***
Юнги похож на большую тёмную недовольную на вид тучу, которая по возможности где-то проплывает мимо тебя, угрюмо и молчаливо смотря откуда-то со стороны. Всё его окружение считает его не особо приветливым человеком, нелюдимым, хоть и водится Юнги в достаточно большом количестве людей, будучи каким никаким, но продюсером, даже хорошим, стоящие награды на полке почета тому доказательство. Юнги просто привык работать по тридцать шесть часов в сутки, сидя на кофеине и добром слове, стараясь выдавить из себя хоть что-то, чем будет доволен хотя бы на 99,9%. В последнее время всё валится из рук и ни черта на выходит, посему общее настроение заходит за отметку ниже нуля и даже присутствие Юнги где-то возле кулера с водой заставляет ту заледенеть вечным льдом. Юнги бесится, нервничает, снова начинает кусать заусенцы, хотя отучился от этой привычки, раздражается от любой мелочи и закрывается в студии, шипя на каждого, кто пытается к нему зайти. Не идёт и всё, а что делать с этим одному богу известно, в которого Юнги не верит. Пребывая в состоянии эмоционального не стояния не замечает, как в один из дней к нему заваливается Хосок с билетом туда обратно в страну восходящего солнца и со словами: «либо ты едешь в отпуск, либо ты летишь на мусорку из нашего здания». Юнги два раза повторять не приходится и перспектива оказаться там, где покоятся его черновики с текстами совсем не радует, а пугающий взгляд лучшего друга заставляет подчиниться и кивнуть, забирая заветные бумажки. Отпуск есть отпуск и может быть Юнги наконец-то найдёт то самое вдохновение, которое потерял давно. Дата ненавязчиво говорит о том, что прилёт на чужбину выпадает на цветение сакуры, посему Юнги не забывает положить в чемодан свой любимый фотоаппарат и спустя несколько дней с щекотящим предвкушением душу отправляется в Токио.***
Неторопливо шагая по парку с цветущими деревьями, Чимин в гордом одиночестве незаинтересованно оглядывается по сторонам, ища глазами островок, к которому можно подсесть и выпить. Эта традиция великодушного приёма японцев пришлась ему по душе, ибо можно было убить двух зайцев вместе — перекусить бесплатной едой и завести новые знакомства, которые могли бы в дальнейшем сыграть тебе на руку. Чимин не по своей воле имел сто знакомых и ещё двести знакомых знакомых, просто так вышло, и нет, это не из-за того, что Чимин выделялся своими экспериментами с волосами и одеждой, меняя привычную обувь на лакированные туфли с каблуком. Чимин приковывал взгляды и прекрасно понимал, что заслуженно, наслаждается ими и купается во внимании, мило улыбаясь и пряча улыбку за небольшой ладонью, утопающей в мягком свитере. И сейчас по этой самой убивающей тактике невинности Чимин находит одинокого паренька, устроившегося под одним из деревьев. У него в руках фотоаппарат, рядом стоит бутылочка сакэ и какая-то закуска, а сидит он на своём же, видимо, бомбере. Жертва идеальная и Чимин походкой лебедя плывет в его сторону, опускаясь рядом. Юнги не сразу его замечает, но как только поворачивает голову, открывая рот, но сразу затыкается, глупо уставившись на парня сбоку, который очаровательно что-то мурлычет по-японски, ошибочно приняв Юнги за местного. Кивает на его слова, будто в замедленной съёмке, а сам не перестаёт рассматривать это розовое чудо, появившееся из ниоткуда. Чиминову речь Юнги понимает, ибо учил язык для написания текстов песен, и хочет ответить, но с языка срывается родное корейское и слегка хрипловатое: — Можно я тебя сфотографирую? И Чимин застывает, захлопывая рот и уже его очередь глупо таращиться на, прости боже, очень симпатичного парня, которому на вид точно лет двадцать и Чимин ошибочно предположил, что сможет охмутать своего «младшего», нагло выпив остатки алкоголя и просто проведя день в хорошей компании с незамысловатым флиртом и может быть последующей хорошей ночью. Но на деле всё оказывается вообще не так, как планировалось и Чимин прыскает со смеху, наклоняясь так, что лбом упирается в плечо Юнги, пока тот неловко улыбается на такое и залипает на звук смеха розового ангела, не устояв и точно также тихо засмеявшись. Чимин поднимает взгляд и кивает, руку протягивая и мягко улыбается, представляясь. Юнги обхватывает своей огромной лапой небольшую ручку Чимина и внутренне умирает, слегка сжимая её и ловя себя на мысли, что отпускать не хочет, подушечками пальцев подмечая мягкость кожи, контрастом которая встаёт с массивными кольцами и вздутыми венами, представляется в ответ и устраивает Чимину небольшую фотосессию. Они вместе выпивают после и встречают закат, спрятанный в листьях сакуры и находящийся в волосах Чимина, на вид невероятно мягких и слегка взъерошенных от частых зачёсанных назад пальцами. Юнги кажется, что он безвозвратно влюблён в этот вечер и что его вдохновение имеет нежный розовый цвет и персиковый румянец на щеках. А Чимин с появлением знакомого незнакомца чувствует себя в этот вечер диковинным сокровищем, с которого сдувают пылинки и обращаются так заботливо, что ком в горле встаёт. Они обмениваются номерами и обещают встретиться на этом же месте завтра. Юнги по возвращению в отель загадками отвечает сходящему с ума от волнения Хосоку, а Чимин задумчиво (не бессмысленно!) пялится в стену, пока Тэхён крутится вокруг него с расспросами где тот так долго пропадал. Чимин с Юнги встречаются вновь и вновь на одном и том же месте, заводя непринуждённые темы, прогуливаясь бок о бок и иногда соприкасаясь пальцами друг с другом, будто невзначай. Фотоаппарат оказывается заменён камерой Чимина на телефоне, где в галерее после будут украдкой сфотографированы нелепые рожицы Юнги, их совместные селки и небольшие мастер классы по выставлению фильтров, чтобы вон та веточка выделялась больше и красивее остальных, беззвучные видео, где Чимин улыбается от того, что наложил на Юнги маску кота и тот выглядит как истинный представитель кошачьих, лакая в своё удовольствие алкоголь, размытые фотографии их смеющихся лиц и те, где Чимин будто случайно хватает Юнги за край кофты, держась так крепко, что видны белые костяшки. В какой-то момент они оба понимают, что так глубоко сидят друг у друга внутри, что разлука становится чем-то слишком тяжёлым, поэтому даже после них Юнги звонит Чимину, пока тот едет домой на автобусе, слушает привычный голос и почти засыпает, еле доходя до своего номера в отеле. Чимин почти полностью забивает на выпуск из академии и все дни проводит с Юнги, водя его по лучшим местам Токио и отправляясь с ним в другие регионы. Пишет Тэхёну, чтобы тот не ворчал и не беспокоился. Юнги в свою очередь с высоты своей двадцать седьмой весны понимает, что влюбляется как ребёнок и отпускать розовое чудо никуда не хочет, руку его беря аккуратно и не отпуская, а Чимин пальцы переплетает и улыбается так, что сердце ухает вниз и там остаётся. Когда проблемы настигают так резко, что землю из-под ног выбивает, Чимин рассказывает обо всём Юнги и признаётся, что пропускал слишком много занятий в академии и теперь у него большие неприятности с конечным выступлением, от которого зависит его дальнейшая судьба. Но делает это слишком поздно, ибо через несколько часов Юнги улетает обратно, о чём узнает только сейчас, видя перед собой поникшего старшего, который отчаянно его ладонь сжимает и после подносит к губам, целуя пальцы. Чимин растерян и не знает что делать, а Юнги успокаивает его и говорит, что напишет для него песню, под которую он может выступить. Времени не так много, но достаточно, чтобы продумать всё от корки до корки и звонит Хосоку, чтобы тот дистанционно помог поставить танец под нужную мелодию. Друг в беде никогда не бросит, а Чимин непонимающе смотрит на Юнги и на то, как последний билет обратно рвёт и рейс в Корею отменяет, дабы остаться на ещё какое-то время. Не верит, но на шею бросается и осыпает благодарностями вперемешку с поцелуями по всему кошачьему лицу, слыша довольное урчание и чувствуя на талии родные руки, прижимающие к себе тепло. Юнги с Чимином приходят на студию к Тэхёну, чтобы созваниваться с Хосоком и проводя время вчетвером, занимаясь в окружении истинного искусства. Последние дни танцевальные залы и так забиты донельзя, а огромные помещения художников остаётся идеальным вариантом для тренировок, ибо и танцору рабочая обстановка помогает сосредоточиться, и художнику благое дело видеть натуру в динамике. Юнги не спит сутками и пишет мелодию так, будто застоя в его творчестве никогда не было, а Чимин прорабатывает движения с новым учителем, который порой засматривается на лохматое нечто в берете и красочном фартуке от краски на фоне сзади. Когда мелодия была представлена на всеобщее обозрение, Юнги с довольным, но уставшим лицом и чувством выполненного долга принимал объятия от Чимина и Тэхёна одновременно, а хосоковы возгласы из динамика ноутбука завершали полную картину успешно выполненной задачи. В течение нескольких недель Юнги наблюдал за тренировками Чимина и с каждым днём пропадал в нём всё больше. Движение, взгляд, вздох, каждая любая мелочь вызывала дикие фейерверки в душе Юнги и тот проигрывал им, борясь с желанием остановить, прижать и неистово целовать, трогать и присваивать себе. Понимание того, что Юнги не хочет уезжать и оставлять Чимина, не хочет возвращаться в привычную унылость без своего розового чуда било набатом по голове всё больше с приближением судного дня. Чимин ловил перемены настроения Юнги и аккуратно брал его ладони, кладя их на свои щёки и тихо спрашивая, что не так. Юнги же мотал головой и оставлял лёгкий поцелуй в висок, а после улыбался и крепко обнимал. Смотря на последнее выступление Чимина на его выпуске, Юнги осознаёт, что всё это было не зря. Не зря Хосок купил ему билеты и отправил в отпуск, не зря он встретил своё розовое чудо, не зря он отменил рейс обратно домой, не зря ради этого остался и что компания была этим крайне недовольна. Не зря открылся и доверился мальчишке, чьи розовые волосы и насмешливая улыбка на губах вскружили голову. Не зря Юнги сейчас встаёт с места после последней ноты и идёт к Чимину на сцену, где на него сразу прыгают и почти что валят на пол и не зря целует главную причину, по которой он за несколько тысяч километров от родной студии и которая отвечает ему на поцелуй с одобряющими выкриками Тэхёна на фоне и Хосока из тэхенова телефона. Всё это не зря. В конечном итоге Юнги остаётся в Японии со своей личной сакурой, которая цветёт и дарит ему самые нежные поцелуи со вкусом персика каждую свободную минуту, выпускает новые альбомы, разрывающие чарты, забирает своё розовое сокровище с работы, где полным полно маленьких начинающих танцоров, которые рады не только своему новому преподавателю, но и его продюсеру, напоминающим детям чёрного мягкого мишку, которого можно потискать и попросить сыграть на пианино, стоящее в углу. Тэхён после академии ворует Хосока с Кореи и устраивает ему путешествие по всей стране восходящего солнца, присылая Чимину с Юнги фотографии всего, что только можно и вызывая этим тихий смех. Чимин понимает, что не зря тогда доверился другу и пошёл на цветение сакуры в парк. Не зря покрасил волосы в розовый, не зря подсел к незнакомцу, не зря открылся ему и доверился. Не зря впустил его в свою душу и не зря влюбился так, что хочется кричать об этом на весь мир. Не зря он сейчас гордо держит своего мужчину за руку и дарит тёплые поцелуи в слегка щетинистую щёку. Понимает, что всё это было не зря.