You were always mine

Вэй Усянь неотрывно следил за светлыми медовыми глазами, прикрытыми мягкими длинными ресницами. — Лань Чжань… Посмотри на меня. Ресницы дрогнули. Ванцзи нерешительно поднял взгляд, чувствуя, как сильно колотится сердце и как пылают уши. Бесстыдство… Как хорошо, что Вэй Ин не видит. Будто прочитав во взгляде Ванцзи каждую из этих мыслей, Вэй Усянь медленно поднял руку и аккуратно заправил прядь его волос за ухо, словно отодвигая эту завесу, этот последний рубеж обороны, выставляя напоказ смущение и обнажая желание. Вэй Ин… Ты видишь меня насквозь. От тебя нигде не скрыться. — Ты такой красивый. Никто и никогда не говорил Лань Ванцзи, что он красивый. Все вокруг него были щедры на комплименты его старшему брату, с которым они были так похожи, но никто никогда не делал комплиментов ему. Всё, что он слышал краем уха, проходя мимо шепчущихся людей, было фразами вроде «Такой неприветливый… Как можно вечно ходить с таким лицом… Смотри какой высокомерный… Думает небось, что он тут лучше всех… У меня от него мурашки по коже...». Никто никогда не говорил ему ничего другого. Никто. Никогда. Кроме Вэй Усяня. Только Вэй Усянь не боялся подойти к нему. Только Вэй Усянь заговорил с ним, как будто они старые добрые друзья. Только Вэй Усянь мог видеть каждую вспышку чувств, мимолётно отражающуюся в его глазах. И только Вэй Усянь прикасался к нему так нежно, будто он и в самом деле… и в самом деле… Ванцзи чуть приоткрыл рот, его губы слегка дрожали. Он никогда раньше не ощущал такого страха и такого порыва. Он не ослышался? Этого ведь не может быть. Не может быть, чтобы он… ему… Вэй Усянь улыбнулся Ванцзи одними глазами и медленно приблизился к его лицу. Растрёпанные волосы скользнули по щеке Ванцзи, когда Усянь приблизился к его покрасневшему уху и прошептал: — Ты мне нравишься, Лань Чжань. Вэй Усянь вздрогнул, услышав в ответ тихий судорожный вздох. Послав к чертям все свои страхи и предосторожности, он нежно взял лицо Ванцзи в ладони и прикоснулся губами к полыхающей мочке. Ещё один судорожный вздох, более рваный и глубокий. Слегка зажмурившись, Вэй Усянь потёрся своей щекой о чужую и затем прижал к ней свои губы, на этот раз чуть настойчивее. Ответом стала дрожащая рука Ванцзи, невесомо лёгшая на его талию. От этого прикосновения Усянь почувствовал, как у него закружилась голова, а в груди как будто что-то оборвалось. Прижавшись своим лбом ко лбу Лань Ванцзи, он хрипло прошептал: — Лань Чжань… Могу я?.. Рука на его талии сжалась, а вторая осторожно легла на бедро. Тёплые светлые глаза медленно открылись. Усянь с замиранием сердца смотрел на то, как Ванцзи нервно пробегает кончиком языка по губам и слегка закусывает их. Боги, как же он близко. — … Да... Зрачки Усяня расширяются, заполняя серо-голубую радужку. Не веря себе, сомневаясь в том, что он действительно услышал это тихое слово, прошелестевшее в ответ, как весенний ветер, он медлит, боясь показаться слишком самонадеянным. И тогда чужие руки, эти прекрасные нежные руки нежно поднимаются к его шее, не теряя контакта с телом. Вэй Усянь слышит только шорох одежды и отчаянный шум крови в своих ушах. — Да. И Вэй Усянь закрывает глаза, не в силах больше держаться. Он чувствует эти робкие прикосновения, гладит в ответ мягкое прохладное лицо и осторожно притягивает его ближе, ближе, ближе… … пока их губы не встречаются. Ванцзи дрожит всем телом, ощущая прикосновение тёплых сухих губ Вэй Усяня. Это совсем лёгкое касание, бесконечно деликатное и осторожное, испытывающее. Ощущение безграничного восторга от этой почтительной нежности затапливает сознание Ванцзи. Его заполняет тёплый свет, пахнущий травами и цветами. Он чувствует, будто какого-то потаённого участка его души наконец коснулось солнце. Он чувствует себя так, будто он наконец нашёл что-то, о потере чего даже и не догадывался. Он чувствует любовь. И начинает отвечать. Его руки скользнули с шеи Усяня на его затылок, зарываясь пальцами в мягкие волосы и притягивая к себе ближе. Ванцзи чуть наклоняет голову и инстинктивно делает робкое движение губами, стараясь вложить в это прикосновение хотя бы сотую долю тех чувств, что бушуют в его сердце. И когда он чувствует, как чужие губы слегка приоткрылись в ответ и его собственный рот обожгло горячее сладкое дыхание, он издаёт тихий задушенный стон. Глаза Вэй Усяня широко распахиваются и он мягко отстраняется, с испугом вглядываясь в лицо Ванцзи. — Лань Чжань… Ох, прости меня! Я сделал что-то не то? Лань Ванцзи медленно открывает глаза, явно с трудом фокусируясь на Усяне. Он даже не слышал его вопроса. Чуть нахмурившись, не понимая, почему тот остановился, Ванцзи поднимает правую руку и нежно проводит большим пальцем по губам Усяня. «Тише». И, подавшись вперёд, снова целует его. Поражённый и обрадованный, Усянь перекладывает руки на талию Ванцзи, притягивая его ещё ближе, и отвечает, улыбаясь в поцелуй. Он знает, что Ванцзи никогда не выберет общение словами, когда можно сказать что-то иначе. И его робкие, но жаждущие прикосновения, боязливые, но нетерпеливые поцелуи говорят Усяню всё, что тот пока не готов произнести вслух. Ты мне тоже нравишься, Вэй Ин.