больного места, а ударить голову ей мешал довольно-таки низкий рост и плохая растяжка, благодаря которым я без проблем удерживал Хинату в своих крепких путах.
— Прости, Хината-чан…
Во взгляде промелькнула бледная искра умирающей надежды.
— …Ты это заслужила.
Ее тело тут же обмякло, видимо, не желая больше сопротивляться. Хината отвернулась и, тяжело вздохнув, начала сверлить взглядом массивную стенку. Через нее никто бы не смог услышать девичьи крики или чей-то судорожный плач. Слезы солеными ручьями стекали побагряным щекам Хинаты, которая неохотно смирилась со своей неизбежной участью. Она и без меня это понимала.
И я не собирался ее разочаровывать…
Я решил перестраховаться. Сняв ремень, я плотно обвязал его вокруг тонких запястий Хинатыи завел руки ей за спину, чтобы она не попыталась выцарапать глаза в случае чего. Было видно, что Хинате неудобно, что она выгибается, стараясь не лежать на собственных локтях.
Она хотела вырваться.
Она бы вполне смогла сделать это, если бы не я сидел на ее хрупкой пояснице. Не я нагло стягивал с нее колючий свитер из светло-серой шерсти, который неприятно трещал из-за резких движений, превращаясь в неровные куски старой пряжи. Не я забирался под кружевной бюстгальтер и щупал грудь, проводя пальцами по затвердевшим соскам. Чувствуя частое-частое биение женского сердца, что не было готово расстаться со старыми привязанностями.
Но это не мешало ему бояться.
Я высоко задрал юбку Хинаты, чуть не запутавшись в шелковом подоле, и увидел, как она инстинктивно хотела свести ноги, чтобы избежать худшего. Пыталась скрыть ими клочок темной ткани, под которым пряталась полоска розовой плоти, желанная для многих мужчин. Столь доступная для меня в этот ночной час…
Схватив Хинату за лодыжки, я грубо развел ее ноги в стороны, освободил руку и кое-как приспустил с нее трусы, вымокшие из-за поистине детского конфуза. Скривился, но, пересилив внутренний порыв нагрянувшего отвращения, разорвал их прямо на ней, чтобы больше ничто не смело преграждать дорогу к удовлетворению порочных желаний.
Хината все еще не смотрела. Она продолжала рыдать. Даже зажмурилась, благодаря чему я больше не мог поймать грустный взгляд лиловых глаз и искренне позлорадствовать над сложившимся между нами положением и его неприкрытой иронией.
Хината Хьюга.
Наивная девочка с большим сердцем и розовыми очками, которые разобьются на миллионы ранящих осколков в считанные секунду, оставив обладательницу рыдать в темном углу с раной на сердце и одинокой капелькой крови, стекающей по внутренней стороне правого бедра.
Рядом ни верного кузена, ни строго отца, который в лишний раз только бы пожурил старшую дочь, отдавая всю любовь младшенькой Ханаби и ее способному миниатюрному тельцу. Ее гибкому уму и миловидному личику. Радует, что их мать уже больше двадцати лет лежит в мраморном гробу под толщами могильной земли, где до нее никогда не доберутся трупные черви и коварные родственники. Она точно не сможет меня наказать…
Хината болезненно всхлипнула, еле сдерживая судорожный крик. Прикусила губу, когда я на сухую вошел в нее и ощутил, что все существо невинной девушки стало противиться этому изнутри. Она вся напряглась. Сжалась в комок бесконечного отчаяния, где медленно умирали ее детские мечты и желания. Где не было места для искренних чувств. И для светлой любви…
Из-за алкоголя движения получались рваными, доставляющими мне до смешного мало удовольствия и внутреннего наслаждения. Хината не смотрела. Лишь испуганно постанывала, до крови прикусывая пухлые губы, с которых я еще несколько минут назад сорвал кисло-сладкий поцелуй. Темные волосы скрыли ее раскрасневшееся от стыда лицо и влажные ресницы. На подбородок с них то и дело стекало несколько прозрачных капель, что тут же сбегали к неприкрытой груди, впитываясь в плотные клочья серой шерсти.
Святая простота… Вот ты и попалась в сети суровой реальности.
Наконец я замер, почувствовав неожиданно подоспевший оргазм, и успел отстраниться от девушки до того, как поток вязкой жидкости заставил бы Хьюгу еще больше пожалеть о чересчур поспешном решении. Сперма благополучно осела на внутренней стороне ее бедра. Попала на простынь и смешалась с одинокой кровяной струей, стекающей по бледной коже тяжело дышащей девушки.
Вот и все…
Хината освободилась от ремня, что легко соскочил с тонких запястий, кое-как поднялась с кровати и, держась за низ живота, проследовала к самому темному углу гостевой спальни, пока я мутным взглядом изучал потолок и медленно погружался в объятья исцеляющего сна.
— Н-наруто-кун… — слышал я сквозь подступающую темноту. — Н-наруто-кун…