Мама

На берегу тихо. Лишь плещутся волны, как дикие звери, пытаясь всё дальше и дальше бежать от опасного места. Она стоит там совсем маленькая, лет пять, может, меньше, и ветер игриво теребит подол её белого платья. Она смотрит на реку большими, удивленными глазами, оборачивается, но никак не может понять, зачем папе с друзьями нужно было приезжать сюда. — Мы тут совсем ненадолго. — Произносит отец, гладит дочь по белокурым волосам. Она кивает и продолжает смотреть пристально на воду, будто есть там что-то, что глазу взрослого неподвластно, будто оживают на реке волшебные картинки, играют, совсем как в театре, волны какую-то незамысловатую историю. Наполняя собой всё пространство вокруг, раздается крик, и Беата оборачивается на него, совершенно обыденно, ничуть не испугавшись, будто истошные крики слышит она каждый день. Папины друзья ведут к реке женщину, и девочка принимается изучать её внимательно. Тонкая талия, узкие плечи, вьющиеся светлые волосы, прямо как у неё самой, вот только спутанные, местами испачканные грязью и кровью. Лицо закрывает плотный мешок, из-за него идёт она будто выпила, хватается руками за папиных друзей, падает на землю, ползет и, чуть слышно всхлипывая, снова встает. — Подожди здесь немного, принцесса. — Говорит папа, и уходит вперед, к реке и женщине. В папиной руке отблескивает еле заметно под блеклым солнцем сталь револьвера. Женщина встает на колени, лепечет что-то, казалось, долго-долго, но потом замолкает. И даже папины друзья, обычно такие шумные и веселые, ни говорят ни слова, стоят с угрюмыми минами по обе стороны от женщины, сжимают крепко её худые плечи. Папа поднимает руку, целится, Беата прекрасно знает, как надо целиться, они вместе стреляли по тарелкам недавно, но только рядом совсем нет никаких тарелок. Всё замирает. На секунду только Беате кажется, как слышала она глубокий вздох женщины и тихо-тихо произнесенной её имя. Выстрел. *** — Папа, папа, — кричит она, надрывается, — папа, где мама? Она подбегает к нему, теребит за рукав, и в заплаканных глазах её виднеется надежда. — Папа, я хочу к маме. — Визжит она отчаянно. Её голос срывается и отдается только слабым хрипом. Невинное дитя, хрупкий цветок, не видевший грязи этого мира, не способный даже понять, что грязь эта таится где-то рядом-рядом в близких ей людях. — Отведи меня к маме, — шепчет она и смотрит на него сквозь слёзы, — пожалуйста. Он лишь прижимает её к себе и гладит по голове нежно-нежно, рубашка его тут же становится мокрая от её слёз. Он серьёзен, и на лице его нет ни капли раскаяния, ни капли страха или жалости, лишь еле заметные проблески сострадания. — Мама вернется, — говорит он, зарываясь пальцами в её белокурые локоны, чуть больно, но терпимо, чтобы не завизжать, — мама очень скоро вернется. Но только мама не вернулась. Долгие дни Беата ждала её, смотрела постоянно в окно, неслась к двери, только кто-то постучит. Но там никогда не было мамы. А после воспоминания о ней совсем стёрлись из разума маленькой девочки, забылись где-то далеко-далеко в прошлом, не в силах больше противиться этому жестокому миру.